Местечко в 25 верстах от Стародуба, на дороге из Стародуба в Новгород, в соседстве с Демьянкою[1] и в 10 вер. от раскольничьего Воронка.

По повести о бегствующем священстве, когда в Москве, даже по мимо п. Никола, объявлено соборное осуждение суеверам, священник Козма с несколькими единомышленниками удалились в Стародубье; в то время был ему приятелем стародубский полковник Гаврило Иванович, которого тот укрывал в бедах. Полковник для Козмы оказал любовь и к товарищам его, по их спросьбе напсал он лист и послал к курковскому атаману Ламаке, приказывая отвесть им для житья место, называемое Понуровку. Здесь при р. Ревне все пришедшие с Козмою, числом 20, поселелись в 1667 г. Так говорит раскольничья повесть. Но полковника Гаврила Ивановича в Стародубе не было; раскольничья повесть, прикрывая правду, выдает ее; говоря о приятельской связи Козмы с Гаврилою Ивановичем в Москве, дает видеть в нем не полковника украинского, а присланного из Москвы воеводу. Поелику же стародубский воевода распоряжался только стародубскою крепостью и не мог раздавать земли в Украине; то ясно, что отведение Понуровки для беглецов Москвы было делом незаконным. По той же повести Козма принужден был в последствии убежать на Ветку, а некоторые из суеверов приняли православие. Теперь спрашивается: временные поселенцы Понуровки, раскольники, были ли первыми поселенцами ее? Повесть сама отвечает: нет, «место нарицаемое Понуровка» известно было и без них. Предание дополняет известие повести. По преданию в Понуровке был когда-то монастырь в честь рождества Иоанна Предтечи. Памятником того остается храм Предтечи, придельный в нынешнем храме Понуровки. Из окрестных мест поныне очень многие приходят в Понуровку к 24 июня; здесь постят, молятся и приобщаются св. таин, 24 июня в праздник Предтечи.

Приходский древний храм Понуровки в честь св. Троицы основан не позже 1678 г. Нынешний каменный храм построен в 1778 г. усердием Елены Даниловны Миклашевской. Главный престол его в честь рождества Богородицы, один из придельных в честь арх. Михаила.

Здесь евангелие м. п. 1678 г. другое в сер. окладе м. п. 1694 г. третье, также в сер. окладе, весом в 2 пуда, м. п. 1759 г. Апостол м. п. 1659 г.[2] Цветная триодь м. 1685 г. Служебник черн. 1747 г. между утварью есть вещи замечательные, дорогие по ценности.

В 1764 г. здесь владельческих поселенцев 586 душ муж.

Число прихожан: в 1770 г. 780 м. 770 ж.; в 1790 г. 830 м. 815 ж.; в 1810 г. 872 м. 847 ж.; в 1830 г. 1112 м. 1119 ж.; в 1850 г. 1074 м. 1064 ж.; в 1860 г. 965 м. 962 ж.

В местечке Понуровке устроена владельцем ее Осипом Михайловичем Миклашевским больница на 30 кроватей; аптека и доктор, как и больница содержится на счет его. На суконной фабрике г. Миклашевского все рабочие получали и при крепостном праве определенную плату, но что более утешительно, ведут себя по христиански, оберегаемые надзором владельца.

Стоят внимания сведения о раскольниках, которые поселились было на землях Понуровки. Эти гости наносили столько неприятностей владельцу, – воровством, дерзостями, самоволиями, что владелец наконец заплатил им большие деньги, лишь бы они перешли в другое место. Вот и письменные свидетельства о них – записи старод. протокола 1683 г. «Марта 1 дня пред нами, урядом местным ставши лично Феодор Иванов из слободы Понуры объявил: войт той слободы Иван Феодоров судил Феодора Антонова и Дмитрия ивзяли 60 коп; с ведома ли это уряда? Девку отдали с слободы этой в слободу Халецкую, заграницу и за эту девку взяли куфу горелки, неизвестно, по чьему указу, У Максима хотели насильно отнять девку Соломониду и Федота хотели женить насильно, при чем взяли пуд меду. Федор прибавлял просьбу, чтобы неплатить всему селу за то. У него самого хотели взять рублей двадцать как будто присланные с Москвы: он отвечал, а есть на то уряд в городе. Но за то, что сослался на уряд, его Феодора били без всякой вины. Приказано записать это до расправы». Последствия неизвестны.

«Марта 14 Иван Ларионов, слободской войт, стал для расправы с Федором Антоновым, у которого не поправу взято 30 коп, и с Иваном Семеновым. Им объявлено: вам уряд посылал бумагу, чтобы у виновных взяли трех лошадей и чтобы доставили и ту жену, которая ушла от мужа. Иван Ларионов отвечал, что пан бурмистр приказал ходоку взять лошадей; а жены той до прибытия мужа не выдал. Приказано записать. Это образчики покорности начальству.

Вот образчик другого вида!

«Июня 28 д. пан Григорий Буян, стародубский лавник, жаловался на Василия Иванова: с Шванденком вечером разговаривал он в с. Дедове, а ночью украдены из винницы два казана; при розыск о покраже найден ножи о том объявили. Сын Наума москаля сказал: это нож Василиев, я с ним вместе в лесу резал этим ножем хлеб и лутошки. Когда привели Василия к допросу: он несознаваясь ни в покраже, ни в том, что нож его, говорил: не знаю – и неведаю. Пан Григорий на это упорство сказал в глаза Василию: хотя бы и не было ножа, и без того вы с Шванденком люди подозрительные. Ты знаешь, что укралты платок у Лаптенка а у Хорунжой Васильевой жена твоя украла платье; у меня ты тайно перетаскал содвора четверть мекины. Стали допрашивать Василия о мякине – брал ли ее у пана Григория? Он принужден был сознаться и сказал, что за то рубил два дни дрова»[3].

Румянцев в мае 1785 г. доносил императрице: «уезда стародубск. Воронковские обыватели на землях талкачевских, во владение вдовы Елены Миклашевской с детьми по указу сената отданных, устроенный его хутор спалили до основания, граничные столбы выбрали, ямы зарыли и людей побили». В сент. 1786 г. писал: «от причиняемых воронковскими обывателями на землях вдовы Елены Миклашевской насилий один подданный Миклашевской прибит и умер»[4].