А.Ф. Парамонов ©

Усадьба Шидловских в с. Старый Мерчик Валковского уезда.

Приблизительно в тридцати километрах на запад от Харькова, в пределах современного Валковского района, в селе Старый Мерчик сохраняется (пока ещё) один из стариннейших памятников усадебной архитектуры всей Слободской Украины. Несмотря на формально задекларированную законодательством заботу государства  об этом и других объектах национального культурного достояния, дальнейшая судьба усадьбы Шидловских в Старом Мерчике вызывает всё большее беспокойство. Харьковское общество через средства массовой информации неоднократно выступало с призывами к властям обеспечить охрану и начать реставрационные работы уникального памятника[1], однако результатом этих обращений стали меры не вполне адекватные. Иными словами, этот информационный набат рискует в самое ближайшее время перейти в похоронный звон.

Первое упоминание о семье Шидловских, касающееся Слободской Украины, относится к 1677 году и связано с именем будущего харьковского полковника Фёдора Владимировича Шидловского (Шилова, Шидловского).[2] В 1691 году под руку Ф. В. Шидловского переходит среди прочих село Всесвятское (Мерчик).[3]  Через некоторое время Ф. В. Шидловский дарит его своему племяннику Лаврентию Ивановичу Шидловскому; в 1711 году это поместье реквизирует прибывший на Слобожанщину князь-изгнанник, молдавский господарь Д. Кантемир, но вскоре Мерчик был возвращён законному владельцу.[4] После смерти Л. И. Шидловского усадьба перешла к его сыну Роману, а от него – его четырём сыновьям, в результате раздела земель между которыми Старый Мерчик перешёл во владение действительного статского советника Григория Романовича Шидловского.[5]   

Г.Р. Шидловский принадлежал к наиболее зажиточным слоям харьковского дворянства.  Он имел связи с московской знатью, был дружен с просветительскими кругами дворянской интеллигенции, в частности, с А.А. Палициным, известным писателем, поэтом и переводчиком, организатором и бессменным руководителем просветительского кружка на Сумщине.  В.Н. Каразин, также входивший в число членов  «Поповской Академии» считал, что это А.А. Палицин «…заохотил тогдашних богатых помещиков строить новые дома в своих имениях, украшать их мебелью, заводить начала европейского быта на Украине».[6]  Харьковский архитектор В.И. Ярославский в своих воспоминаниях также пишет о том, что идея создания усадьбы Мерчик принадлежала А.А. Палицину. При его участии «… имение Григория Романовича было благоустроено…  В Старом Мерчике он (Шидловский) выстроил каменный огромный двухэтажный дом на высоком цоколе, внизу помещались печи и от них нагревались стены залы и гостиной в два света с хорами для музыкантов. Напротив стоял каменный двухэтажный флигель для помещения кухни и прислуги, еще два каменных флигеля, один для приезда гостей, другой для дворецкого. На заднем дворе каменные конюшни и сараи. В саду – каменный манеж, беседка, резервуар, ротонда в виде круглого храма в два этажа со сводами. Все эти здания были строены по проектам А.А. Палицина».[7] «Одновременно со строительством усадебных зданий на месте старого деревянного храма, основанного в 1680 г., в 1778 г. построена новая каменная церковь»,[8] чертежи которой были выполнены архитектором В.И. Ярославским. А.А. Палицин часто бывал в Старом Мерчике. Здесь он встречался с П.А. Ярославским, харьковским губернским архитектором. П.А. Ярославского   называют автором создателем  дворца в имении Г.Р. Шидловского.  Описывая парк Мерчинской усадьбы, Г.К. Лукомский выделяет регулярный партер перед южным фасадом дворца, обилие парковых сооружений и всевозможный «затей» – каскадов, лестниц, искусственных  видовых площадок. «Несколько беседок, мостов, построечек типа chale, наполняют зеленые рощи, разнообразят холмы, мелькают белыми колонками своими сквозь чащу дубов, кленов и ясеней, четко вырисовываясь на густой зелени еловых веток».[9]

Взамен старого дома, Г. Р. Шидловский начинает строительство нового дворца, служб, работы по устроению обширного ландшафтного парка. К 1777 – 1778 гг. большая часть этих работ была завершена,[10] при этом были потрачены грандиозные по тем временам средства – по займам под залог крестьян, в общей сложности 120 тыс. рублей.[11]  Одно из первых сохранившихся описаний усадьбы (1804 г.) перечисляет: церковь каменную во имя всех святых, «господский жилой дом каменный о двух этажах со всеми принадлежащими к нему служебными флигелями и конюшенными дворами», описывает «сад» в яру Журавлёвом, «в коем … находятся каменные садовые строения» –  ротонда, «разные храмы», беседка, а также острова, насыпанные посреди созданного в названном яру озера.[12]  В результате этих действий Г.Р. Шидловского в Старом Мерчике в основном сложился ансамбль усадьбы, позднее лишь в небольшой степени искажённый переделками. Последние были связаны с именем нового хозяина усадьбы – Евгения Михайловича Духовского, который в 1881 году пристроил к церкви колокольню[13]  и заменил в лепном декоре аттика южного фасада дворца герб Шидловского своим.[14]

            Что же представляет собой ансамбль усадьбы? Усадьбы строились по известной схеме, основанной на включении в единый ансамбль сооружений культового назначения, дворцовых построек, служебных и хозяйственных дворов в окружении сельской природы и искусственно созданного пейзажного парка. Главным ядром композиции дворцово-паркового ансамбля был парадный двор, окруженный усадебными постройками в едином классицистическом стиле. Усадебные постройки располагались на возвышенности с ориентацией продольного фасада  главного дома на юг. Усадебный парк служил естественным дополнением и обрамлением всего ансамбля, располагаясь ниже по склону холма. Композиция ансамбля строилась вдоль оси север-юг, формирующей восприятие главной перспективы, раскрывающейся от дворца. По направлению  главной оси,  открывались виды   сельской природы. Организация подъезда к усадьбе также строилась на формировании определенной последовательности восприятия селитебного и природного ландшафта. По этой причине выбор места для усадьбы определялся близостью реки, пруда или проезжей дороги, дом желательно было ставить параллельно им, или несколько отступив от «полуденной линии», что не помешало бы «согласию дома с другими строениями усадьбы».[15] Разнообразно решался подъезд к усадьбе. О Старом Мерчике Г.К. Лукомский пишет: «Подъезжая к усадьбе по улице застроенной каменными, солидными сараями и амбарами, в одном, определенном стиле, догадываешься, что там, за купами зелени, будет что-то значительное. Предчуствия не обманывают. Действительно, свернув с большой, проходящей через село дороги в переулок и проехав мимо старинной церкви с куполом и портиками и гораздо менее интересных служб, и , миновав еще одни ворота, – сразу попадаешь в обширный курдонер, и забываешь о том, что находишься в селе, в глуши России…».[16]

        Водные пространства (река, пруд) занимали в композиции ансамбля важное место, являясь одновременно естественной границей ансамбля и необходимой пространственной зоной, которая обеспечивала благоприятные условия восприятия основных пейзажей.  Спокойная гладь водного зеркала  создавала ощущение обширного пространства, являлась условием формирования широких панорам, определяла многоплановость и глубинность пейзажей. Плавность очертания береговой линии подчеркивала естественность и природный характер пейзажа. Парк был естественным обрамлением и дополнением  архитектурного пространства. Его значение в структуре ансамбля строилось на ассоциативности восприятия окружающей природы.  Средствами живой природы  выражались  те художественные идеи, которые своим языком проповедовала просветительская литература, и прежде всего – поэзия.  В просветительской философии человек мыслился как часть природы. Поэтому и мир, окружавший человека, должен был создаваться по его законам. Связь с природным окружением была центральным понятием теории классицизма. Искусственные парковые пейзажи выражали синтетический образ местной природы: живой и разнообразной, меняющейся в течение дня, сезона, года. Образ местной природы, созданный искусственно, выражался также в стремлении к эмблематизму, мемориальному характеру элементов сада и парковых сооружений. Как отмечал Д.С. Лихачев,- «садово-парковое искусство в ХVП-ХVШ вв., создавалось по преимуществу поэтами, философами, знатоками искусства, критиками искусства и художниками. И многие из садов Украины играют важную роль как некое «продолжение», «дополнение» и «живой комментарий» к поэзии XVIII- начала ХIХ веков».[17]

        К усадьбе со стороны подъезда вела дорога или аллея, служившая естественным продолжением  композиции дворцово-паркового ансамбля.  Пространство усадьбы Старого Мерчика формируется на крутых склонах глубокой балки, впадающей в долину реки Мокрый Мерчик с большим прудом в ее основании.  Первоначально парадный подъезд к усадьбе размещался по направлению главной оси ансамбля. Дворец усадьбы,  расположенный на возвышенности, ориентирован на юг, вдоль  улицы, застроенной одноэтажными каменными службами в стиле парадных построек усадьбы. Основные виды на дворцовый ансамбль  со стороны подъездов:  от Харькова (с юго-востока), со стороны села Новый Мерчик (с запада), позднее – от  железнодорожной станции (с севера). Ориентиром, определяющим расположение  усадебных построек, служило здание церкви, территория которой разделяла парадный и хозяйственный въезд в усадьбу.    

            Парадный двор, организованный симметрично,  был продолжен расположенными  за ним  хозяйственными строениями:  двумя  каменными амбарами,  каретным сараем, постройками конного двора со службами. Со стороны улицы,  застроенной  с одной стороны одноэтажными каменными домами, композиция завершалась вертикалью Всесвятской церкви – однокупольной ротонды с трех ярусной колокольней.  

Дворец всегда привлекал наибольшее внимание, его архитектурные достоинства всячески расхваливались, принуждая фантазию современников создавать легенды о том, что автором его проекта был Растрелли. Несмотря на документальную недоказанность, наиболее вероятным остаётся предположение В. К. Лукомского о том, что автором проекта дворца был губернский архитектор П. А. Ярославский.[18] Как бы там ни было, несомненно одно – здесь во всём чувствуется рука Мастера. В пространстве парадного двора главенствовал  огромный двухэтажный дом,- продолговатый в плане, с легко очерченной кривой торцов, с вписанными в него овальными и полуовальными помещениями. В планировке помещений дворца использована традиционная для архитектуры барокко и классицизма  анфиладность. Ось анфилады парадных помещений, расположенных по уровню парадного этажа дворца проходит параллельно садовому фасаду. Полукруглая гостиная первого этажа имела выход на искусственную террасу южного фасада, широкой лестницей спускавшейся к основанию протяженного регулярного партера. дворца. Двухсветный овальный зал за счет размещения оконных проемов на торцевой восточной стене дворца имел широкий обзор на всю прилегающую территорию. Парадный  вход в здание расположен по главной оси, обозначенной на фасаде «пятном» из четырех каннелированных столбов  большого ионического  ордера. Северный фасад решен более  строго. Стилевое единство построек парадного двора обусловлено  использованием   дощатого руста стен, пилястровых портиков, подчеркивающих центральные оси зданий, профилированных  карнизов и разнообразных  ниш.   Боковые ризалиты парадного северного и садового южного фасадов решены с использованием  полукруглых  ниш, в которые помещены вазы с декоративным обрамлением в виде венков, гирлянд,  лепных деталей. В композиции фасадов здания использованы близкие пропорции оконных и дверных проемов, повторяющиеся мотивы пластического декора: плоские ниши, арки проемов; общность цветовой отделки. Фасады здания завершает аттик с лежачими окнами и широкий карниз, который поддерживают спаренные кронштейны. Пластика фасадов усилена раскреповкой карниза, портиками и боковыми ризалитами, ступенчатыми парапетами.  Все элементы декоративного оформления фасадов утоплены в  ниши, разделенные ритмом плоских лопаток. По сравнению с  главным, южный фасад дворца решен более декоративно. Венки и гирлянды расположены в тимпанах оконных и дверных проемов, переплетаются на фризе антаблемента, свисают с волют капителей пилястр. Вазы с венками, поставленные в полукруглые ниши, согласуются с ритмом ваз  на балюстраде садовой террасы. Сохранившиеся интерьеры помещений парадного этажа - двух светного овального зала, полукруглой гостиной, кабинета с нишами, отличаются особой изысканностью, тонкостью и мастерством проработки деталей. В отделке помещений использованы лепнина, росписи, позолота.  

            Пластика фасадов здания противопоставлена простым и сдержанным  формам  архитектурного окружения и является выражением строгой ясности и лаконичности основной архитектурной темы.

             Официально автором  дворца в Мерчике считается Харьковский губернский архитектор П.А. Ярославский,[19] хотя его авторство документально не подтверждено. Вопросами атрибуции дворца  занимались многие исследователи. Г.К. Лукомский указывал на то, что «мастером - создателем усадьбы мог быть во время его постройки лучший екатерининский зодчий, но ничью руку не напоминает архитектура дворца. Только есть что-то общее в деталях (а может быть что-то общее в мастере - лепщике) с церковью в Бабаях. И если доподлинно известно, что ее строил П.А. Ярославский, то нельзя ли ему приписать постройку дворца в Мерчике».[20] Племянник харьковского губернского архитектора, также архитектор В.И. Ярославский,  среди многих работ своего дяди не называет дворца в Мерчике. Однако в своих записках, помещенных в первом выпуске «Харьковского сборника», он вспоминает, что проживая у А.А. Палицина, часто бывал в Мерчике у Г.Р. Шидловского, для которого делал чертежи «увеличения каменной церкви и устройства в ней нового иконостаса.[21] Он пишет, что однажды в Мерчике «…застал у него (Г.Р. Шидловского-Е.Ч.) дядюшку Петра Антоновича с планами».

            Игорь Эммануилович Грабарь, крупнейший исследователь творчества В.И. Баженова, считает его автором проекта дворца в Мерчике. Он писал, что «на территории СССР существует здание, в котором, как в фокусе, собраны все баженовские приметы, разбросанные в отдельности в различных его постройках. Это прекрасный дом в усадьбе … Мерчик Харьковской области…».[22] Баженов в Харькове не бывал. Вернее всего, Шидловский в одной из своих поездок в Москву обратился к  Баженову с просьбой  о выделении ему проекта, по которому и был выстроен дворец под смотрением харьковского губернского архитектора П.А. Ярославского. И хотя документально авторство В.И. Баженова не доказано, можно с должной уверенностью отнести постройку дворца к баженовской школе.

            Второе направление работ по установлению авторства здания дворца в Мерчике  связано с именем П.А. Ярославского (1750-1809), назначенного на должность губернского архитектора в 1780 году.  П.А. Ярославский - уроженец г. Ахтырки, Сумского уезда, Харьковской губернии. Начала архитектурного образования он получил в Харьковском коллегиуме, где в 1768 году были образованы «новоприбавочные классы» с преподаванием наук по инженерии, фортификации, геодезии,  живописи и архитектуре. Своим учителем П.А. Ярославский считал И. Вилянова, который сам прошел школу от ученика до «заархитекта» Слободско-Украинской канцелярии. П.А. Ярославский начал практическую деятельность в 1765 году, работая в должности «архитекторского» помощника. В 1765 году началось строительство генерал-губернаторского дома в Харькове, которым руководил архитектор И. Вилянов. На основании его рапорта губернатору Щербинину о необходимости привлечения к работе квалифицированных архитекторов, в 1773 году П.А. Ярославского вместе с другими учениками «новоприбавочных классов» М. Калиновским, П. Горленко, Р. Лукьяновым посылают в Москву в Школу  Кремлевской экспедиции для дальнейшего усовершенствования в области архитектуры. С декабря 1773 по февраль 1775 годов П.А. Ярославский проходил стажировку  в архитектурной команде под руководством архитектора В.И. Баженова, где он с учениками «…обучаясь и приспосабливаясь  к строящимся  и построенным зданиям, некоторую часть прочертил правила перспективой  по указаниям господина архитектора Баженова…».[23] По свидетельству Соколюк Л.Д., изучавшей развитие художественного образования на  Украине, П.А. Ярославский по возвращении из Москвы становится губернским архитектором и одновременно преподавателем архитектурного класса Харьковского коллегиума.[24] В 1776 году он получает звание архитектора. В этом же году начинается строительство здания дворца в Мерчике. Д.И. Багалей в своей монографии по истории города Харькова большое место уделяет творчеству харьковского губернского архитектора. В перечне его многочисленных построек  в Харькове, городах Харьковского наместничества, в перечне проектов, подписанных рукой губернского архитектора, нет даже упоминания о постройке дворца Мерчике.

      Третье, стилистическое направление, подтверждающее принадлежность здания дворца в Мерчике к произведениям баженовской школы, связано  с анализом ряда произведений  В.И. Баженова и других авторов с целью установления в творческом методе архитектора единых  композиционных и стилистических приемов. В решении планов большинства его построек прослеживается  наличие овальных и полуовальных помещений, размещение главных помещений на пересечении композиционных осей. Многие помещения дворца в Мерчике по конфигурации повторяются в других постройках (дом Румянцева на Моросейке, план собственного дома Баженова).

         В решении фасадов дворца использованы характерные для  его творческой манеры  приемы: все фасады зданий решены по-разному; в композиции фасадов использован прием противопоставления крупных монументальных форм тонко и изящно прорисованным деталям с применением «колоссального» ордера, что придавало величественный масштаб постройкам. Использование общих приемов декоративного оформления фасадов и интерьеров наблюдается во многих сооружениях  Баженова. Так, гирлянды фриза на ризалитах дворца Мерчике тождественны гирляндам дома Разумовского и Эрмитажа в Кусково. Характерным для  его  построек было использование для  оформления фасадов ниш со скульптурами и вазами. «Как никто из русских архитекторов ХУШ века, - писал И.Э. Грабарь, - Баженов проектировал, где только мог, ниши для статуй, вставлял в стены каменные барельефы, врезал в них вазы, предусматривал особые места для постановки фигур. Уже одно подобное обилие скульптурного убора снаружи и внутри здания заставляет при взгляде на него насторожиться и искать, нет ли в его замысле еще других, верных признаков баженовской руки».[25]

         Выбор сравнительного ряда аналогий основывался на близости формально-композиционных приемов решения фасадов зданий  (Дом Долгова и дом Прозоровского на Полянке  архитектора В.И.Баженова; дворец в Мерчике;  дом Долгорукова на Пречистенке неизвестного автора; дом Прозоровского на Тверской архитектора М.Ф.Казакова). Все перечисленные здания двухэтажные, с цокольными и аттиковыми этажами. Они решены с использованием «большого» ионического ордера и поэтому могут быть сравнимы между собой.  Пропорциональные отношения размеров элементов ордера по отношению к модулю колонны близки для зданий В.И. Баженова и дворца в Мерчике и не сопоставимы с постройками М.Ф. Казакова. Сравнение построек П.А. Ярославского  и здания дворца в Мерчике  невозможно из-за их различий по типологии, формальным признакам, композиционному решению.

Увы, описание современного состояния дворца будет мартирологом – длинным перечнем утрат и перестроек, нарушивших первоначальный замысел автора. Использование здания в качестве учебного заведения и позднейшее его запустение пагубно сказалось в первую очередь на архитектурном декоре дворца. Южный фасад дворца пострадал, пожалуй, в наибольшей степени. Насколько можно судить по фотографиям 1960-70 –х гг.,[26] лепной герб Духовского был сбит с аттика южного фасада ещё в советские времена. Дальнейшие утраты связаны уже с последними десятью годами. Медальоны, расположенные непосредственно над окнами первого этажа, утратили лепные изображения венков и гирлянд; частично утрачен растительный декор фриза боковых ризалитов. Разрушена терраса с балюстрадой и лестница, ведущая от южного фасада дворца в партер парка. Боковые полукруглые фасады утратили лепной декор наличников окон первого этажа (гирлянды с бантами), а также аттика – в виде закрученной петлёй гирлянды и меандра. Странное дополнение в виде деревянного сарайчика получил восточный боковой фасад дворца. Пожалуй, наилучшим образом сохранился декор главного – северного фасада здания, если, конечно, не считать недавно заложенных кирпичом дверей центрального входа. Какой-то специфической изящности лишился дворец после того, как с его крыши были снесены трубы дымоходов, служивших как бы продолжением пилястров, как будто проросших сквозь крышу. Внутри здание утратило почти весь лепной декор интерьеров, за исключением большого овального зала и кабинета, в котором Е. М. Духовским был устроен домашний музей.[27] Сам овальный двухсветный зал в советские времена был разделён на два этажа. Вообще же состояние здания приближается к аварийному. Ещё четыре года назад – летом 1999 года - большинство окон было застеклено. Сегодня же – во всём дворце и двухэтажном флигеле напротив, а также в так называемом хлебном магазине нет в окнах ни единого целого стекла. Следствием этого является повышенная влажность внутри помещений, которая в совокупности с резкими перепадами температур в осенне-зимней период не может не привести в самое ближайшее время к полному разрушению практически весь усадебный комплекс.  

Парк усадьбы Мерчик сформирован на склонах глубокой балки, по дну которой были вырыты два пруда с живописными очертаниями берегов, островами и полуостровами. По склонам балки проложен серпантин парковых  дорог с кирпичным мощением, приспособленных для верховой езды. Площадь парка составляла около 70  гектаров. Дворец, расположенный на возвышенности, доминировал в пространственном окружении усадьбы. На территории парка  выделены зоны верхнего и нижнего ярусов паркового пространства. Верхний парк имел развитую  систему  дорожек, с которых раскрывались широкие виды и панорамы всей усадьбы и окружающего ландшафта. В долинной части   были сконцентрированы основные парковые постройки (погреб, грот, колодец-ротонда, беседка на острове, мостики), а также  искусственно устроенные элементы композиции, имитирующие природные формы (искусственные пруды, острова и полуострова,  террасы склонов, сеть парковых дорог). Долинная часть парка, наиболее приближенная к парадному двору, стала основной прогулочной зоной усадьбы. Искусственные пейзажи паркового пространства сформированы на основе местных пород растительности: липы, дуба, с включением хвойных пород.  В планировке пейзажного парка прослеживается разнообразие раскрывающихся видовых перспектив, основанное на сочетании парковых пространств разных типов. Главные видовые пейзажи формируются вдоль долины прудов с  беседками на островах,  полуостровах и террасированных склонах. Продуманная система восприятия садовых пейзажей по маршруту движения вокруг прудов, создавала разнообразие сменяющихся пейзажей. Условия ориентации открытого пространства нижнего парка задавали разнообразие в характере освещения садовых сцен  в течение светового дня, особенно выразительных в утренние и вечерние часы, динамичное изменение цвето - тональной композиции, как основы разнообразия   его пейзажей. В северной части парка созданы  открытые пространства, имитирующие естественные лесные массивы с кудрявыми группами разно лиственных деревьев, одинаково привлекательных в различные  времена года. Основное внимание при формировании крупных массивов уделено характеру декоративного обрамления полян, опушек, зеленых кулис. В планировке партера применен прием перспективной коррекции  пространства, за счет слабо заметного схождения боковых парковых аллей, отделявших газон от стриженой растительности боковых  кулис.

Сегодня парк выглядит весьма непривлекательно. Практически ничего не осталось от парковых строений. Неподалёку от самой усадьбы сохранились развалины грота, которые местное население в последние годы активно разбирает на кирпич. В Журавлевом яру, посреди заболотившегося пруда еще угадываются очертания искусственно насыпанных островов.

Единственным объектом на территории усадьбы, который не обделён человеческим вниманием, является церковь. За последние годы здесь произведены работы, которые можно назвать скорее ремонтом, но никак не реставрацией, поскольку в результате его оригинальный облик строения восстановлен не был.

            Кроме каменных построек  дворянской усадьбы, церкви, здания волостного правления в описаниях села этого периода упоминаются селитреный и кирпичный заводы,[28] а также существовавшие при имении винокуренный завод и паркетная фабрика.[29] В 1840-е годы имение Старый Мерчик переходит в собственность девице Наталье Алексеевне Шидловской, по первому мужу графиня Орлова-Денисова, в последствии Лужина. С 1881 г. Старый Мерчик принадлежит инженеру Евгению Михайловичу Духовскому, который по одним сведениям купил это имение у казны, а по другим получил его из казны в качестве вознаграждения за деятельность по строительству железных дорог. Последний сбил герб рода Шидловских с дворца и установил свой, а также пристроил по собственному проекту каменную колокольню к Всесвятской церкви.[30] В течение второй половины ХIХ века в хозяйственном укладе имения значительных изменений не произошло. В конце ХIХ в. заметно оживилась деятельность паркетного завода, расширившего рынок своей продукции по территории  России.

 

Усадьбы Шидловских в Изюмском уезде

            Еще в 2000 году мне стали попадаться отрывочные сведения о том, что в имении Шидловских в Изюмском уезде было несколько усадебных комплексов. Геометрические планы этих имений отсутствовали, в экономическом примечании 1780 и 1804 гг. были только сухие строки о наличии господских домов. И только в документах за 1830-е годы стали появляться контуры этих имений. С этого момента я загорелся побывать в них. В 2001 г. вместе с исследователем заброшенных усадеб России — Эмилем Сокольским мы выехали в Кунье. Однако от имения не осталось даже воспоминаний, так местные жители предоставили нам только отрывочные сведения о размещении некоторых каменных построек и уничтожении церкви в 1930-е годы. После Каменки, это был второй случай, когда в богатом в прошлом имении не осталось ничего из архитектурных памятников. В тот же день мы прошли и в с. Червоный Донец (бывшее Богуславское, или Лысая Гора). И снова от большого имения пустота. На месте церкви огромных размеров ямы, на месте дворцового комплекса и паркового ансамбля груда мелкого, битого кирпича и огороды местных жителей.

По сведениям, изложенным у Филарета — Кунье основано в 1692 году полковником Константином Донец-Захаржевским, и перешло за его внучкой Акилиной, вышедшей замуж за есаула Николая Шидловского, в качестве приданного. Упоминается также и сын их Иларион Шидловский. По легенде, изложенной Филаретом, от имени Акилина (Куня) получило свое название село Кунье и речка Кунянка.

Однако в действительности, скорее всего, что именно речка Кунянка и послужила источником наименования села. Кроме того, Акилина Донец-Захаржевская, есаул Николай Шидловский и его сын Иларион в других источниках не упоминаются. Род Шидловских достаточно полно описан у исследователей В.Л. Маслийчука и П.В. Губского.[31] Речь может идти о полковнике Изюмского слободского полка Лаврентии Ивановиче Шидловском (1687-1735). Только мало вероятно, чтобы он женился на дочери К.Г. Донец-Захаржевского. С большой долей вероятности мы можем говорить о переходе во владение этих земель к новому полковнику Л.И. Шидловскому. После его смерти имениями в Изюмском полку владел его сын Роман Лаврентьевич Шидловский (прибл.1714 — 1779). В этот период им была построена деревянная церковь в Куньем. Первый храм Николая Чудотворца был сожжен татарами в 1739 г., новый деревянный Николаевский храм строился с 1746 года и освящен был в 1749 году.

У Р.Л. Шидловского было четыре сына: действительный статский советник Григорий (1752-1820), секунд-майор Михаил, капитан Николай (? — 1820), прапорщик Роман (? – не ранее 1835 г.). До смерти родителя в имениях фактически не было никакого порядка. Водяные мельницы и винокурни старели год от года, из всех селений принадлежащим Шидловским в Изюмском уезде нигде не было приличного дома. Создается впечатление, что Р.Л. Шидловский был скуповат и его дети тяготились этой скупостью. Каждый из них очевидно мечтал о новом устройстве имений.

Трудно указать на причину того, что все четыре брата, разделив имение отца поровну, принялись за нововведения. Возможно, это было связано с их участием в военных действиях в Западной Европе. Иначе чем объяснить, что все винокуренные заводы братьев переоснащаются английскими медными котлами, имеющих на тот момент очень большую производительность. Средний выход горячего вина составлял 5000 ведер в год с одного винокуренного завода. При этом сами заводы на территории Изюмского уезда были устроены на родниковых водах. Мельничные плотины, особенно на реке Северский Донец были улучшены, и добавлено количество поставов. Минимальным их числом стало 12. Кроме этого мельницы увеличились и на число толчей для круп, а также на основательные сукновальни.

Обслуживающий персонал мельниц и винокуренных заводов, а проще говоря, крестьяне населявшие ранее хутора и деревни где располагались эти заведения, перестал заниматься землепашеством. Шидловские перевели их на проценты с помольного хлеба, или выход горячего вина. Более того, если большинство помещиков Харьковского наместничества с конца XVIII в. привлекают для устройства винокуренных заводов и мастеров для их обслуживания из среды евреев Правобережной Украины, Шидловские нанимают поляков из среды военнопленных, а обучив своих крестьян поляков увольняют.

Капитан Николай Романович Шидловский получил по разделу с братьями с. Кунье и деревню Катериновку[32] на речках Черкасска и Голая Долина. На 1780 г. эта деревня находилась в глухом лесу, из 960 десятин земли, 800 составлял строевой лес, 98 десятин сенокосы. Устроенный Н.Р. Шидловским винокуренный завод был оснащен двумя английскими котлами, производил 5000 ведер вина. Все крестьяне (45 душ на 1804 г.) содержались за его средства. Здесь же он построил деревянный двухэтажный дом. Страстный охотник, большую часть свободного времени проводил именно в этой усадьбе, особенно с того времени, как начал строительство в Куньем дворцового комплекса.

Второй крупный винокуренный завод был устроен в дачах деревни Ивановки. Он перешел к Н.Р. Шидловскому за его женой Марией Ивановной, урожденной Капустянской (1767-28.03.1855). Здесь также 46 мужиков работали только на винокурение. Производительность завода составляла более 7000 ведер в год. В 1815 г. Н.Р. Шидловский купил часть дер. Букиной и винокуренный завод у помещика Василия Андреевича Зарудного.[33] Улучшенный Н.Р. Шидловским винокуренный завод в дер. Букиной стал поставлять горячее вино в шинок с. Кунье. До этого практически все вино поставлялось в Чугуев, где располагался казенный винный магазин. Ярлык на поставку был выдан Н.Р. Шидловскому в 1783 г., вино поставлялось в бочках по 50 ведер каждая. За поставку вина непосредственно отвечали у Н.Р. Шидловского управляющий имением в с. Кунье приказчик Федор Иванович Харченко и писарь Илья Кривоносов.[34]

Другим важным начинанием братьев Шидловских были заводы тонкорунных овец, а также голландского и английского, крупного рогатого скота. Н.Р. Шидловский имел в с. Кунье ежегодно до 3000 голов испанских овец, 60 голов скота, 50 конских маток и двух жеребцов. Ежегодно доходы от скотоводства составляли 9000 руб. серебром.[35] Имея более чем 7000 десятин земли в дачах с. Кунье, Н.Р. Шидловский ежегодно засевал только 1064 десятины, что вполне хватало для всех его винокуренных заводов, на посев и на домашний обиход. Большая часть земли использовалась именно для скотоводства. Объяснением такому виду хозяйства могло служить и отсутствие крупных мельниц, поскольку через его имения протекали лишь маленькие реки — Кунянка, Малый Изюмец, Черкасска, Голая Долина, а некоторая часть имения у Северского Донца, была не приспособлена для устройства на ней мельничной плотины. Примером не очень эффективной мельницы может служить построенная Н.Р. Шидловским плотина на восемь поставов на речке Кунянке. Помольного хлеба с нее собирали 150 девятипудовых четвертей (22 815 кг.). Однако по меркам других помещиков с реками на подобие Кунянки, это было очень много (в среднем по губернии было 60 четвертей). Действие мельниц на малых реках происходит в основном весной и осенью и только современные мельничные жернова способствовали такой производительности у Шидловских.

Обеспечив постоянные доходы с имений, Шидловские серьезно взялись за построение архитектурных ансамблей. Если построение дворца Григорием Романовичем Шидловским в сл. Мерчик Валковского уезда хорошо описано исследователями, то дворцовый комплекс Н.Р. Шидловского в с. Кунье до недавнего времени для всех оставался неизвестен. Г.К. Лукомский в своем труде о Харьковских усадьбах определил, что в описанных им шести уездах Харьковской губернии, были представлены усадьбы всех основных типов, кроме того лучшие из них. Но даже беглые описания этой усадьбы говорят в пользу ее неординарности. Братья Шидловские строили усадьбы по одному и тому же принципу. Имея большое число своих подданных, т.е. крепостных они брали под залог крепостных крестьян на длительный срок огромные суммы денег в государственном заемном банке. Н.Р. Шидловский в 1782 г. заложил 800 душ мужского пола на 20 лет[36] на общую сумму в 40 000 рублей серебром. Начав строительство, он понял, что необходимой суммы для его окончания у него не хватает. Поэтому в 1792 г. он заложил тех же крестьян еще на 17 лет, а также еще 50 душ на 20 летний срок. Начало строительства в Мерчике и Куньем практически совпадает, только в Мерчике первоначально был уничтожен старый деревянный дом и сад, в Куньем же из усадебных построек ничего не было.

В центре с. Кунье и сегодня сохранился большой пруд. Он служил как бы центральной осью расположенных с обеих его сторон зданий и парковых ансамблей. На правой его стороне располагался дворец, службы и оранжерея. Огромным денежным затратам соответствуют масштабы архитектурного ансамбля. Трехэтажный дворец имел невероятный для того времени парадный вход, окруженный семью колоннами и массивным портиком. С парадного входа гости попадали в большой вестибюль, а из него открывался вид на парадную лестницу. Дубовая лестница вела гостей в большой зал на втором этаже. Лестницы на третий этаж располагались в левом и правом крыльях дома и вели в комнаты для гостей. На втором этаже кроме зала располагались две гостиные и кабинет хозяйки. На первом картинная галерея, библиотека и кабинет хозяина. Огромный балкон второго этажа открывал вид на парк и пруд. От дворца тремя уступами шла к пруду терраса. Мраморная лестница к купальне окаймлена была колоннадой и подстриженными деревьями. Парк сочетал в себе регулярный сад из плодовых деревьев и декоративных культур. Он располагался с двух сторон пруда, на каждой из сторон имелась обширная каменная беседка. Парк на правом берегу был разбит на несколько кварталов, а его главная аллея уводила гостей сторону от усадьбы и заканчивалась у небольшого птичника. На этой же стороне располагались многочисленные цветники. На левом берегу парк представлял собой более неорганизованный вид ландшафта. Все его узкие дорожки оканчивались молодой дубравой, в сени которой располагался деревянный летний дом. Сообщение между сторонами пруда осуществлялось с помощью лодок. Позже Меллер-Закомельские устроили навесной мостик через этот пруд.

Н.Р. Шидловский дважды избирался предводителем дворянства Изюмского уезда (1783-1786 и 1801-1804 гг.). Если в первый срок пребывания Н.Р. Шидловского его дворец только строился, то уже во второй срок он мог принимать в своем имении дворян Изюмского уезда. Местное дворянство и разбавило несколько сухие описания экономических примечаний. Так неизвестный автор сообщает в письме к приятелю, что Н.Р. Шидловский построил нечто совершенно необыкновенное. Неискушенного наблюдателя поражают скульптуры в саду, большое количество картин и книг. Супруга предводителя поражала своим очарованием и к ослепительной роскоши относилась со смущением.

Усадьба в с. Куньем была спланирована таким образом, что из дворца не было видно экономических заведений. Только оранжерея располагалась в поле зрения многочисленных окон. Само селение находилось за пригорком, его и усадьбу разделяла дорога и деревянная церковь Николая Чудотворца, построенная хозяевами в 1779 году. В 1820 г. неожиданно для М.И. Шидловской умирает ее супруг и она убитая горем все свои силы отдает на строительство нового каменного храма, а из старого деревянного делает фамильную усыпальницу Шидловских. Деревянный храм переносят на кладбище села, и рядом с могилой мужа М.И. Шидловская готовит усыпальницу и для себя. Но ей предстоит прожить вдовой долгих 35 лет, прежде чем она обретет вечный покой.

Благочинный I-го Изюмского округа Лев Яровой в одном из рапортов о строительстве новой церкви в с. Кунье описывал безутешное горе М.И. Шидловской. Она думала о храме днем и ночью, так словно она строила этот храм для умершего супруга. Жаль, что архитектор этого храма пока не известен, очевидно одно, он из Санкт-Петербурга и помогли найти его родственники зятя. Условием проекта было одно, отсутствие подобных сооружений. Строительство церкви обошлось М.И. Шидловской в 26 000 руб. серебром, сумма по тем временам просто баснословная. Особенно трудным делом было установить церковь там, где его хотела видеть заказчица. Почва на месте где стояла деревянная церковь, довольна мягкая, к тому же это один из склонов речки Кунянки. Потребовались дополнительные работы по исследованию грунта, планировке местности. А само строительство осуществлялось в три этапа, с перерывами в несколько месяцев, чтобы сооружение оседало постепенно. Многолетние усилия М.И. Шидловской, архитектора и строителей разрушили в месячный срок «строители коммунизма».

Храм был заложен в 1822 году, во имя Покрова Пресвятой Богородицы. Трудно сказать, что заставило ее создавать беспримерное и роскошное архитектурное сооружение. Она представляла собой ротонду в три яруса. На каждом ярусе располагалось по двенадцать колонн. Первый ярус представлял собой своеобразную галерею, где окна и колонны чередовались между собой. Купол ее был очень огромен, а высота составляла почти 40 сажень. Отдельно от церкви стояла колокольня, в виде уменьшенной копии церкви. И церковь и колокольня были окрашены в черный цвет. В храм был заказан красивый резной с позолотой иконостас, в нем самой лучшей работы местные иконы. Церковь была видна из кабинета М.И. Шидловской, характерно, что по окончании строительства храма она передала все бразды правления единственной дочери Екатерине и зятю — барону, гвардии капитану Георгию Петровичу Меллер-Закомельскому.

Молодые жили весело и безбедно. Имение приносило солидные доходы, и к концу положенного срока были возвращены долги сохранной казне. Они то выезжают заграницу, то подолгу живут в Санкт-Петербурге. В редкие годы Меллер-Закомельские живут в Куньем, тогда все имение наполнялось гостями. Одним из самых существенных доходов в имении приносило тонкорунное овцеводство. Трудно представить, что еще в 1804 году братья Шидловских купили на четверых 1000 голов испанских овец, а в 1845 г. только в имении Кунье их было 11 800 голов, а собирали с них 626 пудов шерсти в год. Не менее значительные доходы приносили и два винокуренных устроенные Меллер-Закомельскими в хут. Пелагеевском, каждый из которых производил в год по 10 800 ведер горячего вина.

Несмотря на очевидную благоустроенность, барону Г.П. Меллер-Закомельскому хватило ума устроить паровой свеклосахарный завод, да еще и не в самом с. Кунье. Доходы он приносил баснословные, и в имении прибавлялись новые постройки. В 1860 году была изменена архитектура дворца, многочисленные элементы стиля Луи XVI были убраны, в парадных помещениях роскошная лепнина заменена на более скромные узоры. Картинная галерея перекочевала в отдельное здание с видом на пруд.

В целом Меллер-Закомельские жили скромно, особенных дел в Харьковском губернском правлении, связанных с этой фамилией не встречается. В 1837 г. на них жаловался иерей Покровской церкви с. Гнилица Волчанского уезда (это имение перешло к Е.Н. Меллер-Закомельской от родственников), о том, что якобы хозяева заставляют работать прихожан в храмовые праздники, а от этого падают доходы церкви.[37] Это обвинение доказано не было. В 1838 г. Е.Н. Меллер-Закомельская поддерживает своих двоюродных братьев в деле о наследстве Федора Григорьевича Шидловского, считая, что его завещание было подделано священником сл. Мерчик.[38] Длительное разбирательство и в Сенате и в Синоде так и закончилось ничем, имение так и осталось за Натальей Шидловской, в замужестве Лужиной. Смерть матери в 1855 г. заставила несколько по волноваться Екатерину Николаевну, ей спешно пришлось возвращаться из-за границы, но естественно к ее приезду мать уже похоронили.[39] В 1856 г. она просит перенести прах матери в усыпальницу и похоронить рядом с отцом, как того желала покойная. Разрешение было получено.[40]

Церковь-усыпальница была продана в 1870-е годы всего за 300 рублей серебром, когда имением управлял уже внук М.И. Шидловской — Петр Георгиевич Меллер-Закомельский (1830-19.03.1913, похоронен в Ялте на Ауткинском кладбище), он же в это время являлся председателем попечительского совета. Эти деньги были использованы в 1878 г. для строительства каменной ограды к Покровской церкви. До 1878 года ограда церкви отсутствовала, между тем церковь располагалась в саду Меллер-Закомельских, а их скот свободно гулял по этому саду и портил стены, галерею и окна храма.[41] П.Г. Меллер-Закомельский добавил еще 100 руб. серебром и выделил необходимое количество кирпича, недостающую сумму в 310 рублей серебром добавили прихожане.

Петр Георгиевич Меллер-Закомельский неоднократно упоминает в 1870-80-е годы о домашних обстоятельствах, не позволяющих ему заниматься общественной деятельностью, участвовать в выборах дворянства, он даже отказывается от должности церковного старосты.[42] Ситуация очевидно исправляется только в 1883-1884 году. В это время он решает давнюю проблему церковного причта — меняет церковную землю. С давних пор церковный причт владел землей на границе владений Шидловских, это были неудобные земли, ни разу не распахивающиеся. М.И. Шидловская причту выделяла в разных местах сенокосы для причта, приговаривая: «косите себе травку, а пахать Вам не пристало». После ее смерти причту не выделяли другой земли, таким образом доходы его уменьшились, неоднократные просьбы к землевладельцам ни к чему не приводили. В 1883 г. П.Г. Меллер-Закомельский осуществил давнюю мечту священников с. Кунье, заменив земли на более удобные и расположенные близко к селу.[43]

Печальна судьба этого имения, оно очень серьезно пострадало в годы гражданской войны, здесь проходили бои местного значения, село несколько раз подвергалось нападению банд, поэтому дворец и службы были разобраны. Церковь простояла до 1939, когда вдруг она потребовалась для строительства школы в райцентре. Взорванная церковь перевезена была в с. Савинцы, но школу до войны так и не построили. Так от усадьбы в Куньем ничего не осталось. Память сохранила для нас только название ж.д. станции, названной в честь землевладельцев Меллер-Закомельских — Закомельская.

Село Богуславское по разделу 1779 г. досталось прапорщику Роману Романовичу Шидловскому.[44] Если идти сегодня от трассы Харьков-Ростов от поворота на Богуславское, в направлении к Северскому Донцу, то можно получить массу удовольствия. Дорога здесь плохая и мало используется для транспорта, гораздо более машин ездит через Левковку. Вскоре дорога начинает идти под уклон и открывается просто потрясающая панорама: вся противоположная сторона Донца сплошной густой темный хвойный лес, а среди него блестит своим куполом храм в с. Норцовка. Особенно хороша эта местность осенью. Вот вы проходите еще немного и дорога еще более идет под уклон и взгляду предстает село Богуславское, или Лысая Гора. До 1917 г. селение располагалось за маленькой речкой, впадающей в Северский Донец. На правом высоком берегу этой речки имеется совершенно ровное плато, здесь стоял дворец, службы и был разбит небольшой парк. Справа от дворца начинается сама Лысая Гора, которая очевидно со временем стала меньших размеров. На ближнем к селению склоне стояла деревянная церковь Благовещения Пресвятой Богородицы.

Земли в окрестностях Лысой Горы были скуплены у казаков и старшины Изюмского полка бывшим Белгородским воеводой, фельдмаршалом, графом Б.П. Шереметьевым.[45] Он же и заселил эту местность украинцами. Однако уже в 1710-е годы администрация Изюмского полка силой вернула подданных графа к полковой службе. Без сомнений здесь не обошлось без участия Петра I, которому важнее была полковая служба слободских полков, чем благосостояние придворных.

Лысая Гора, или Богуславское перешло к Шидловским также как и Кунье в 1730-е годы. Долгое время здесь стоял только небольшой винокуренный завод. А уже к 1780 году подданных Шидловских более 500 душ, регулярный сад и деревянный одноэтажный дом.[46] Получив при разделе с братьями Богуславское, Р.Р. Шидловский также первое время занимался его благоустройством. В 1783 г. покупает у дворянина М. Бужинского хутор Задонецкий (переименованный позже в Романовский, в честь своего имени).[47] На благоустройство как и братья в заемный банк закладывает часть имения — хут. Кременецкий за 9000 руб. серебром, а также берет ссуду из хлебных сумм в Харьковской казенной палате (2000 руб. серебром).[48]

Поразительно, но Р.Р. Шидловский в течение длительного времени только и занимается, что покупает земельные участки. В 1787 г. он покупает у действительного статского советника Ивана Дмитриевича Пашкова имение в дер. Савиноивановке, расположенной в дачах сл. Цареборисовой.[49] Из 122 душ мужского пола купленных крестьян переселяет 100 в хут. Романовский. Чтобы осуществить эту покупку, он заложил на 20 лет 250 мужских душ сл. Богуславской. В 1792 г. чтобы купить земельные наделы Быряковский бурчак и Сухенский байрак у поручика И.Я. Таранухина,[50] он закладывает на восемь лет 100 душ крестьян в хут. Романовском за 5000 руб. При этом следует сказать, что особенного устройства в имениях Р.Р. Шидловского не было и быть не могло из-за существенного распыления денежных средств.

В 1780-е годы Р.Р. Шидловский строит двухэтажный деревянный дворец на каменном фундаменте, деревянную церковь, мельницу на речке Кунянке,[51] шинковый дом,[52] перестраивает винокуренный завод. Р.Р. Шидловский честолюбив менее своих братьев, не устраивает пышных приемов, не сорит деньгами. По свидетельству брата Михаила в доме из книг была библия, а из картин портрет деда — полковника Лаврентия Ивановича Шидловского. Парк скорее сделан для супруги, чем дань моде. Разбитый на четыре квартала он приводит к купальне и местной святыне — роднику. Хоть и говорится в некоторых документах, что у Р.Р. Шидловского деревянный двухэтажный дворец, однако комнат было в нем немного — всего девять. Двухэтажным его сделали от удачного расположения, он стоял на высоком плато и из его окон и балкона второго этажа открывался великолепный вид на Северский Донец. Правый берег которого гораздо ниже левого и представляет собой прекрасный природный ландшафт. Создается впечатление, что невидимый художник, словно специально рассадил могучие дубы и все вместе они представляют собой бесконечный парковый ансамбль. Но вся красота для Р.Р. Шидловского окончилась со смертью его жены Варвары (умерла между 1799 и 1804 гг.), и с этого времени он живет какой-то обособленной от остальных родственников жизнью.

В 1841 г. мы видим хозяйкой здесь девицу Наталью Алексеевну Шидловскую, которая приложила немало усилий к приведению имения в порядок. Одним из первых ее начинаний было подведение к Благовещенскому храму каменного фундамента.[53] В храме также была уложена на пол каменная плитка, вместо потолка устроен купол, а гонтовая кровля заменена металлической. В дальнейшем Н.А. Шидловская выходит замуж за генерала, графа Орлова-Денисова, а после его смерти за генерал-майора И.Д. Лужина.

Действительный статский советник Григорий Романович Шидловский, губернский предводитель дворянства (1783-1789 гг.), строитель усадьбы в Мерчике, также имел небольшое имение в Изюмском уезде. Оно располагалось в дер. Катериновка на правой стороне Северского Донца в дачах сл. Маяки.[54] Из 397 десятин земли большую часть составлял лес и неудобности и только 66 десятин показаны как сенокос. Проживало здесь на 1804 год 48 подданных обоего пола, и заняты были исключительно работой на двух мукомольных, водяных мельницах. Мельницы имели каждая 12 поставов, работали почти круглый год, исключая 1,5 месяца в вешние воды. Крестьяне жили исключительно от процентов от помольного хлеба, а производили эти мельницы до 2000 четвертей муки, просто невероятное по тем временам количество. Мельницы были устроены Г.Р. Шидловским в период с 1780 по 1785 годы. Там же в Катериновке был построен и небольшой деревянный, охотничий дом.

Михаил Романович Шидловский в Изюмском уезде по наследству имений не получил. Однако еще ранее 1779 г. он купил у князя Вяземского дер. Троицкую.[55] В деревне кроме хлебопашества и скотоводства долгое время ничем не занимались. М.Р. Шидловский построил водяную мельницу, винокуренный завод (1815 г.) и шинок (1820 г.). По неизвестной причине он избрал местом жительства именно это имение для своей семьи.

Женой М.Р. Шидловского была дочь майора Николая Петровича Дунина — Авдотья. Еще в 1805 г. она забрала некоторые вещи тайно бежала из Троицкой, бросив мужа и детей. Почти три года путешествовала по Малороссии с любовником, бывала в Москве, Санкт-Петербурге, долго жила в г. Трубчевске Орловской губернии, где продала имение Гадицкое Валковского уезда, которое было отдано за ней в качестве приданного.[56] Из дела о разводе видно, что А.Н. Шидловская вела развратную жизнь еще в 1803 г. и Н.П. Дунин обещал доложить о развратной жизни начальству. Судебное разбирательство в Харьковской духовной консистории продолжалось до 1822 г., пока наконец М.Р. Шидловскому, что доказательств развратной жизни его жены нет. Любопытно, что в то время фактом прелюбодеяния могло быть только показание не менее двух свидетелей, лично видевших совершение полового акта. И многие семейные пары, желающие мирно расстаться друг с другом, были вынуждены подкупать таких свидетелей, причем из видных граждан. Иногда такой развод заканчивался для одного из бывших супругом запрещением на второй брак.

М.Р. Шидловский также как и родной его брат Р.Р. Шидловский не строил большого дворцового комплекса. Однако в Троицкой у него стоял одноэтажный каменный дом, окруженный большим садом. В саду кроме плодовых деревьев М.Р. Шидловским были высажены в большом количестве барбарис, сирень и акация. Дорогу к господскому дому сквозь сад прокладывала липовая аллея. Главной заботой садовника было вовремя подстригать деревья и кустарники. Вышедший в отставку в чине майора М.Р. Шидловский недолго служил в статской службе в чине надворного советника.