Автор работы публикуемой ниже – действительный статский советник Егор Степанович Гордиенко. Он происходил из рода сотника Сумского слободского полка Григория Доценко. Имение ему было жаловано в начале XVIII в. Петром Великим. Внук Григория Доценко – Василий был простым человеком, и поэтому взял свою фамилию от имени родного отца – Гордея Григорьевича Доценко. Матвей Васильевич Гордиенко был в конце XVIII в. Ахтырским купцом, а позже получил чин коллежского регистратора. Его сын Степан имел чин коллежского секретаря, у него было восемь детей, среди них и Егор (5.04.1812 – 5.03.1897, похоронен в Куряжском монастыре). За долгие годы служения земству Егор Степанович пришел к выводу, что «…невежество простонародия есть главный его недостаток, препятствующий развитию его сил и благосостояния…». Практически ежегодно с конца 1860-х годов Е.С. Гордеенко составляет отчеты о состоянии дел в селах Харьковской губернии. Публикуемый нами один из лучших, он отражает практически все стороны сельского хозяйства, рассказывает о быте и нравах крестьянства. Читатель найдет в этой работе потрясающие факты, многие из которых перекликаются с сегодняшним днем. Большинство трудов Е.С. Гордеенко направлены на то, чтобы раскрыть как можно глубже причины тех негативных сторон жизни крестьянства Харьковской губернии.

Не менее важно и то, что Е.С. Гордеенко, не только указывает на недостатки существующие, но и сам пытается их исправлять. В 1892 г. он передает в Харьковскую контору Государственного банка 8000 рублей, проценты с которых шли на обеспечение начальных народных училищ, находящихся в ведении земства. В своем имении Кадница, Харьковского уезда, в 1893 г. он строит на собственном дворовом месте земскую народную школу за собственные средства, обеспечивает ее необходимыми пособиями и письменными принадлежностями, перечислил 6000 рублей на содержание этой школы. Открытие школы состоялось 15 декабря 1893 г., а в апреле 1894 г. председатель Харьковской уездной земской управы П. Флот просил присвоить Кадничанской школе имя учредителя – Е.С. Гордеенко, что и было сделано по распоряжению МВД от 10 сентября 1894 года.

            У Е.С. Гордеенко было четверо сыновей и дочь Александра, которая пошла по стопам своего отца. Во втором имении принадлежащем Гордеенко – с. Непокрытое Харьковского уезда она открыла в 1899 году ясли для крестьянских детей, на время сезонных сельскохозяйственных работ. За свои средства (около 300 рублей серебром) она одевала детей в чистую одежду, проводила медицинские осмотры, три раза в день кормила, нанимала для них надзирательницу и двух нянек.             

 

Е.С. Гордеенко.

О положении сельского хозяйства и земства  в Харьковской губернии.

Уже прошло 20 лет со времени открытия земских учреждений, в течении которых ежегодно губернские и уездные гласные сходились в свои очередные собрания, разсматривали годичные отчеты о состоянии разных отраслей земского хозяйства. Они обсуждали и поверяли эти отчеты, утверждали их и, сделавши постановления по разным докладам,  оставляли собрания до следующего сезда. Они уезжали с мыслью, что у нас все спокойно, благополучно, что земская машина, несмотря на некоторые толчки, работает повидимому исправно; но трудно судит о положении хозяйственного дела и степени его развития по одиночным фактам,  заносимым в годичные отчеты управы; только целый ряд событий, совершившихся в течение многих лет, систематически сгруппированных и подведенные итоги могут дать верное заключение о производительности земли, о ходе земских промыслов и благосостоянии сельского населения. Такого отчета мы не имеем и не знаем, в каком именно положении наше хозяйство, что сделали земские учреждения в течение 20 лет, идем ли вперед или назад. Правда, что тишина, спокойствие и молчание считаются признаками благополучия и довольства, но жизнь наша есть борьба страстей, борьба за существование, и в нашей невозмутимопокойной земской жизни обнаруживаются некоторые странные движения и передвижения, издающие глухой шум и наводящие на серьезные размышления. Так, мы видим и слышим, что интеллигентные землевладельцы бросают свои черноземные поля и плуг, переходят на бумажное поле с пером в руке, направляясь в канцелярии, на службу казенную, общественную или частную; земледельцыкрестьяне, испортивши свою родную землю, спешат на юг и дальний восток, чтобы отыскать там новую землю и работу.

Очевидно, слабеет связь между земством и землею; в тоже время, когда совершается это прискорбное переселение, право на пользование землею и её продуктами оспаривают у нас жучки, овражки и другие паразиты. Всматриваясь ближе в  наше земское поле, мы не видим ясно того аграрного устава, который бы верно обезпечивал труд, личность и собственность хозяина. На пахатном поле, вслед за плугом, поднимаются разные политикоэкономические вопросы, смущающие сельского хозяина, который. испытавши много тягостных случайностей, страшится за участь своего дела. Он теряет веру в свой промысел и под ним уходет почва.

Такие ненормальные явления, непрерывно повторяющияся из года в год, указывают на органическую порчу нашего земского организма и страдания его заботят правительство и все население, кому дорог хлеб насущный; ближайшим же образом это касается земских учреждений, которые обязаны выяснит истинное положение сельского хозяйства, раскрыть причины его упадка и указать на те вредные влияния, которые смущают сельское население и мешают развитию его промыслов.  В этих видах составлена настоящая записка.

 

Пространство, землевладение и почвенные условия Харьковской губернии.

 

Харьковская губерния занимает пространство в 10,867 квадратных верст или 4.982,137 десятин, в том числе под лесами 507,997; неудобной 327,133 дес. остальное же количество земли считается под пахотью, лугами, выгоном и усадьбами.

Жителей в  ней обоего пола  считается 2.224,000 душ; на одну квадратную версту земли приходится около 50ти душ; население по уездам  распределено  неравномерно; на одну наличную душу приходится земли в уездах:

 

Старобельском	3,43 дес.
Изюмском	3,01 —
Купянском	2,32 —
Змиевском	2,45 —
Волчанском	2,41 —
Богодуховском	2,28 —
Ахтырском	1,94 —
Валковском	1,87 —
Сумском	1,45 —
и Харьковском	0,98 —

 

Круглым же числом по губернии на одну душу  приходится земли 2,24 дес.

Казенных земель считается 95,439 и лесов 66,042 дес.

Владельческих земель, по сведениям Центрального Статистического Комитета, считается 1.715,212 дес., в том числе леса 284,670 и неудобной 105,595.

В следующей таблице показано число дворов и жителей крестьянского сословия по сведениям  губернского статистического комитета и количество  крестьянской земли по исчислению Центрального Статистического Комитета за 1881 год.

 

Название уездов	Число жителей крест. сословия		Число дворов	Общее количество крест. земли надельной	В общем количестве крестьянской земли считается		Количество удобн. земли на одну наличную душу
	Муж.	Жен.			Удобн. зем. усад., пах. луг. и леса	Неудобн
Сумской.	85,197	84,688	25,212	124,090	120,425	3,665	0,7
Лебедин.	63,034	67,151	21,524	128,441	123,615	4,826	0,94
Ахтыр.	51,985	53,107	20,414	146,559	137,762	8,797	1,31
Богодух.	52,393	53,071	20,104	165,778	157,385	8,393	1,49
Валков.	55,313	54,428	17,986	121,441	116,984	4,457	1,06
Харьков.	90,259	89,206	22,859	182,025	170,285	11,740	0,94
Волчан.	63,870	64,203	20,780	196,670	186,274	10,396	1,43
Змиевск.	88,649	90,965	29,633	304,689	282,743	21,946	1,57
Изюмск.	102,145	102,910	32,236	304,812	275,463	29,349	1,34
Купянск.	124,577	126,127	29,866	393,216	354,575	38,641	1,41
Староб.	147,699	146,544	48,198	814,671	737,598	77,073	2,5
Итого:	920,872	925,995	288,812	2.882,392	2.663,109	219,283	1,44

 

По тем же сведениям одной пахатной надельной земли у крестьян считается 2,031,415 дес.; следовательно, на одну наличную душу обоего пола приходится средним числом надельной земли 1,1 десятин.

По сведениям губеряского статистического комитета считается у крестьян всей земли (общественной, прикупной и старозаимочной):

удобной — 2,588,187 дес.

не удобной — 232,761 дес.

 

По сведениям, собранным уездними земскими управами, в 1882 году оказадось надельной земли у крестьян, бывших владельческих, 436,685 дес. на 236,616 наличных мужского пола душ.

Неокладных крестян, получивших даровой надел, 11,115 душ.

Безземельных крестьян считалось 14,088 ревизских мужского пола душ —это большей частью бывшие дворовые люди, приписанные к разным волостям; но теперь число их значительно увеличилось крестьянами, отбывшими воинскую повинность.

До последнего времени право на земельную собственность не было точно установлено; считалось собственно три вида землевладения: дворянское, государственное и старозаимочное. С уничтожением крепостного права и с выдачею владенных записей, право на земельную собственность и пользование ею значительно изменились: как известно часть дворянских земель поступила в надел крестьянам,  вышедшим из крепостной зависимости, с правом выкупа. Между государственною и старозаимочною землею сделано разграничение и точнее определены права владения. Государственные крестьяне, бывшие войсковые обыватели пользовались старозаимочными землями и считали их своею собствевностью до 1872 года, т. е., до выдачи владенных записей. С того же времени часть старозаимков, не вошедшая в кадастровую опись, осталась за крестьянами и сделалась их частною собственностью; большая же половина причислена к государственной земле и эта последняя поступила в надел бывшим государствеяным крестьянам под названием общественной земли, в постоянное их ползование, с платою оброчной подати и с правом выкупа. Некоторое количество государственной земли и леса, оставшееся за наделом крестьян, называется теперь казенною землею.

Здесь заметим, что размежевание земли между сельскими обществами произведено в нередких случаях ошибочно и невыгодно в хозяйственном отношении: некоторым селам достались участки земли, удаленные от их усадебной оседлости или перерезанные землею частных владельцев черезполосно.

Кроме того, установленное общинное землевладение затрудняет крестьян в обработке земли и правильном пользовании ею; частных же крепостных земель у бывших государственных крестьян имеется немного; но её количество ежегодно увеличивается покупкою помещичьих земель и можно надеяться, что оно еще более возрастет с открытием крестьянских банков.

По мере расширения крестьянского землевладения и с приобретением новых земель оно принимает характер участкового подворного владения, в тоже время крестьянские земли, как общественные, так и земли приобретенные в частную собственность, раздробляются вследствие семейных разделов и прироста населения; дробление это доходит до тех размеров, что у многих крестьян не достает земли для пропитания их семейств.

Объяснивши количество земли разных наименований и распределение её между сельскими хозяевами, следует еще сказать о самой почве в качественном отношении.

Почва в нашей губернии черноземная; её верхний слой состоит из чернозема разной толщины; подпочва же — глинистая, суглинок, песок и супесок, а по течению Донца выступает на поверхность известняк. Естественное плодородие почвы обусловливается толщиною и качеством чернозема, который имеет разный состав, более или менее богатый органическими частицами; встречается нередко и безплодные черноземные участки, пазываемые здесь солонцами.

Наши земледельцы слишком веряет производчтельной силе чернозема и потому пренебрегают удобрением, не замечая того, что с каждым годом их земля истощается и пахатный её слой со временем ухудшается. Причины истощения чернозема следующие:

а) Перегнойные частицы чернозема от действия солнечных лучей и воздуха перегорают на поверхности, особенно во время засух.

б) При господствующей системе трехпольного хозяйства и при усилеином посеве зерновых хлебов без удобрения, извлекаются из состава  почвы безвозвратно материалы, нужные для произрастания хлебных растений.

в) Во время сильных дождей, ливней и весвою при таянии снега смывается чернозем и уносится далее в низменные места и реки. Это особенно заметно  на  покатостях; там образовались рытвины, превращающияся постепенно в провалья и овраги. Обозревая наши реки, видим, что к берегам их, с обеих сторон, примыкают глубокие овраги с  разветвлениями, тянущиеся иногда на несколько версет и распространяющиеся исподоволь на счет пахотного поля. Очевидно,  что овраги эти образовались и образуются вследствие размыва и в той же мере, как уносится чернозем, выступает в наружу подпочва. На плоскостях и целинных затверделых степях чернозем лучше сохраняется.

г) При периодическом весеннем разливе  рек, наводняющем  широкие полосы земли на левом их берегу, происходит также вымывка чернозема,  уносимого  в реки и далее в моря, а потому мы видим,  что левый берег наших рек, обыкновенно пологий, покрыт песком на далеком протяжении; и наконец

д) Сильные ветры тоже уносяет легкий чернозем в той мере, что со временем обнажается глинистая или песчаная подпочва; те же ветры разносят в разные стороны песок и, закрывая черноземное поле, увеличивают песчаную площадь.

Итак, наш чернозем истощается; его производительные силы слабеют. Он уносится водным путем по рекам на юг в моря Черное и Азовское; по тому же направлению, но сухопутно, передвигаются и земледельцы в Черноморский край.

Для удержания передвижения чернозема, для предупреждения порчи пахотного поля и следующого затем обмеления рек у нас не принимается никаких мер.

По сведениям статистического комитета всей неудобной земли считается в губернии 324,878 дес. Эту землю в болыпинстве случаев можно правильнее называть испорченною и мы же ее испортили небрежною культурою. Она состоит из песков, болот и оврагов, и при некоторых условиях могла бы быть полезною и даже плодородною.

 

Земледелие и другие сельскохозяйственные промыслы.

 

Наша губерния, в климатическом и хозяйственном отвошениях, разделяется на две почти равные части: северную и южную, или, правильнее стсазать, на северозападную и юговосточную.

Северную половину составляют уезды: Сумской, Лебединский, Ахтырский, Богодуховский, Валковский, Харьковский, северная часть Волчанского и Змиевского уездов. Эти уезды более лесисты, гуще населены, менее подвергаются засухам; к сельском хозяйству здесь присоединяются фабричный и кустарный промыслы.

К южной половине относятся уезды: Старобельский, Изюмский, Купянский, южная часть Волчанского и Змиевского уездов. Эта половина имеет характер степной, менее населена и под влиянием вредного восточного ветра часто подвергается засухам; земли не удобряются, а навоз идет лишь на отопление. Посевы там делаются ранее, нежели в северной половине. Вместо фабричного промысла более развито скотоводство, преимущественноже овцеводство, и здесь же центральное жилище овражков, хлебных жуков и разных паразитов.

В хозяйственном  отношении первенствуют северные уезды и земля там ценится дороже. Благосостояние сельских хозяев по мере приближения к югу, начиная от Сумского до Старобельского уездов, постепенно ухудшается и соразмерно тому понижаются цены на землю.

Хотя во всей губернии господствует трехпольная система хозяйства, но относительно культуры представллется резкая разница между крупным помещичьим и крестьянским хозяйством.

В имениях крупных, особенно в северной половине губернии, начинают переходит к многопольной системе с посевом кормовых трав и корнеплодов преимущественно свекловицы и картофеля, нужных для свеклосахарных и винокуренных заводов, там устроенных; в тех же помещичьих имениях удобрение земли сильно распространено; земля глубоко вспахивается и земледелие там идет рука об руку с фабричным промыслом и взаимно поддерживается. В крупных имениях южных уездов удерживается еще система залежей: распахивается едва ¹/₆ часть земли под посев хлебов, большею частью яровых, а остальная земля, в течении нескольких лет, остается под сенокосами, пока она затвердеет и кроме того оставляются значительные участки земли под выгоны для скотских пастбищ. Земля во всех степных уездах не унаваживается; но удобряется пастбой скота и отдыхом в течении нескольких лет. По времени посев зерновых хлебов, а особенно яровой пшеницы безрассчетно увеличивается, время отдыха сокращается, а с тем вместе и производительность земли слабеет; здесь же обращают особенное внимание на тонкорунное овцеводство, как главную статью дохода. Вообще же, как в северной, так и в степной половнне губернии хозяйство в крупных имениях ведется лучше, порядочнее, нежели у крестьян и мелкопоместных владельцев. Крупные землевладельцы имеют лучший инвентарь: улучшенные большею частью иностранные земледельческия орудия, лучший и в большем числе рабочий скот, и, как интеллигентные хозяева, более заботятся об усовершенствовании промысла и стараются не истощать земли.

Не смотря на сказанные преимущества крупных имений, владельцы их испытывают много затруднений и потерь. Здесь разумеются: а) трудно вообще вести крупное хозяйство, требующее больших забот, строгого надзора и запасного капитала для эксплуотации. Не все дворяне-землевладельцы склонны и одинаково способны к сельскохозяйственным занятиям, многие даже и не в состоянии приложит к ним свой труд, например: состоящие на службе военной и гражданской, вдовы, малолетние сироты; имения таких владельцев управляются заочно, или ими распоряжаются опекуны, попечители; участь таких имений известна. Даже владедьцы во многих местностях, нестесненные в средствах и хозяйничая лично на месте, весьма затрудняются в своем деле; б) необезпеченность найма рабочих и вообще пользования землею; в) недостаток в надежных арендаторах; г) разного рода потери: порубки лесов, потравы, воровство, поджоги и проч., при которых владелец лишен не только возможности пользоваться своею собственностью, но и сберечь ее; д) задолженность многих помещиков, имения которых заложены в кредитных учреждениях на тяжелых условиях и в той мере, что весь чистый доход уносится в банки, а на залогодателях остается еще обязанность уплачивать все повинности, лежащия на их фиктивной собственности. [1]).

Это затруднительное положение землевладельцев заставляет их продавать свои земли и ликвидация крупных имений кажется неизбежной; более прочными оказываются хозяйства средней руки в составе из 100 до 400 дес., где владельцы могует лично управлять имениями и следит на месте за всеми работами.

Перейдем теперь к разряду мелкого, собственно крестянскаю хозяйства, в которых считается земли и леса до 2,882,300 дес.

Крестьяне неизменно удерживают у себя трехпольную систему: она им необходима, чтобы в третьем поле на толоке, можно было пасти скот. Они запахали или заселили свои выгоны и степные сенокосы, оставивши для трав лишь заливные луга. Крестьяне, получившие скудный даровой надел, засевают его по несколько лет сряду пока доведует до полного истощения.

Крестьянская надельная земля обрабатывается дурно и небрежно, лучшие хозяева поднимают землю воловым плугом однажды; во многих местностях, за неимением рогатого скота, пашует поверхностно сохою, силою тощей крестьянской лошади, которая с трудом может тащит 15-20 пуд. тяжести; но нередко, особенно в южных уездах, после снятия гречихи и проса, делают посевы наволоком, т. е. на неподнятую землю высевают зерно и потом взрыхляют верхний слой почвы слегка боронами или ралом, оставляя много зерна незакрытым. Посевное зерно очищается лишь провейкой на ветру, без всякой сортировки; оно смешано с семенами сорных трав; посев делается несвоевременно; сорные травы не удаляются с поля и даже крестьяне довольны, если их рожь или пшеница проросли пыреем и другими травами; они тогда нечистую солому ценяет как корм, годный для скота. Уборка хлеба делается также несвоевременно по разным причинам и при этом много зерна теряется так что на следующую весну поле проростает падалищным зерном также обильно, как и при посеве. При такой небрежной культуре нельзя ожидать хороших урожаев и наш земледелец доволен если он получит, круглым числом четыре четверти зерна с десятины, в то время, когда хорошо обработанное поле дает шесть четвертей, а при удобрении — свыше десяти. Случается, впрочем что иногда такое дурно обработанное поле, при благоприятной погоде, дает порядочный урожай и это, к сожалению, вселяет веру в крестьян, что урожай зависит вполне от дождя и от Бога. Они не доверяют искуству, но надеятся на промысл Божий. Без сомнения, встречаются и хорошие крестьянские хозяйства и особенно там,  где крестьяне живут большими, нераздельными семействами на хуторах, имея собственную землю.

Дурную обработку земли следует  приписать безпечности, суеверию и косности крестьян, а отчасти их бедности; недостаточность земельного надела не может оправдывать крестьян. Если наши  земледельцы имеют мало у себя земли, в чем нет сомнения,  то они должны дорожить ею и обрабывать ее лучше,  тогда бы они могли собирать втрое более хлеба и считать, что надел их утроился.  Интенсивная  культура им неизвестна. Жалуясь на свое малоземелье, крестьяне мало обращают внимания на огородничество, на разведение корнеплодных растений, тогда как картофель, капуста и разные коренья могут на половину заменить хлеб и, на несравненно меньшем количестве земли, дают большую массу  питательных материалов  для земледельца и его скота. У них  разведение корнеплодов ограничивается лишь несколькими грядками на их усадьбе и не переносится на поле. Крестьяне, своею безрассчетною разработкою земли истощают её производительность: не давая ей отдыха и удобрения, они хотят с наименьшим трудом найти в ней удовлетворение своей настоящей  гнетущей нужде,  не заботясь о будущности. Быть может, причину такой хищнической эксплуотации следует признать в общинном землевладении, при котором земля перестает быть родною матерью, но какою-то наемною общею кормилицею. Они также нещадно относятся к своим общественным лесам,  которые в 1873 году были переданы в полное распоряжение сельских обществ: крестьяне, спеша воспользоваться своим правом, в короткое время срубили эти дорогостоящие леса; дерево распродали за безценок, а подлесную землю заняли под пастбище, чтобы скот питался молодою порослью; сами же теперь для своих надобностей покупают лесной материал дорогою ценою и привозяет его из дальних мест.

Общинное землевладение имеет за собою то преимущество, что каждый член общины имеет право на земельный надел и по крайней мере имеет свою усадьбу; но с другой стороны эта система землевладения, прикрепляющая крестьянина к земле, представляет весьма значительные неудобства при скудном наделе в 3-4 дес. на семейство (каких много); крестьянин не может приложить к своему участку все свои рабочие силы и хлебопашество становится ему невыгодным: один хозяйственный инвентарь при всей его малоценности обойдется дороже стоимости его земли, а продукты его надела не окупают издержек, труда и оброчной подати. Ему остается или нанимать землю или искать заработков по соседству если же он не отыщет ни того, ни другого и если он единственный работник в семье, что бывает очень часто при семейных разделах, то не может отправиться куда-либо в отхожий промысел: ему нельзя оставить жены с малолетними детьми, а в случае своей болезни или потери рабочей лошади, он лишен возможности обработать и свой земельный клочек.

Независимо от доброй воли, уменья, труда и способа пользования землею, крестьянская культура не может процветать, в виду недостатка средств для обработки полей: хозяйственный инвентарь крестьян беден, их примитивные земледельческия орудия не отвечают своему назначению, не достает рабочего скота.

По исчислениям Харьковского статистического комитета на крестьянский двор круглым чисдом приходится лошадей 1,₁ и рогатого скота 1,₈  штуки, но известно, что немалое число дворов имеют по 2-3 рабочих лошадей и также более одной пары волов, то надобно полагать, что в селениях находятся пешие крестьяне в значительном числе. Такие крестьяне, не имея возможности обработать наделенный им участок земли, отдают его своим односельчанам под условием уплаты числящихся на них налогов. Верных статистических сведений о числе пеших крестьян, к сожалению, мы не имеем.

Недостаток рабочего скота объясняется бедностью крестьян, а еще правильнее недостатком пастбищ. Стараясь увеличить посевы, они, как уже сказано, распахали свои выгоны, оставляя под пастбище толочное поле, которое дает лишь скудный подножный корм. Особенно для них затруднительно продовольствие скота весною до уборки сенокосов и тогда делаются потравы хдебов и сенокосов в соседних полях и лесах, и вследствие этого установляются тягостные отношения  крестьян к помещикам.

По сведениям департамента земледелия, средний урожай главнейших полевых растений на одной казенной десятине представляется в следующем виде:

 

НАЗВАНИЕ РАСТЕНИЙ	У владельцев четвертей	У крестьян четвертей
Рожь	51/2 — 8	41/2 — 6
Пшеница озимая	5 — 81/2	5 — 6
Пшеница яровая	41/2 — 51/2	31/2 — 41/2
Овес	8 — 10	7 — 8
Ячмен.	6 — 7	41/2 — 61/2
Гречиха	5 — 51/2	41/2 — 6
Просо	41/2 — 5	4 — 5
Картофель	35 — 65	30

 

Можно здесь заметить, что урожай у крестьян показан нескодько выше среднего.

Наш обзор крестьянской культуры окончим замечанием, что крестьяне совершенно правы, если они жалуются на недостаток земли и её бесплодность, на свою бедность, на засухи и вообще на многие тяжкие условия их промысла; но и земля имеет право упрекать крестьян, что они ее истощили, испортили своею хищною работою и были ей неблагодарны, что они только ею пользуются, упуская из виду другие промыслы и ремесла.

Вообще, относительно земледелия можно высказать следующия замечания: как агрономы, мы поступаем непоследовательно и слишком много заботимся о новейших изобретениях. Желая сравниться с нашими соперниками на поприще сельского хозяйства, мы устроиваем элеваторы, покупаем паровые плуги и строим железные дороги в пустынях среднеазиатских, протягиваем их через всю Сибирь до Охотского моря; но с другой стороны мы еще не придумали той системы хозяйства, которая бы наилучше отвечала нашему климату, почве и условиям земледельческого быта. Заботясь об элеваторах, чтобы поднять наше хозяйство, мы пренебрегаем простейшими приемами и необходямонужными орудиями: у нас не умеют сделать порядочного плуга, веялки и молотилки, а покупают иностранные дорогою ценою; не заботятся о том, чтобы хорошо вспахать землю и посеять лучшее зерно, очистить поле от сорных трав, защитить всходы от потрав, собрать в пору хлеб и сберечь зерно от порчи в копнах, в магазинах и при перевозке по железным дорогам. Пренебрегая этими простейшими работами, мы теряем по крайней мере половину хлеба и, следовательно, половину дохода.

Обратимся теперь к другой отрасли сельского хозяйства — к скотоводству. Уже выше замечено было, что у нас не достает пастбищ; в недавние времена в южных уездах были огромные пространства целинной, непочатой земли, наиболее пригодной для пастбищ и доставляющей подножный корм с самой ранней весны; теперь же немного остается там цнлины — она распахана под посев пшеницы, и удерживаются лишь степные сенокосы на залежах и то в сокращенном размере. Понятно, что за недостатком пастбищ скотовотство должно упадать и разделять судьбу земледелия, с которым оно тесно связано.

Рогатый скот, излюбленное животное малороссийских крестьян, теперь измельчал, обезсилил и видимо, вырождается. Он служит теперь почти исключительно для обработки полей и для домашних надобностей; но прежде  открытия железных дорог на нем основан был особый крестьянский промысел, известный под названием чумачества. С открытием весны огромные воловые парки, нагруженные пшеницею и лесным материалом, тянулнсь на юг к приморским городам и в Крым, и привозили обратно соль и рыбу. Чумаки пользовались хорошими заработками и считались всегда людьми зажиточными, богатейшими из крестьян; нередкие из них содержали до 20 пар дюжих, породистых волов; но теперь промысел этот уничтожился и с ним исчезли и чумацкие волы.

Разведение рогатого скота не составляет собой особой отрасли сельского хозяйства, но волы держатся как рабочая сила, а коровы служает лишь для домашнего обихода. Чума рогатого скота отнимает охоту содержать его даже у тех хозяев, которые желают и могли бы иметь у себя скот лучшей породы. Скотопромышленники из мещан и купцов покупают лишь старый скот, неспособный к работам,  откармливают его на степях и в северних уездах при винокуренных заводах и, откормивши, пригоняют гуртами в Харьков или Москву на убой.

Тоже самое можно сказать о печальном положений коневодства. До уничтожения крепостного права многие помещики имели конские табуны, были тогда заводы ценных породистых лошадей; теперь заводы эти закрылись; остались только немногие в очень ограниченном размере и собственно не как выгодная статья, но из пристрастия хозяев к рысистой породе лошадей. Почти исключительно лошади держатся для хозяйственных надобностей и преимущественно для земледелия как рабочая сила и в этом отношении они заменяют убывающий рогатый скот. Нет у нас дюжих рабочих лошадей; крестьянские лошади представляют из себя какую-то выродившуюся слабосильную мелкую породу и это понятно, если вспомнить, что они должяы летом дбвольствоваться тощим подножньм кормом, а зимою питаться соломою и лишь изредка дается им сено, только в рабочую весеннюю пору овес, если он до того не был продан.

Из прочих домашних животных лишь овцы составляют доходную статью и особенно в степных уездах; там во многих крупных хозяйствах разводятся стада тонкорунных овец, приносящие им более верный доход, нежели хлебоггашество; но в последнее время с понижением цен на шерсть и этот промысел видимо упадает, а в текущем году, за недостатком кормов, овцы продаются за бесценок и значительная часть их идет под нож; в крестьянских дворах можно насчитать по 3 — 4 штуки овец, содержимых для домашнего обихода; также они содержат и свиней; в промышленном отношении свиноводство не имеет почти никакого значения.

По сведениям Харьковского статистического комитета, за прошпый 1884 год насчитывалось в губернии скота:

Лошадей 311,593 головы; рогатого скота 553,752; в том числе в 4 южных уездах: Изюмском, Змиевском, Купянском и Старобельском — 340,100 штук; овец 1,376,398, из числа которых в тех же четырех уездах — 983,358 штук; свиней 302,994 штуки.

Кроме земледелия и скотоводства, другие  промислы и ремесла мало распространены среди нашего крестьянства. Странно сказать, что между сельскими жителями не находятся у нас каменьщики, штукатуры, порядочные плотник и ремесленники. Для надобностей городского населения приходят к нам мастеровые из великорусских губерний артелями; наши сельские ремесленники и кустари  неудовлетворяют даже  первейшим нуждам  местного населения.

Крестьяне, владея количеством земли недостаточным для занятий рабочих рук и содержания  семейства, принанимают землю у соседних помещиков или ищут у них полевых работ летом; не находя же их в своей мествости они  удаляются ва всю летнюю пору в дальние места неся с собою в отход простой черный труд и косу.

В зимвее время ваходяет себе некоторый заработок крестьяне, живущие вблизи сахарных и винокуренных заводов, вблизи железных дорог и около г. Харькова, занимаясь там извозом и простою черною работою; в прочих же глухих местностях ови теряют много рабочего времени и по незнавию ремесл остаются дома праздными.

Крестьяне, свободные от домашних работ, охотно отправляются в дальние места для приискания там заработков или их нанимают да месте подрядчики на все лето для полевых работ. Отход крестьян дает удобный случай для собирания недоимок, которые взыскиваются с них при выдаче паспортов и ври заключении договоров.

Следующая таблица, составленная из казначейских. сведений о числе выдаваемых паспортов и письменных удостоверевий, выражает приблизительно размер отхожего промысла.

 

У  Е  3  Д  Ы	Всего паспортов с письменными удостоверениями в 3 года (1881 — 1882 г.) средним числом в год	На 100 дворов приходится видов
Сумской	5911	25
Лебединский	4572	22
Ахтырский	426	21
Богодуховский	5916	31
Валковский	6993	39
Харьковский	10495	48
Волчанский	8232	40
Змиевской	8969	33
Купянский	18680	66
Изюмский	14584	47
Старобельский	37977	87

 

Здесь достойно замечания то явление, что крестьяне отправляются в наибольшем числе на дальний промысел именно из уездов степных, сравнительно многоземельных, где землевладельцы нуждаются летом в рабочих и где в то время заработная плата довольно высока.

 

Причины, мешающия развитию сельского хозяйства.

 

Как известно, успехи сельского хозяйства находятся в зависимости от природы, страны и людей с их нравственными силами. Мы не можем еще жаловаться на наш климат и почву; в этом отношении губерния наша счастливее многих других губерний. Находясь в черноземной полосе  между севером и степным югом мы не терпим от безводия и от постоянных степных засух и не испытываем суровой зимы  севера; хотя должны  сознаться, естественные условия  в последнее  время изменились к худшему; климат  сделался  суровее и производительность земли слабеет  по времени. С противующими силами природы наш земледелец должен вступать в борьбу, но  к сожалению для этого недостает  у него нравственных сил и упорного труда. Как уже понятно из сказанного до сих пор мы скорее помогаем разрушительному влиянию природы, нежели противимся ей: нами же истреблены леса, мы не исправляем того вреда, какой наносяет нам ливни и весеннее половодие, не задерживаем уходящого от нас чернозема, мало заботимся об истреблении паразитов, предоставляем ветрам разносить песок; много у нас так называемой неудобной земли и площадь её не только не уменшается, но еще увеличивается и удобную землю мы портим и обезсиливаем своею небрежною культурою. Мы вполне заслужили справедливые упреки и прежде всего должны винить самих себя и откровенно сознаться в своих недостаткак. Так мы и сделаем теперь, разсуждая о причинах, затрудняющих успехи нашего сельского хозяйства. Таковых причин много, мы будем говорить лишь о главнейших из них.

 

А. Нравственные недуги земства.

 

Мы мало пользуемся своими естественными богатствами: большая часть труда, времени и земских сил теряется у нас напрасно; величайшее несчастие земледельца крестьянина составляет его неведение: ему не понятны интересы жизни, его права и обязанности; правда, свои обязательные повинности он исполняет — значительную часть своего заработка он несет для уплаты лежащих на нем тяжелых налогов; он сам даже увеличивает их тяжесть косвенным образом, пропивая трудовые денги в кабаке; целую треть рабочего времени он теряет в праздновании. Он не понимает широких прав самоуправления ему дарованных и даже пользуется ими во вред себе. Он не может свои одиночные слабые силы связать в одну общественную могучую силу; он чуждается даже артельного устройства, столь обычного в быту великоруссих крестян, не склонен к  почину  и не довнряет нововведениям. Наши интеллигентные землевладельцы хотя более склонны к предприятиям, но начинают дело большею частью без практичного знакомства с ним и без настойчивого труда; они также  трудятся врознь, не совокупляя своих сил и средств.

Трудолюбие в рабочем классе слабеет и он начал тяготиться земледельческим трудом. Сделавшись грамотным или изучивши какое-нибудь ремесло, крестьянин бросает отцовский промысел и переходит в города для других занятий. Крестяне по окончании срока военной службы, возвратившись на родину, неохотно обращаются к прежней сельской работе, но многие из них ищут более легкого заработка в городах и справедливо будет если скажем, что крестьяне пашут свою землю не ради прибыли и не по охоте, но по необходимости, чтобы прокормит свое семейство и уплатить налоги; других же средств, кроме черной работы, у них нет.

Но в среде крестьянства  обнаруживается еще другая более серьезная порча — это неуважвние чужой  собственности и чужеядство. С прискорбием здесь скажем, что не щадятся нивы, засеянпые хлебом и он похищается с полей в снопах, из магазинов в зерне; вытравляется скотом сенокосы, обрываются  сады, похищается скот, пчелы, делается порубка в лесах, не смотря на усиленную стражу;  жалобы  на все эти хищения оказываются почти неуместными: эти проступки слишком  часты и терпятся как зло привычное, обычайное,  при котором теряется стыд и чувство преступности.

Чужеядство глубоко укореняется в нашем сельском быту. Из отчетов мировых судей одного Харьковского уезда видно, что в течении трех последних лет подверглись уголовному суду и преимущественно за кражу: мужчин 16,743 и женщин 5,201;обоего же пола 21,944; средним же числом в год 5,486 душ обоего пола принимая же во внимание, что очень .часто кража совершается неизвестными ворами без следов, что многие потерпевшие хозяева, зная даже вора, во избежание судебных хлопот и опасаясь мщения со стороны преступника, не толи.ко не жалуются суду, но даже не заявляют о своей потере — то с уверенностью можно сказать, что приведенная цифра гораздо ниже действительной и ее следовало бы, по крайней мере, утроить. Здесь нужно еще добавить, что дела о крупных кражах и грабежах, о кражах со взломом разбираются в окружвах судах. Число этих дел довольно значительно, но оно нам неизвестно.

При судебном разбирательстве выясняется, что к воровству побуждают: а) бедность, б) превратное понятие о собственности, в) нежелание трудиться и привычное тунеядство и г) пьянство — украденное продается и деньги относятся в кабак. Заметно также, что преступление это по времени возрастает, а особенно с появлением еврев  в Харьковской губернии; под руководством их организуются шайки воров и воры сделались более искуссными и неуловимыми.

 

Б. Конокрадство.

 

Покушения на собственность сильно подрывает сельское хозяйство;  особенно  же вредно отзывается  на нем конокрадство. Есть воры, кроме цыган, у которых кража лошадей составляет специальную профессию. Есть шайки  конокрадов, разсеянные по всей губернии, организованные на началах взаимной помощи. Шайки заботятся о каждом своем члене, пойманном с украденною лошадью; сотоварищи содержает его в тюрьме на свой счет, берует его на поруки и на суде являются защитниками и свидетелями его невиновности. У них намечены пункты где уворованные лошади передаются и укрываются и места для сбыта их.

Конокрады, как уже сказано, разсеяны по всей губернии, наиболее же в южных уездах и в местностях пограничных с соседними губерниями, — эти пограничные места избираются ими с целью затруднить судебное преследование. К сржалению, случаям конокрадства нигде не ведется счета. Трудно поймать хищника, а если поймается, то трудно уличить его: дело зависит главным образол от деятельности полиции и особенно от урядников, незнающих как взяться за дело и составить протокол и потому немногие процессы о конокрадстве поступили на судебное разбирательство и даже когда вор будет пойман, уличен и наказан, то наказание нисколько не задержит его от дальнейшей эксплуатации. Наши крестьянские лошади малорослы, слабосильны, ценою от 15 до 25 р. и редко 40 р. Крестьяне даже зажиточные не решаются покупать более ценных лошадей, опасаясь, что они будут наверное украдены и следовательно потеря будет значительная; для бедного же крестьянина потерять 15 рублевую лошадь тягостно, — так как поле его останется  нераспаханным  и незасеянным  и крестьянин останется нищим.  Казалось бы не трудно вывесхи крестьян из этого тижелого положения, если бы закон осуждал  таких воров на поселения в отдаленные места на счет казны.

 

В. Лесокрадство.

 

Еще 50 лет тому назад в губернии нашей были обширные и роскошные леса. Быстрое истребление помещичьих лесов началось  с уничтожения  крепостного права; тогда помещики сами рубили их для надобностей свекло-сахарных и винокуренных заводов, особенно же для надобностей железных дорог; общественные же леса сплошно вырубались с 1873 года, когда они поступили в, полное распоряжение  сельских обществ.  Наверное можно сказать, что теперь на всей лесной плошади едва ли осталась ¹/₁₀ часть древесного материала. Теперь крестьяне, изведши свои леса,  нуждаясь  в топливе  и строительном материале, бросаются в помещичьи леса по ночам с топорами и лесокрадство развилось в сильной степени. Воруют деревья на пне, в сажнях, сдирают кору с лип, щадяет лишь  дикие яблони и груши с рассчетом пользоваться их  плодами. По их  понятиям, лесокрадство не есть преступление, потому что люди лесов  не сеяют подобно хлебу, но деревья  сами сеются и растует Божеским промыслом  для общего пользования  всех сынов Божиих. Поймать лесного вора с топором в руках и уличить его трудно и опасно; лесокрадство нередко сопровождается убийством. Кроме лесной порубки  крестьяне, особенно бывшие помещичьи, предоставдяют себе еще право пасти свой скот во владельческих лесах украдкою по ночам. У них не достает пастбищ и на основании того же Божеского закона  они рубят деревья и травят своим скотом  молодую лесную поросль смело и безнаказанно. К сожалению, до сих пор человеческие законы мало ограждают лесную собственность от расхищения.

 

Г. Пожары и поджоги.

 

Пожары являются у нас слишком часто как в городах, так и в селениях; пожарный период начинается с открытием весны.  По сведениям  страхового отдела губернской земской управы, в течение последнего десятилетия (1873 — 1883 г.) было селских пожаров 6008, сгорело построек 58,237 на 19,985 дворах; следовательно на каждый пожарный случай приходится средним числом 8,₂ постройки или 3,₃ двора, страховая  же стоимость сгоревших построек 2,246,666 рублей; но принимая во внимание, что эта оценка по земскому страховавию ниже действительной стоимости,  0что вместе  с постройками сгорает также хлеб и вся движимость  погорельцев, которыя не принимаются  на страх, можно ценить десятилетнюю потерю от огня приблизительно в 10 миллионов рублей, как видно это из полицейских ведомостей. По сведениям полицейским за 1884 год, пожаров было: в уездах 626, в городах 186 — всего 812; сумма убытков в уездах:  1,083,463, в городах 950,113, всего 2,033,582 р.; по тем же сведениям за 1883 год было пожаров: в уездах 685, в городах 189 — всего 874. Сумма убытков в уездах 1,078,330,  в городах 840,198, всего 1,918,528 рублей.

Что касается  причин пожаров, то по сведениям управы из означенных 6008 случаев произошли:

5061 от неизвествых причин.

308 от неосторожного обращения с огнем.

292 от предполагаемого поджога.

251 от молнии.

91 от шалости детей.

Нет такой страны в Европе, где бы пожары были так часты и опустошительны, как в России. Это объясняется тем, что наши деревенские постройки скучены, делаются  из легко воспламеняющихся  материалов, каковы солома и дерево; но говоря о причинах, нельзя не обратить внимания на поджоги и ужасающее число их. Есть основание думать,  что означенное число  292 случая следует увеличить  и что  5061  случай от  неизвестных причин надобно в некоторой части отнести к поджогам. Замечательно еще то обстоятельство, что в означенное десятилетие число поджогов прогрессивно увеличивалось: в1874 году было 12 случаев поджога, затем 1875 — 28, 1876 — 34, 1877 — 15, 1878 — 42, 1879 — 33,  1880 — 27,  1881 — 22, 1882 — 34, 1883 — 45. В полицейских  ведомостях за 1873 г. показано поджогов в городах 20, а в уездах 74, а за 1874 год в.городах 29, в уездах 87 — всего 116. Конечно, пожары в селах не делаются умышленно самими хозяевами с целью получит страховое вознаграждение, так как земская страховая  оценка гораздо ниже действительности. Что же побуждает  злоумышленников к такому тяжкому преступлению? — Они хотяет отмстить за нанесенное им оскорбление, хотя бы например: шинкарь не дает в кредит водки — горит его шинок; старуху во время свадебного  пира не посадили на почетное место — горит изба новобрачных; свидетель, уличивший на суде преступника, наказывается пожаром.  Наичаще жебывают  поджоги в имениях  землевладельцев:  когда предъявлен будет мировому судье  иск о воровстве, о неустойке со стороны рабочих,  или когда делается вычет из жалованья за прогульные дни — эти  и другия подобные оскорбления вымещаются красным  петухом: горит ток с хлебом, сеном, сарай со скотом, хлебные магазины, зеиледеческие машины  и дорогой хозяйственный инвентарь. Хозяин, у которого заложено  имение, прибегает к новому займу, который решает участь владельца. Скирды с хлебом и солома горяет очень часто и сложенные в поле или в удалении от жилья представляють удобный доступ для поджигателей. В виду таких частых пожаров страховые общества с 1880 года подняли страховую премию на 60 % и нередко отказывают в застраховке. В селах проживают отъявленные злоумышленники, угрожающие пожаром тому, кто выдает их. Они держат сельских жителей в страхе и тем более, что произвести пожар в селениях почью весьма легко, а доказать преступление трудно и потому поджигатели большею частью возвращаются из суда оправданными и крестьяне нередко умалчивают о причинах пожара и о преступниках, боясь подвергнуться вторичному разорению. В распорядительных заседаниях Харьковского окружного суда рассмотрены были 102 дела о поджогах, совершенных в 5 уездах его округа; из них 7 дел переданы на судебное разбирательство, а остальные прекращены производством за недостатком улик.

Итак, по неосторожности или от злого умысла гибнет имущество сельских хозяев, выгорают иногда целые села.  Погорельцы питаются  Христовым подаянием, едва в течении десяти лет они успеют справиться при помощи страхования до следующого пожара.

Правительство  и земство  принимают разные меры для предупреждения пожаров, но при этом не обращается внимание на одну из  главных причин появления пожаров, именно — поджоги; устранение  её составляет вопиющую потребность.

 

Д. Пьянство.

 

В числе нравственных застарелых недугов в среде сельскохозяйственного  населения  следует указать на пьянство и празднолюбие, как  на одну из главных причин расстраивающих благосостояние крестьян, их семейную и общественную жизнь. Правительство затрудняется в приискании мер для ограничения этого зла, а суд в определении меры наказания за те преступные деяния которые совершаются людьми, преданными пьянству.

Чтобы означить размеры пьянства, его вред и чтобы заключения не были голословны нужно объяснить — сколько у нас потребляется вина, каким образом оно выпивается и, во что оно обходится крестьянскому потребителю. Решение этих вопросов заслуживает особого внимания земства. Из оффициальных сведений коммиссии, составлявшей в 1851 году положение о питейном сборе в Европейской России и сибирских губерниях, но без Царства Польского, Финляндии и Кавказа, оказывается, что в откупное время население в означенных пределах (61,200,000 жителей обоего пола) потребляло 20.200,000 ведер безводного спирта, из которого на каждую душу населения упадало 0,97 ведра, а на долю каждого потребителя 0,33 ведра безводного спирта. Конечно, при существовавших тогда злоупотреблениях в откупном деле и при свободном безконтрольном винокурении в нескольких привиллегированных губерниях, цифры эти не могли быть верны, в чем сознается и сама коммиссия, и в действительности вино потреблялось в большем количестве и по соображениям цифры 0,38 на душу, а 1,114 ведра  безводного  спирта  на потребителя были бы более справедливы;  таже коммиссия определила издержки народа за последнее время откупной системы  в 200 миллионов рублей. Потребление вина со введением акцизной системы, кажется нам,  нисколько  не уменьшилось.  В таблицах ежегодника за десятилетие,  считая  с 1 января 1863 по 1 января 1873 года, показано количество распивочного вина 257,489,806  ведер  безводного  спирта, средним числом в год  25,748,980 ведер на 69,891,000 душ; следовательно, на душу приходится 0,37, а на потребителя, — 1,11 ведра  безводного спирта, — но так как и при акцизной системе часто обнаруживаются  злоупотребления: тайная продажа вина, тайное винокурение, контрабанда  и проч.  то цифру распивочного вина следовало  бы поднять на 10 %, т. е. 0,40 (1 ведро полугара) на душу  и 1,2 ведра спирта (3 ведра полугара) на потребителя.

По сведениям Харьковского, акцизного управления потреблено вина в губернии:

 

В  1880 г.	— 81,342,175° спирта,
— 1881 г.	— 76,722,634   —
— 1882 г.	— 72,751,496   —
— 1883 г.	— 72,821,845   —
— 1884 г.	— 71,978,257   —
Итого в 5 лет	375,616,407
В один год	75,123,281 2/5

 

Считая в Харьковской губернии жителей 2 миллиона, приходится на душу населения 0,38 ведра безводного спирта; если же принять в соображение безакцизную  торговлю спиртом, то правильнее будет считать 0,40 и на потребителя 1,2 ведра спирта.

Департамент неокладных сборов затрудняется определить цифру вина, потребляемого в России,  в виду известных злоупотреблений, но по имеющимся  у него данным решился означить 0,32 ведра спирта на одного жителя. По тем же соображениям, какие означены выше Харьковской губернии, где винокурение сильно развито, следует признать цифру 0,40 ведра спирта на душу, как более верную, выражающую наименьший размер потребления.

 

Во что же обходится народу его питейное право?

 

Департамент в своем отчете за 1883 год означил питейного дохода за тот год 238,355,173. р., а средним числом за истекшее десятилетие в год 189 905,922 р. и высчитал, что питейного налога приходится на душу 2 р. 65 к. (как видно, это исчисление сделано умноживши среднее количиство выпиваемого вина — 0,33 ведра на 8 к. акциза с градуса спирта — 33 X 8 = 2 р. 64). Но это не верно: сюда надобно прибавит еще 1 коп. вновь увеличенного акциза, сбор с патентов и свидетельств разного рода, которые ложатся на винокуров и торговцев и оплачиваются также народом — потребителем. Чтобы определить положительно во что обходится водка потребителю при раздробительной продаже — надобно к акцизному налогу прибавить оптовую цену выкуренного вина на заводах, издержки и барыш продавца питей и оценить также и воду, которою разводится вино, тогда определится цена ведра вина в 40° выпиваемого крестьянином в кабаке не ниже 6 р. и по этой цене она действительно продается. Как выше сказано, на одного житела Харьковской губернии причитается одно ведро в 40° ценою в 6 р.; следовательно семья, состоящая из 5 душ, издерживает 30 р. Двухмиллионное население губернии пропивает по этому рассчету до 12 миллионов рублей. Из сказанного видно, что водка потреблялась в одинокой мере в течении 20 последних лет, как при откупной, так и при акцизной системе, и что при увеличении акциза и дохода казны пьянство не уменьшилось и, к сожалению увеличился только расход на водку. Насколько уменьшится пьянство при новых правилах  раздробительной продажи питей — еще неизвестно.

Водка  вредит  крестьянину не только количеством,  но и обычаем выпивки. Правда, что крестьяннн выпивает много, но эта трата не могла бы вредить ему, если бы он годичную  порцию  вина разделил на число  дней и ежедневно  выпивал по чарке пред обедом в своей семье — это  бы подкрепило его силы, но он не пьет каждодневно, а ожидает воскресенья или праздника какого-нибудь — тогда уже не пьет, но упивается: всю недельную порцию выпивает в один день и в компании с товарищами кабака, при круговой выпивке, он потребляет более нежели  сколько предполагалось  выпить, так  что и на другой день не приходит в себя и не возвращается к работе. Такие периодические попойки превращаются в болезненную привычку. Для того, чтобы отпраздновать свадьбу крестьянину  не достает пять ведер водки, нужно купит десять, а это стоит не менее шестидесяти рублей. Все родные и знакомые новобрачных пьют и гуляют по деревенскому уставу целую неделю.  Если в деревне  празднуется несколько свадьб, как это бывает перед рождественским постом, то наверное три недели сельского труда окажутся  потерянными; добавим еще, что 60 р. пропитых равняются приданому  невесты. Едва у крестьяпина  родится дитя  уже кругом его пьют водку, женится парень пьют еще сильнее; умирает  кто нибудь — проливают  слезы, а еще более водку;  если же человек  не умер, но толькозаболел, опять прибегают к водке уже как врачебному пособию и наиболее полезным лекарством признается то, которое  делается на  водке. Купля,  продажа, ссора, мир,  радость и горе и вообще никакое случайное событие не проходит без водки.

В быту крестьян кабак имеет весьма важное значение. Это есть их биржа, клуб, судилище, где производится расправа, их школа. Если там сидит еврей, то пожалуй его можно назвать и банком, где делается ссуда деньгами или  водкою  и где принимается под залог все, что имеет или может иметь крестьянин; там закладываются одежда и хлеб не только наличный, но и будущего урожая. Харьковская городская дума, ходатайствуя о принятии мер для ограничения пьянства, высказалась так: “потребление питей, доведенное .до крайних размеров, есть зло, которое в дальнейшем разветвлении и по своим последствиям оказывается громадным в нравственном и экономическом отношениях. Из бочек вместе с водкою вытекает угроза собственности, семейному быту и честному промыслу; в тех бочках из подонков составляется гнездо хищнического промысла и заговора против общества.

В кабаке мы видим начальную школу взаимного обучения, которую посещают, начиная с 10-летнего возраста и до глубокой старости. Из неё многие питомцы поступают в высшее образовательное заведение — в тюрмы и арестантския роты”.

Кроме 12 миллионов денежной траты, губерния наша несет еще и другие трудно переводимые на деньги, на весьма тяжелые потери:

1) В губернин считается около 4000 питейных заведений разных  наименований. Считая  в каждом  изъ них по одному сидельцу, видно, что 4000 дюжих рабочих, сидящих праздно у стойки, потеряны для производительного труда.

2) В каждом питейном приходе (полагая 500 душ на приход) можно найти по крайней мере два пропойца, нищенствующих ради пьянства, а на всю губернию приходится 8,000 — также 8 тысяч потерянных рабочих.

3) Пьянство соединено с потерею рабочего времени для потребителей, которую трудно оценить; но она значительна, как об этом сказано будет вскоре.

4) С крестьянского сословия сняты узы крепостного права ему предоставлено самоуправление  и право выкупа земельных угодий, находящихся в его пользовании; но освобожденный народ добровольно налагает на себя другие оковы  не менее тягостные: патентованно-питейные, и находит в них свое право самоуничтожения и разорения своей собственности; на крестьянских собраниях иод влиянием питей решаются общественные дела,  утверждаются отчеты,  делаются выборы должностных лиц;  на волостных сходах совесть продается за кварту водки.

5) Мировые судьи и окружные суды разбирают множество дел уголовных по преступдениям и проступкам, каковы: убийство, драка, воровство, грабеж и проч. Если бы в отчетах этих  судебных учреждений была особая рубрика с означением причины и поводов преступлений, мы бы убедидись, что несравненно большая половина преступных деяний совершается ради пьянства.

6) Случаи  скоропостижной смерти  бывают часты и при разследовании оказывается, что не менее 80 %, их надобно приписать неумеренному  употреблению водки. Люди вешаются, утопают,  замерзают от пьянства.  Если сочесть всех этих несчастных преждевременно умерших, то окажется, что ни холера  и никакая эпидемия не уносит столько жертв. Чума, разные заразы и поветрия, правда гибельны, но они появляются изредка временем и страшась их мы принимаем меры;  но пьянство составляет эпидемию туземную, постоянно действующую и мы не обращаем на нее внимания как привычные к ней. Если оценить все  указанные потери, мы бы увидели, что питейная контрибуция есть одна из тягчайших: здесь поглощаются капиталы, труд народа, его здоровье, жизнь, теряется разсудок, и в вине утопает воля народа.

Не входя в разбор причин пьянства и мер для его ограничения, мы заметим только, что пьянство и бедность идут рука об руку, составляя взаимно причину и последствие. Богатые крестьяне пьют немного, но упиваются бедняки, которым не достает хлеба и быть может с целью притупить чувство голода и лишений; с этой стороны новый закон о раздробительной продаже питей поступает рационально, требуя продажи разных закусок в распивочных заведениях.

 

Е. Празднование.

 

Народ пьянствует религиозно: он встречает и провожает праздники, с рюмкою вина. Всякий праздник, по его понятиям, дает христианину  право на  праздность и разрешает,  по указанию  церковного календаря, вино и елей; быть пьяным в будничные дни и работать в праздники крестьяне считают за грех, и они  признают, за пьяницу лишь того,  который напивается  в рабочий день. Крестяне, не бывши грамотными и не читая  календарей, хорошо помнят почитаемые ими праздники, а если бы забыли, то колокольный  звон накануне  напомнит им; а звонят в колокол кроме субботы пред всяким днем, отмеченным в кадендаре крестом, а таких праздников много.

Нельзя не призадуматься, если сочесть сколько рабочего времени теряется бездельно. Вот  помесячный реестр праздников, чтимых в нашей местности: 1, 6, 7. 25 и 30 января, 2 февраля, 17 и 25 марта,  23 апреля, 2, 8, 9, 21 и 28 мая, 24, 29 и 30 июня, 8, 20, 28 и 28 июля, 1, 6, 15, 16, 29 и 30 августа,  8,  14 и 26 сентября, 1 и 22 октября, 8,  13, 21 и 30 ноября,  4 и 6 декабря и Рождество Христово 7 дней.  Кроме того празднуются 7 дней Воскресения Христова, 2 дня св. Троицы, 1 день Вознесения Господня, 2 дня масляницы, 3 дня  говенья, 1 день поминальный на Фоминой недели.

Итого всех праздничных дней 61 и за исключением 8 дней  когда праздники совпадают с воскресными  днями остается  53 дня, а добавивши 53 воскресных  дней составятся 106  дней;  следовательно  на  каждую  неделю приходится 2 праздничных дня. Но этот список еще не исчерпан. К нему надобно добавит некоторые местные праздники, как-то: храмовые, продолжающиеся 2 дня, когда гуляют не только прихожане, но и крестьяне, приезжающие из окольных сел, перенесение икон. Кроме того, в зимнее время, когда нет ни полевых, ни домашних забот, крестьянин  по необходимости остается  без занятий, если он не отправился в заработок на какие-нибудь заводы или когда он не поступил в годичный наем. Положительно можно сказать, что крестьенин ¹/₃ года остается без дела.

На западе наемные рабочие  стремятся  сократить  у хозяев число рабочих часов в сутки, чтобы оставалось более свободного времени  для своих домашних  занятий и этою целю делают стачки; у нас же  без стачек сокращаются целые рабочие  дни не только  при наемной работе, но и у себя дома. Крестьяне  считают за грех работать  в праздники и верят, что за неуважение праздника  виновный будет  наказан  или  ударом молнии, пожаром,  падежем  скота,  или  другим  каким-либо несчастием.  Известные английские фабриканты Клейтон и Рамсон, которых  земледельческия  орудия и машины  привозятся в наш  край,  желали основать свои фабрики в Харькове, но осведомившись  о  прогульных днях они оставили свое намерение. Эта страшная  потеря рабочего времееи слишком достаточна для того,  чтобы крестьянина сделать  убогим;  но потера  возрастает потому еще, что празднование  соединено с  випивкою и её последствиями.  Уже выше объяснено,  сколько денег пропивает крестьянин; но прогульные  дни, особенно в летнюю рабочую пору, обходятся  еще дороже:  рабочему платят тогда (считая с апреля по октябрь) по меньшей мере 50 к., а работнице 25 к. — значит,  семья  теряет 75 к. в сутки с прокормлением. В эти 6 летних месяцев насчитывается до 30 праздников, не считая воскресных дией, что составляет потери 22 р. 50 к.; за другую же половину  года насчитывается  до 23  прогульных дней, оценивая труд вдвое дешевле, т. е. 25 к. работнику и 12 к. работнице  в сутки, потеря для  семьи определится в 8 р, 75 коп.

Итак, семья, состоящая только из 1 работника и 1 работницы, прогуляет в год по меньшей мере 31 р. 25 коп. — сумма достаточная  для того, чтобы окупить повинности, лежащие  на крестьянской семье. Есть еще потеря более значительная, которую ценить трудно: дни Христова воскресенья  празднуются в апреле месяце,  когда земледелец должен спешить с посевом, чтобы не упустить весенней влаги,  но наступает святая  неделя, крестьянин бросает  борону и его  вспаханная земля высыхает, посев делается лишь на  Фоминой неделе,  а при таком позднем посеве  земледелец лишается  почти половины урожая — это верно. Настает страдная пора, время уборки трав и хлебов и к  этой поре наиболее отнесено праздников. Почитая их, крестьянин отказывается от работ, когда ему предлагают хорошую цену за его труд: о своем же поле  он не думает,  хотя  его хлеб перезрел и  зерно  высыпается  или  собранный в копны под  дождем  проростает, а  сено гнит. В это же время его тащат в разные  стороны,  то для отбывания  повинностей и уплаты налогов или для отработка землевладельцу за землю снятую у него.  Неудивительно  крестьянин, даже при благоприятных  атмосферических условиях, едва  собирает сам-третей  посеянного зерна; он уже доволен, если получит сам-четверть. И так недород хлеба и оскудение крестьян является как следствие празднолюбия и неумеренного употребления спиртных напитков. Впрочем, трудно базусловно винит крестьянина: никто не заботился освободить его от  суеверного страха,  вкоренившегося  в нем с  юности;  правительственные указы не могут рогулировать жизнь частную, хозяйственную и дела совести; ближе всего следует  обратиться к духовенству,  которое дает  нравственнорелигиозное воспитание народу и, как врач духовный, должен изгонять из него дух праздности и суеверия; не останавливаясь на этой мысли, посмотрим на отношение духовенства  к народу, разумея здесь по преимуществу  сельское духовенство, и допуская нередкие исключения.

К сожалению,  отношения  эти вне церкви  большею частью  имеют характер коммерческий, и духовенство само назначает цену за свой труд и за свои молитвы.  Заботясь о средствах для содержания своего семейства и желая извлечь более выгоды из церковной земли, ему предоставленной, оно пользуется суеверием крестьян и оправдывает их излишнее почитание праздников. Сельский священник исправляет церковное служение по воскресным дням и праздникам  Господним; в дни же  церковных праздников,  отмечешшх  крестиками в святцах, церковь остается запертою,  но накануне того дня  звон на колокольне напоминает, что работать завтра грешно. Дни эти называются церковными, как бы принадлежащие причту церковному; и вот в эти дни священник предлагает убрать  сенокос и хлеб на его земле, а прихожане, не смотря на праздник, изменяют свой закон, считая, что для батюшки работать не грешно. Они исполняют  работу по приказанию  духовного  начальства и тем охотнее, что им обещано щедрое угощение яствием и питием.

Вообще отношение  духовенства к своей  пастве, тягостное для обеих сторон, не отвечает  духу христианского учения. Оно имеет характер принудительный и промышленный. Вот,  например, чтобы совершить таинство бракосочетания,  открывается торг: сельский священник  предлагает свои условия, которыми определяется  размер платы, количество хлеба и в добавок  известная  мера водки; требуемое денежное вознаграждение от 10 до 25 р. бывает не под силу крестьянам. Такой же торг идет при погребенин мертвых и нередко случается, что погребение совершают сами крестьяне, в отсутствие  священника, и, только, спустя некоторое время могилы печатаются на кладбище оптом. Разные церковные обряды, требы и молитвословия совершаются на условиях платы и с рассчетом на суеверие темного люда.

Сельское духовенство не может иметь подобающего влияния на нравственность крестьян: вместо того, чтобы быть врачем нравственных недугов своей паствы, духовный отец, нуждающийся в её помощи, слишком снисходительно относится к слабости своих прихожан и, вращаясь в пьяной нравственноболезненной среде, нередко усваевается той же средой, заражается тою же эпидемиею, которую по своему званию должен бы устранять. Здесь было бы не уместно  обвинять  сельское  духовенство, когда быт его не  обеспечен и когда оно в борьбе за существование  пользуется мерами, ему несвойственными. Мы желаем только выяснить вредные последствия пьянства и излишнего празднования, а вместе сказать, что духовенство,  при настоящем его положении,  не может  противодействовать  этому злу, что напротив  того оно не вольно, по чувству самосохранения, увеличивает тягости крестьян, создавая какую-то повинность церковную. Крестьяне при всей своей неразвитости, начинают  понямать убожество своей духовной жизни, полной суеверия и предрассудков и стараясь выйти из этого положения впадают в сектанство, более и более  распространяющееся на юге России.  Как бы в укор православию  сектанты: штундисты, молакане и многие старообрядцы  оказываются честяыми, трезвыми и трудолюбивыми земледельцами.  Они живует привольно также как и их соседи немецкие колонисты.

Выше сказано, что крестьянское хозяйство  разоряется от чрезмерного и беспорядочного употребления  питей и от празднолюбия  крестьян, что эти пороки  находят себе  оправдание и поддержку в ложном понимании религии. При таком взгляде надобно-бы полагать,  что вернейшею мерою для ограничения  пьянства будет  закрытие в селах питейных заведений на все  воскресные и праздничные дни, а в прочее время дозволять продажу водки лишь на вынос. Эта мера привела бы к тому, что  крестьяне уменьшат число придуманных ими праздников, а в остальные  праздники вместо кабаков будут ходить в церковь.  Туже порцию  водки они выпьют  в течении  целой недели у себя дома без опьянения и, следовательно, нет опасения, чтобы доход казны уменьшился.

 

Ж. Вредные животные и насекомые.

 

В последнее время появились и разможились в Харьковской губернии паразиты разных наименований, приносящие сельскому хозяйству  огромный вред и в числе их первое место занимают  овражки и хлебныв жуки.  Оба эти врага земства первоначально показались в юговосточных уездах и с каждым годом подвигаются далее на северную половину  губернии.  Раз занятое ими пространство поступает в потомственное их владение и все меры, принимаемые  к  истреблению их оказываются недостаточными. Они оспаривают у сельских жителей право пользования посевом.  0  массе этих паразитов можно судить по следующим данным: в 1884 году,  как показывает Харьковский календарь, истреблено овражков в Купянском уезде 119,000, в Харьковском 281,000, в Ахтырском 242,000, в Богодуховском  120,000,  и конечно это составляет  самую незначительную долю их общего количества. О массе хлебных жучков  мы также можем судить, из отрывочных сведений, доставленных уездными земскими управами. Известно, что в 1880 году собрано и истреблено жучков в трех уездах: в Валковском при 41,219 рабочих 342 четверти  6 четвериков, и еще особо 342 пуда 10 ф.; в Богодуховском при 32,187 рабочих 407 четвертей; в Купянском в 11 волостях при 9,620 рабочих уничтожево 101 четверть.

Из появившихся в Харьковской губернии насекомых наиболее вредными считаются:

Для хлебных посевов — 3 вида хлебного жука  Anisoplia austriaca, segetum, crucifera; cephus pigmaeus  (пилильщик), несколько видов Jsosoma. Agrotis segetum (ржаной червь), chlorops taeniopus (хлебная муха). Cecidomia destructor (Гессеяская муха), Oscinis pusilla.

Для свекловицы:  Clenus punctiventris  (свекловичный долгоносик), Mamestra oleracea (совка), Еurycreon stricticalis.

Для кукурузы: Agriotes lineatus.

Для льна — Haltica oleracca.

Для рапса: Аlhalia spinarum (рапсовый пилильщик).

Для огородины: Gryllotalpa vulgaris (Медведка).

Для плодовых дерев: Сetonia hirta (Оленка).

Для лиственных лесов: Осneria dispar (шелкопряд).

Для соснового леса: Lophyrus pini (сосновый пилильщик).

Всеядные насекомые: Таnуmecus pаlliatus, Саssida nеbulosa, Саssida ferruginea, Mеlоlоntha, hippocastani, Меlоlоntha vulgaris, Расhytylus migratorius (саранча), Сalоptenus italicus (прус).

Итак, каждый вид экономических растений имеет, кроме всеядных, особых специальных паразитов между насекомыми.

 

З. Чума рогатого скота.

 

Чума рогатого скота натурализировалась в нашей губернии с давнего времени, постоянно  в течении целого года свирепствует с большею  или  меньшею силою, делая  по селам  свой гибельный обход.  Уничтоживши в одном селе большую половину скота, она идет далее на опустошение, вместе  с конокрадами отнимает у сельских жителей рабочую силу.

По сведениям Харьковского врачебного отделения за 6-ть  лет (1879—1884 г.) погибло от чумы скота крупного 17,983,  мелкого  2,277 штук; но здесь  заметим, что ветеринарная часть у нас плохо организована; ничто не удерживает чуму в её распространении; напротив, в дурном содержании  скота,  в загнивших  водопоях и небрежности крестьян,  она находит благоприятные для себя условия. Приведенные  выше сведения о числе погибающего скота не заслуживают доверия — убыль  скота в действительности несравненно значительнее; верно то, что из заболевшего скота погибает до 80 %.

 

Сельскохозяйственный бюджет, ценность и доходность земли.  Налоги.

 

В 1881 году губернское земское собрание в видах нормирования земского сбора, определила ценностьи доходность земли по уездам в следующем размере:

 

У Е 3 Д Ы	Цена одной десятины	Доходность одной десятины
Сумской	100 р	5 р.
Лебединский	80 „	4 „
Ахтырский	75 „	3 р. 75 к.
Богодуховский	70 „	3 „ 50 „
Харьковский	75 „	3 „ 75 „
Валковский	70 „	3 „ 50 „
Волчанский	55 „	2 „ 75 ,,
Змиевской	40 „	2 ,, —
Купянский	30 „	1 „ 50 „
Изюмский	30 „	1 „ 50 „
Старобельский	25 „	1 ,, 25 „

 

Центральный статистический  комитет составил следующую таблицу доходности десятины земли  по  уездам: в Сумском 16 р., Лебединском 18 р., Ахтырском 13 р., Богодуховском 8 р., Харьковском  8 р. 50 к.,  Валковском 8 р.,  Волчанском 8 р., Змиевском 5 р., Купянском 6 р., Изюмском 4 р., Старобельском  4 р.

Для исчисления доходности земства центральный стаческий комитет воспользовался сведениями, доставленнымя управами в 1882 году для понижений выкупных платежей, в которых между прочим означено, что крестьене нуждаясь в земле, принимают землю для пахоты по цене от 4 до 18 р.; но эти данные не определяют чистого земельного дохода, так как владелец, отдавши крестьянину под посев землю, должен уплатит все налоги, лежащие на этой земле; кроме того крестьянин платит лишь за то поле, которое он засевает, а при трех-польной системе третья десятина, остающаяся под толокою и которую крестьяне могут нанять лишь по 50 к. и недороже 1 р. 50 к., не введена в счет, а потому земскую оценку доходности земли надобно считать как более правильную.

Земская оценка немного разнится от правительственой оценки, сделанной для исчисления пошлин при совершении крепостных актов; она же оправдывается ценами, означенными в нотариальных актах,  если только  из уплаты купленных имений  выключить стоимость  лесов, построек и движимости. Справедливо, что цена земли по времени возрастает, но это вздорожание не зависит от усиления производительности и доходности  ея,  она возрастает в цене соразмерно естественному приросту населения, который доходит в Харьковский губернии до 35 тысяч душ в год и вообще земля дороже ценится там, где население густо. Сами же крестьяне устанавливают цену земли, как предмет жизненной их потребности.

Легко и скоро можно узнать действительную ценность земли, как продажного имущества, но гораздо труднее и для нас важнее определить её доходность,  от которой зависит благосостояние сельского населения и она же должна служить основанием  для установления  поземельных налогов. Харьковское земское собрание,  как видно из предыдущей таблицы, определило доходность земли в 5 % стоимости её; но эта огульная цифра, если бы была и верна, сама по себе не может служить мерилом для равномерной раскладки налогов между крестьянскими обществами и отдельными частными хозяйствами, по  следующим соебражениям:

Кроме нужд  государственных, земских и общественных, есть еще нужды житейские, которые должны быть  приняты  во внимание. Если крестьянин имеет столько дохода, что недостает или  едва достаточно  для пропитания  его семьи, то всякая лишняя податная копейка с десятины  земли делается ему тягостною. В виду этого знание  имущественной состоятельности лиц, платящих налоги для уравнительной раскладки их оказывается необходимым. К сожалению, русский народ не любит ни меры, ни веса, ни счета и крестьянин, за весьмма  редкими исключениями, не может по истечении года сказать сколько он собрал хлеба, что приобрел  и что прожил; в ответ на эти вопросы он лаконически скажет — только что продышал. Даже интеллигентные хозяева могут свести свои счеты и в результате оказываются дефициты у них и надежда на лучшее будущее. Сельскому хозяину трудно составить свой годичный  бюджет и главным образом потому, что промысл его слишком изменчив и зависит от многих непредвидимых случайностей. Составитель бюджета доводьно верно вычислит статьи расхода:  во сколько ему обойдется  содержание семейства, инвентаря, сколько он должсн уплатить налогов и проч. Ошибка может простираться,  исключая некоторых несчастных случаев, до 10 % недочета, так как жизненные  потребности и налоги  с каждым годом  возрастают; сократить же расходы трудно, особенно крестьянину; он тогда должен отказаться от мясной пищи, носить изорванную одежду, ограничить корм своему  рабочему скоту до крайности. Что же касается до сметных доходов, то цифра их окажется слишком  неопределенною, гадательною — ошибка здесь может простираться до 100 %, и в то время, когда расход неизбежен, доход  по хозяйству оказывается ничтожным; так бывает в неурожайные годы; дефицит в таком случае пополняется займами, продажею инвентаря и сокращением хозяйства.

Объяснивши веобходимость знать в деле налогов платежную состоятельность сельских хозяев, мы укажем теперь, насколько тягостны налоги в среде крестьян несоразмеренные с их бытом и промыслом; для этого мы представим простейший рассчет.

По исчислениям центрального статистического комитета, приходится средним числом в Харьковской губернии 1,₄₄ дес. удобной земли на каждую наличную душу; в том числе пахати 1,₁ дес. На крестьянскую семью, состоящую из 6 душ, приходится  6,₆ дес. пахати.  По трех-польной  системе семья эта должна оставить под паром 2,₂ дес., а 4,₄ дес. распахать и засеять озимым и яровым хлебом; при благоприятных условиях одна десятина крестьянского посева даст 5 четвертей, а всего из 4,₄ дес., получится разного зерна 22 четверти — это составит полевой доход крестьянской семьи.  Из этого количества должно поступить в расход:  на посев 4¹/₂  четверти разного хлеба и на корм одной лошади по крайней мере три четверти в год; затем  остается зерна для продовольствия семьи  14¹/₂ четвертей или  на  вес 130¹/₂  пудов, но  зерно нужно  еще переделать на муку и  крупу, и тогда отойдет от него 10 % на помои, останется же 17¹/₂ пуд. — это едва станет  для прокормления семьи состоящей из 6 душ, полагая на душу в год  19¹/₂ пудов разного хлеба: муки, крупы, пшена  и гороха; но ей не достает еще соли, масла, сала и хотя изредка кусок мяса или рыбы. Положим этот недостаток отчасти только пополняется коровою, домашнею птицею и свиньею, которые кормятся на счет того же поля.  Очевидно, что за расходом на продоволствие, крестьяне при среднем наделе, ничего не получают из земли для уплаты налогов, им приходится на половину сократить  свою пишу, перенося голод, а другую половину продать и денги отнести в казначейство или же, как делают многие маломощные крестьяне, передать  односельцу свой надел с обязательством  уплатить лежащие на его дворе и земле налоги; а также поступают волостные правления с недоимщиками, которые  лишившись земли ищут заработков на стороне. — Правда, что земля наделяется неравномерно по разным обществам: есть крестьяне, которые владеют количеством  земли гораздо выше среднего и те могут небедствуя исправно выплачивать подати, но за то другая часть крестьян, имеющая в наделе менее одной десятины на душу (бывшие помещичьи крестьяне, получившие даровой надел имеют лишь 0,₄ дес.  на наличную душу). Во всяком же случае верно,  что так называемый поземельный налог взимается не из доходов земли; его правильнее назвать налогом на рабочие руки.  Справедливо также, что крестьяне имеют  еще другие источники дохода, без которых они не могли бы жить, как то: разного рода работы  по найму в месте своего жительства и в удалении,  разные мелкие промыслы, съемка земли и проч.; но этого дохода не должны касаться земельные сборы, так как они уже обложены платою за промысловые свидетельства и паспорта, а за землю, снятую  у помещиков под вспашку, уплачивают поземельный налог сами владельцы.

Кроме этого вычисления, непосильная тягость налогов доказывается недоимками, как видно из сведений, сообщаемых казенною палатою и администрациею. Количество всех сборов по волостям: государственных,  земских, страховых, волостных, сельских и выкупных платежей в Харьковской губернии составляло в 1884  году сумму 5,829,165 р., а в недоимке к следующему году считается 2,066,751 р.

Недоимка распределяется по уездам  в следующем количестве:

 

У  Е  3  Д  Ы	Количество всех недоимок  крестьянских обществ	Чисдо десятин земли с лесом на одну наличную душу
Сумской	18,223	0,70
Лебединский	12,220	0,94
Харьковский	31,013	0,94
Валковский	17,242	1,06
Ахтырский	39,517	1,31
Богодуховский	73,024	1,48
Волчанский	186,729	1,43
Купянский	314,195	1,41
Изюмский	124,113	1,34
Змиевской	343,009	1,51
Старобельский	904,182	2,5

Кроме того считается в недоимке продовольственного капитала, выданного в ссуду крестьянам на продовольствие и обсеменение:

 

По Богодуховскому уезду	2,261
„   Волчанскому	25,810
„   Изюмскому	179,327
„   Купянскому	65,363
„   Змиевскому	85,584
„   Старобельскому	83,613
Итого позаимствовавного продовольственного капитала	441,958
Всего же  недоимки  числилось к 1 января 1885 года	2,508,709 р.
на одну десятину приходится по 1 руб,

 

Сравнивая количество недоимок с количеством земли по уездам,  оказывается, что в 6-ти северных уездах малоземельных, где крестьянский надел сравнительно меньший, там и недоимок менее, всего же 191,239 р., а в 5-ти южных уездах, более наделенных землею, недоимок считается более, именно 1,879,228 руб. Разница огромная! И вот новое доказательство  того, что не  земля оплачивает земельные налоги, но они оплачиваются разными черными работами, какие требуются  на заводах  северных уездов.

Недоимки вообще по губернии являются постоянно, переносятся из года в год и их нельзя назвать случайными и при том взнос  недоимок зависит не от способа выколачивания  их, но причину  недоимок  надо искать в недостатках нашей податной систеыы и в оскудении плательщиков налогов.

При назначении поземельного  налога правительство и земские учреждения, имея в виду государственные и земские потребности, соразмерно им определяют  величину подесятинного налога, обращая мало внимания на жизненные потребности плательщиков и податную их выносливость, но система эта несогласована с имущественною состоятельностью разных  крестьянских  групп и с бюджетом крестьанского двора.  Если в смете крестьянина доход от земли едва стает на его пропитание, то каждый излишний рубль отнимает у него часть пищи или одежды, а таких крестьян  много и очень много. Другой весьма важный недостаток заключается в том, что, облагая землю, не обращают внимания на совокупность всех налогов, собираемых с земли как казною, так и земством и миром, и каждая сторона независимо от другой определяет цифру налога на  один и тот же предмет обложения. К тому же цифра эта неимеет границ, возрастает с каждым  годом и сельский хозяин при такой изменчивости не  может свести своих  счетов. Ему как будто говорят: отдай столько, сколько нам нужно, а что останется, то твое. Крестьянской семье нужен хлеб и земля, но ей предлагают прямо налоги, а косвенно водку. Можно полагать, что возвышенный акциз на водку отчасти увеличивает недоимку по сборам; и если питейный доход казны с повышением акциза уведичивается, то в то же время он теряет в сборе поземельннх налогов: крестьянин свои податние деньги, вместо казначейства, относит в кабак. Все  это указывает на необходимость установить предельную норму земельных налогов согласно как потребностям  облагающей, так и нуждам  и силам платящей стороны и подобно тому как установлен размер оброчной подати на общественные земли.

 

Быт сельских хозяев. Меры для улучшения благостояния и промысла их.

 

Еще в 1872 году была Высочайше учрежденная коммисия  для исследования положения сельского хозяйства  и сельской производительности в России, признала, что быт и хозяйство крестьян  в западных губерниях  улучшились; в наибольшей  части России благосостояние и промысл крестьянский  остались без изменения или ухудшились; вообще же, принимая в соображение недостатки, указанные коммиссиею в её докладе,  надобно признать успехи нашего сельскохозяйственного  дела весьма неудовлетворительными и это одинаково справедливо как относительно помещичьего, так и крестьянского хозяйства. Заключение коммисии оправдалось еще более в последующее время.

Г. Харьковский  губернатор  в своем всеподданейшем отчете за 1883 год сказал, что “крестьянския хозяйства во всей губернии находятся в том положении, которое  нельзя  не назвать положением упадка: всюду трех-польная зерновая система хозяйства, истощенная выпаханная земля, крайний недостаток скота, непозволяющий и думать о введении удобрения; не только не замечается никакого  земледельческого  прогресса в настоящем, но при теперешнем  положении вещей  невозможно  разсчитывать и в ближайшем будущем.” — Впрочем, нет надобности в авторитетных свидетельствах;  ненадобно также собирать подробные статистическия сведения — достаточно только осмотреть несколько дворов крестьянских  в каком угодно селе, обратить внимание на постройки, скот, земледельческие орудия,  одежду, пищу крсстьян, чтобы сделать верное заключение о быте и состоянии хозяйства сельских жителей во всем уезде и в целой  губернии, так как причины оскудения крестьян одинаковы  везде; если в селах найдется 10 % пользующихся кажущимся благосостоянием,  то  тем беднее остальная масса населевия.

Ненужно также делать справки в архивах,  чтобы знать как велось крестьянское хозяйство в отдаленные времена — у сельских жителей изменился только язык, но мало изменились понятия, промысл и род жизни.

Названная коммисия, делая свое заключение, имела в виду быт крестьян со времени  уничтожения крепостного права и он действительно  мало изменился; но в быту и землевладении помещиков в течении последних двадцати пяти лет произошла существенная перемена: крупное землевладении с каждым годом сокращается и экономическое положение помещиков  сделалось  затруднительным, как уже сказано выше. — Нынешнее положение сельского хозяйства называют критическим, переходным. Правда, что положение сельских хозяев,  особенно  в текущем году, незавидное: урожай плох и то что уродило не имеет сбыта, за недостатком кормов; скот  убивается  и распродается по самым низким ценам; весенние посевы за недостатком зерна и рабочего скота должны значительно сократиться. Неурожай одного года не может еще произвести кризиса в хозяйстве; счет в том, что в течении многих годов, обнаруживается последовательно недород хлебов и трав, что производительность нашей почвы, невисимо от климатических условий, слабеет исподоволь и неудержимо в той мере, что обработка её мало вознаграждает издержки и труд земледельца. Поэтому настоящее положение хозяйства нельзя назвать также переходным, временным, разве в том смысле, что переселение крестьян усиливается и помещики, оставивши свои имения, переходят к другим занятиям. Нельзя также назвать это положение хозяйства упадком его, потому что оно никогда у нас как искусство не процветало, а лишь упадает производительность земли. Некогда губерния наша славилась своим плодородием и тучностью почвы, как видно из топографического описания Харьковскато наместничества: 100 лет тому назад земля наша производила такие хлебные и промышленные растения, какие теперь не удаются; урожаи были необыкновенные и на пастбищах скот утопал в травах; тогда же рог изобилия был её гербом, но теперь когда она оскудела, весьма справедливо с герба снят рог и заменен головою убегающей лошади.

Везде земледельческий промысл считается наиболее верным, наиболее нравственным и прибыльным; везде земля ценится как прочное имущество, с которым связано имя владельца, его значение в обществе и как его потомственное достояние. У нас же сельскохозайственный промысл обставлен такими условиями, при которых ему трудно развиваться; он испытывает разного рода насилия, хищения и бедствия, посылаемые от Бога и творимые недобрыми людьми, мы же сами не ценим своей земли, портим её; она даже потеряла характер недвижимой собственности: переходит быстро из одних рук в другие. Крестьяне-земледельцы оставляют свое сословие и промыслы  или доведши землю до крайнего истощения  пересылаются  в места отдаленные.  Не более преданы иблагодарны земле дворяне-землевладельцы: они охотно продают свои имения  вместе с могилами своих предков, переходяет  в  города  на чиновническую почву; свой же капитал переводят в банки, в процентные бумаги или приобретают городские имущества.

Со времени реформы в быту крестьян многие купцы начали покупать имения помещиков. Владея кредитом и капиталом, они, правда, устроили эти имения, снабдили их достаточно инвентарем; но их хозяйство поддерживается средствами других промыслов: коммерческого и фабричного. Без этой же посторонней помощи их экономическия дела приходят в упадок и ликвидируются; еще сохраняются те купеческие имения, где хозяева, оставивши плуг, занялись скотоводством, как делом менее сложным и более коммерческим. Эти купцы-землевладельцы скупают рогатый скот и овец, откармливают их и продают на убой.

Объяснивши  причины, затрудняющие наш промысл, скажем теперь о мерах, принятых для развития его, как со стороны земства,  так и правительства.

К мерам правительственным  относятся  главным образом: улучгчение путей сообщения, открытие банков, меры против пьянства, распространение  народного образования и, наконец, открытие земских учреждений.

Улучшение путей собщения бесспорно есть одна из важнейших мер для развития народного благосостояния и всех промыслов и в особенности  земледельческого. С этой целью правительство заботилось об устройстве шоссейных  и железных дорог, о  расчистке судоходных рек, прорытии судовых каналов и проч. Главное же внимание обращено на сооружсние железных дорог: построено у нас рельсового пуги протяжением более 20 тысяч верст; издержаны громадные суммы, свыше двух миллиардов рублей металлических,  выдано акционерным компаниям в ссуду более 500 миллионов почти безвозвратно. Польза железных дорог для народного  хозяйства несомненна и нельзя отрицать благодетельного влияния их на развитие наших отечественных промыслов, хотя трудно определить, как велико это влияние и в чем  оно состоит. Мы знаем только, что означенный капитал два миллиарда пятьсот миллионов, затраченный на сооружение  железнодорожного пути, составляет долг той же земли, на ребрах которой положены рельсы; она же на себе  должна выдерживать все паровозные толчки; известно также, что цены на все предметы, вместо ожидаемого удешевления, повысились и жизнь вздорожала, что для надобностей железных дорог истреблены леса. Глядя на практику акционерных компаний можно думать, чтоони устроили рельсовые пути не в интересах народного хозяйства  и промыслов, но для их собственных выгод и с тем, чтобы подчиненная им промышленность  платила железнодорожные налоги, назначаемые произвольными тарифами. Мы не можем определить, насколько здесь виновны авционерные общества, но со стороны Харьковского земства можем сказать, что многочисленные жалобы губернского земского собрания на злоупотребления Курско-Харьково-Азовской железной дороги остались без последствий.

Заботясь о постройке железных дорог, мы как будто забыли другие пути сообщения: шоссейные потеряли у нас всякое значение и наше единственное шоссе, идущее от Харькова к Белгороду, оставлено в пренебрежении в то время, когда провоз по грунтовым дорогам обходится дорого, а в сырое время делается совсем невозможным.

Для передвижения тяжестей водный путь несравненно удобнее и транспорт обходится гораздо дешевле, нежели другим каким-либо путем; Волга, Дон и Днепр могли бы в этом отношении заменить любую железную дорогу; но они мелеют с каждым годом и задерживают суда, и в то время, когда на содержание железных дорог и воспособление им тратятся сотни миллионов и когда некоторые железные дороги оказались даже ненужными и безполезными, наши судоходные реки едва получают тысячные пособия для расчистки их. В Харьковской губернии есть только одна река, способаая сделаться судоходною, именно северный Донец; но об ней перестали говорить.

Кредит считается душею торговли и всяких промыслов. В последнее время в период реформ открылось у нас множество кредитных учреждений разных наименований, с разными уставами. Харьков считает у себя 9 банков и кроме того каждый уезд имеет свой собственный банк. Широкое и скорое развитие кредитного дела обещало нам быстрое развитие народного труда и благосостояния, на деле же оказалось, что все эти банки, подобно питейным заведениям, широко раскрыли свои двери и жаждущие кредита упивались кредитом до самозабвения, а теперь мы часто слышим известия о несостоятельности наших кредитных учреждений, о хищении и бегстве  кассиров, о перемещении директоров на скамью подсудимых; надобно удивляться слепому доверию и легкомыслию публики, вносящей туда свои капиталы; она смотрит спокойно и благодушно на свои казнохранилища, просыпается лишь тогда, когда услышит их крах и шелест денежных бумаг, уносимых ветром.

Нас же особенно должны интересовать два банка: крестьянский, уже открытый и дворянский, готовый к открытию. Первый из них имеет в виду помочь крестьянам,  нуждающимся в земле и ограничит тягостное переселение их в дальние места; со дня своего открытия по 1 октября текущего года банк этот разрешил 64 ссуды для 3,846 домохозяев из крестян; покупается ими 28,240 десятин под ссуду в размере 1,338,318 р. Дворянский банк предлагает удешевленный кредит дворянам под залог их имений и для перезалога их из других банков, чтобы предотвратить угрожающую им ликвидацию. Можно надеятся, что оба банка принесует сельскому хозяйству известную долю пользы, хотя временную.

Есть еще одна мера, которою правительство желает отрезвить земледельцев и устранит одну из главных причин расстройства крестьянского хозяйства: оно старается ограничить пъянство, но таким образом, чтобы не уменьшить дохода казны, прямо связанного с количеством потребляемого спирта; свою трудную задачу оно надеется решить увеличением акциза на водку и платы за открытие питейных заведений, предполагая, с одной стороны, что при дороговизне напитков народ принужден будет уменьшить количество потребляемого вина, а с другой, казна возвышением акциза вознаградит потерю, могущую последовать за уменьшением потребления; на деле же оказывается, что ни введением акцизной системы, ни возвышением акциза на вино, размер пьянства не сокращается и доход казны не увеличивается пропорционально возвышению акциза; к этому добавим, что обеднение крестьян не удерживает их от потребления водки; напротив того, бедность усиливает пьянство, заставляя тощий желудок прибегать к водке, притупляющей неприятное чувство голода. По новым правилам как будто согласно с этим мнением требуется, чтобы в местах раздробительной продажи питей продавались кушанья, но крестьяне идут туда лишь для утоления жажды спиртными напитками.

Как противоядие пьянству и, как меру для развития благосостояния и промыслов крестьян, рекомендуют возможно большее распространение образоеания в простонародии. С введением  земских учреждений  число начальных школ более нежели учетверилось и теперь считается их по губернии 466 с 26,700 учащихся обоего пола. Вместе с правительством и земство заботилось  о школах в хозяйственном  отношении, ассигнуя для содержания их значителные суммы. К сожалению, наши школы не принесли той пользы, какую от них можно было ожидать, главным образом потому, что упущено  из виду нравственное воспитание, что на ряду со школами, кабак имеет свою воспитательную, одуряющую  силу, что мальчик, сделавшись книжником, очень часто изменяет своему земледельческому промыслу, поступает  в писаря или в разряд торговцев, где грамота и арифметика дла него оказываются более пригодными; наконец, потому, что грамотность еще недостаточно распространена в народе и грамотных крестьян не стает для  сельского обихода: для поверки счетов и дел волостного и сельского управлений, для подписи приговоров и т. д.

Рассуждая о правитедьственных мероприятиях, направленных к улучшению народного благосостояния, можно только сожалеть, что мы, по какой-то злой судьбе, мало воспользовались благодетельными заботами правительства и даже успели направить во вред себе несомненно полезные изобретения и учреждения цивилизованного мира, как например железные дороги, банки и проч.

Наконец, обращаемся к земским учреждениям, на которые возложена обязанность заведовать делами, относящимися к пользам и нуждам местного хозяйства с правом действовать самостоятельно; земство следовательно признано правоспособным хозяином. Пользуясь своим правом, оно, с своей стороны, принимало меры к улучшению хозяйства и быта сельского населения. в земских собраниях обсуждались многие сельскохозяйственные вопросы, делались совещания о пользах и нуждах земства и обсуждались о них ходатайства пред правительством; земские учреждения принимали зависящие от них меры к устранению причин, затрудняющих хозяйство; в среде земства делались с разрешения правительства, областные съезды сельских хозяев южных губерний. Харьковское земство основало у себя статистический комитет, заботилось об открытии сельскохозяйственного общества и при нем справочного бюро; оно заботилось об исполнении обязательных и необязательных повинностей, указанных положением о земских учреждениях и удовлетворяло разным правительственным требованиям; однакоже деятельность земства подвергается частым нареканиям; многие порицая его находяет даже и самые основы земских учреждений непригодными; отвергают правоспособность у земских людей, забывая, что они сами составляют земскую единицу. Нельзя скрыть недостатков земского управления — они у всех на виду и мы сознаем их; но для нас важнее знать причины неуспешного хода и слабого развития земского дела. Причины эти понятны, если привести на память вышеобъясненное положение сельского хозяйства и те, почти неизлечимые недуги, которые гнетут его. Земское управление не могло устранить тех беспорядков, против которых требуются общие, государственные меры, так как и самое обсуждение этих мер в земских собраяиях недозволено законом; при том следует вспомнить, что кроме земского есть еще крестянское самоуправление. Это последнее действует независимо, почти безконтрольно; в своем сельском хозяйстве оно распоряжается самостоятельно, делает приговоры и приводит их в исполнение; во многих случаях земская власть не может и не имеет права изменять распоряжений волостных и сельских сходов, если бы даже эти распоряжения не отвечали пользам и нуждам крестьянского хозяйства; так например: земские управы не могли остановить быстрой и безпощадной вырубки общественных лесов, которые теперь обращены в пастбище для скота. Земская власть оказывается безсильною для принятия санитарных мер: не смотря на инструкция земских управ, крестьяне мочат коноплю в прудах, служащих для водопоя; погибший от чумы скот бросают на выгонах, не зарывая в землю; не принимают предохранительных мер против пожаров и проч. Еще пример: земские собрания и управы, заботясь о народном продовольствии, делают распоряжения о засыпке общественных магазинов, об освежении залежалого зерна и замене его новым, о продаже зерна, с тем чтобы из вырученных денег составить сельский продовольственный капитал — все это должны исполнить крестьянские общества; но они, разобравши зерно для перемены, не возвращают в магазин, а деньги, вырученные от продажи, отдают в счет уплаты недоимок. В этих случаях нельзя винить земские управы, если распоряжения их остаются неисполненными, так как меры исполнительные и понудительные зависят не от них.

Чтобы уяснить характер  земского  самоуправления, его значение в делах ему вверенных и его ответственность, рассмотрим теперь, хотя бы поверхностно, права и обязанности земства в том виде, как они означены во 2-й статье положения. Там права и обязанности формулированы словами: попечение, участие, содействие, участие преимущественно в хозяйственном отношении (п. VI, VII, VIII); но необъяснено определительно в чем состоит это попечение, участие, содействие и проч. Для земской деятельности по-видимому открыто широкое поле, но не указаны точно пределы и способы его разработки и все заботы земства по делам,  ведению его подлежащим, можно считать для земских учреждений необязательными.

По той же 2 ст. IX п. Положения, земские учреждения обязаны исполнять возложенные на земство потребности воинского и гражданского управления и делать раскладку государственных земских сборов (п. X). Такие обязанности не относятся прямо к местным хозяйственным пользам и нуждам и противоречат смыслу 1-й статьи. Здесь земские деятели становятся уже не самостоятельными хозяевами, но агентами правительства.

По ст. 4-й, на земские учреждения возлагается: обсуждение, определение и приведение в исполнение всех законных мер, необходимых для хода дел, ведению означенных учреждений вверенных; а во временных правилах для земских учреждений ст. 43 сказано: “непосредственное наблюдение за выполнением повинностей натуральных и самые меры исполнения, под общим заведыванием уездной управы, возлагаются на общественные власти и полицейские учреждения”. При сравнении приведенных двух статей оказывается также противоречие. Не только в этом деле, но и во многих других исполнение постановлений и мер не зависит от земских управ и собраний, например, в делах продовольствия, по содержанию тюрем, взиманию как земских, так и государственных сборов и проч. Мн приводим эти примеры с целью указать,  что обязанности земства не ясно определены и что хозяйствеяная часть управления законом недостаточно разграничена с другими ведомствами.

Земские учреждения по ст. 6, в кругу вверенных им дел, действуют самостоятельно; но самое определение их занятий словами: участие, содеиствие исключают самостоятельность действия. Сведения, по требованиям правительственным, относящияся до земского хозяйства представляются земством согласно ст. 2-й X п., но годичные отчеты о положении сельского хозяйства и благосостоянии губернии представляются губернатором. При том же собирание статистических сведений производится вдвойне: у нас два статистических комитета: один — губернский, со стороны начальника губерний и — другой земский; оба они собирают сведения по тем же предметам — а это не доказывает самостоятельности.

В 1-й ст. положения объявлено, что губернские и уездные земские учреждения образованы для заведывания делами, относящимися к местным хозяйственным пользам и нуждам; а потом в следующей 2-й ст. при исчислении дел, подлежащих ведению земских учреждений, означены и такие предметы, которые не относятся ни к местным, ни к хозяйственным нуждам и пользам; отсюда истекают недоразумения и неясные представления о земстве, о нуждах и пользах местного населения, о земском хозяйстве и теряется различие между нуждами хозяйственвыми и государственными. Последние из них, т. е. государственные, не могут подлежать ведению земства.

Высказанные здесь замечания объясняют неполноту закона о земских учреждениях и затруднения их, обнаруживающияся  на деле. Мы чужды порицать  закон: основые его начала верны, цель его благодетельна и польза несомненна;  но положение о земских учреждениях, как и всякий новый закон, нуждается в дальнейшем развитии и в тех изменениях, какие окажутся нужным в практике закона. Мы не ищем расширения прав для земства, но желаем, чтобы права и обязанности его были точнее определены; мы желаем, чтобы самоуправленние  укрепилось на нашей почве и привесло плоды, полезные как для народа, так и для  правительства,  чтобы  доброе семя самостоятельного управления, брошенное на земскую почву, взошло и не было бы  в своем росте стеснено сорными травами.

Нас спросят, почему же земство в течение 20 лет, пользуясь своим правом, принесло мало пользы  и даже самый предмет его ведения, т. е. сельское хозяство, находится теперь в критическомх положении.

Ответ здесь нетруден для тех кому памятны прежние порядки отправления земских повинностей. Еще до открытия земских учреждений в 1858 г. депутаты от дворянства и городов Харьковской губернии, поверяя, согласно уставу, трехлетний отчет особого о земских повинностях присутствия, обнаружили вопиющие безпорядки и злоупотребления, какие теперь немыслимы, о чем и представили доклад общему присутствию губернского комитета о земских повинностях.

Но в те времена дела неоглашались и потому не многим они известны и мы упоминаем об них потому, что если наши земские учреждения принесли мало пользы, то по крайней мере не делали зла, обычного в прежне безгласное время. Доверие со стороны правительства, гласность и общественная совесть побудили земство избрать другой путь; но подвигаясь на этом пути оно встретило много препятствий, связанных с правами, привычками и обычаями народа, из которого выходят представители земства и его деятели. Чтобы преодолеть эти препятствия, нужно воспитать земство или, вернее сказать, перевоспитать себя. На воспитание человека достаточно 20 лет, но воспитание сословий, общества и всего народа требует слишком много времени и только в будущих поколениях оно возможно. 20ти летний возвраст земства есть его детство и было бы несправедливо требовать от ребенка, с которого сняты пеленки и позволено ходить самому, чтобы он шел твердо и не падая; только ушибы научат его ходить твердо. Было бы также несправедливо лишить земство самостоятельности, ради его ошибок — это было бы равносильно возвращению ребенка к пеленкам и к его кормилице; в таком случае и по такому же поводу следовало бы закрыть все школы, если они неудачно воспитывают и закрыть движение по железным дорогам,  очевидно разорительным для казны.

Главный недостаток земства — это отсутствие самостоятельного общественного мнения — этого руководящего и контролирующего начала. В нашем земстве не достает общественности — того цемента, который совокупляет и связывает одиночные разрозненные силы, чтобы организовать могучую общественную силу, так необходимую для пользы государства и для жизни земства. Сила эта не создается по указаниям, но она рождается и растет сама собою при благоприятных условиях; без этой силы земство будет представлять из себя лишь бездушный организм.

Подписано в печать и.д. губернатора вице-губернатором Сосновским 7 декабря 1885 г.