22 января 2021 года не стало Виктории Викторовны Резниковой – экс-директора Государственного архива Харьковской области.

         В 1998 году я впервые познакомился с директором Государственного архива Харьковской области Викторией Викторовной Резниковой. Своё журналистское расследование о захоронении красноармейцев и командиров февраля-марта 1943 года я закончил достаточно быстро, даже не оформляясь на постоянную работу в читальный зал. И в последующие месяцы приходил в архив по разному поводу, помогал с изданиями сборников документов по Кегичевскому району и села Артемовка, подумывал о таком же сборнике про свою родину. Но к сентябрю 1999 года стало ясно, что мне стало скучно без архива! Вот тогда-то Виктория Викторовна и сообщила мне, что я попал в трясину и выбраться уже не получиться, по её словам есть люди которых архив затягивает навечно – очевидно, что мной так и случилось.

         Читальный зал архива на Мироносицкой 41 тогда был практически пустым, единицы исследователей, за редким исключением быстро справлялись со своими поисками и не возвращались. Мне же вдруг стало интересно все, и история своего Первомайского района, потом Змиевского уезда в целом, потом и вовсе усадьбы Харьковской губернии. Я проводил время в читальном зале с утра до вечера, а начальник сохранности документов бесконечно ставил мне палки в колеса, пытаясь найти повод, чтобы не выдавать документы или описи. Мне приходилось постоянно ходить на Московский проспект 7, где был кабинет Виктории Викторовны, чтобы она поставила резолюцию над новыми моими заявлениями, без которых получить доступ к делам по новым темам было нельзя.

         И вот здесь наступал тот самый момент, когда увлеченная архивными находками директор, забывая о всей текучке, включалась в разговоры и обсуждения на мои поиски. Это бывало по 2-3 и более часов, особенно если придешь к ней после обеда, в 14 часов, то можно было уйти часов после 17-ти. Бывало, что у кабинета собиралась очередь из посетителей, мне было неудобно от этого, но только она, директор принимала решения в своем кабинете. Её звали на обед, а она могла им пренебрегать, чтобы закончить свои мысли, не упустить их. Всё, что ни говорилось ею, было для меня ново и интересно. Я познавал для себя новый, неведомый мир посредством её знаний.    

Восторженно, как дети мы с ней обсуждали новые планы, пытались осуществить новые проекты. Мы начали сканировать карты, в том числе формата в 2-3 раза больше А0, распечатывали их, она делала подарки чиновникам, пытаясь привлечь к такого рода услуге. Издали толстенную книгу с метриками села Лозовая Богодуховского уезда. Придумали проект благотворительных марок в пользу архива. Мечтали издавать макеты храмов, книгу про харьковские дома. При ней я собрал каталог геометрических планов, изучив и обработав все имеющиеся дела фонда Ф. 25 по описи 38. Начали работать над книгой «Исторические автографы», которая вышла позднее. В планах было издание Родословных книг потомственных дворян, что тоже уже осуществлялось позднее и без ее участия.

         Когда я в 2001 году подготовил публикацию про Госархив Харьковской области в международной газете, мы начали обсуждать и проблемы архива. Я удивлялся работе электрических печатных машин, на которых готовили справки для выдачи частным лицам. Кипам бумаг лежавших на столах в канцелярии и общему бардаку в приемной. На мои замечания о том, что у меня бы работали мальчики в белых рубашечках, вежливые и обходительные, которые всю работу бы переделали значительно быстрее на компьютерах и принтерах – Виктория Викторовна заразительно хохотала!

         Она познакомила меня со многими замечательными людьми, с некоторыми, как например, Юрием Ворошиловым, Вениамином Цыбкой, Радивойе Бойовичем – я дружу и сейчас! В читальных залах Харьковского архива я обрел ещё более знакомств, которые сохранились и по сей день.

         Конечно мы периодически ссорились, «били горшки» – как говорила Виктория Викторовна. То я обронил не ту фразу в интервью, хотя она и впоследствии подтвердилась, но ей не понравилось. И она сразу же говорила напрямую и была напряженка в отношениях, может быть 2-3 дня, поскольку мне точно не хватало её общения, надеюсь и ей тоже. Были и другие размолвки, скорее из-за ревности, поскольку я пытался поддерживать отношения и с другими архивистами, а ей это не нравилось, как не нравилось если мне доводилось с кем то из них выпить горилки.

         Потом настали тяжелые времена для Виктории Викторовны, она осталась заместителем директора, а директором был назначен Евгений Александрович Рияко. Его возможности обеспечить архив новой оргтехникой, да даже заменить парк устаревших телефонов – подкупали. Во вновь вышедшем журнале «Харьковский архивист» я отметил этот положительный факт и стал для Виктории Викторовны нечто вроде изменника. Но ведь все, что делал новый директор, я ей советовал осуществлять значительно раньше, а она и слушать не хотела. И с 2005 года наши отношения прекратились, при встрече она была холодна со мной, а я смирился. Однако всегда мои воспоминания о ней полны теплоты и благодарности, как бы жестоко она иногда не поступала со мной, или с другими, о чем я знал не понаслышке. Все же она была настоящим архивистом, человеком на своём месте!