Постоялый двор – такое чарующее сочетание слов, особый мир, полный невероятных историй. Ещё в 1769 году в Харькове, который только недавно стал губернским городом Слободско-украинской губернии и в нем не было ни одного постоялого двора. И через 30 лет, когда в Харькове уже было 569 домов постоялого двора ни одного не имеется. Все эти годы большинство постояльцев прибывающих в город по казенной надобности или по торговым интересам проживали в частных домах – на постое. Все же в 1798 году мы видим в Харькове два трактира, один из них отставного прапорщика Григория Топчиева располагался в Старом городе, на территории харьковской крепости и представлял собой большой деревянный дом на два покоя и не мог служить для проживания в нем людей, а тем более для остановки на подворье экипажей. Второй располагался в Залопанской части Харькова и принадлежал купцу Лобову, его подворье было весьма значительным, здесь могли останавливаться до десяти экипажей, но чаще всего в нем останавливались приезжие в город ямщики.

         Большая часть шинков, выполняющих функции постоялых дворов в конце XVIII столетия располагались в предместьях: на Холодной горе по Екатеринославской дороге, Захарьковской слободе по дороге на Чугуев, в селах Алексеевка и Большой Даниловке. Это были хаты с большими, но холодными горницами. В обширных дворах могли разместиться по 20 и более троек лошадей. В большинстве своем эти шинки служили лишь приманкой, чтобы здесь пропивали деньги крестьяне, которые возвращались из Харькова после продажи своих продуктов. И конечно здесь редко останавливались ямщики, ведь здесь они не могли получить ни отдых, ни корм для своих лошадей, ни тем более сами получить ту пищу к которой они привыкли.

         А уж ямщики знали толк в еде, поэтому чаще всего останавливались в трактирах, которые как правило представляли собой весьма большие деревянные дома, как правило теплые и более чистые. Некоторые дворы таких трактиров могли вместить по сто троек лошадей. И некоторое время года, а особенно во время крупных ярмарок они были переполнены народом. Большая часть ямщиков довольствовалась в трактирах щами и кашей, ели сытно и крепко спали. Те кому удавалось заработать больше просили подать им еще баранину, или солонину под хреном, и уж если доводилось кому получить больший барыш, то заказывали гуся в собственном смальце. В конце лета и осени в охотку поедали по нескольку кавунов. Дома же ямщики вели очень скромный образ жизни и редко могли себе позволить нечто большее чем самую простую еду с плохо пропеченным черным хлебом непременно с чесноком и луком.

         Любопытно, что фурщики и чумаки наоборот предпочитали в дороге скудную и простую еду, останавливались не в постоялых дворах, а прямо в поле, степи, под открытым небом, ставили возы в тесную группу, освободив волов от ярма отпускали их на подножный корм. Спали на возу, или под возом, ели сообща. В еде довольствовались сваренной в казанке кашей с таранью, черным сухим хлебом со старым салом и солью. Лишь осень вносила разнообразие в виде кавунов и дынь. Дома же стол их не лишен был роскоши.

         Несколько трактиров у Харькова имели в горницах старенькие бильярды, там подавали чай, кофе, вина, ром, фруктовые французские водки, экзотические кушанья. Все это конечно приобреталось для проезжих дворян и чиновников, хотя конечно в Харькове был для этих целей с давних пор особый дом, где останавливались офицеры, генералы и сановники. На 1798 год в Харькове такой дом устроил коллежский асессор Иван Будянский на Подоле, это был обширный деревянный дом на каменном полуэтаже на 7 покоев с двумя флигелями, кухней, каретными сараями и конюшнями.

         В 1804 году постоялые дворы начинают появляться в Харькове, местное купечество, решившее заняться этим промыслом облюбовали Подол, а если конкретнее Рыбную улицу. Причиной конечно был прежде всего тот факт, что она рядом со Старым городом и площадями, которые использовались для ярмарочной торговли. Кроме того Рыбная улица вела к Почтовой конторе, куда направлялось большое количество приезжих чиновников. Не последнюю роль в выборе места для постоялых дворов, стали огромные площади, бывшие на тот момент свободными от застройки и могли использоваться для постройки сараев, служебных построек и не в последнюю очередь навесов для сена и соломы, ведь постоялый двор должен бы иметь большие запасы не только продовольствия, но и фуража.

         Даже сегодня прогулявшись по Рыбной улице и заходя во дворы можно увидеть каких они невероятных размеров. Конечно большая часть застройки уцелевшей до наших дней рубежа XIX – XX столетий, но отдельные здания относятся к первой половине XIX столетия и являются архитектурным украшением нашего города. В начале 1840-х годов постоялые дворы вывели за пределы городской черты, купцы и мещане Харькова, владеющие ими, не согласились выводить за город свои заведения. Кто то продал дворовые места, а некоторые построили приличные двухэтажные особняки на каменных полуэтажах и заключили контракты на содержание гостиниц.

         Самыми состоятельными содержателями постоялых дворов были купцы 3-й гильдии Михаил и Александр Евдокимовичи Степановы. У них сложились со многими ямщиками очень тесные и дружеские отношения. Дороги в весеннее и осеннее время были весьма плохи из-за распутицы, разлива рек и заторов, да и большинство мостов требовали ремонта. Неудивительно, что часто ямщики подмочив купеческий товар лишались своего имущества, которое продавалось с аукционного торга. И тут на помощь приходили купцы Степановы, которые давали в долг ямщикам денег на покупку телег и саней, лошадей и сбруи, конечно и ямщики в свою очередь были благодарны купцам за поддержку, привозя постояльцев не знающих города только к ним.

         Ещё одним знаковым содержателем постоялых дворов и харчевен был харьковский купец 3-й гильдии Аммос Никитович Алексеев. Владея несколькими дворовыми местами, он имел свою квасню и пекарню, пряничное заведение, сам закупал и пригонял в город скот для своих заведений. Харчевни его располагались в галереях на Рыбном и Лопанском базарах, на Острове, в предместьях, а постоялый двор на Рыбной. Кухня его была замечательной, как то проезжая через Астрахань, он переманил видную кухарку Марфу из трактира купца Семенова и привез в Харьков, она изумительно готовила рыбные блюда. Бывший в Харькове в 1820-х годах с инспекциями по недоимкам сенатор Горголли жил в доме купца Ломакина на Проезжей площади, но обедать ходил в постоялый двор к Алексееву. Особенно удавался Марфе балык из белуги, рыбные паштеты и огромных размеров пироги и кулебяки с рыбной начинкой. На масленичную неделю Марфа готовила несколько видов рыбных начинок к блинам, известный в Харькове трактирщик Чонгради, славившийся блинами, в это время оставался не у дел и страстно желал если не переходы Марфы к нему, то её отъезда из города.

         Менее известен был постоялый двор мещанина Кашеродова, наполнявшийся только в ярморочные дни, а по большей части стоявший пустым из-за неопрятности. В последствии этот двор был перестроен и здесь появилась самая известная во второй половине XIX ст. гостиница города «Версаль».

         Постоялые дворы немного времени были частью жизни Харькова и оставили свой след благодаря архивным документам и воспоминаниям приезжих чиновников и офицеров. Некоторое представление о том как выглядел постоялый двор и часть его построек дает план купленного в 1840-е годы дворового места у купцов Степановых надворным советником Иваном Помазановым, которое позднее было перестроено под торговые помещения. Сама же тема истории постоялого двора весьма любопытна и с точки зрения взаимоотношений путешественников, ямщиков с содержателями, методами закупки продовольствия и фуража, отношений с владельцами других заведений в городе, и конечно кухней. Последняя была чрезвычайно насыщенной и питательной, чтобы ямщик без труда смог преодолеть приличное расстояние, не отвлекаясь от дороги на перекусы. О чем конечно хотелось бы написать отдельную книгу, в будущем!