Весной 2003 г. известный Харьковский художник-акварелист В. Григоров передал Харьковскому частному музею архив своего родственника Игоря Николаевича Бира (1898 г.р.). В молодости прекрасный артист драмы в репертуаре которого было более пятидесяти ролей. В советское время выступал на сценах театров Воронежа, Харькова, Изюма, Грозного, был помощником режиссера у С.М. Эйзенштейна.

На сегодняшний момент сотрудниками музея были сформированы шесть единиц хранения из архива И.Н. Бира: 1) собственные произведения И.Н. Бира; 2) Материалы собираемые И.Н. Биром для фильма о Марине Цветаевой; 3) Материалы собираемые И.Н. Биром для фильма о М. Волошине и посвященные Б. Пасернаку; 4) Документы, фотографии  и переписка И.Н. Бира; 5) Газеты и журналы разных лет; 6) Театральные афиши и програмки. Публикуемая нами лекция об Эйзенштейне написана И.Н. Биром и была прочитана им в Харькове в 1960-е годы.

Игорь Бир.

СКАЗ О ВЕЛИКОМ МАСТЕРЕ С.М. ЭЙЗЕНШТЕЙНЕ или СКАЗ О ПОЛПРЕДЕ СОВЕТСКОГО КИНОИСКУССТВА

В нашей стране есть имена, произнося которые испытываешь гордость за свою Родину. Говоря о них, делаешься невольно навязчивым: передать хочется как можно больше… ничего не утаить… ничего не пропустить из того, что хранит твоя память.

            Я хочу рассказать о великом новаторе, мастере со всемирной славой, докторе искусствоведческих наук Сергее Михайловиче Эйзенштейне, с которым мне пришлось работать над фильмами «Александр Невский», «Ферганский канал», «Иван Грозный».

            Восемь счастливых лет.

            Сергей Михайлович родился в г. Риге в 1898 г. в семье городского архитектора… Поступив в институт гражданских инженеров, переехал в Петербург… Война… Студент бегает по лазаретам, пишет письма раненым, рисует их… Семнадцатый год… Революция… Эйзенштейн -  участник и свидетель демонстрации 3 июля на Невском. Он ничего не забудет и через десять лет обо всем этом расскажет в своих неповторимых кадрах в фильме «Октябрь», да так, что кадры разгрома на Невском, как и взятие Зимнего войдут через два десятилетия во все школьные учебники…

            В начале революции Эйзенштейн – прапорщик инженерных войск, а с момента организации Красной гвардии вступает добровольцем в ее ряды… В должности прораба руководит сооружениями оборонительного пояса вокруг Петрограда от банд дикой дивизии генерала Корнилова…

Его первым режиссерским дебютом был спектакль в г. Великих Луках «Двойник», а первой работой живописца – роспись агитпоезда под Двинском.

Затем – писание афиш, плакатов и декораций для многочисленных спектаклей в воинских  частях… Мечта одна – стать живописцем… только живописцем, но… произошла встреча…

Встреча с Мейерхольдом… Потом учеба у него… Однажды, просмотрев его режиссерский этюд, Мейерхольд, не закончив урока, молча покинул сцену… Три дня непонятное, тягостное молчание… затем записка Зинаиды Райх, сунутая в руку Сергея Михайловича: «Если ученик перерастает учителя – он должен уйти»… Ушел…

Ушел в пролеткульт… Спектакль «Мексиканец» по Джеку Лондону. «На всякого  мудреца» - по Островскому. Затем снятая кинопленка в 1924 году… «Стачка».

Своя съемочная группа: Иван Пырьев, Григорий Александров, Максим Штраух.

Затем…затем незабываемый 1925 год… и снятый в течение всего лишь нескольких недель легендарный «Броненосец Потемкин».

Потемкин!.

И может совсем необязательно упоминать, что в фильме действует не подлинный «Броненосец Потемкин», к 1925 году загнанный листопадом истории в неизвестные дали, а лишь его сородич по габаритам – броненосец «12 апостолов», навечно прикованный к берегу – склад морских мин, что верхние части его из фанеры и реек, выстроенные по чертежам адмиралтейства, театральными плотниками, что в фильме нет ни одного профессионального актера, что дублером летящего в тар-тарары попа с крестом является постановщик фильма, а плывущий уверенно «Броненосец Потемкин» - лишь махонький макет, снятый в бассейне Московских Сандуновских бань, что грозный проход в финале фильма адмиральской эскадры вызвал беспокойство германского соседа: значит шпионские данные о военной мощи России ложны, преуменьшены? В результате запрос в рейхстаге о подлинной численности нашего флота… а между тем в картине – это лишь куски хроники: маневры старого флота… одной из иностранных держав.

«Потемкин!»… Ты был первым и единственным фильмом, чья премьера и общественный просмотр проходил в Большом театре!

За пределами СССР цензура всячески запрещала «Потемкина».

«Берлин, 10 апреля 1926 года.

Военное Министерство. Отдел вооруженных сил. № 1592-26. В. Секретно. Г-ну Министру внутренних дел.

Как мне только что доложили, цензурный комитет, невзирая на решительные протесты наших представителей, разрешил демонстрацию фильма «Броненосец Потемкин». Я считаю разрешение этого разлагающегося фильма тяжелым ударом по военной дисциплине, по общественному порядку и спокойствию. Будучи уверенным в вашей поддержке, обращаюсь к вам с просьбой всеми средствами, вплоть до обращения к верховному прокурору – воспрепятствовать демонстрацию фильма.

                                        Командующий войсками – Фон Сект».

 

                                                                                    Берлин, 15 апреля 1926 г.

 

«Солдатам вооруженных сил запрещается посещение кинотеатров, в которых демонстрируется фильм «Броненосец Потемкин». Показ этого фильма представляет угрозу для дисциплины.

 

Командующий войсками – Фон Сект

                                             Командующий флотом – Ценкер».

 

Геббельс несколько лет спустя воздал ему невольно высшую хвалу, когда приказал германскому кино дать ему своего «Потемкина» - немецкого!

В 1927 году на экранах его фильм «Октябрь», где впервые сделана попытка показать образ В.И. Ленина. Нет нужды повторять известное сообщение режиссера Александрова о судьбе некоторых кусков фильма. Да и где он сам уцелевший?

Напомню лишь один эпизод: Ленинград… Подъемный Троицкий мост, ныне Кировский. Перестрелка… При перестрелке убивают женщину. Она лежит. Белокурые волосы ее раскинуты…  Ветер шевелит их. На мосту застряла извозчичья пролетка: белая убитая лошадь между оглоблями бедного экипажа. Пролет моста начинает подниматься. Шевелятся волосы убитой… Рождается движение. Мост поднимается… показывает свои железные ребра. Пролетка повисает, с другой стороны повисает в хомуте белая лошадь: они подняты ребром ладони моста. Потом лошадь срывается в воду… коляска катится с крутого откоса…

Все снято гениально…!

А помните, в фильме Михаила Ромма «Ленин в Октябре» сцена взятия Зимнего целиком перекочевала из фильма «Октябрь». Не плагиат, а подарок одного мастера другому…

Во время съемок в Зимнем С.М. велел взорвать ракету в одном из залов дворца, для того, чтобы увидеть эффект выстрела «Авроры». Рамы вылетели.

После он рассказывал: подошел старик, служитель, произнес:

«Когда Ваши в первый раз брали дворец – они его больше берегли». – Шкловский вспоминает: «Я был на первом просмотре. Все было поразительно. В зале сидели кинематографисты: ахали, удивлялись, разочаровывались. Весело разошлись, упрекая Эйзенштейна. Рядом со мной шел молодой Пудовкин. Он сказал с завистью: «Как бы я хотел иметь неудачу такой силы! Посмотрите: все побежали работать и будут работать по-новому!» 

 В 1929 году Сергей Михайлович снял фильм «Старовиновое», посвященный индустриализации сельского труда.

Над этим фильмом режиссер работал около 4-х лет, а затем уничтожил почти завершенный вариант фильма и от снятых ста тысяч метров в картину вошло 2,5 тысячи.

…Куда сейчас пойти за мастером? Последовать ли за ним в Европу, куда он был приглашен в конце 1928 года? Или же пересечь вместе с ним океан на пароходе «Европа» и очутиться в Америке (Мекке тех лет кинематографистов всего света).

Перечень европейских городов – Цюриха, Берлина, Гамбурга, Гааги, Лондона, Льежа, городов Голландии, где проводились диспуты, был бы пресен, не сохранись своеобразной оценки о политической накаленности этих выступлений в одном иностранном досье, где в качестве причин высылки этого «нежелательного иностранца» числится и «личное обаяние художника, своей культурой, поведением, манерой обращения, вербующими сторонников социалистического государства!…»

Дело было так: в Париже… в Сорбонне в зале Ришелье на «тысячу персон» должен был прочитан доклад и показ запрещенного для публичного показа фильма «Старое и новое» (или, как раньше он именовался, «Генеральная линия»)… В последнюю минуту прибыло запрещение даже на закрытом просмотре демонстрировать фильм…

Как быть? – Зал забит публикой, а у кинопроектора стоит полисмен… готовится провокация… атмосфера накалена… Зал неистовствует… Что делать? Уступить?… покориться? Нет!…

Эйзенштейн находит выход: ограничиться докладом… Драться словом!…

Блестящее знание языка установило контакт со зрителем…Первая же фраза – удар по цензуре!… Первый каламбур – шрапнель по Министерству внутренних дел… Первая цитата – пощечина префектуре!…

Остроты зал встречает овациями. На следующий день газета «Матэн» напишет: «Бойтесь большевиков не с кинжалом в зубах, а со смехом на губах».

Вечер прошел удачно… провокация не удалась. Но… через два дня Эйзенштейна выслали… все же выслали.

Что же… посмотрим, что скажет Америка?… В кармане билет на лайнер «Европа», делающего рейсы Марсель – Нью-Йорк…

Плывя на «Европе» Эйзенштейн добивается разрешения спуститься в 3-й класс и прочитать там лекцию о Советском Союзе рабочим-американцам, возвращающимся на родину (нелегкое дело 35 лет назад). Затем доклады в Нью-Йорке, Калифорнии, Буэнос-Айресе, Голливуде… Он будет плавать на яхте, гостем Чаплина. Ему будет позволено присутствовать на величайшем таинстве (киносъемках великой Греты Гарбо)… Его будущие фильмы по его тематике!… Выбор ошарашивает дельцов… Что? «Американскую трагедию»? Нет… нет… нет…- «Война миров» по Уэльсу… «Золото» - по Сендрару?!… «Черный Наполеон» с участием Поля Робсона? (О Гаитянском герое освободительного движения, против колонизаторов французов…). Бред!… Пропаганда!… Вздор!!!. Чудачество!

Там он снимает пятьдесят тысяч метров пленки для своего фильма «Да здравствует Мексика». Отправляет ее для проявки в Голливуд. Собирается приступить к монтажу, но американская полиция не разрешит ему въезд в Соединенные Штаты и тогда тайком будущий постановщик серий о «Тарзане» Соль Лессер ухитрится, без автора материала слепить коммерческий фильм «Буря над Мексикой», ничего общего не имеющего с замыслом Сергея Михайловича.

Впоследствии из отснятого материала будет сделано несколько документальных фильмов: «Время под солнцем», «Мрачная ярмарка».

Эйзенштейн в Америке.

Возвращение на Родину. Травмирована воля художника… До последних дней не забудет он «гостеприимства» Америки.

А тут еще срыв фильма «Бежин луг» (история убийства Павлика Морозова). Конечно, отдельные фрагменты потрясающи. Всеволод Вишневский вспоминает:

«В фильме (не хочется говорить в кусках) я видел… я ощутил, вдыхал КРАСОТУ… кадры мертвой матери… живопись! Ренессанс!… Я видел голубизну неба, хотя это и не цветное кино»… Но социально фильм был слаб… Снятые куски фильма не уцелели. Кучка выскочек в главке приказала всю пленку пустить на смыв (высшая пощечина кинематографисту)… В сейфах ВГИКа случайно сохранилось лишь 142 метра.

Мы, работники «Мосфильма», не пропускали ни единого просмотра и обсуждения этого фильма и, как ошалелые, глядели на магическое волшебство: эстетически певучие кадры, скандируя без конца выступления Сергея Михайловича, понявшего самого, раньше других, неудачу:

«Что же касается «Луга до Бежина», то молчу»

… 1934 и 1935 годы памятны студентам института кинематографии по блестящим лекциям Сергея Михайловича, но и не только им. Он дал «путевку в жизнь» авторам будущего «Чапаева» братьям Васильевым, Донскому, Легошину, Андриевскому, Аненскому, Столперу, популярнейшему впоследствии Вершигоре.

Затем эпопея Невского.

Не искал никогда он легких путей и отлично сумел на территории кинофабрики (понимай Москвы) в жарком месяце июле снять стужу, лед и снег великого ледового побоища (при помощи нафталина, мела, извести, соли). 3000 конников… Три тысячи пехотинцев в полчаса превращались на один день в немецких «псов рыцарей», в другой – в боевые дружины Невского… изо дня в день… из недели в неделю… с 5 утра до 20 вечера… Тридцать восемь дней… Нафталин… пыль… мел… соль… жара.

Да, многие ли знают о том, что классическую «свечку» на лошади делал за актера Черкасова будущий легендарный генерал Доватор, в сцене поединка у Вороньего камня?…

Он прямо боготворил нашего общего бога, да разве же он один?… Нам было известно о его переписке и дружбе с Бернардом Шоу, о матчах в теннис с Чаплиным, только что прочтенном письме Робсона: «Как чудесно обрести Вас и Россию в один и тот же день!» Искренней дружбе с Барбюсом, Диего Ривере, Диснеем, Гордоном Крегом, Луи Арагоном, Полем Элюаром.

Его друзья: Мей-Лань-Фань, Станиславский, Мейерхольд, Прокофьев, Эренбург, Алексей Толстой.

Стефан Цвейг пишет ему: «Сообщите, где будете весной. Специально совершу путешествие в любую страну, чтобы увидеться с Вами».

Эмиль Яникс – знаменитый немецкий актер, на шутливое замечание Сергея Михайловича, что ему… Яниксу никогда не сыграть Потемкина, ибо у Яникса два зорких глаза, а у царедворца Потемкина – один, с жаром воскликнул: «Если фильм поставите Вы, вырву глаз!»…

… В жизни Сергей Михайлович был тактичен… демократичен, немногословен… В мрачном состоянии рисовал на присутствующих убийственные карикатуры… часто не щадил в них себя…

В квартире скромной, но неповторимо очаровательной из-за обилия всевозможнейших книг (и каких книг) можно было увидеть мексиканские маски богов… на семисвешнике – галстуки. Над изголовьем постели – головки прорафаэлевских ангелков, вылепленных из сыроватого хлеба (дар матросов лайнера «Европа»)…

Хозяин не умел и не любил вести беседы в кругу многочисленных собеседников, предпочитал общение с глазу на глаз… Но изредка… его можно было увидеть даже танцующим… Он танцевал как-то по-клоунски… но все его движения были неописуемо живы, музыкально ритмичны, и все же это напоминало некий гротеск… издевку толи над собой, то ли над исполняемым танцем.

Светлым… всегда свежим… всегда устремленным появлялся он на съемочной площадке, потирая руки и разом охватывая: актеров, установщиков света, складочку лишнюю на султане аббата, плохо приклеенный ус, объектив назойливого фотокорреспондента.

Говорил мало… Вылетали короткие распоряжения. Ведь, в сущности, все было давно учтено… намечено по рисункам Сергея Михайловича: что? когда? как? сколько? и в павильон приходили лишь для того, чтобы реализовать то, что логически рождалось в спорах, мучительнейшем изобретательстве задолго до того, как раздавался такой знакомый голос:

Свет… Камера!!!… Начали…

Съемку покидал последним… В павильоне организованность… тишина… Великолепная творческая тишина… Тишина и воля кормчего, ведущего корабль…

… А теперь о последней и, пожалуй, самой совершенной работе – фильме «Иван Грозный». Задуман он был в 3-х сериях… С начала до конца, вначале в рисунках, затем в тексте, и на последнем этапе – со стихами Луговского и музыкой Прокофьева.

Не стоит, пожалуй, задерживаться на параллельной и эпизодической работе Эйзенштейна – опере «Валькирия» в Большом театре, которую затем он должен был повторить в Берлине в 1940 году.

… Он не поехал туда…

Итак, «Иван»… 1941-й год… Война в Европе… в пожарище Франция… Польша… канун нашей Отечественной войны… Первые бомбы… Первые жертвы… первые отступления… Приказ Министерства эвакуировать «Мосфильм» в Алма-Ату… Переполненные поезда… ночные налеты… Эвакуация… Я в комиссии по эвакуации «Золотого фонда»: мастеров кинематографа… Предупреждаю С.М. – (застаю его с лопатой у дверей квартиры: только что слез с крыши, дежурил). Ехать согласен… условие одно: взять все книги!… Взамен продуктов, белья… обуви – книги! Вручаю посадочный талон. Отъезд ночью… погрузка в грузовик…, взбираясь на него, Сергей Михайлович теряет книгу, выпавшую из кармана пальто… поднимаю: рисунки Гомбейна. Опять налет…

С великими приключениями через 50 дней добираюсь до Алма-Аты. Осматриваюсь… Пугаюсь - как? В этом городе будет сниматься «Иван»? Но где же найти Казань? построить Успенский собор? пошить костюмы? изготовить бутафорию? собрать войска?

Проклятый фашист наступает… Оставлен Киев… Харьков… Ростов… Вязьма… Только ли это?!

Как собрать актеров?… И потом, как унять эту дикую жажду, досыта поесть… хлеба, мягкого хлеба… Но вот меня оглушенного встречает С.М. и как о чем-то обычном говорит: проверь размер камней на посохе Ивана…

Съемочная группа съехалась: Борис Свешников, Лев Инденбом… Актеров будет набирать Кузнецова.

«Кто, по-твоему Иван? – Черкасов?» – утвердительно кивает головой…

И работа началась…

В Алма-Ату были стянуты со всей страны лучшие актеры: Черкасов, Целиковская, Бирман, Кадочников, Названов, Абрикосов, Жаров, Бучма, Кузнецов, Мгебров, бас Михайлов, Румнев, Уланова. В фильме снимались кинорежиссеры Всевовод Пудовкин, Михаил Ромм, Сергей Тимошенко, Наталия Сац.

Это для «Ивана» отгружен 41 вагон леса… Это для него доставлено 700 кг парчи из хранилищ Госбанка. Из алмазных фондов фельдегеря привозят 4 ведра – 40 кг уральских самоцветов. Специально в Алма-Ату забрасывается Истринский музей с правом пользоваться на съемках ризами патриархов XVI века.

( Уникальный музей! Уникальны его фонды… Неповторима венецианская ткань). В подлинном облачении Никона снимается актер Мгебров… Во временный реквизит превращаются дароносицы XVI века, евангелия, панагии… «воздуха» … словом все 80 ящиков эвакуированного музея…

Весь город оклеен объявлениями: скупаются для фильма меховые шубы, воротники, шапки из высокого жесткого волоса (будущие боярские воротники). Муфты, ковры, искусственный жемчуг, оптом скупаются все запасы дамских украшений в магазинах… пустеют ювелирные магазины (украшения персонажа).

В распоряжение «Ивана» поступает единственная столярно-мебельная фабрика города (кузница будущих пушек, бердышей, сабель, скамей, столов). 3,5 месяца будет Алма-Атинский ювелир трудиться над отделкой ножен сабли Ивана и Курбского.

«Оружие» кружным путем доставят из Тбилиси через Красноводск, конницу из Джамбула, белого коня Курбскому из Ташкента. Через год конь за пять минут до начала съемок погибнет на наших глазах от укуса ядовитой змеи и на неделю прервет съемки  взятия Казани.

Девять раз будут перешивать лучшие портные шубу Ивана и угодит постановщику линией покроя известный кинорежиссер Юлий Райзман, 40 раз будет переделываться клубок Пимена…

В нетопленых комнатах киностудии над очередным эскизом костюма будет сидеть в боярской шубе великолепный художник Ленинграда Владимир Воинов. Здесь будут проводиться эксперименты, обычно невидимые зрителю: как сделать, чтобы стрела прошла через тело человека, а актер чтобы остался цел и зритель ощутил подлинность факта.

А эксперименты над чадящими свечами? (Они должны были не спокойно гореть, но эмоционально… тревожно мерцать, а для того, чтобы они «плакали» восковыми слезами и герои снимали нагар, применяли чистый воск, не меньше тонны воска!). Вспомните «Венчанье»… «смерть Анастасии»…

Уменье и организаторская воля режиссера исключала простои. Сейчас уже не верится, что 2,5 года подряд мы снимали ночами, так как днем электрическая энергия нужна была городу для промышленных целей (снимали без выходных, отпускных, сверхурочных с 9 ч. вечера до 8 утра).

Забывали обо всем, что систематически недоедали, что отойдя пару кварталов от киностудии, снимали единственную пару разваливающихся башмаков и домой добирались босиком, избегая пересекать главные «авеню» города…

Раз в месяц делили правительственный паек, выдаваемый съемочной группе «Ивана Грозного». Пайки делил парторг группы, Эдуард Тиссе.

С каждым месяцем количество участников увеличивалось: Сергей Михайлович добавлял к нашей группе то заболевшего столяра, блестяще накануне окончившего сооружение замысловатой детали, то только что прикрепленную дополнительно костюмершу, то новичка ассистента оператора - и так умел делать, что все это исходило якобы от нас самих, он сам, мол, совсем не причем.

Лекции С.М. в госпитале… скромное угощение, а наутро уже профоргу группы очередная задача: 100 грамм сахара и 50 гр. масла делить на детей съемочной группы.

Я, профорг группы, все время, на всякий случай носил с собою мерку в кармане – наперсток…

А сколько вносил он изобретательности, чтоб как-то улучшить наше материальное положение… то зачислял и снимал нас в небольших эпизодах, за что полагалось дополнительное питание, то добывал талон на ремонт обуви. с боем добиваясь их у дирекции. Однажды, видимо устав встречать мою трехлетнюю дочку в цехах киностудии (девочка,  не имея возможности в течение дня быть с матерью, работавшей в военной организации, или как ее сверстницы – в детсаде – проводила дневные часы в обществе бутафории фильма: лампад, крестов, четок, посохов, кубков, седел, кинжалов, щитов), всучил мне широченную, всю исчерченную разрешительными резолюциями бумагу, где черным по белому значилось:

«Прошу поместить мою дочь – Ингу Бир в детсад № 3»… и резолюция «принять»… Эйзенштейн, видимо опасаясь буйных излияний (детсад в те годы был недоступен, как Эверест!), буркнул: «Не вздумай навсегда ко мне пристроить!»

Ежедневно, через весь город он ходил к безнадежно больному любимому ученику, одаренному режиссеру Филиппову – постановщику, в тридцатые годы, озорного  фильма «Волшебное зерно».

По его инициативе киностудия начала сбор на танк «Кинематографист». В самые мрачные дни военных неудач, когда у нас, «простых людей», сдавали нервы, произносил вдохновенные слова о недалекой победе.

На карте, все в той же нетопленой комнате перекалывал флажки все дальше и дальше на Запад. И кого удивит, из знавших лично его, что первая статья по окончании фильма будет о гримере Гороюнове и начальнике цеха Ломове (люди одного фильма).

И если я отошел от темы, то виной тому личное огромное обаяние этого неповторимого человека. Его любили дети, простые люди всех профессий; трепетали одни газетчики, им навсегда был закрыт путь к нездоровым сенсациям.

(Все время… все время пред его глазами москитная туча американских журналишек).

Но вернемся к фильму!… Пора.!

На пороге январь 1944 года…

Приближались съемки последнего кадра 1-й серии (мы снимали все три серии подряд… Если место действия одно и то же… меняли лишь грим исполнителям… Ведь у нас в фильме Иван существует три десятка лет…

Существовало 16 возрастных гримов Черкасова – Грозного – от семнадцатилетнего до пятидесятилетнего. Роль маленького Ивана исполнял сын кинорежиссера И.А. Пырьева. Каждое гримирование царя занимало от 2,5 до 3 часов ежедневно… и требовало от Черкасова дополнительного волевого напряжения задолго до начала съемок… Как не вспомнить, что при «взятии Казани» в июльский алма-атинский зной в 50^° в Коскелсие когда в погоне за облачком над головой Ивана, дающего дополнительную объемность, Черкасов ждал в гриме и полном облачении от зари и до зари 16 съемочных дней…

Последний кадр: народ идет просить Ивана вернуться на царство, доведенный до отчаяния лихоимством и распрями бояр, просит его: «Грозным будь!» Помните эту целину девственного снега?… Черную змею народа и… затравленное, ни во что уже не верящее лицо Ивана?…

Декорации готовы… наступил ноябрь… Ждем снега… Его нет… нет и в декабре… В январе пошел… Телеграмма Черкасову (он работал с театром в Новосибирске), но к приезду Черкасова снег сошел… Черкасов рекомендует снимать сцену под Новосибирском «там снега – ого!!!» Строят декорации там… Получает телеграмму: «Снег … выезжайте»… Для проверки отправляют Свешникова в Новосибирск.

Все под снегом!… Снег выше пояса… массовка увязнет… не годится!… Возвращаюсь… В марте получаем телеграмму:

«Ближайший друг С.М., режиссер МХАТа, Елизавета Сергеевна Телешева… безнадежна…», вызывают в Москву Эйзенштейна.

Молчит… мрачен… съемки продолжаются.

Февраль… выпадает снег… обильный… Черкасов на месте… назначаем день съемки.

Получаем телеграмму:  Телешева умерла… ждут. Просим приехать. Отказывается…

-          «Съемка!!! Съемка… И она блистательно проходит!!!

Весна 1944 года. Приказ Правительства (выпускать первую серию, монтировать в Москве… 2-я серия должна быть коренно пересмотрена… Вызывают С.М. в ЦК. Эйзенштейн уезжает… группа остается.

Через месяц новый приказ: имущество отправлять в Москву… группу съемочную раскрепить по другим фильмам… Меня отправляют в Киев на картину «Зигмунд Колосовский»…

Еду, но как все это куцо после Эйзенштейна!… Дешево…

Затем тревожные вести: запрет… Дерганье группы: вызвали телеграммой продолжать работу… Приехал… Эйзенштейн болен…съемками не пахнет… группа распускается вновь… Теперь уже надолго… Думали ли мы тогда, что навсегда… Вьюжный вечер… Вечер 11 февраля 1948 года. Комната на Потылихе… Сергей Михайлович за письменным столом… Рукопись статьи… Цветовое кино… Сердечный спазм… Он остановил и ослабил руку… строка побежала вниз, прервалась… Голова мягко легла на рукопись… Сердце остановилось… Сразу… и… навсегда… В 22 ч. 30 минут…

… Ушел… Ушел, не завершив второй серии, едва прикоснувшись к третьей. Не реализовав всю жизнь им лелеянный фильм «Пушкин».

В 1951 году делается попытка без мастера окончить 2-ю серию «Ивана», исправленную и разрешенную… Созываются оставшиеся участники: операторы Тиссе, Москвин… Режиссер Свешников… Инденбол…Н.Д. Агалли К.Черкасов… Собираемся… дни и ночи просматриваем снятие сцены… роемся в рисунках… Спорим… доказываем…, но с каждым днем убеждаемся, что из затеи ничего не выйдет… не смонтируется… не увидится стилевое единство… и исполнители постарели на десятилетие. А многих и совсем нет… Бучма… Мгебров…

Две недели делаются честнейшие попытки осмелеть… рискнуть… начать и… Однажды, в очень тесном кругу, не сговариваясь, сказали: «Не получится» и, пожав руки, разъехались…

Как известно, из снятых кусков был слеплен осколок 2-й серии под названием «Сговор бояр»… В фильме блестящие кадры и неясная мысль… рваная… неубедительная… скороговористая…

15 лет отделяют нас от даты смерти С.М., но образ его и место в мировой кинематографии с каждым годом вырастает, как вырастает гора, когда путник оглядывается на нее, отдаляясь от ее подножья.

Вся жизнь С.М. была примером неистового ученья. Всю жизнь неистово дрался он за умный кинематограф. Четверть века не один исследователь истории кино не обходится без ссылок на выдающуюся роль в ней С.М. Эйзенштейна.

С 1946 года ежедневно в Париже, наряду с Чаплиновской «Золотой лихорадкой» и «Нетерпимостью» Гриффитса, живет «Броненосец Потемкин».

А в 1958 году на референдуме историков кино он по праву признан лучшим режиссером мира. Он и его «Потемкин».

Впрочем вправе ли я умолчать о том, что в 1964 году обнародованы результаты международного опроса кинокритиков о документальном кино. В список 12 лучших документальных фильмов всех времен вошел фильм С.М. «Старое и новое»…

А в 65 г. и надгробье памятника на Ново-Девичьем кладбище…

«Биологически мы все смертны (говорил С.М.) «и бессмертие наше только в деяниях наших, в том маленьком вкладе, который вносит наш личный пробег с эстафетой социального прогресса от ушедшего поколения, к поколению наступающему».

Сегодня нас ожидает встреча с его фильмом… очевидно очень не цельная копия…с отсеченными кадрами, побитой перфорацией. Все едино будем с уважением отмечать это. Это – следы возраста. С равным же уважением осматриваем мы пробитое в боях знамя… и шрамы на лице воина… а ведь вся его жизнь в кино была битвой за умный кинематограф и всегда он из них выходил вдохновенным победителем. Нашим полпредом высокого кинематографического мастерства.

Спасибо за внимание!