© Андрей Парамонов (Харьков)

Одни из самых богатых в XIX столетии и сегодня забытых харьковских купцов были Скрынниковы. Они появились в Харькове из города Грайворона ещё в XVIII столетии, даже числились часто не харьковскими купцами, а именно Грайворонскими. Родоначальником следует считать Дмитрия Никоновича Скринниченко, у которого от супруги Марины Емельяновны было трое детей: Александр, Иван и Анна.

В конце XVIII века Дмитрий Скрынниченко был купцом 3-й гильдии, торговал русскими сукнами и тканями. Была у него и своя ткацкая фабрика на Залопани по Чеботарской улице, но особой его гордостью были пошивочные мастерские. К 1811 году Дмитрий Никонович уже писался в документах как Скрынников. После его смерти в 1813 году фирма перешла к старшему сыну Александру, родившемся в 1776 году. Он расширил и преумножил славу тканей и изделий, а капитал вырос до 8000 рублей. При нём в мастерской Скрынниковых появились особые свиты – «скрынки», которые успешно и в большом количестве продавались в Киеве, Полтаве, Чернигове, Екатеринославе, Херсоне и Одессе. Казалось ничего в ней не было особенного, производилась свита в мастерской Скрынниковых из простого валеного сукна, имела темно-серый цвет. По традиции она имела капюшон (видлогу), который лежал на мужских плечах и спине в виде пелерины, которая в дождливую погоду служила защитой владельцу. И вот надо же, такая простая, казалось бы, вещь была желанным и богатым подарком на венчание жениху от невесты.

Не менее известен в Харькове был и внук Дмитрия Скрынникова – Алексей Александрович Скрынников, Грайворонский 2-й гильдии купец. Свиты, свитами, но их же и продать ещё нужно, и вот младший из этого купеческого рода решил браться за казенные подряды на пошивку разного рода одежды. Весной 1846 года циркуляром Министерства внутренних дел предписывалось заменить всю одежду арестантов по новым образцам. И это огромнейший заказ на Харьковское, Черниговское и Полтавское генерал-губернаторство выиграл торги Алексей Скрынников. Ему предоставили образцы крестьянского сукна, образцы одежды и должен он был пошить в нешуточных количествах кафтаны, мужские рубахи и портки, женские рубахи и юбки, портянки, шапки, каптуры и пояса, женские платки с обрубкой, шерстяные рукавицы, черевики, коты, ремни для брюк с пряжками, женские шубы без обивки, мужские полушубки.

Получая такой контракт от казны и деньги по нему в размере 10000 рублей серебром, должен был Скрынников представить некий залог, каким стали два отцовских дома на Чеботарской улице оцененные в 6600 рублей серебром, остальную сумму взяли в расчет исходя из полиса страхования общества «Саламандра».

Происходило всё это во времена генерал-губернатора Николая Андреевича Долгорукова. Интересно, что случай этот попал в воспоминания харьковского художника Василия Парфентьевича Карпова, но озлобленный против другого генерал-губернатора – Сергея Александровича Кокошкина, он приписал именно ему требование взять этот контракт Скрынникову. И дошел в своих выдумках до того, что якобы купец отказывался, а Кокошкин заставлял. Карпов что называется вошел в раж и описал в подробностях диалог, которого не было вовсе, заодно приписав купца уроженца Грайворона в запорожские казаки.

А вот другая история, описанная Карповым, действительно имела место быть! Скрынников и дружил, и конфликтовал с другими богатыми харьковскими купцами, но особенно с тезкой – Алексеем Рудаковым. Скрынников называл Рудакова «москалем», а Рудаков обзывал Скрынникова «мазепой», причины, описанные Карповым в этих прозвищах, не увязываются с реальным происхождением этих людей, но дело даже не в этом.  А в том, что оба праздновали именины на Алексея теплого и в этот весенний день (по новому стилю 30 марта) приглашали к себе на обед местного архипастыря. И архиепископ к обоим шел охотно, поскольку оба богачи, благотворители и хлебосолы. И приходилось им по очереди звать архипастыря на обед в день своего Святого, а вот архиерейское богослужение в этот день Скрынников из своего Благовещенского храма «проморгал», поскольку Рудаков в своем приходском храме устроил своим коштом придел во имя Алексея человека Божия и именно там на службе бывал правящий архиерей.

И вот почитав про Скрынникова и документы и воспоминания, захотелось мне поискать дома его родителя, которые могли бы уцелеть. Но увы – всё там перестроено, а мастерские так и вовсе уничтожены. Но оказалось, что уже в конце жизни Алексей Александрович построил по Коцарской улице № 39 на углу с Тюремной (нынешняя Малиновского) новый каменный дом по проекту архитектора Александра Дмитриевича Ракова. Частью этот дом сохранился, но его испортили поздние переделки и надстроенный второй этаж уже новыми владельцами, которыми после Скрынникова были купец Василий Шмитьков, мещане Лашины, врач Иван Федорович Климов, Антон Георгиевич Спасибо.

Сегодняшнее состояние усадьбы купца 2-й гильдии Алексея Скрынникова никак не напоминает о богатстве её первого владельца, оно дряхлеет и перестраивается. Только одно единственное окошко осталось из тех, что напоминают первоначальный вид.