© Андрей Парамонов (Харьков)

Колоритную историю про харьковского не то извозчика, не то ямщика оставил нам в своей «Харьковской старине» художник Василий Парфентьевич Карпов: «Был в Харькове в то время известный всему богатому люду извозчик-лихач Аким Баженов. Он имел собственные тройки лошадей, и все купцы знали его как лучшего троечника, которого нанимали возить их Москву за покупкою товаров. Вовремя же больших ярмарок в Харькове Баженов Аким сам ездил на тройке легковым извозчиком. Сбруя его была всегда вычищена и украшена посеребренными бляхами и бубенчиками, подобранными под гамму тонов...».

Аким Баженов, как уверяет нас Карпов, при проезде в 1832 году императора Николая I через Харьков, возил его в своей тройке лошадей в Чугуев на смотр войск. А после этого поехал вместе с императором служить при его конюшне, но пораженный интригами среди придворных служащих вернулся обратно в Харьков. Насколько этот сюжет правдоподобен – сказать сложно, достоверной информации об этом нет, хотя приезд Николая I детально изложен в архивных документах, включая и его передвижение от станции к станции.

Большинство других историй о харьковских извозчиках, особенно одноконных, или как их еще называли «ваньках», не такие привлекательные, особенно конца XIX – начала XX столетий. Жалобы на них шли бесконечным потоком и в полицию и городскую думу, письма обиженных пассажиров публиковались в газетах.

Появление извозчиков в Харькове в начале XIX столетия, пользовались ими приезжие в Харьков чиновники по делам службы и заезжие купцы. Местные дворяне, чиновники и купечество имели свои «выезды», то есть кареты, сани, лошадей, кучеров и конюхов. Фактически в каждое городской усадьбе стояли конюшни и каретные сараи. Но в 1870-е годы становилось все меньше обеспеченных семей, которые могли содержать свои «выезды» и конечно они пользовались услугами извозчиков.

В 1820-е годы извозчики Харькова имели только одно место стоянки, или как её называли «биржа» – у старой деревянной колокольни Николаевской церкви. Содержал биржу извозчиков купец Кушинников, который платил подати за них в городскую думу. В 1828 году ему даже пришлось профинансировать установку городских часов на колокольне, чтобы извозчикам легче было взимать почасовую плату с пассажиров. Биржа извозчиков доставляла немало хлопот владельцам домов и магазинов Николаевской площади, так как бывало извозчики устраивали такую толкотню, грязь и ругань, что о посетителях можно было забыть.

В 1820–30-е годы такса извозчиков не была постоянной, поскольку цена зависела от ряда факторов: погоды, цены на корм, проходит ли в городе ярмарка, какой экипаж и какие лошади у извозчика. Выходило так, что часовая плата была в районе 20-30 копеек, а поездка в один конец составляла 10 копеек.

Постепенно извозчиков становилось всё больше, увеличивалось и количество «стоек», иначе стоянок, где располагались в большей степени биржевые одноконные извозчики – «ваньки». Разрешение заниматься извозом выдавала Харьковская городская дума, которая же и издавала особые правила для извозчиков, меняющиеся год от года. Уже в середине XIX века у каждого одноконного извозчика был свой индивидуальный номер на коляске и фонарь. Стали вводить и фиксированные таксы для проезда по городу и правила передвижения.

Среди харьковских извозчиков них было весьма значительное число честных и порядочных людей. Вот в 1873 году некто Гольденберг забыл свои вещи в фаэтоне «лихача» (№ 346) из харьковских мещан Михаила Петровича Мурахина, наутро следующего после поездки дня, он вернул пассажиру все вещи в целости.

К 1874 году стойки биржевых «ваньков» располагались: в двух местах Николаевской площади, Театральной, Торговой, Вознесенской, Михайловской, Благовещенской, Жандармской, Тюремной, Соборной, Мироносицкой, Конной и Воскресенской площадях; в Рождественском и Ярославском переулках; Мещанской (у колодца) и Покровской улицах, Бурсацкой горке, Панасовке, на Москалевке у Марьинской улицы, на повороте с Конторской на Средне-Гончаровскую улицу (Гончаровский бульвар) и вблизи Лопанского и Харьковского (с двух сторон) мостов.

В течение 1874 и 1875 годов на трех заседаниях Городская дума разработала правила для извозного промысла, окончательно утвержденные 6 июня 1875 года и вступавшие в силу с 1 января 1876 года. Причем отдельные правила были утверждены не только для «ваньков», но и для ломовых извозчиков, которые перевозили грузы, водовозов и парашников (ассенизаторов).

Желающие стать извозчиком подавали прошение в извозную комиссию Городской думы, далее в городской управе получившие права на извоз бросали жребий на место стойки и номер ярлыка. Номер ярлыка крепился на наружной стойке фонаря. Каждому извозчику выдавалась печатная книга с таксами и особый № экипажа состоящий их двух частей. При перевозке багажа, извозчик обязан был передать половину этого № пассажиру, а в конце поездки получить его обратно после сдачи вещей. 

В правилах особо прописывалось, что извозчик не имеет права отказаться везти куда либо, хотя на деле это правило часто не соблюдалось. По требованию полиции извозчик должен был бесплатно отвезти пьяного, или больного человека. Нужно было быть вежливых и заботиться о сбережении вещей пассажира.

На стойке извозчики стояли в один ряд, каждый вновь приехавший становился в середину. Если подходил пассажир, то должен был выехать «ванька» стоявший с того краю, откуда идет требование. Все передвижения на стойке должны быть только шагом, без криков и ругани, запрещалось пугать лошадей. 

«Ваньки» стоящие на бирже за 12 часов работы (день) могли получить 2 рубля, при почасовой оплате 20 копеек, а поездка в один конец составляла 10 копеек. В год «ваньки» платили по 3 рубля в год акциза. К 1884 году их число достигло 1221 возщика.

Извозчики на дрожках зарабатывали чуть больше, за день 3 рубля, за час 30 копеек, и при поездке в один конец 15 копеек. А податей платили по 6 рублей год. Их число в Харькове колебалось в 1880-е годы от 390 до 419 возчиков. Сами дрожки стоили порядка 200 рублей, а в зимнее время они переходили на одноконные сани в 60 рублей цены.

Но больше всех зарабатывали пароконные извозчики, или как их называли «лихачи», которые к тому времени перевозили пассажиров на фаэтонах. Нужно сказать, что даже наличие фаэтона и хороших лошадей не всегда давало право быть «лихачем», хотя в правилах было только одна запись на этот счет, он должен быть не моложе 18 лет. Своя иерархия, свое почтение и уважение в среде извозчиков. За день работы «лихач» получал 4 рубля, за час 50 копеек, а поездка в один конец стоила 20 копеек. Отдельно был прописан маршрут для них на Сабурову дачу, или кладбище – 50 копеек и поездка от квартиры на вокзал, или от вокзала на квартиру – 40 копеек. «Лихачи» платили в год 12 рублей акциза и к 1884 году их число составило 329. Цена фаэтона часто превышала 350 рублей, но это так сказать образцовый фаэтон, заводской, если же он попадал в руки хорошему «лихачу», тот доводил его до совершенства и изящества, а цена его уже могла превышать 500 рублей. В зимнее время большинство «лихачей» переходили на парные сани цена которых превышала 85 рублей.

Среди потомственных «лихачей» составляющий особый цех в Харькове я бы отметил Михаила Ивановича Михайленко, Луку Егоровича Павленко, Михаила Тимофеевича Козлова, Ивана Гавриловича Польшина, Данилу Голдаева, Тита Чекана, Макара Конева, Андрея Голубова, Василия Бабенко, Сергея Савченко, Фёдора Салтовского, Степана Ковалевского, Афанасия Сафонова, Антона Протопопова, Дмитрия Луханова, Павла Кравцова, Ефима Будякова...

Извозчики должны были быть одеты в кучерские армяки и шляпы, экипажи должны быть в чистоте, чтобы не испачкались одежды и багаж пассажиров. Обязывалось также удалять со стойки пьяного товарища. Нарушение правил дважды приводило к лишению прав на извозный промысел.

За передвижением «ваньков» и «лихачей» по городу следила полиция, наблюдавшая, чтобы извозчик не был пьян, не шибко ездил, держал вожжи двумя руками, сидел на козлах прямо. Извозчику запрещалось сходить с экипажа во время остановки, чтобы не понесли лошади, есть и курить во время движения. При стечении публики надлежало ехать шагом, а при движении держаться правой стороны. Однако часто правила нарушались, и они всенепременно попадали в сводки о происшествиях и в газетные заметки.

Пассажиры чаще всего упрекали извозчиков на дрожках, которые были дерзки, нахальны, имели упругие рессоры отчего пассажиров бросало как мячик. Щегольски смазывая оси своих дрожек, так, что пассажиры непременно пачкали свою одежду. Бывало и так, что на некоторых, маловыгодных стойках в течение дня могло быть совершенно пусто. Некоторые особо вызывающие случаи обиды от «ваньков» рассматривались и в суде, как например, дело жены капитана Наталии Лакс, у которой сначала пострадал один из ящиков с апельсинами, а потом и она сама упала от побоев и шибкой езды извозчика Дмитрия Сланькова. Конечно его наказали, заключив в тюрьму на 4 месяца.

Но бывало и так, что и «ваньки» страдали от мошенников, в 1899 году, например, прокатилась волна проделок ловкого молодого мужчины. Он подъезжал к дому и просил дать сдачу с рубля и даже трех рублей, с тем, что сами деньги вынесет прислуга. Извозчик давал сдачу и ждал пока горничная барина вынесет деньги, ждал конечно напрасно.

В начале XX века из-за острой конкуренции со стороны трамваев, первых автобусов такса извозчика несколько изменилась, но уж если доводилось ехать туда, где трамвая нет, то цена возрастала в обход таксы. В старых путеводителях для приезжих даже давались рекомендации о том, как правильно торговаться с извозчиком.

В это же время «ваньки» часто меняли колеса в своих дрожках и пролетках на резиновые, однако сами экипажи оставались ветхие, грязные, без верха, лошади старые клячи, но резиновый ход позволял увеличить таксу в конец до 30 копеек. Бесконечные проблемы с «ваньками» были по всему городу, драки за место стоянки и за выгодных пассажиров, «пробки» у гостиниц, особенно «Метрополя», нарушение таксы, отказы в поездках…

Закончить данную публикацию хотелось бы чем-нибудь зимним. Конечно с приходом санного пути извозчики возили пассажиров на санях. «Лихачи» не только возили по городу, но часто содержали тройки лошадей для катания за город. Вот на стойке Торговой площади у «лихача» Михаила Тимофеевича Козлова было шесть троек с самыми лучшими лошадьми. Потомственный извозчик он и кучеров себе подбирал со знанием дела, сани были оформлены и украшены лучше всех, ковры постелены новенькие – конечно он был нарасхват. Правда если наступали времена не ласковые, что и пассажиров для катания было мало, то Козлов устраивал целые представления на стойке перед клиентами и сбивал цену невероятно, чем злил своих приятелей. Нужно отметить, что катание на тройке всегда было по сговору, тут каждый кучер мог заработать за час дневную выручку. Сам Михаил Козлов подряжался везти только особых пассажиров и тогда уж он за каждый час меньше «синенькой» не брал!