В Ахтырке я прежде всего обратился в Троицкий Ахтырский монастырь, но никаких древних документов там не нашлось, так как монастырь этот был в 1788 году закрыть и возобновлен только в 1848 году; куда, при закрытии монастыря, был взят монастырский архив и где находится теперь (если только цел), — неизвестно. Не оказалось древних документов и в церквах города Ахтырки, кроме соборной Покровской церкви, при которой архив имеется. Он помещается в самом храме — на хорах, в большой (204 кв. саж.) светлой сухой и высокой комнате, освещенной в два света, в небольшом деревянном шкафу с полками, на которых и расположены дела архивный. Дела собраны по годам и переплетены в книги с надписями годов на крышках переплетов, — идут от 1751 года (с которого начинается история Ахтырского Покровского собора) и доходят до 50-х годов прошедшего столетия. Большая часть книг —приходо-расходные (таковых особенно много за время строения соборного храма знаменитым зодчим того времени графом де Растрелли в течение 15 лет), затем есть книги метрические, исповедные, клировые с формулярными списками священнослужителей, есть дела о производстве священно и церковно-служителей к соборной церкви и о найме певчих.

В делах о церковном хоровом пеней небезынтересны договоры, по этому предмету, различных лиц с соборянами. Договор регента: «1797 года генваря 1 дня, я нижеподписавшейся (прапорщик Петр Казимировский) дал сие обязательство Ахтырской соборной Покровской церкви в том, что договорился я обучать при означенной церкви певческую музыку п приводить оную в надлежащей порядок и исправность; находящееся ж при означенной церкви певчее должны быть в меня в полном повиновении и за оными мне в чистоте и опрятности и благоповедении смотреть, а о неисправляющихся докладывать заблаговременно по команде, за который мой труд получать мне из церковных доходов денежного жалованья двести рублей, в прочем же на пение церковное должен я в воскресные, праздничные, высокоторжественные и полиелейные дни на литургии и всенощные приходить; во всем же касающемся будучи мне под ведением и распоряжением господина Ахтырского городничего Михаила Романовича Мандрыкина вести себя честно и добропорядочно так, как долг звания всякому честному человеку велит». (В объяснении подчеркнутых слов нужно заметить, что построением соборного Покровского храма в Ахтырке заведывала Ахтырская полковая канцелярия, под ведением которой в хозяйственном отношении и состоял тогда означенный собор). Договор певчего: «1796 года генваря 1 дня, я нижеподписавшийся, жительствующий в городе Ахтырке, отставной гусар Иван, Гаврилов сын, Березовский дал сите обязательство Ахтырской соборной Покровской церкви в том, что договорился я жить в находящейся при Покровской церкви музыке от вышеписаннаго числа один год и обучать в оной петь концертные в напевы, а по изучении петь в церкви по праздничным, воскресным, полиелейным и высокоторжественным дням концерты и все церковное пение, за который мой труд получать мне в год вознаграждение из церковной суммы деньгами 30 рублей, летнее и зимнее платье должно быть исправлено от церкви по приличности других, да из хлеба получать мне от церкви в год муки ржаной две четверти, пшеничной одну, гречневой одну, пшена или круп полчетверти, да сала пуд; будучи вне в той должности, вести себя добропорядочно, честно и трезвенно в послушании определённого в той певческой музыке певческого учителя, и что от него приказано будет, все должен исполнять и ни в чем не противиться, и до минования срока без ведома главно-надзирающего за церковью господина Ахтырского городничего Михаила Романовича Мандрыкина никуда в другое место ни на малое время из города не отлучаться, под опасением за невыполнение всего вышеописанного оштрафования». Таких договоров в делах о певчих не мало; из них видно что годовая плата певчим была различна: 30, 40 и более — до 80 рублей, смотря по достоинству голоса и знанию нотного пения; большая часть певчих — из ахтырских жителей.

Если нанимались в певчие несовершеннолетние, контракты за них заключали их родители. Контракты эти интересны в том отношении, что показывают как в таких случаях родители понимали интересы детей, чего желали для них, отдавая их в певчее. Примеры: «1800 года генваря 1 дня Ахтырская жительница войсковая обывательница Ксения Гвоздева отдала родного сына своего Максима 8 лет в певческую мушку с таковым условием, чтобы находиться ему в оной от вышеписанного числа впредь на 15 лет и обучаться нотного напева, также читать славянских книг и писать должен он совершенно быть изучен, а по изучении петь ему в церкви с прочими, без всякого ему, хотя он и стоющ будет, против прочих жалованьем награды, кроме того, что оплачивать за него чрез оные годы из церковной суммы на казенные подати и снабдевать всем нужным в одеянии и обуви, также и харчиться ему в певческой с прочими мальчиками; мне же его до показанная срока ни под каким видом ни куда не отлучать». Еще: «1800 г. генваря 1 дня. Слободы Белополья вдова, гусарская жена Пелагея Клименкова, отдала сына своего... 10 лет от вышеописанного числа на 8 лет, или покуда может он соответствовать голосом своим, с таковым условием, чтобы снабдевать его всем нужным от церкви, как одеянием, так и обувью, равно и научить его читать славянских книг и писать, також и нотному пению, от которого вышеописанного числа чрез все будущие в услужении годы в каждый за его в пении служение должен он получить по шести рублей: до выхождения же означенного срока не должна я его от оной должности ни на малейшее время никуда ни под каким видом удалять; а буде что противное сему от меня последует, то должна я до расчислению все издержанные на содержание его церковный деньги без всякого моего прекословия возвратить». Контрактов такого рода также не мало и во всех них непременным условием ставится, чтобы мальчик, отдаваемый в «певческую музыку», был обучен, находясь в оной, чтению и письму.

Особый интерес представляют дела «Ахтырского библейского вспомогательного сотоварищества» (в трех книгах: 1822, 1824, 1825 и 1826 годов). Дела, как видно, шли туго: члены уклонялись от уплаты членских взносов и комитет должен был посылать им «убедительнейшие побудительнейшие» напоминания, прося их «яко ревнителей чтения слова Божия не оставить присылкою по своему усердию... ибо если и чаша студеной воды не останется без воздаяния, то приносящее на распространение слова Божия кольни паче не погубить мзды своей». Такие именно напоминания посланы были в 1824 г. к ломщикам Кондратьевым и Лесевицким. В том же году комитет слободско-украйнского отделения российского библейского общества обратился к преосвященному харьковскому Павлу с прошением, в котором изъяснив, что учиненное еще в 1823 года распоряжение, чтобы комитеты сотовариществ пригласили себе в корреспонденты благочинных, а сии священников, кои бы внушали своим прихожанам благотворную цель библейского общества и необходимость чтения книг священного писания и возбуждали бы к посильным пожертвованиям в пользу сего дела, по сие время не приведено в надлежащее исполнение и сие может быть потому, что многие из благочинных и подведомственных им священников не вняли приглашениям комитетов и отказались от обязанностей корреспондентов, — ходатайствовал, чтобы его преосвященство благоволил с своей стороны пригласить все духовенство к таковому соучастию в деле библейском и внушить им, что пастыри стада Христова должны участвовать в сем душеспасительном деле. Надлежащее распоряжение по сему предмету, согласно ходатайству комитета слободско-украинского отделения Рос. Библ, общества, преосвященным учинено, и комитет Ахтырского библейского сотоварищества не замедлил отнестись ко всем благочинным Ахтырского ведомства с просьбой принимать от комитета для продажи книги св. писанья и приглашать всех в их ведомостей к пожертвованиям и собранный пожертвования представлять ежемесячно в комитет сотоварищества. А о результатах можно судить по следующим доношениям благочинных. 9 поля 1824 года в комитет Ахтырского библейского вспомогательного сотоварищества корреспондент оного протоиерей Петр Сементовский доносил: «в сходственность отношения онаго комитета, сего поля 7 числа за № 185 мною полученнаго, оному комитету доношу, что из числа имеющихся у меня пяти книг четвероевангелья с апостольскими деяниями и посланиями продал я один экземпляр, а четыре еще не проданы, потому что из светскаго званья никто оных книг не желает у себя иметь, да и других книг св. писаны, о коих выписи при отношении истекшаго мая 24 числа за № 98 последовавшем приложены, онаго комитета покорнейше прошу не высылать, а поручить распродажу таковых книг из членов кому-либо другому. Другой благочинный, слободы Боромли, Троицкой церкви священник Платон Стаховский, в тот же комитет доносил (от 23 октября…

…«Послать благочинному иерею Платону Стаховскому отношение, в коем просить его об усердном содействии в испрошены и собраны по его ведомству значащегося количества денег». В ответь на это отношение, благочинный Стаховсюй доношением в комитет сотоварищества — от 14 февраля 1826 года сообщал: «Сим почтительнейше доношу, что я, по должности своей, сколько некоторым членам ни предлагал о скорейшем взносе жертвований, но они под разными предлогами отсрочивали, и из оных иерей Симеон Сукачев взнес только в последних числах генваря сего 1826 года; а священники Яков Билицкий и Илия Доброславин уже по третьем отношении сего 11 февраля за многими домогательствами едва могли взнесть; многие другие члены взносили свои пожертвования с великою неохотою и даже ропотом; помещик Аполлинарий Шагарин (?) на взнос пожертвования никакого согласия не дал». О самом себе благочинный заявлял: «Я за приключающимися мне болезнями и окружающею меня немалою семьею едва мог два рубля взнести».

Амфиан Лебедев.