© Андрей Парамонов (Харьков)

В ЗАЩИТУ ГЕНЕРАЛ-ГУБЕРНАТОРА СЕРГЕЯ АЛЕКСАНДРОВИЧА КОКОШКИНА

С тех пор, как на рубеже XIX и XX  ст. в харьковской газете «Южный край» были опубликованы воспоминания харьковского художника  Василия Парфентьевича Карпова, тысячи людей ознакомились с ними и для них многие события переданные автором стали уже не просто текстами воспоминаний, а исторической истиной. Тексты Карпова читались многими поколениями харьковчан с огромным интересом, к ним было приковано внимание журналистов, историков, краеведов. А в 1933 году издательство опубликовало  «Воспоминания старожила» со значительными сокращениями. Тем не менее, эти воспоминания долгие годы были библиографической редкостью. Когда в 2007 году мой Харьковский частный музей городской усадьбы готовил к изданию «Харьковскую старину» я не мог предположить, что эти тексты, будут использоваться против исторической справедливости, и будут перепечатаны другими авторами без ссылок на Василия Парфентьевича Карпова.

Сначала остановлюсь на личности автора этих воспоминаний. Автор этой книги Василий Парфентьевич Карпов (1834 – 14.04.1906) принадлежал к одной из самых известных в Харькове купеческих фамилий[1].  Родоначальником этого рода следует считать Кременчугского купца 3-й гильдии Дорофея Карпова, чьи дети Федот, Артемий и Михаил переехали в Харьков в начале 1780-х годов. М.Д. Карпов в 1794 г. вернулся к отцу, а двое его братьев постоянно проживали в Харькове. Артемий Дорофеевич Карпов (1747 г.р.) известен как человек сурового нрава, любитель нажиться от казны, был самым ярким городским головой г. Харькова в 1784–1789 гг., собрал вокруг себя свою партию купеческого общества, которая соперничала с партией купца А.В. Тамбовцева. Карповы владели большой собственностью в Харькове (на Николаевской площади два дворовых места), лавками в Гостином дворе, Карповским садом с лучшим водоносным источником – Карповской криницей, известным с момента основания города. В 1864 г. внуки Ф.Д. Карпова - Федор и Кузьма Сергеевичи Карповы продали Карповский сад городу в вечное владение для устройства первого водопровода, собственности же на Николаевской площади они лишились еще 1820-е годы, когда ею владел их отец - купец 2-й гильдии Сергей Федотович Карпов. 

Наследникам А.Д. Карпова повезло больше, они сохраняли свою родовую усадьбу на Николаевской площади до конца 1880-х годов. Продал ее профессору Харьковского императорского университета А.С. Питре автор нашей книги - В.П. Карпов. Необходимость такой продажи очевидна. К 1860-м годам дворовые постройки домовладения на Николаевской площади начали приходить в ветхость, В.П. Карпову пришлось заниматься перестройкой не только этих построек, но и зданий выходящих фасадами на Николаевскую площадь и Горяиновский переулок. Очевидно, все это очень обременяло художника, тем более, что он вынужден был заниматься и торговлей, сдачей в аренду магазинов в здании на Горяиновском переулке, пустующих помещений под жилье. Одним из магазинов управлял лично Василий Парфентьевич, в нем продавались предметы искусства и старины, редкие и дорогие предметы быта: люстры, светильники, мебель, обои, витражи. Для человека творческого эта обуза и послужила поводом для продажи дворового места, которое принадлежало Карповым с середины XVIII столетия.       

В.П. Карпов вел достаточно активную деятельность в Харькове, часто выступал с необходимостью благоустройства города, был участником докладной записки о переносе Биржи извозчиков с Николаевской площади. Свои взгляды и убеждения он широко отразил в своих воспоминаниях. Достаточно вспомнить, как он набросился с обличениями в адрес генерал-губернатора Сергея Александровича Кокошкина.

Помимо коммерческой и творческой деятельности В.П. Карпов преподавал в нескольких гимназиях черчение и рисование, организовывал вечера и участвовал в них как лектор. С начала 1880-х годов Карпов печатается в Харьковских губернских ведомостях под псевдонимом «Дон Базилио», его статьи посвящены культурной жизни города. Особенное внимание уделял выставкам художников, публикуя статьи с рядом критических и едких замечаний. В последующие годы он становится корреспондентом газеты «Южный Край», где также освещал культурные события.  

Теперь же вернемся к вопросу о Сергее Александровиче Кокошкине.

Почему Василий Карпов так яростно набросился на Кокошкина, посвятив ему так много внимания в своих «Воспоминаниях старожила»? Карпов был из купеческой семьи, в первой половине XIX ст. они хоть и оставались купцами 2-й гильдии, но без особого влияния на купеческую среду. Торговлей занимались менее чем в прошлые года, значительно больше выгоды приносила сдача в наем лавок в центральной части города (кроме них, ни у кого больше не было отдельно стоящих лавок в центре из купцов, остальные только у Храмов: Успенского собора, Покровского монастыря, Николаевской церкви). И тут появляется 2-й гильдии купец Андрей Павлович Климов, ранее он был приказчиком у купцов Кузиных, поэтому имел влияние на вдову коммерции советника Кузьмы Никитовича Кузина – Екатерину Ипатьевну. У последней за рекой Лопанью были построены каменные Суздальские ряды. Климов и затеял эту историю с переводом торговли. духовенство было против. Однако все решил императорский указ, в деле нет ни одной бумаги от генерал-губернатора, решал вопрос гражданский губернатор – Сергей Николаевич Муханов тоже кстати за год до появления Кокошкина. Но как раз исполнение этого указа пришлось на 1848–49 годы, и тут Карповы конечно потеряли очень много, в год как минимум 3000 руб. серебром. И своя торговля пошатнулась. Потом продавали и дворовые места и Карповский сад городу и дома в центре. Самому художнику тоже пришлось продавать старый дедовский дом на Николаевской площади.

Какие же были обвинения у Карпова? Он ни словом не обмолвился о своей обиде, обиде рода, о лавках Карповых. Художник живо и красочно описывал якобы самодурство Кокошкина в деле благоустройства города Харькова. Однако на самом деле Кокошкин, издав свои первые распоряжения о благоустройстве города: проблемы замощения, мостов, тротуаров, освещения, получил ответ из городской думы – нет денег. Кокошкин затребовал бухгалтерские книги и финансовые отчеты. Через месяц его ответ: По закону утвержденном указом императора с каждой проданной лошади в Харькове взимается 5 коп. серебром. Почему этот налог не зафиксирован в приходных книгах? Продажа лошадей в городе ежегодно на уровне нескольких тысяч голов. Так появились деньги на благоустройство Харькова. Отметим этот важный момент в пользу генерал-губернатора.

Далее борьба с пожарами. Карпов так представил нам Кокошкина, что он лично бегал по городу и требовал крыши делать металлические и устанавливать на верху ведра с мочалками. Но это не его требование, а требование всероссийское и харьковская пожарная команда занималась исполнением этих требований. Крыши, ведра и швабры на домах – это закладывалось изначально в типовых проектах зданий, а альбомы этих типовых проектов делались в Петербурге и оттуда рассылались по губерниям.

Колодцы, как пишет Карпов, это любимое дело Кокошкина. А вот на самом деле и нет. Ещё в 1840-е годы участились случаи заболеваний от застоявшихся в колодцах вод. Решение о проверке всех колодцев в городах принималось в МВД и оттуда циркулярно шло по губерниям. Составлялись списки всех колодцев, источников, университет наш проводил исследование воды в открытых источниках. И при чем тут Кокошкин?

Мосты! Да каждый год в Харькове сносило половодьем какой-нибудь мост, или повреждало. Вот и занялся человек лично, так как хотел разобраться, по чьей это вине происходит.

Ещё один пунктик Карпова – харьковский городской голова Фёдор Михайлович Рудаков, якобы за сопротивление Кокошкину он был сослан в Уфу. А вот и ни при чём Кокошкин? Взбунтовались члены думы, такие же купцы, как и Рудаков. А суть их возмущений состояла в том, что заседания думы Рудаков проводил у себя на дому, все были недовольны и составили письмо не Кокошкину, а в МВД и через губернское правление был получен ответ о проведении судебного разбирательства.

Очень важный момент это каким образом наказал Кокошкин купца 1-й гильдии Василия Кондратьевича Елиокина за отказ строить Озернянский храм на Холодной горе. Кокошкин не к суду привлек молодого купца (1827 г.р.), а говорил с ним лично. Суть дела такова: в 1846 г. Елиокин сам изъявил желание за свои средства и самостоятельно построить этот храм.  За это его желание Синод прислал Елиокину награду – золотую медаль на Анненской ленте с надписью «За усердие». Наглый Елиокин носил медаль, а к строительству не приступал. Переписка длилась до 1851 года, писали и Синод, и гражданский губернатор и архиепископ Филарет (Гумилевский). Купец богател и наглел, полицмейстер уже никак не мог повлиять на Елиокина, и только тогда архиепископ Филарет обратился к Кокошкину. Генерал-губернатор лишь убедил Елиокина исполнить обещание. В чем его вина?

 Ещё одним обвинением Карпов затронул постройку нового здания присутственных мест. И здесь вины Кокошкина и его личного желания не было. Когда строили Александровскую колокольню, то вес здания отразился ещё даже при двух её этажах на соседних зданиях. Сначала в университетском здании пошла трещина, что послужило причиной чуть ли не отставки университетского архитектора Евгения Васильева, потом разобрались, обошлось всё ремонтом, т.к. Васильев строил здания с учетом того, что это склон, применял современные технологии в проекте и постройке зданий. А вот присутственные места строились в XVIII ст. и в 1844 году трещины пошли во многих местах, особенно в сторону Университетской улицы. Вот поэтому и решили здание старое разбирать и строить новое. И началось всё до Кокошкина и без его вмешательства.

Ещё два момента, которые в обвинениях у Карпова: снос бывшего Мироносицкого кладбища и деревянной колокольни Николаевской церкви. Ни к одному из этих событий Сергей Александрович Кокошкин не имеет никакого отношения. Он прибыл в Харьков, когда на месте Мироносицкого кладбища было уже ровное место – площадь. Причина в Институте благородных девиц, который располагался напротив, а туда, как известно, приезжали члены императорской семьи, заброшенное кладбище сразу бы в глаза бросалось. Поэтому его и снесли в начале 1840-х годов. Что касается колокольни, то здесь все решалось в Харьковской духовной консистории, внимание обратил архиепископ Филарет (Гумилевский).

И напоследок скажу, что Сергей Александрович Кокошкин руководил не только Харьковской губернией, но и Полтавской и Черниговской. Он не мог только сидеть и заниматься только Харьковом. По моему мнению, он был достойный человек, порядочный и честный. Мне не с кем его сравнивать со всеми последующими руководителями губернии, области, да и всей современной Украины.