© Андрей Парамонов (Харьков)

Те кто интересовался творчеством Николая Гоголя, наверняка помнят его повесть «Шинель», где идет рассказ о бедном чиновнике титулярном советнике Башмачкине, который сэкономив денег пошил новую шинель, но в однажды вечером его ограбили, забрав ту самую новую шинель. Чиновник обращался в полицию, но там его приняли не подобающим образом, он обратился к «значительному лицу», которое на него накричало, и в конце концов титулярный советник Башмачкин умер.

Да, шинель для столичного города важная часть гардероба, однако не только в столичном городе шинели уделялось важное значение. Ведь носили шинели не только чиновники и военные, но и студенты и гимназисты и уж конечно родители пошив своему отпрыску шинель рассчитывали, что он будет в ней ходить пару лет, пока не подрастет. Кража или грабеж шинели не входит в планы семьи, и уж тем более самого гимназиста. Но случаи бывают разные, один из них произошел в Харькове, события развивались стремительно и хорошо, что история лишь деталями похожа на гоголевскую, но закончилась весьма положительно.

В первой половине 1860-х годов во 2-й Харьковской гимназии учился потомственный дворянин Николай Владимирович Зеленский, проживая в Харькове на съемной квартире он часто заходил в гости к родственнице помещице Лубенского уезда Марии Михайловне Вульферт. Её квартира была в доме титулярного советника Гвоздикова по Ярославской улице № 27.

Однажды вечером 17 января 1863 года в квартире Вульферт произошло происшествие, в прихожей раздался громкий шум, на который сбежалась прислуга. На полу лежали свалившиеся шубы хозяйки, под которыми барахтался некий человек, оказавшийся в пьяном отставным рядовым Лейб-гвардии драгунского полка Иваном Дудченко. Дворовой человек помещицы Вульферт – Корней Руденко скрутил бедолагу и с прислугой соседа Иваном Будиным доставили пойманного неудачного вора к квартальному надзирателю 3-й полицейской части Харькова Алферову.

А 20 января в гости к Марии Вульферт пришел племянник гимназист Николай Зеленский, обедали, потом играли в карты. В гостях были соседские барышни Яблоновские, смех и радость царили весь вечер. А когда Зеленский собрался уходить, то оказалось, что из передней украдена его шинель стоимостью 35 рублей серебром и шуба на лисьем меху и собольим воротником Марии Вульферт стоимостью в 400 рублей серебром.   

Послали за квартальным надзирателем, пришел Алферов и разузнав в чем дело вернулся в полицейскую часть, чтобы узнать судьбу задержанного на квартире Вульферт рядового Дудченко. Но оказалось, что пристав 3-й части приказал дежурному квартальному надзирателю Петрову после отрезвления лейб-гвардейца отпустить. Более того, сведения о его задержании даже не попали в арестантскую книгу, а место жительства указанное в письменном виде (по сути паспорте) не было проверено. 

Николай Зеленский остался ночевать у тетушки, ночь он провёл в беспокойстве и переживаниях. Родители только недавно справили ему новую шинель и он очень ею гордился, сама мысль прийти в гимназию в старой коротковатой и потертой шинели была ему несносной. Тетушка Мария Михайловна не менее переживала, шуба её была великолепна, она купила её в Москве совершенно недавно, она была самого модного покроя и фактически была совершенством. Но видя состояние племянника пол ночи не отходила от него и держала без сна прислугу.

Ранним утром принялись искать во что бы одеть Николая, чтобы он дошел до своей квартиры. Но подходящей одежи не нашлось, пришлось вызвать портного и тот к вечеру превратил старое пальто в нечто сносное под юношу. 23 января Николая Зеленский отправился в 3-ю полицейскую часть, чтобы узнать, как обстоит дело с расследованием. Когда же он узнал, что задержанный в квартире тетки Дудченко был отпущен, то его возмущению не было предела. На следующий день он написал докладную записку Харьковскому губернатору Сиверсу, а тот по инстанции потребовал отчета от старшего полицмейстера Харькова. Полицмейстер же доложил о том, что по описанию был пойман отставной рядовой, но Диденко и он никакого отношения к кражам не имел. Ещё 21 января 1863 года харьковская полиция по сути призналась сама себе, что следы преступника утеряны. Только в феврале был обнаружен след проживающего по документам рядового Лейб-гвардии драгуна Ивана Дудченко, но никаких улик в его квартире найти не удалось.

Между тем Николай Зеленский не сдавался, используя свои накопления он привлек к слежке за Дудченко всех кого мог. Мальчик торговавший на улице горячим сбитнем, старик почтальон, соседка-солдатка, служащий в кухмистерской половой, да ещё Бог его знает сколько людей – все сообщали о передвижениях подозреваемого Дудченко.

Наконец настал день 3 марта 1863 года, когда Иван Дудченко облачился в свой мундир и приготовил сани и двинулся на них к рундукам на Благовещенской площади. Здесь он хранил в арендованном рундуке краденные вещи, которые он решил перевезти на продажу в соседнюю Курскую губернию. Приступив к погрузке чувалов на сани он вдруг услышал отливающий металлом, но юношеский голос с приказом оставаться на месте. Повернувшись лже-гвардеец увидел гимназиста со шпагой в руке, а рядом с ним ещё двоих, да ещё и с пистолетом. Мысленно Дудченко готов был сразиться с юнцами, но тут подоспели на санях двое полицейских с ещё одним гимназистом и он сдался.

На радостях Мария Вульферт устроила пир мальчишкам вернувшим ей красавицу шубу. В гимназии юноши были героями рассказов, словно они сражались с шайкой разбойников. Между тем губернатор Сиверс лично встретился с Николаем Зеленским и предложил всерьез подумать о службе в полиции. И приключения Зеленского только начинались, ещё не раз золотая шпага с надписью «За храбрость» принадлежащая его отцу поможет ему в жизни.