А. Парамонов ©

         Как видно из предыдущего раздела земли в окрестностях пос. Кочеток заселялись с древнейших времен, во времена так называемого «Дикого Поля», когда не ступала сюда нога хлебопашцев, использовались эти земли охотниками, бортниками и рыболовами. Еще до образования Белгородского приказа здесь несли сторожевую службу Путивльские станичники, а в 1571 г. князь Михаил Тюфякин и дьяк Матвей Ржевский устанавливали пограничные столбы Московского государства. Название Кочеток пошло от колодезя, который очевидно использовался сторожами станичников, или не служилым населением вроде охотников и бортников. И относится это название очевидно к первой половине XVII ст. Основатели города Чугуева во главе с Остряницей вряд ли успели использовать земли у Кочетка, так как прожили всего около трех лет. После заселения брошенной крепости московскими служилыми людьми земли эти стали принадлежать боярским детям, несшим службу в Чугуеве. По писцовой книге 1647 г. земля «за речкою Тетлегою, на поляне, что словетъ Попова, по обе стороны оврага доверху колодезя Кочетка и внизъ по колодезю Кочетку, к устью речки Бабки и за колодезем Кочетком вверх по речке Бабке» записана за боярскими детьми Федором Голобоком и еще одиннадцатью его товарищами.

         Основание села Кочеток было положено последующими владельцами земельной дачи, а также монахами Владимирской пустыни. Здесь проживали экономические крестьяне монастыря, которые после его закрытия в 1787 г. были переведены в разряд казенных крестьян. Население Кочетка в начале XIX ст. очень незначительным и составляло около 640 человек обоего пола.  

         С 1817 г. Кочеток принадлежит Украинскому военному поселению, что естественно, так его расположение было в пяти верстах от центра управления поселениями - г. Чугуева. Вот как описывает Кочеток один из современников в середине 1840-х годов: «Природа Кочетка в полном смысле очаровательная. На пороге села вы еще не видите его: перед вами только великолепная зелень необозримого леса, – под горой, у ваших ног, рисуются прекрасный Донец и светлые воды его в зеркале своем отражают массу дерев, густыми колоннами разбросанных по берегам; на право – пышный бархат обширных лугов, окаймленных красивыми деревеньками; – оборотясь к дороге, по которой вы ехали, вы видите светлый оставленный вами Чугуев. Эта счастливая местность уже предполагает больного к приятному и как будто разглаживает морщины, покрытые на его лице рукою недугов! Еще шаг и вы в Кочетке, в центре Кочетка. Тут тот же великолепная зелень; вы в фокусе четырех улиц, четырех аллей сада; белые, чистенькие домишки военных поселян с их прекрасными кирпичными заборами, кажется, будто выросли здесь вместе с деревьями. Эти домики – квартиры гидропатов. Пройдя в тени одной из четырех аллей несколько десятков сажень, вы спускаетесь под гору и стоите у самого источника  живительных Кочетовских вод. Резервуар его чисто одет камнем и огражден деревянным навесом, увенчанным крестом – символом спасения. Здесь, над самою благодатною водою, явленная икона Пресвятой Богоматери Владимирской, чудотворно покровительствующая притекающим к Ее помощи. От резервуара проведены трубы в ванны и в души гидропатического заведения, в нескольких шагах бьют фонтан для питья воды. Редко где можно встретить столько святой, тихой торжественности, столько местной живописности, столько врачебных удобств, соединенных на площадке, ограниченной несколькими саженями».[1]

Кочеток стал известен всей России после открытия здесь в 1846 г. коллежским советником Е. Следзиевским гидропатического заведения. Это был образованный и заслуженный врач, снискавший в продолжение многолетней практики глубокое к себе уважение и громкую известность в Южных губерниях Российской империи. Этот энтузиаст предложил открыть лечебное заведение еще начальнику Украинских военных поселений генералу кавалерии Алексею Петровичу Никитину. Который обещал ему содействие, Следзиевский не ограничился только собственными знаниями, но и отправился заграницу для изучения вопроса организации и применения минеральных вод. В 1845 г. он отправился в Грефенберг с целью изучить на практике систему Присница, посвятил много времени в беседах с известными врачами Вены, Берлина, Бреславля, и несколько месяцев был сам пациентом Присницы, и во многом воспользовался его советами. Возвращаясь в Россию, обогащенный практическим изучением гидроятр в самом палладиуме ея, Следзиевский увидел в селении Кочетка все удобства к устройству водолечебного заведения. Вернувшись в Харьков Следзиевский получил с помощью Никитина, который в то время был уже инспектором резервной кавалерии, Высочайшее благоволение на открытие минеральных вод в Кочетке. Впоследствии Никитин всякий раз пребывая в Чугуеве обязательно посещал это лечебное заведение. Действие заведения начинал ежегодно с 15 марта и продолжалось до 15 октября. Сюда приезжали в перовое время немногочисленные семейства из Харькова, офицеров и чиновников украинских военных поселений, а также окрестных помещичьих владений. Первоначальное число их было невелико, но после того как в Кочеток стали наведываться чиновники военных ведомств из Москвы и Петербурга, число дворянских семей из окрестных селений резко возросло, так как многие девицы стали рассчитывать на удачное замужество.

Один из пациентов так пишет об этом заведении: «Я сам пробыл в Кочетовском заведении менее двух месяцев и – нет тяжкого недуга моего: он исчез!. В глазах моих здесь творилось дивное: исцелялись семилетние глубокие язвы, уничтожались тридцатилетние удушающие кашли, проименованные чахоточными и объявленные неизлечимыми, восстановлялись нервные системы, возобновлялось пищеварение, исчезали золотушные раны, опадали до нормального состояние опухлости ног, исчезали застарелые ревматизмы и подагра. Сама холера не смела коснуться здешних гидропатов, когда все было ее жатвою, даже прислуга больных.

И эти чудеса у нас, в России, под рукою. Где же надобность странствовать по заморским землям, бросая там грудами наше трудовое добро, отвозя сумму десятилетних доходов и возвращаясь очень, очень не редко с большими еще недугами, о кармане и говорить уж нечего, и потом или на долго отказывать себе в необходимых потребностях, или распрощаться на всегда с родовым достоянием. В Кочетке у себя дома, хорошо, и полезно, и дешево».[2]   

Любопытно и другое описание курорта в Кочетке, относящееся к 1851 г., его писал житель Санкт-Петербурга: «В Кочетке водолечебное заведение… линейка ходит в день вокзала[3] (плата 25 коп.). Дорога шла сперва у подошвы кремнистых холмов, потом обгорелою почвою пажитей, наконец мы приблизились к горам, покрытых лесом дубов, берез и сосен… Мы спустились с такой высокой и крутой горы, какой я не видел на всем пространстве между Петербургом, Коломною и Чугуевом, не исключая и знаменитых Валдайских гор.

На противоположном холме, в тени обработанного парка, светлеют домики-мазанки Кочетка и летние дачи чугуевских жителей. Внизу горы змеится синяя лента Донца, окаймленная светло-зеленым тростником. Хозяин водолечебницы Егор Фаддеевич Следзиевский. Он (доктор) несколько лет назад устроил свою лечебницу в Кочетке, который прославился необыкновенным свойством своего горного ключа. Источник Кочетокской воды течет из горы. Над ним устроена часовня. У источника сделан широкий каменный двор, по которому ходят пьющие воду. Рядом с этим двором возвышалось красивое здание вокзала. Далее дом с холодными ваннами и комнатами, где больные, обернутые в мокрые простыни, лежат под перинами. Ниже по горе устроено здание таких же ванн для безденежного пользования бедных. Еще ниже, строение с душами, где больные обливаются холодной водой с известной высоты. В самом низу оставлен луг, где больные бегают.

Весь вечер я пробыл в вокзале. Оркестр музыки военный из Чугуева исполняет самые милые танцы. Водяное общество, должно быть преинтересное. Те, которые платили за вход и были внутри залы, большей частью офицеры из Чугуева, их семейства и соседние помещики. Было несколько молодых девушек, только что выпущенных из Харьковского института.

В водолечебнице каждое лето до 100 посетителей. Курс лечения продолжается до 15 сентября, цена за полное пользование 15 руб. Про доктора Следзиевского ходят удивительные слухи. Изо всех соседних, и даже из Москвы и Петербурга, к нему съезжаются пациенты. Дешевизна жизни, удобство помещений, климат, живописное местоположение, близость Чугуева с замечательным обществом господ офицеров, наконец ежедневные вечера с танцами в вокзале, фейерверки, дилижанс-линейка для сообщения с Чугуевом – все привлекало сюда клиентов. Заведение устроено по методу Присница, совершенно на новом начале. Здесь излечивается тело и дух.

При вокзале устроен хороший буфет. Петербург здесь известен более Харькова.

Костюмы дам очень милы и просты. Особенно интересен был один: белое платье с поясом из живых роз и васильков, на шее тоненькая нить платиновой цепочки с жемчугом».[4]

Курорт в Кочетке развивался, после закрытия военных поселений в 1862 г. произошел некоторый спад в его деятельности, происходила частая смена владельцев курорта. В конце XIX ст. в окрестностях села появилось два дачных поселка: Старый Кочеток и Новый Кочеток. Дачи эти были устроены чиновниками из губернского города Харькова, и проживающие в них пользовались только водами курорта, да в вечернее время собирались на танцевальные вечера и концерты. В 1880-е годы Кочетокский курорт принадлежал дворянке Марье Зубковой и многие постройки стали тогда же приходить в ветхость.  Особенно не понравилось ветхость здания для общественных увеселений в 1885 г., тогда об этом написали письмо в губернское правление сразу несколько отдыхающих: лектор немецкого языка Императорского харьковского университета А. фон Труэрт, учитель музыки Института благородных девиц К. Реймерс, тайный советник А. Палюмбазов, а также студенты и офицеры. В том же году владелице пришлось исправлять ветхие части зданий.[5]

Летом 1907 г. Змиевское уездное земство озаботилось постройкой в дачном поселке Кочеток летнего театра.[6]

Советский период истории села отражен в ряде документов, которые находятся на хранении в Государственном архиве Харьковской области.

Переписка с губисполкомами и уревкомами о возобновлении работы учреждений города Чугуева и снабжении их продуктами (1919 г.).

Правление Кочетовского кредитного товарищества 5 января 1919 года в Чугуевский Революционный штаб – просьба выдать 1 винтовку и для отделения товарищества в Чугуеве 1 винтовку, а ровно выдать 1 револьвер для самозащиты в пути при поездках членов Правления в разные места по делам службы. Председатель Правления П. Лавров.[7]

Кочетовский революционный комитет 21.01.1919 года в Чугуевский Военно-Революционный Комитет. Население Кочетка с временно проживающими состоит из 300 человек (с беженцами), половина занимается хлебопашеством, а остальные совсем безземельные. Вследствие отдаленности поля, хлебопашество развито в малом размере и поселение исключительно живет заработком на лесных местных работах и кормится покупным хлебом. В настоящее время испытывается крайняя нужда в хлебе и других продуктах, а посему Комитет просит разрешить ему произвести закупку хлеба и жиров в Волчанском уезде и имении Лебяжьем по установленным твердым ценам и не отказать в отпуске хотя бы на первое время мукой и зеркалом 500 пудов за наличный расчет такие.

Председатель Комитета Ф. Кошелев

Секретарь П. Прокурин.[8]

 

ИСТОРИЯ ВЛАДИМИРСКО-БОГОРОДИЧНОЙ ЦЕРКВИ

         Первая деревянная церковь в Кочетке была построена московскими служилыми людьми во имя Архангела Михаила между 1680 и 1700 годами, По Чугуевским переписям 1710-1712 гг. уже показывается в Кочетке священник (без причетников). Располагался этот храм в так называемом  Старом Кочетке. Других сведений об этом храме к большому сожалению отыскать не удалось. В память об этом храме еще в 1850-е годы на его месте существовала деревянная часовня, позже перенесенная на приходское кладбище. А сами жители еще в середине XIX  ст. отмечали 8 ноября[1] храмовый праздник Архангела Михаила.

         В версте от с. Кочетка существовала с конца XVII ст. Владимирская пустынь. Монастырь, в коем было не более 10 человек монахов, с давнего, незапамятного никем времени находился на горе, выше того места, позже установили камплицу (часовню). Следы существования монастыря были видны еще в конце XIX ст.: опустошенный сад, развалены погребов, фундамент зданий, щебень.

      По указу царя Петра I от 8 февраля 1710 г. Владимирской пустыни была отведена земля: «От Великого Государя Царя и Великого Князя Петра Алексеевича, всея великия и малыя и белыя России, Самодержца, в Чугуев генералу-майору Федору Владимировичу Шид­ловскому. Били челом нам, Великому Государю, Чугуевского уезда Богородицкой пустыни черной старец Боголеп с братиею: в Чугуевском де уезде в верховском стану, подле реки Север­ского Донца, близ устья речки Тетлеги, в лесу построена та их Богородицкая пустынка, а к той пустыне пахатной земли и никаких угодий им ни одной четверти недано. И будучи им в той пу­стынки кормиться нечем. А ныне приискали они в тех вышеописанных урочищах, близко той пустынки, в лесу на речке Тетлеге местечко, где мочно для прокормления построить меленку и на пашню земли за речкою Северским Донцом, на Нагайской стороне той реки, дикого поля, за да­чею чугуевцев Григория Переродова с товарищи, в урочищах от большой луки от лесу подле ма­лой бор на осиновой куст и до большой Торской дороги и дорогою до речки Гнилицы порозжая земля и всякие угодьи лежат порозжи и никто не владеет. И нам, Великому Государю, пожало­вать бы их в тех вышеописанных урочищах по обе стороны реки Донца и на устье речки Тетлеги велеть им к той пустынке отвесть лесу со всяким угодьи и на пашню земли и на речке Тетлеге для строения в том вышеописанном месте меленки. И как к тебе ся наша, Великого Государя, грамота придет и ты б, против вышеописанного челобитья Богородицкой пустынки черного старца Боголе­па, в Чугуевском уезде вышеописанные урочища на речку Тетлегу и за речку Северский Донец послал, кого пригоже. И велел тому посланному своему с сторонними и соколиными людьми сы­скать накрепко в тех вышеописанных урочищах на речке Тетлеге для постройки меленки место, а за рекою Северским Донцом на Ногайской стороне подле дач чугуевцев Григория Переродова с товарищи, в урочищах от большой луки от лесу подле малой бор и на осиновый куст до Торской середней дороги и до речки Гнилицы порозжая земля есть ли? И лежит ли порозжая? И не вла­деет ли кто по каким крепостям или дачам и спору и челобитя от кого нет ли и впредь не будет ли? И буде в сыску сторонние всяких чинов многие люди скажут, что в тех вышеописанных урочи­щах для постройки меленки на речке Тетлеге порозжее место, и порозжая земля и всякие угодьи есть и лежат в пусте и не владеет никто и спору и челобитя о сыску, ни по каким крепостям и нет и впредь не будет: и ты б к той пустнынке в тех вышеописанных урочищах для постройки меленки и на пашню земли и всяких угодей и лесу отвел и в отказные книги межами и гранями велел на­писать имянно; а сколько пашенной земли и сенных покосов и всяких угодей отказано будет, то написать в отказные книги имянно, да о том к нам, Великому Государю, писать и сыск и отказ­ные книги за откащиковою и сыскных людей рукою прислать в Разряд, а за спором в тех вышео­писанных урочищах пашенной земли и всяких угодей и под меленку место не отказывая потому ж писать и спорное челобитье, кто чем оспорит, с крепостей списки прислать в Розряде ж. Писан на Москве лета 1710, февраля в 8 день 1710 г. 

         Февраля 9 по указу Великого Государя генерал-майору Федору Владимировичу Шид­ловскому Богородицкой пустынки с черного старца Боголепа с братиею, сколько им по сей грамо­те порозжей земли четвертной пашни отказано будет, велеть взять печатных пошлин по полтретьи деньги с четверти и прислать к Москве и объявить в печатный приказ думному дворянину и печат­нику Никите Моисеевичу Зотову с товарищи».

         В 1730 г. Чугуевский городничий и ктитор Владимирской Богородичной пустыни Лаврентий Протопопов пишет в просьбе к преосвященному Епифанию: «В прошлых годах, по указу блаженной и вечно достойной памяти Его Императорского Величе­ства и по благословению бывшего преосвященного Иустина митрополита тому лет с 30 и больше построена в Чугуевском уезде в лесу, в урочище за р. Тетлегой близ р. Донца пустынь и церковь во имя Пресвятой Богородицы Владимирской. И та Богородицкая пустынь, церковь Божия и кельи и все, что есть, построено по указу на своих Богородицких дачах. И к той Богородицкой пустыни отведено по указу для владения лесов и рыбных ловель в р. Донце и в озерах и в р. Тетлеге и к садовым и огородным всяким овощам, места со всяки­ми угодьями, всего довольно, в самом удобном месте. И такого удобного и пристойного другого места близ г. Чугуева к монастырскому строенью нет. И в прошлом 1728 году та Богородиц­кая пустынь испражнена и испустошена, а братия, чернцы и работники, переведены все в ново­построенный Всесвятской монастырь, также той Богородицкой пустыни церковная утварь, книги и ризы и колокола и всякая медная, келейная и деревянная посуда, все что было, пере­везено в оный Всесвятской монастырь, и с хутора лошади и всякая скотина забрана в тот же Всесвятской монастырь и оная Богородицкая пустынь стоит пуста». Затем Протопопов про­сит, дабы архипастырь благословил жить в Богородицкой пустыни иеромонаху Родиону с бра­тиею по-прежнему и пожаловал бы антиминс для церкви. Архипастырь написал: «Когда тая пустынь будет под ведением игумена для порядку и от укрывательства раскольников: то бла­гословим быть по прежнему и указ пошлется игумену, чтоб, все, что ни было забрано из той пустыни, по реестру отдано було; а ежели не волить быть под ведомом игумена, то не благо­словим паки быть той пустыни». За тем от 8 августа 1730 г. последовал указ на имя Всесвятско­го игумена Димитрия открыть Богородичный монастырь, но состоять ему под ведением его игумена; послать туда для священнослужения иеромонаха жизни хорошей и достаточное число братии; все имущество отдать по описи. В следующем году Богородичная пустынь приписана была к Харьковскому училищному монастырю, от которого с того времени присылались сюда настоятели. Всесвятская же Лаврентьева пустынь после того уже не существовала.

         В ведомости 1751 г. сказано о церкви сей пустыни: «В оной служба бывает, за умалением иеромонахов, не по вся дни». В 1756 г. разрешено было построить в Богородичной пустыни новый храм на место обветшавшего, и но­вый храм освящен в 1757 г.

         По крепостному акту 1782 г. Владимирской пустыни принадлежало 263 десятин земли, и этою зем­лею, по закрытии монастыря, до начала военного поселения, владели крестьяне Мусенки.

         От 15 февраля 1787 г. начальник пустыни иеромонах Иаков Калитенко доносил ректору архимандриту Василию: «Сего 9 д. города Чугуева, с сел Масловки, Лебяжаго, Кочатка, Тет­леги, Роговой, жители, всех чинов люди, несколько сот подвод, напали на наши лесныя дачи и по порубку до Донца рощаной лес и к Кочатку вырубили без остатку, даже до последняго пру­та, и еще хвалятся весь вырубить до реки Тетлеги и говорят единогласно: се де наша дедовщи­на». Начальник присовокупляет, что он подал жалобу Чугуевскому городничему Петру Михай­ловичу Захаржевскому и исправнику Лопатинскому. Последствия неизвестны. В том же году пустынь была закрыта, монастырский храм обращен в приходский села Кочетка. В ведомости 1787 г. показаны в пустыни, кроме начальника, один иеромонах и безместный священник Иа­ков Столяревский.

         Когда по указу 1787 г. пустынь сия была закрыта, то в следствие просьбы помещика Стремоухова преосвященным Аггеем, епископом Белгородским, в 1789 г. разрешено монастырскую церковь Владимирской Иконы Божьей Матери обратить в приходскую с. Кочеток, а приходской Михайловский храм за ветхостью был упразднен. Попечением иеромонаха Викентия, бывшего там настоятелем, с помощью благотворителя Стремоухова, в виде молитвенного дома, и все здания монастырские перенесли и построили месте, где ныне стоит новый каменный храм. В выгоднейшем и более видном месте, расстоянием от прежнего на 1 версту, а сами монахи переселились поближе к церкви, и до упразднения монастыря имели здесь свое жительство. По упразднении же монастыря вышеупомянутый иеромонах Викентий, и стал первым священником. Из белого духовенства поступил туда священником Иаков Рогальский. Бывшие монастырские же кельи занимались священниками и причтом для проживания до 1857 г.  

По клировым ведомостям 1802 г. мы видим, что новая церковь в Кочетке построена тщанием прихожан в 1802 г., но как сообщает в своем письме священник Г. Дюков, что это сооружение было не иное что, как обновление, т. е. расширение здания приделами и украшение оного куполом, а до того времени церковь имела вид, более молитвенного дома, нежели церкви. Молитвенный дом этот перенесен на настоящее место с находившимися при оном кельями, занимаемыми тогда монахами, по случаю пожертвования им усадьбы и леса с сенокосными по ту сторону Северского Донца лугами, помещиком, майором Стремоуховым.

         При расширенной в 1802 г. церкви, в 1813 г. крыта железом. Колокольня деревянная была построена в 1818 г. на ней колоколов было четыре: 16 пудов, 16 пудов и 19 фунтов, 5 пудов и два пуда.  Попечением казны в 1820-е гг., была устроена богадельня, и «щедроподательность имеет здесь алтарь для своей жертвы, когда притекая с верою повернутой пред священным изображением Богоматери, сама часть от нее богатые милости».

Икона, во имя Владимирской Божьей Матери, сделавшая край сей столь известным, и храм свой славным, не сохранила о себе достойных преданий явленная ли она, или чудотворная? Можно смело утверждать, что всеобщая вера и благоговение к ней православных христиан всех возрастов и состояний не только окрестных мест но и отдаленных, имеют свое священное основание в глубокой древности: «Над утесом, из под коего и теперь струится чудесный источник, выдавался корень срубленного дерева – здесь то один из благочестивых иноков монастыря, бывшего на вершине противолежащей горы, обрел стоящую Иконы Владимирской Божией Матери и с благоговением принес оную в обитель. Будучи поставлена в церкви, она в первую же ночь оказалась на месте своего явления, будучи опять взята и поставлена в церкви, паки оказалась на том же месте. Желая иметь сие сокровище в своей обители, благочестивые иноки соборно дали пред священным изображением ее обет - в день памяти ее 21 мая и 23 июня, торжественно поднимать ее, принося на место явления и совершать здесь во славу ее молебное пение. Тогда Икона оставалась в церкви. Почему и по перенесении монастыря на настоящее место, священный, по преданию, обет оный исполнялся неукоснительно, пока наконец достиг того торжественного обряда, который теперь совершается в год, в силе таинства.  По особенному усердию, в летнее время, почти ежедневно, богомольцы, возлагая на себя привесочки, кои принесены по обету от разных лиц, как бы в дар Богоматери, поднимают ее на корень (так в простонародье называют прежнее место явления Иконы) к источнику, где совершаются благопотребные прошения. Во время святых постов, особенно летних, с дальних даже мест Украины, число говеющих по обету, подобно как и в монастырских обителях, весьма значительно. Но кто без бессердечного умиления может взирать на бесчисленное стечение народа Божия с разных отдаленных мест – во дни престольной памяти ее – 21 мая и 23-го июня, когда она торжественно переносится к чудесному источнику?…».

О крестном ходе с Владимирской иконой Божьей Матери на место обретения вспоминал в своей книги «Далекое и близкое» художник Илья Ефимович Репин, как он в детстве ходил в Кочеток с мамой Татьяной Степановной: «Когда мы жили еще в Осиновке, часто в большие праздники мы ходили с маменькой в Кочеток, верст за семь от Осиновки. Чтобы поспеть к обедне, надо было выйти из дому с восходом солнца. Когда мы, поднявшись, проходили через весь город и солнце начинало уже припекать, мы с удовольствием входили в кленовый густой лес под Кочетком и поспевали до начала благовеста.

Дорогою маменька много рассказывала превосходных историй из жизни святых. Она знала очень много хороших поучений святых отцов. Дорога эта была очень интересна. После длинной службы в церкви явленную икону несли на колодец. По тенистому лесу толпа рассыпалась и так красиво, пятнами, освещалась в густом орешнике. Мальчишки звонко хлопали ладями по кленовым листьям. Маменька тоже начала хлопать ими, на обратном пути я все учился, но у меня не выходило.

Было уже очень жарко, когда мы возвращались домой. Когда мы доходили до Крепицы, садились отдыхать. Маменька развертывала чистый платочек, доставала свежую просвиру «за здравие», отламывала от нее по кусочку, и мы ели, запивая ключевой водой. Какая водица! Холодная и чистая».[2] Крестный ход оставил глубокий след в душе художника, что отразилось в его картине «Крестный ход» и его варианте картине «Крестный ход в дубовом лесу». Осенью 1876 г. И. Репин приехал в Чугуев и снова увидел крестный ход. Именно этим годом датирована картина «Крестный ход. Явленная икона», которая ныне находится на хранении  Государственном Русском музее. На ней изображена процессия: впереди священник и диакон, за ними группа местных жителей, крестьян и мещан, толпящихся возле иконы. Репин писал критику В.В. Стасову  20 августа 1877 г. из Чугуева: «А «Чудотворная икона» вырабатывается недурно: я видел еще раза два в натуре эту сцену: и эти разы дали новую идею фона картины. Дремучий лес, толпа идет по лесной дороге». Следующим этапом развития темы был «Крестный ход в дубовом лесу». В письме к И.Н. Крамскому от 13 января 1878 г. Репин писал: «Теперь только работать, и работать. Москва удобна для исполнения моих затей: «Несение чудотворной иконы на корень». Со всею святостью поднялся православный люд и несут торжественно явленную в лесу к месту явления, народу видимо-невидимо. Для всего я найду, для проверок, материал в Москве и окрестностях». 

Впервые «Крестный ход в дубовом лесу» был показан на персональной выставке Репина в 1891 г., экспонировалось также и 28 этюдов к картине. В 1916 г. картина была переписана, а в 1924 г. на том же холсте Репин создал новый вариант. Картина над которой художник работал 48 лет была продана в Чехословакию.

         В храме также хранилась Икона Божьей Матери «Радость всех скорбящих» небольшая (6 вершков), по словам живой памяти, пожертвована атаманом Донских войск М.Н. Платовым, имевшим ее с собою во время компании 1812 года. [3]

         Командир 1-го резервного кавалерийского корпуса Украинских военных поселений 17 мая 1847 г. обратился к Архиепископу Харьковскому и Ахтырскому, что в с. Кочеток находится в старом деревянном храме Чудотворная икона Пресвятой Богородицы Владимирской. К этой иконе  стекается большое число усердных богомольцев, как среди служащих корпуса, так и частные лица, которые решили собрать средства на строительство нового каменного храма. Просит об освящении места, где планируется постройка новой каменной церкви. 5 апреля 1847 г. был утвержден проект этого храма. Строительный комитет возглавил начальник корпусного штаба генерал-лейтенант Борщов, а члены его: командир 1-ой бригады 1-ой уланской дивизии генерал-майор Ознобишин, начальник 2 и 4-го округов полковник Рубец, командир 6-го округа полковник барон Энгельгардт.[4] 3 В том же году просили Харьковскую духовную консисторию выдать особые просительные книги, для сбора пожертвований на строительство храма, так как собранных пожертвований недостаточно.  

         Главный начальник южных поселений генерал-лейтенант барон Энгельгардт 4 декабря 1858 г. обратился к архиепископу Харьковскому и Ахтырскому Филарету с предложением от Начальника харьковского поселения с заключением местного Благочинного, относительно учреждения крестного хода из с. Кочеток в г. Чугуев и обратно с перенесением Чудотворной иконы во имя Владимирской Божьей Матери.[5] Икона эта во дни престольного праздника 21 мая, 23 июня и 26 августа торжественно переносится к источнику (на корень). В эти дни стекается огромное число богомольцев из окрестных селений и из отдаленных мест. Жители г. Чугуева предложили также переносить эту икону крестным ходом в Чугуевский Покровский собор, а также переносить ее в эти и в другие храмы г. Чугуева для удобства жителей. Это послужит также увеличить доход ведущий к украшению и благолепию храмов. Предлагалось переносить икону 12 сентября в день Воздвиженской ярмарки и оставлять до 26 апреля. Последняя дата рассчитана с тем, что 23 апреля переносится в Куряжский монастырь Чудотворная Озерянская икона Божьей Матери и богомольцы будут после этого стекаться в Чугуев для участия и в переносе Владимирской иконы в Кочеток. Благочинный протоиерей Петр Петрусенков считал, что этот крестный ход очень полезен, так как в зимнее время жителей в Кочетке весьма мало. Такой крестный ход также мог послужить широкой известности.

         Филарет на заседании Харьковской духовной консистории 12 декабря 1858 г. решил уточнить, точно ли эта икона чудотворная, есть ли на это указ из Синода, а также испросил следственное дело о бывших от нее чудесах. Благочинный 13 февраля 1859 г. сообщил в Консисторию о том, что такого указа нет, а сеть только запись в описании Кочетовской церкви «… при истинных чувствиях христианина, вполне видна чудотворность Святой иконы – Кочетовской Владимирской Божьей Матери…». Запись та приведена в деле в полном объеме.  

Священник Кочетовской церкви Григорий Дюков о чудесах иконы сообщал, что священник Иаков Рогальский, не сомневаясь в ветхости Иконы, в рассуждения ее тления и тусклости лика, вознамерился переменить оную: заказал написать вновь подобную, в том же размере, и сняв с прежней ризу, наложил на новую. На другой день, пришедши в церковь, с ужасом увидел новоустроенную икону посреди церкви поверженную ниц и дощечку расколотую надвое. С благоговейным трепетом повергся пред изображением истинной, возложил опять на нее Шату, и с подобающею честью поставил на своем ее месте. Им же приводится рассказ о временах губительной болезни холеры, опустошившей окрестности благословенной обители в 1830 г. по общему совещанию Духовенства, военного начальства и жителей, Чудотворная Икона была поднята и носима по всему городу Чугуеву, и по обнесении всех частей его с молебными пениями, к общему утешению, болезнь прекратилась. В следующий за этим год Харьковский купец Животовский, обновил на Иконе серебренную и позолоченную ризу, заказав ее в Москве, украсив эту ризу пожертвованными от разных благотворителей, драгоценными камнями и жемчугом.[6] «С того времени чудного ее заступления от губительной болезни, священные обеты христиан обоего пола всех состояний, особенно делались общи и часты, дознавши опытом на себе или на ближних своих благотворную помощь от Св. Иконы Богоматери Владимирской, редкий не посещает ежегодно святой обители ее, дабы здесь или испрашивать милостей у держимого на объятиях превечного младенца Бога или изливать искренние чувства благодарности за оказанные благодеяния».

Другие чудеса Чудотворной Иконы Владимирской Божьей Матери: 

1)                           В 1845 г. образ носили в дер. Таганку (Ново-Николаевку) в имение помещицы Н.Ю. Квитки, где была повальная горячка. После обнесения иконы вокруг Таганки и молебствия – все выздоровели;

2)                           В 1847 г. жена подполковника И.И. Богомолова рассказывала о том, что десять лет назад живя в Чугуев опасно заболела и врачи не могли помочь. Пришла одна старуха и сообщила ей о своем сне, будто привиделся ей старец пославший ее к Богомоловой и говоривший, что она поправится если приложится к образу Пустынской Владимирской Божьей Матери. Что и было исполнено. Икону доставил к Богомоловой священник Петр Наседкин. При внесении иконы Богомолова уже могла сидеть, потом смогла сделать поклон иконе и проводила образ из дома самостоятельно, а вскорости она вовсе выздоровела. 

         Харьковская духовная консистория 8 августа 1859 г. утвердила решение об открытии крестного хода, а 15 декабря того же года последовал указ императора Александра II об учреждении этого крестного хода. В начале 1860 г. был утвержден церемониал.

ЦЕРЕМОНИАЛ

Крестного хода с иконой издревле чтимою Владимирской Божией Матери из Кочетовской церкви в Чугуевский Покровский собор 12 сентября и обратно в Кочетовскую церковь 26 апреля.

1.     начальник волости

2.     градской голова и два по бокам старшины

3.     два фонаря

4.     хоругви по сторонам, кресты посредине

5.     большой фонарь, особо устроенный на полках с каменными свечами, который несут богомольцы.

6.     Киот для Матери Божьей особо устроенный

7.     певчие соборные

8.     священники в ряд, по сторонам с образами святых, по правую сторону мужских, по левую женских ликов

9.     старший священник Чугуевской округи с крестом, которому предшествует диакон с кадилом

10.            два фонаря

11.            Икона Владимирской Божьей Матери, которой предшествуют два диакона с кадилом

12.            старшая особа духовенства с двумя диаконами из которых один по правую, один по левую сторону, они же говорят Ектению, где по ходу церемониала требуется.

Примечания: 1) Икону из церкви до границы селения несут: начальник округа и сановнейший из селения Кочетка. На границе читается приличная Ектения, после которой осеняется иконой Кочеток и окрестности, потом икона устанавливается в киот и несется богомольцами до города предшествии передового церемониала так, чтобы ближайшими к ней были три диакона с кадилами, предшествующие иконы, по сторонам два фонаря, потом – священники, певчие, большой фонарь, и так далее. За иконой же старший священник с крестом. Старшая икона духовенства с сопутствующими ему двумя диаконами следовали за иконой, по осенении и установлению иконы в киот, удаляться для встречи при городе. 2) Шествие от Кочетка до города и обратно сопровождает икону в показанном порядке, при шествии полицейские чиновники наблюдают строгий порядок, тишину и благочиние в народе

Встреча иконы при г. Чугуеве и шествие в Чугуевский собор

         В предместии города, на назначенном месте, стают, с передней стороны коего к шествию: старшая особа духовенства или настоятель собора с двумя диаконами по сторонам. Впереди два священника с образами храмов Святых, боковых престолов собора, далее два диакона с кадилами на равнее с ними, по сторонам две божественниченские хоругви, впереди которых два фонаря, тут же певчие. Полковые, или купеческие с боков хоругви, немного к сторонам знамена ратнические м полковые, упраздненных полков, хранящиеся в соборе, каковые держат отставные унтер-офицеры. Еще далее по сторонам к шествию с одной стороны трубачи, с другой эскадрон солдат на лошадях Чугуевского уланского полка. Впереди же эскадрона штандарты полка. При трубачах и эскадроне по офицеру. Далее при духовенстве чиновники: военные поселенные.

         По принятии иконы старший из духовенства читает Ектению. По Ектинии осеняются иконой город и окрестности, потом продолжается шествие в градской собор.

          

Церемониал от места встречи иконы до собора и обратно.

1.     Чугуевского уланского полка офицер, трубачи, штандарты, полуэскадрон солдат

2.     Начальник волости

3.     Градской голова, два старшины

4.     Знамена

5.     По сторонам хоругви, посредине кресты

6.     Певчие по два в ряд с одной стороны духовные, с другой полковые и купеческие

7.     священники с образами

8.     старший священник с крестом, предшествующий двумя диаконами с кадилом.

9.     два фонаря

10.            две хоругви металлические

11.           Благодатная Икона Божьей Матери Владимирской без киота, предшествующая тремя диаконами с кадилами, по сторонам немного впереди два священника с образами храмовых святых боковых престолов собора

12.           старшая особа духовенства, или настоятель собора, благочинный, в ином случае он с храмовым образом сопровождается двумя диаконами

13.            Чиновники военные и поселенные

14.            большой фонарь

15.           Киот Божьей Матери

16.            Полуэскадрон Чугуевского уланского полка, впереди которого офицер

Примечания: 1) По встрече и осенении икону принимают и несут без киота начальник поселения и командир Чугуевского уланского полка, каковую потом передают другим чиновникам; 2) На площади противу собора при устроенном месте шествие останавливается, совершается краткое молебствие, осеняются иконой стороны города и потом шествие продолжается в собор.[7]

         В 1868 г. и в январе 1869 г. попечительство Кочетовской церкви ходатайствовало перед МВД об изменении порядка учрежденного в 1860 г. крестного хода с иконой Владимирской Божьей Матери из церкви с. Кочеток в г. Чугуев и об ограничении пребывания названной иконы в г. Чугуеве одним месяцем с 26 сентября по 26 октября.[8] Змиевской уездный исправник рапортом харьковскому губернатору донес, что крестный ход совершается в удобное время, т.к. в эти дни дорога сухая. Долговременное пребывание иконы в Чугуевском соборе побудило прихожан устроить теплый придел, для удобства богослужения в зимнее время. В Чугуеве и в самом соборе часто бывают члены императорской семьи и сам государь. Икона пребывает в Кочетке в летнее время, когда к ней стекается большое число богомольцев и больных, что приводит к значительному повышению доходов. После доклада в МВД харьковский губернатор 25 июня 1869 г. получил распоряжение о том, чтобы харьковское епархиальное начальство само решало изменять, или нет время крестного хода. Епархиальное начальство получив такое письмо поняв, что согласия между жителями г. Чугуева и с. Кочеток не будет достигнуто изменило время проведения крестного хода в соответствии со своим мнением из Кочетка в Чугуев 15 октября, а обратно в 4 день Пасхи.  

  В это время церковь в Кочетке потеряла очень большое количество прихожан, поскольку с 1862 г. были ликвидированы Украинские военные поселения, масса офицеров и членов их семей отбыли с воинскими частями к новому месту службы. Эта же ситуация повлияла и на Кочетокский курорт, куда стали приезжать менее значимые чиновники.  

С 1862 г. в церкви по штату были положены только священник и дьячок. Священник проживал в церковном доме. Церковный деревянный дом был крыт железом, а при нем деревянные рубленные сарай и амбар, а между ними сарай в одной связи, покрытый камышом, а в земле отделанный деревом, ледник и погреб. Все эти здания были построены в конце 1850-ых годов.  Дьячок проживал в собственном доме.  В 1882 г. прихожане построили для священника и других членов причта отдельные каменные дома.

Содержание от казны у священника по окладу старшего священника 142 руб. 85 ½ коп. и дьячка – 36 руб. Сверх того они получали только при требоисправлениях от прихожан и посторонних богомольцев, приходящих на поклонение древней Иконе Владимирской Божьей Матери.[9] В конце XIX ст. дополнительный источник доходов причту (требы к Святой Иконе) составляли до 1200 руб. из которых священник получает ¾, а псаломщик – ¼ с рубля.

Еще в 1857 г. к храму были отведены земельные наделы: 1200 саженей усадебной земли и 35 десятин 668 саженей сенокосов, последние сдавались в аренду местным жителям, а средства делились между причтом. Доходы в разные годы от земли составляли от 300 до 480 руб. серебром. В начале 1860-ых годов были построены две деревянные часовни: одна по образу храма, устроена над источником, где по преданию явилась Икона Владимирской Божьей Матери, а другая в виде дома устроена на кладбище.  

В 1884 г. при храме было открыто церковноприходское Попечительство, обновленное в 1909 г. Собственных средств оно не имело, на содержание церковного хора оно изыскивало 260 рублей.

22 октября 1884 г. была открыта церковноприходская школа для мальчиков и девочек. Он располагалась в наемной квартире из трех комнат и содержалась за средства священника протоиерея Алексея Илларионова и прихода. Он же  был в ней учителем и законоучителем, а церковному пению учил псаломщика Михаил Семейкин. Ежегодно в школе обучалось до 70 человек (в 1884 г. 44 мальчика и 26 девочек). [10]  Вторая церковноприходская школа была открыта в 1906 г., попечителем при ней состоял сенатор Николай Константинович Кульчицкий (бывший попечитель Петроградского учебного округа). С 16 февраля 1915 г. заведующим и законоучителем в ней был священник Евгений Николаевский. Преподавали также два учителя: Пётр Василенко с 23 ноября 1909 г. и Евгений Кузнецов с 24 ноября 1911 г., получая в год жалования по 360 рублей. Вторая церковноприходская школа располагалась в собственном доме, на ее содержание церковь отпускала до 30 руб., от попечителя 25 руб., и от прихода 70 руб. В ней обучалось до 100 детей ежегодно. При храме также действовала библиотека, в которой было 506 томов духовной и исторической литературы. 

В 1886 г. приход испросил соизволения для увеличения причта, поскольку по штату полагалось при храме быть священнику и псаломщику, с разрешения Харьковской духовной консистории  было разрешено в церкви иметь и диакона.  

14 октября 1890 г. прихожанин Яков Савельев обратился к настоятелю Кочетовской церкви с просьбой улучшить дорогу к месту обретения Чудотворной иконы, на что он и Николай Звескин, Иван Лубенцов, и один неизвестный пожертвовали 36 рублей. 18 февраля 1892 г. настоятель церкви с. Кочеток протоиерей Алексей Илларионов обратился с просьбой к Благочинному 1-го округа Змиевского уезда Петру Тимофееву об устройстве деревянной лестницы ведущей к источнику, где была обретена Чудотворная икона Владимирской Божьей Матери, так как в престольные праздники иногда бывает сырая погода и при переносе иконы к месту обретения это вызывает неудобства у верующих. Так как лес где находился ранее монастырь находится в ведении казны он обратился в управление государственных имуществ с просьбой улучшить спуск со скалы к источнику для богомольцев, но получил ответ, что лес находится в аренде, а адрес арендатора не сообщили. Но позволили утрамбовать камнем дорогу к молитвенному дому и кресту, считая, что от этого вреда арендатору не будет.[11] Благочинный сообщил о том в Духовную Консисторию, откуда последовал указ об уточнении границ проведения лестницы и замощения дороги, а также отчуждения земли где находится часовня и крест. Однако Харьковское губернское правление отказало в этом, поскольку никто у церкви не оспаривает прав на место где ранее располагался монастырь и обретена Чудотворная икона. А уже 27 мая 1892 г. протоиерей А. Илларионов пишет рапорт о том, что арендатор леса земской начальник Александр Святухин решил построить между крестом и часовней собственный дом, предложив отодвинуть крестный ход в лес, обещая взамен посадить цветы, возобновить часовню и даже содействовать возрождению монастыря. Никакие увещевания священника на него не действовали и он сразу же начал завозить камень и щебень для строительства дома.

При Владимирско-Богородичной церкви с. Кочеток с 1903 г. была основана ремесленная школа глухонемых, на освящении которой 19 мая 1903 г. присутствовал Высокопреосвященный архиепископ Харьковский и Ахтырский Арсений, осенив каждого учащегося крестом, а здание Образом Озерянской Божьей Матери. Руководил школой священник Кочетокской церкви Евгений Проскурников.

В 1910 г. вокруг церкви была построена железная на каменном фундаменте ограда, стоимость которой составила 1700 руб.[12]

В 1914 г. прихожане заново перестроили часовню на месте явления Чудотворного Образа Божьей Матери, на церковные средства стоимостью 1700 рублей, а также отремонтировали квартиру диакона на церковные средства в 800 рублей.

Кружечных доходов в 1910-е годы собиралось до 1000 рублей. У храма имелся свой причтовый капитал в размере 4882 руб. 31 коп., проценты с которого 170 рублей шли также на церковные нужды. Обязательные и постоянные расходы в течение года состояли из следующих пунктов:

1)    на духовно-учебные заведения – 113 руб.92 коп.;

2)    на общепарафияльные нужды – 80 руб.,

3)    на содержание школы и жалование регенту – 170 руб.,

4)    на отопление церкви – 50 руб.,

5)    на страховку церкви и церковных строений – 29 руб.8 коп.,

6)    жалование просфорнице – 80 руб.,

7)    жалование Благочинному – 20 руб.,

8)    на выписку обязательных книг и журналов – 40 руб.,

9)    квартирное пособие псаломщику – 36 руб.

Копии с метрических книг хранятся в целости с 1795 года.

Исповедные росписи с 1794 – 1823 и с 1836 года.

 

ВОЗРОЖДЕНИЕ ВЛАДИМИРСКО-БОГОРОДИЧНОГО ХРАМА В КОЧЕТКЕ

В 1960-70-е годы Владимирско-Богородичная церковь использовалась как склад, вот как описывает храм Лидия Канимак: «В 1969 г. после окончания общеобразовательной и художественной школ, накануне вступительных экзаменов в институт, мы с будущим мужем решили съездить на этюды в Кочеток к церкви. Со двора церкви на краю крутого берега Донца, открываются прекрасные, степные дали. А прекрасный храм был уже был уже много лет закрыт и тихо разрушался. И вдруг, смотрим, по ступеням поднялась женщина и собирается открыть западные врата. Мы поспешили к ней с просьбой войти с ней. Женщина впустила нас, предупредив, что смотреть нечего. То, что мы увидели, даже не напоминало храм. Стены были настолько повреждены сыростью, что приобрели цвет гари. Внутренне пространство, лишенное алтарной перегородки, было заставлено большими ящиками, как ангар. В деревянных загородках – кучи чего-то сыпучего, похожего на химические удобрения. Никаких следов росписи. Ни малейших! Только мрачные, будто обгоревшие своды. Кое-где чернота сгущается в пятна, напоминающие силуэты людей. Может это все-таки роспись пробивается сквозь слой плесени? Тут пришла другая сотрудница склада и сделала выговор своей коллеге, что допустила посторонних к объекту хранения материальных ценностей. Нам предложили немедленно покинуть помещение». В последующие годы именно Лидия и Виктор Канимак принимали участие в реставрационных работ во Владимирско-Богородичной церкви. Они расписывали «небо», Виктор с обострившимся радикулитом каждый день поднимался на леса, а Святого духа в виде голубя он писал под самым куполом лежа на доске без страховки. 

В 1980-е годы начальником ПУВХ «Донец», размещенного в Кочетке был Михаил Васильевич Николаенко[15], который ежедневно глядя на поруганную святыню в Кочетке, решил восстановить храм силами своего предприятия. Первоначально требовалось разрешение передать на баланс ПУВХ «Донец» здания храма, которая выдала под свою ответственность заместитель председателя Харьковского облисполкома Е.П. Уварова от 30 ноября 1984 г. Но еще до этого Украинским специализированным научно-реставрационным управлением (начальник В.И. Дубовицкий) в 1974 г. были проведены проектно-изыскательные работы на реставрацию памятника архитектуры XIX ст. Владимирско-Богородичной церкви в пос. Кочеток.  

Во время восстановительных работ в подвале Владимирско-Богородичного храма в правом углу западной части его устраняли неровности пола. Неровности эти сбивали ломом. Неожиданно лом провалился, в полу зияло отверстие. Расширив отверстие обнаружили под бетонной плитой склеп, представлявший собой кирпичное сооружение с арочными сводами размером около 1,8 м. В склепе находился гроб с удивительно хорошо сохранившимися мощами священника (видны были даже реснички на глазах). Гроб был из легкого белого металла с точеными ручками у изголовья и ног, фигурными ножками, ажурным украшением по периметру и примерно по пояс, крышка гроба была частично стеклянная. По сохранившейся табличке было установлено, что гроб был изготовлен в Варшаве. По воспоминаниям Ю.А, Кальченко в гробу лежал словно живой, спящий человек, с очень тонкими чертами лица, точеным носом, благостным, добрым выражением лица, лысеватый, с легкими как пушок русыми волосами, с такой же бородкой. Прескрасно сохранилось и облачение священника кремово-золотистого цвета, на ногах были хромовые сапожки. Рядом с ним лежало медное кадило, наперсный крест, в руках было Евангелие. Было дано объявление в газету, в надежде, что кто-то из родственников откликнется. Но вместо родственников пришел один из старожилов Кочетка и рассказал о том, что это мощи настоятели и протоиерея Рождество-Богородичной церкви Алексей Илларионов. Похороны были зимой 1910 г. отпевали его в Покровском соборе г. Чугуева, а потом доставили на санях в Кочеток. Проводить в последний путь ревностного служителя Господнего пришло множество народа и духовенства. Мощи отца Алексея находились почти год в закрытом посещении храма и только в сен6тябре 1986 г. они были перезахоронены на кладбище, несмотря на обращения местных властей захоронить мощи о. Алексея возле церкви. Этому способствовало и то, что шла реставрация храма, священника при Владимирской церкви еще не было, да и самому событию сохранности мощей не придали должного внимания, хотя это очень редкое явление, означающее высокую духовную жизнь протоиерея Алексея Илларионова, раз Господь сохранил его тело нетленным.       

Работы по восстановлению храма постоянно наталкивались на ряд сложностей, это и доставка необходимых материалов, перевод средств на ремонт храма через банк, для чего в ПУВХ «Донец» Владимирско-Богородичной церкви присвоили название объект № 101. Долго искали четырехмиллиметровую медь для полусфер под кресты, которая считалась тогда фондовым материалом и была получена с завода «Электротяжмаш» благодаря директору завода Г.И. Григораша. Не менее трудным был поиск мастера для изготовления полусфер, пришлось нанимать его на временную работу в ПУВХ и они были изготовлены по особой технологии, методом выдавливания.

Кресты для храма делались по эскизам директора музея воды С.Л. Комарова силами работников ПУВХ и Чугуевского завода топливной аппаратуры. Металл для крестов доставили из Донецкого металлургического комбината, а сияющие звезды изготовили на заводе «Электротяжмаш». За установку крестов на храме М.В. Николаевский получил строгий выговор. Вызывали его и в обком, где так же пришлось выдержать нелицеприятный разговор, доказывая, что памятник архитектуры должен быть восстановлен в первоначальном облике. 

24 апреля 1986 г. М.В. Николаенко был приглашен в Киев на съезд Общества охраны памятников. Выступая, он передал в президиум фотографии с изображением храма до и после реставрации, посетовал что кресты не золоченные, а анодированные, что нет специалистов для восстановления росписей. Наш земляк П.Т. Тронько, который был в это время заместителем председателя Совета Министров УССР сразу же отреагировал на эти сетования, и через неделю из Киева прибыла машина везти кресты на золочение. В это время леса на храме уже были убраны, поэтому снимали кресты харьковские альпинисты во главе с Барышевым. 

Вскоре прибыли и художники-реставраторы из Киевского межобластного хозрасчетного специализированного научно-реставрационного участка, которые принялись за восстановление настенной живописи. 

После 1991 г. пришло время восстановить колокола, их отливали тогда только в Воронеже на литейно-механическом заводе, возродив утраченную технологию литья колоколов. И хотя заказов там было на несколько лет вперед, директор завода уступил для ПУВХ «Донец» три колокола из заказа для Канады.  Три колокола весом в 248, 140 и 45 кг. Были перевезены в обход таможни в Двуречанском районе, где помог один из председателей колхоза, чьи силосные ямы находились за пределами границы Украины, на российской территории. Колокола присыпали силосом и так доставили в Украину. 

Немало сотрудников ПУВХ «Донец» потрудились на благо восстановления Владимирско-Богородичного храма. По решению профкома каждый сотрудник отработал по 40 часов на субботниках и воскресниках, перечисляли часть зарплаты на спецсчет для приобретения необходимых для нужд храма материалов.