Село Рохманов при р. Стечне и Деревня Пихторовка при р. Вабле. Оба поселения существовали уже в перв. пол. XVII в., когда Рохмановом владел «шляхтич Островинский» 292), а Пихторовкой - Грабовский. О Рохманове старожилы в 1729 г. рассказывали: «По изгнании ляхов з Украины, як стало оное Село быть войсковое, гетман Самойлович в 1677 г. отдал во владение тое Село Рохманов за службу, Тимофею Улезку». По низложении Самойловича, Мазепа выдал Улезку 4 окт. 1687 г. другой универсал: «Ховаючи мы в респекте нашом рейментарском всякого способного до услуг войсковых, контентуєм ласкою нашею далеко барзей того, который для особливой працы военной на- становленный, яко и п. Тимофеа Улезка уряд хоружества, тоесть значок полковой маючего, до працы далшой заворочуючи, заховуєм при нем Село Рохманов...» Пихторовкой - «по изгнании ляхов з Украины, владел шляхтич прозываемый Кохановский, по гетманским универсалам; а по Кохановском владел Пихторовкою полковник Рославец». И после Рославца Пихторовка отдана была тому же Тимофею Улезку, по «листу» Якова Самойловича, 1686 г., - «Видячи мы Тимоха Улезка, хоружого, способного до услуг наших и войсковыХ... надаем ему ку нспартю его домовому, Село Пихторовку до далшой ласки нашой...». Рохманов и Пихторовка остались во владении Улезка и после того, когда он перестал быть хоружим.

У Тимофея Улезка было двое детей: дочь, бывшая замужем за рохмановским священником Симоницким, и сын Михайло, который в 1706 г. был взят в плен шведами, в Несвиже. Три малолетние дочери последнего вырастали под опекой деда, старого Улезка, который четырнадцать лет ждал сына из плена и, не дождавшись, в 1720 г. умер. Дочери Михаила Улезка, по неизвестности будущего их материального положения, за долгим отсутствием отца, все повыходили замуж за людей простых, Рохманов и Пихторовка остались без «державцы», так как ни к Симоницкому, ни к дочерям Михайла Улезка - перейти не могли. Это обстоятельство, как кажется, давно уже предусматривал полковой есаул Березовский, начавший еще при жизни Тимофея Улезка принимать некоторые меры, чтобы стать после его смерти рохмаиовским «державцей». Обыкновенным приемом в таких случаях была «скупля» и затем просьба к гетману, сначала - о подтверждении (купли, а потом - и об универсале на самую маетность. Еще при жизни старого Улезка, Березовский купил «грунт» у одного из рохмановских крестьян, о чем узнавши, Улезко поспешил пожаловаться Скоропадскому. Гетман тогда же выдал ему универсал, которым приказывал, «абы нихто с полчан стародубовских в селе Рохманове, маетности Тимофея Улезка, жадных грунтов, под утрачением грошей данных за скупли и самих скупель, не важился скуповата, а п. Березовский плецу чрез Василия Звонника неслушне заведенного, принявши свои гроши, уступил конечне». Но Улезко был уже очень стар, чтобы выжить из своего села такого человека, как Березовский. Последний не только не обратил никакого внимания на гетманский универсал, но по смерти Тимофея Улезка успел выпросить себе у того же Скоропадского и весь Рохманов. Но вслед за отдачей последнего Березовскому, неожиданно явился на родину Михайло Улезко, после семнадцатилетнего плена и немедленно обратился к гетману с просьбой о возвращении Рохманова. Право Улезка было несомненно и - в мае 1722 г. Скоропадский прислал ему из Москвы следующий универсал: «вам войтови и всем посполитим людем в селе Рахманове мешкаючим, ознаймуем: любо перед сим надалисмо было вас в подданство п. Семену Березовскому... по неотступному ж его прошению, до ласки войсковой, однак тепер респектуючи на п. Михайла Улезка услуги, которие он на местцу отца своего п. Тимофея Улезка... отправуючи, попался было до шведов и так тяжкую чрез долгое время утерпевал неволю, а ныне помощию божиею з оной вышол и может неотменно войсковую отбувати службу... 3 тех мер, определяем Село Рохманов знов п. Тимофею Улезку, в прежное владение... а п. Березовский вами замишляти и до вас уже интересоватися болше не меет...» Несмотря на этот универсал, Березовский не захотел расставаться с Рохмановым, опираясь на то, что он в этом селе уже устроил себе Х., на купленной земле. Улезко жаловался Полуботку, который вместе с генеральной старшиной, в феврале 1723 г., писал Березовскому: «вышедший з неволи Михайло Улезко прекладал нам чрез супплеку, жалобу свою на вм., что по указу нашом п.п. комиссары Дорофеевич, Тарасевич и Максимович, справу вашу розисковали и по розиску оних з ним Улезком, на том росписалися, чтобы вм. з его села Рохманова, уступити, а ему бы Улезкове футор в том селе вм. построенний, по шацунку людском, сплатити; що жебы до самой экзекуции безволокитно пришло, просил он, Улезко, нашего рассмотрения и до вмти указу; зачим чрез сей лист вмти приказуєм, абысь як з помянутого села Улезкового... всеконечне уступил, принявши от его Улезка по шацунку за футор свой тамо построенний, гроши, так и заборы реестром при суплеци нам от его показанные, возвратил бы без далшой своей турбации, не чинячи суп- ликуючому волокита и нам напрасной трудности. А если бы не имел вм. по сему указу нашом ему, Улезку, задосить чинити, то бысь за повернением з Глухова п. Петра Корецкого, полковника наказного стародубского, становился в Глухов пред суд войсковий генеральный, для крайней з суплекуючим росправи, жадаєм...». После этого письма и, должно быть, ввиду другой более сильной власти – малороссийской коллегии, Березовский «выступил» из Рохманова, а Михайло Улезко стал полным державцей и Рохманова, и Пихторовки, которые утвердил за ним и Апостол в 1728 г. - Уладив имущественные свои дела, Улезко не мог уладить семейныХ. Его зятья, Семен Кожуховский, Тимофей Юрский и Онисифор Тищенко (первые два - по-видимому, рядовые рохмановские казаки, а последний - стародубский мещанин), нс давали тестю покоя, требуя участия в распоряжении маетностями, в чем Улезко им отказывал. Этими семейными неладами воспользовался «свояк» Улезка - Семен Галецкий, бывший в это время генер. бунчужним, и стал убеждать его - уступить ему Рохманов, обещая за то свою защиту от зятей. Улезко согласился на эту сделку, и по акту 1734 г. уступил Рохманов Галецкому, причем писал, что к этой уступке он вынужден был, «видячи себе от зятиов Тимоша Юрского и Семена Кожуховского, котории наижаючи на мой дом в Пихторовку, не ува-жаючи на мою старость и слабость, смертне мене бют и окрадают» 293). К этому Улезко добавлял: «а если иметиму и впредь от них зятиов утиски и побои на себе, то и последний мои добра с Пихторовкою, при конце жития моего, тестаментом свояку п. Галецкому, обещаю записать». Угроза отдать Галецкому и Пихторовку осталась неисполненной, и - после смерти Улезка Пихторовка поступила в наследство его детям. Но людям «простого стану» владеть населенной маетностью не позволял войсковой обычай, поэтому юридически закрепить за собой Пихторовку наследники Улезка не могли, пока меж ними не ввились войсковые чиновники. По акту 1775 г. жена Тищенка, Ульяна, «записала» оставшееся после отца наследство, «а именно: в деревне Пихторовке да в селе Рохманове подданнические дворы, поля, леса и сенокосы, во вечное и потомственное владение сыновьям своим, войсковым канцеляристам Максиму и Федору Дашкевичам» (так стали называться Тищенки, выйдя в чиновники), причем «других своих детей от тех имений вовсе отдаляла». К этому Ульяна добавила: «что же принадлежит и до завладенних належно умершим бунчучн. генер. Семеном Галецким в Село Рохманове недвижимых имений и подданнических дворов, о чем и иски по судам заведены, то и к доиску о таковых і под владения... Галецкого от наследников его имений, право свое им, і ы нам моим, Максиму и Федору, сим вливаю и даю полную моч отыскав оные имения, всем тем им, сынам моим, вечно пользовать- » и...» Из этого акта видно, что один из зятей Улезка, желая добиться права на владение населенными маетностями хотя в лице детей своих, поместил сыновей в генеральную канцелярию, чтобы дать им возможность именоваться хоть каким-нибудь войсковым чином... И как только сыновья Тищенка получили звание войсковых канцеляристов, мать поспешила передать им свое отцовское наследство. Максим и Федор Липкевичи тогда же поделились дедовским наследством, причем на часть первого досталась Пихторовка, а Федору - «рохмановские грунты и проч. с претензией) о ненадежном завладении генеральным бунчужным Семеном Галецким подданническими дворами и к ним принадлежащими угодии...» Но предъявленный к наследникам Галецкого иск, о котором говорит Ульяна Дашкевич, не был выигран её сыновьями, и Рохманов остался за Галецкими 294). Кз. А. в Рохманове 22 двор, а в Пихторовке - нет. Б. в Рохманове, 11 двор, 18 Х. и в Пихторовке, 1 двор, 1 X. Кр. А. в Рохманове, значковый товарищ Михайла Улезка, грунт. 11 двор и боб. 4 Х. Б. Ивана Галецкого, 23 двор, 27 Х. В Пихторовке, А. Михаила Улезка, грунт. 8 двор и боб. 2 Х. Б. Николая, Ивана, Андрея, Михайла и Павла Улезков (сыновья Максима) 4 двор, 4 Х. и Михайла Ширая, 3 двор, 3 Х.