© Андрей Парамонов (Харьков)

         Первая половина XIX столетия для харьковской городской полиции служба протекала достаточно спокойно. Лишь изредка в городе объявлялись воровские шайки, которые вызывали беспокойство, все остальные преступления, совершаемые в городе раскрывались достаточно быстро. В большей степени полиция следила за чистотой и порядком на улицах, на базарах, за водоносными источниками, контролировала проституток, в ночное время отлавливала праздно шатающихся, доставляла в суды арестованных, вела обширную переписку с канцелярией губернатора и губернского правления. В её же ведении находились фонарщики, которые с темнотой зажигали городские фонари, а также пожарники. Да собственно все три полицейские части Харькова были с каланчой, для наблюдения за возможным пожаром. Большинство полицейских служащих и чиновников даже не имели оружия, не то, что огнестрельного, но даже шпаги или сабли. Лишь приставы и их помощники имели на вооружении сабли драгунского образца. Только в 1864 году было принято решение о вооружении даже пеших рядовых урядников саблями. Рядовой полиции, лишь на бумаге должен был иметь форменную одежду, но носил её только в проезды знатных особ, или самого государя императора. Стоила он не мало, а жалования на нее постоянно не хватало.  

         С приближением Манифеста об освобождении крестьян в 1861 году начались волнения в уездах Харьковской губернии. В губернский город все чаще проникали крестьяне, как крепостные, так и государственные, дворовые люди, пытаясь найти заработок, а не найдя его примыкали к разного рода гулящим компаниям, постепенно превращаясь в грабителей и воров. В последующие годы число таких мужчин в Харькове возрастет многократно и количество преступлений вырастет в разы.  История воровской шайки Александра Котлярова была по сути первой ласточкой грядущих перемен. О ней и расскажу своим читателям.

         В 1859 году по ряду уездов Харьковской губернии, особенно в Змиевском, Богодуховском и Харьковском, прокатилась волна дерзких краж и грабежей. Уездной полиции также было непривычно обилие преступлений, отчего долгое время задержать преступников было невозможно. Грабители нападали на одинокие экипажи в сумрачное время, срезали чемоданы, воровали вещи из домов, иногда пытали своих жертв – жгли серу на теле. Поначалу полиция никак не объединяла эти преступления в одно целое. Задержанные подозрительные мужчины доставлялись в Харьков. Всего в конце 1859 года в тюремном замке содержались до 40 человек арестантов за подозрения в грабежах. Дело вел полицейский пристав 1-й части Харькова губернский секретарь Михаил Иванович Грабилин, но явно с этой обязанностью не справлялся. Ситуацию усугублял тот факт, что полиция не находила краденных вещей, что затрудняло поиск воров. Тех же, кто попадался никак нельзя было объединить со всей массой преступлений, такими были крестьянин Чинфин, укравший лошадь в Харьковском уезде и пойманный сразу же, или крестьяне Левочкин и Кудрак, которые убили доктора Зибирштейна, а крестьяне Крикуненко и Котко и вовсе были опорочены напрасно. Под гребенку полиции попали в Харьковском уезде и дезертиры Шустов, Алексеев и Геращенко. Но в главном подвижек не было.

         Неожиданно харьковской городской полиции повезло, в первой половине ноября 1859 года на базаре у харчевой галереи на Нетеченской набережной Грабилин задержал государственную крестьянку Настасью Золотько, которая воровала кошельки у покупателей, чаще всего тут же пропивая все деньги. Пристав Грабилин нашел с ней общий язык и за свободу она выдала полный расклад по воровской шайке Котлярова куда входило более 30 человек. Главарем был мещанин города Харькова Александр Борисович Котляров 1830 года рождения, он был среднего роста с черными волосами и светлыми усами, бороду брил, имел круглое лицо и карие глаза. Паспорт получал в Харьковской городской думе 31 августа 1859 года. Основным местом проживания шайки были постоялые дворы у Харькова, Змиева и Богодухова. Местом встречи членов шайки был питейный дом в Филипповом Селе.

         Чаще всего шайка подпаивала в шинках, трактирах и постоялых дворах людей, которые по мнению воров имели некий скарб, с хорошей ценой. К выбранной жертве подсаживался соответствующий по сословию вор и спаивал. В водку воры добавляли мак, или дурман, которые долго настаивались в печи, а как только он отъедет от постоялого двора тут же чемоданы и срежут.

         Прочитав все показания Золотьковой, старшему полицмейстеру Харькова подполковнику Ханшинскому стало понятно, что дело выходит за рамки городской полиции. Была создана особая комиссия, куда вошли кроме офицеров полиции два офицера корпуса жандармов Нарыневский и Винарский. Механизм раскрытия и поимки шайки Котлярова закрутился 23 ноября 1859 года. Известный уже нам пристав Грабилин арестовал продавца краденных вещей мещанина Самсона Цымбалова. Во первых он не торопился и большую часть награбленного держал скрытно от чужих глаз, вступая в сговор с проезжающими через Харьков еврейскими купцами, продавал краденное в соседние губернии, и в преступлениях долго не сознавался.

         В три дня были задержаны члены шайки: мещане Александр Чурилов, Иван Зайцев, Николай Пиленков, Василий Иванов; государственные крестьяне Василий Рыльцев, Иван Кравченко, Василий Позняков, Павел Тимошенко, Иван Шалимов; беглый крепостной князя Голицына Александр Гайдад; бродяга Василий Герасименко; харьковский цеховой Петр Петров; дворянин Николай Петрович Хоружинский. Часть краденного была найдена в доме Рыльцева, и он тут же сознался. Полностью сознался и змиевской мещанин Чурилов.

Познякова полиция никак не могла отыскать, и арестовала позднее других. Чины полиции под руководством Грабилина переоделись в крестьянские одежды и следили за его подельниками Гайдадом и Герасименко, которые и вывели на место сходки на постоялый двор Брамантова. Тут же арестованные воры попытались откупиться от полиции, но видя серьезность намерений поостыли и в дальнейшем не отпирались. Сразу же во всем сознался и Зайцев. Несколько возов краденного имущество было доставлено в Харьков и позднее возвращено потерпевшим.

         Шайка Котлярова действовала маленькими группами, встречаясь в полном составе очень редко, на таких сходках, особенно в Харькове в ресторации у Нового Света они хвастались как истязали семейство еврея Якова Гуваленко, забрав практически все его имущество, или пытали семью крестьянина Ефима Белого.

         Сам главарь Александр Котляров был взят только 12 августа 1860 года, когда попытался продлить в харьковской городской думе свой паспорт. Его судьба мне неизвестна, впрочем и не особенно интересна. А вот пристав 1-й полицейской части Михаил Иванович Грабилин был назначен следственным приставом в управлении полицмейстера и еще несколько лет успешно раскрывал возросшее число преступлений в Харькове.