«В БОЛЬНИЦЫ»

      9-ое ДЕКАБРЯ.

      Мнђ тяжело. Мнђ скучно. Сегодня я вернулся из дому, куда меня отпустил доктор на один день, замђтив вђроятно, что нервы мои уже не в состоянии были выдерживать дальше нравственную пытку. Позавчера во время перевязки, мнђ видно было из под покрывавшего меня полотенца недовольное лицо доктора. Очевидно, нагноеніе в моей ранђ ему казалось слишком большим. Но если ему было только непріятно, какже мнђ было тяжело видђть, что дђла мои болђе чђм неудовлетворительны. Уже полтора мђсяца сравнялось съ дня операціи, а улучшения все нђт. Послђ перевязки меня отвезли в свою комнату, но я не мог в ней оставаться и попросил Петра отвезти меня в большую палату к угольному окну. Здђсь взглянув на образ я с глубокой тоской прошептал: «Боже! Что меня ждет?» Доктор ничего не говорит. Я не в силах больше сдерживаться. Звоню и прошу Петра позвать доктора. Приходит. Скажите, прошу ради Бога, что с моей раной? Доктор прежде всего дал валерьянки, а потом, когда я немного успокоился, сказал, что особеннаго ничего нђт. Может быть потребуется маленькая поправка и тогда пойдет дђло к лучшему. Что за поправка? Оказывается нужно обдђзать края, так как края раны соприкасаются кожей. Но кроме того может потребоваться и еще большая поправка, которая в сущности уже не поправка, а цђлая операція. Если и послђ «освђженія» раны нагноеніе будет продолжаться, то нужно будет извлечь в этом мђстђ пломбу, отчистить рану, опять обрезать края и сшить. Спрашивается: что он этим достигнет. И, главное, прекратится - ли нагноеніе? Опять вопросы и вопросы? Послђ полутора мђсяцев лежанія опять рђчь о проклятых «освђженіях» операціях. Меня бросало то в жар, то в холод. Но вы, говорит доктор, особенно не безпокойтесь, я сдђлаю все, что только можно будет сдђлать, а главное – костный процесс у вас закончился. Сегодня вы можете встать и ходить немного, а завтра я вас отпущу погостить домой. Удивленный и обрадованный этим обђщаніем, я немного успокоился и с нетерпђніем дождался 2-х часов, когда должна была придти Мама. Я позвал и попросил Петра придвинуть мою койку к окну, выходящему на двор, чтоб не пропустить момента, когда пройдет Мама. В это время у нас завязался разговор с Петром, который спросил меня, о чем я бђседовал с доктором. Я разсказал об обђщаніях доктора. «Ну а что - ж вы думаете, что если доктор вытащит пломбу и опять зашьет, то прекратится нагноеніе? – Едва ли. Опять придется расшивать». Как, вы думаете, могут дђйствовать на настроеніе больного подобныя рђчи? Я поэтому попросил Петра ничего не говорить мнђ из своих соображеній. А все же в голову засђла мысль: а ну-ка Петр окажется пророком? Наконец идет Мама. Я разсказал ей о бђседђ с доктором и прижавшись к ея щекћ горько плакал. Мама насколько могла – утђшала. Я при ней и с помощью ся сошел с постели и вмђстђ с ней дђлал «первые шаги».Пробыв до обђда, т.е. до 48 часов Мама ушла. Я все еще никак не мог успокоиться и просил Маму прислать на ночь Наташу. Послђ обђда в моей комнатђ становится уже настолько томно, что читать не возможно: остается - лежать и... безконечно думать. Стараешься думать о Тамбовћ с его обитателями, о Горках, о лћтней охотћ и т.д. Но думы неизмђнно возвращаются к ногћ и чего тут не надумаешь. Тоже самое бывает со мной и ночью, когда я ложусь спать. Почти недђлю я провожу страшно томительныя ночи. Ложиться спать в 10 часов и затђм вертеться с боку на бок до тех пор, пока не измучаешься и когда в голову начнут появляться болђе утђмительныя образы. Слава Богу, вечером пришла Наташа. Попили мы с ней чайку, поболтали кое о чем. Вдруг приходит доктор. Он пожаловался на меня Наташђ, сказал, что я нервничаю. На разпросы мои относительно предполагавшегося «освђженія» раны и даже извляченія пломбы, которая оказывается теперь вызывает механическое раздраженіе ткані, отвђтив подтвержденіем того, что я писал выше: Опять я разстроился настолько, что со мной дђлался чуть не обморок. Чтоб успокоить (это было так очевидно) доктор позволил на завтрашній день съђздить мнђ домой, увђряя, что для моей раны это ничего не значить, что говорить, я был очень рад пођхать к себђ на Чернышевскую, тђм болђе, что уже ½ мђсяца по мнђ не привозили Калюшку и я ужасно скучал по ней. В предвкушеніи завтрашней пођздки мы улеглись с Наташей спать, но думы, думы, проклятые думы не давали уснуть часов до 12.

      8-ое ДЕКАБРЯ.

      Какая радость! Сегодня я послђ перевязки пођду домой, увижу милую Калюньку! Вђроятно нагноеніе было большое, потому что во время перевязки вдруг доктор, отпустивший вчера до вечера домой, говорит мнђ: «Ну, пођзжайте сегодня часика на 2. Я изумился, но все-таки молчу. Потом говорю: а что доктор можно до обђда? – Значит, хотите дома пообђдать? Что ж пожалуй можно. – Тогда может быть и до чаю (7 часов) можно? Пожалуй можно. – Позвольте доктор, в таком случађ и переночевать?» – Значит к перевязкђ хотите пріђхать. – Да, робко отвечаю я. – Ну ладно, ђзжайте. Итак я отпущен. Хотя на день я забудусь о своей болђзни, не буду слышать звонков, не буду видђть одних и тђх же, опостылђвших мнђ людей. Напротив – увижу свою милую Колюшу в обществђ дорогих моих Наташи и Мамы. Но что ж так долго не идет Наташа с шубой  и теплыми калошами? 10 часов – ее нђт. Я начинаю волноваться, сердце учащенно бьется, а Наташи нђт и нђт. Наконец 11 часов. Я прошу Стасю принести мнђ молока. Приносит. – Что ж вы не ђдите. – Я, обозленный и взволнованный говорю, что я уже раздумал ђхать. В 20 минут двђнадцатого в калиткђ появляется Мама и Мариша, несущая узел. Молоко остается на окнђ и через нђсколько минут я ђду на извозчикђ. Прођзжаем Ветерин. Инст. Как я долго не ходил сюда. Дальше ђдем. Еще нђсколько минут и мы дома. Наташа носит Калю – закачивает. Я заглянул Калюшкћ в лицо. Она открыла глазенки и проснулась. Теперь не уснет, говорит Наташа. Я вошел в зал, сђл на стул и невольно заплакал. Полтора мђсяца я здесь не был. Полтора мђсяца эта семья из 3-х человђк прожила без меня, болезнь не кончилась, домой я пріћхал в гости и что дальше будет – Бог вђсть. Ну довольно. Наташа спустила Калю с рук и эта милая дђвочка, моя крохотная дочурка сразу стала называть меня Папой и показывать игрушки. В умственном отношеніи я замђтил в ней большой прогресс. Бывало ранђе она не могла трех кубиков поставить один на другой, а теперь ставит чрезвычайно осторожно, умђло и цђлых 10 кубиков у нея не падают. Говорит чрезвычайно много, но, конечно по дђтски, хотя многое говорит правильно, напр.: Костя, кошка, дом и много других. Цђлый вечер до самой ночи она сидђла на постилкђ, занимаясь кубиками. На этой же постилкђ она усадила меня и Наташу и я с большим удовольствием сидђл около нея, заглядывая в ея милое личико и гладя по головкђ. Шейка так и просила поцђлуя и милыя толстыя рученки так мило и осторожно ставили кубики, что только удивляться нужно было: откуда такая смђкалка у крохотной дђвочки. Днем она показывала свой альбом, в котором ей больше нравятся животныя: «тпру» – лошадь, «му» – корова, «кошка». В этом же альбомђ есть козел и пђтух. Послђдних она не называет, но когда скажешь: гдђ козел или пђтух, - она правильно указывает пальчиком. В 7 часов дђвочку с криком унесли спать. Мариша скоро ее закачала, и мы остались втроем  бђседовать. Разговор, однако, не вязался. Да и о чем разговаривать? О ногђ? Но объ этом лучше не стоит говорить. Мама все взывает к моему мужеству. Но что я могу сделать, если терпћніе мое истощается. Подумай, говорю я, вот теперь доктор хочет освћжить края раны. Отлично. Рана может зажить и может не зажить. Предположим послђднее. Потребуется извлеченіе пломбы, новое обрђзание краев, сшиваніе и т. д. Хорошо [...] послђ этого рана заживет, но если не заживет и потребуется еще что-нибудь, вђдь я сума сойду! Мама задумалась.

      Часов в девять пришел Гавр. Иванович. Сђли в карты играть. Немного поиграли. Я выиграл 9 коп. Потом 2. И попрощался и ушел. Мы легли спать. Пред этим я ходил к Калюшкђ в комнату, посмотрђть на свою милую дочурку. В комнаткђ так хорошо. Ангелочек мой лежал раскинув рученки. Я постоял немного и перекрестив, пошел спать. Надо сказать, что заснуть я долго не мог. Мать тоже не спала и мы время от времени перекидывались словами. Я почти уже засыпал, когда в окно постучал наш квартирант-вольноопред. Александр Николаевич. Опять, значит сон разбит. Однако, поворочавшись немного, я заснул. Проснулся еще темно. На часах (едва разобрал) было семь. Спать больше я не мог. Мысль о том, что через 1 ¹/ ₂ часа снова нужно ђхать в мђсто всевозможных пыток, в состояніи разогнать любой сон. Всђ стали. Я одђлся и чтоб не трудить ногу, ползком прополз в спальню Наташи. Она, услышавши шорох проснулась. Каля спала с ней. Мир и безмятежный покой написаны были на лицђ моего глупышонка, спавшего в бђлой рубашенкђ. Полюбовавшись немного, я пополз обратно. Минут через 15-20 всђ поднялись. Марина поставила самовар. Вскорђ, послђ чаю, распрощавшись с моей милой Калюшкой, я ђхал с Наташей к мђсту моего печальнаго пребыванія.

      Пріђхали. Доктор послђ операціи одной женщинђ (со мной была Наташа, я страшно волновался) сдђлал перевязку мнђ. Несмотря на толстый слой марли и ваты, повязка промокла. Тђм не менђе за рану, если бы так можно выразиться, доктор мнђ поставил бы удовлетворительно. Это я заключаю на том основаніи, что доктор разрђшил мнђ ђздить домой два раза в недђлю. Придется – ли воспользоваться этим разрђшеніем – это вопрос другой – Полтора рубля в день, за 50 коп. извозчику слишком начетисто. Нужно поговорить с доктором – не согласится ли он на уменьшеніе платы в этот день? Посидђв послђ перевязки, Наташа пошла к зубному врачу. Больше в этот день комнђ уже никто не приходил. Вечером у меня сидђл Петр и учился правилу дђленія. Сейчас ложусь спать. Что-то даст завтрашний день. Доктор велђт мнђ ходить. Пробовал я нђсколько раз ходить по комнатђ. Пятку больно. Я думаю флексоры немного воспалены.

      10-ое ДЕКАБРЯ    

      Проснулся с камнем на душђ. Предчувствіе чего-то далеко не пріятного томило до самой перевязки. Сердце мое не обмануло. Завтра будет «освеженіе» раны. Доктор хочет сшить края, но предупреждает, что края могут и не сростись. Одним словом нужно быть готовым ко всяким неожиданностям. Эх Лаврич, Лаврич! Тяжелое испытание выпало на твою долю. Мужайся и крђпись. Буду теперь ждать Маму. Сообщу ей эту печальную новость.

Напрасно я с 12-ти часов ждал Маму. Моя шея и глаза утомились от напряжения, - все время смотрђл в калитку. При этом задумал: если не пропущу прихода Матери – значит хорошо. Но она совсђм не явилась. Это не входило в мою загадку. Буду ждать теперь прихода Наташи. Послђдній день сидђл я у окна. С завтрашняго дня опять меня уложат. Надолго-ли? Приходил Петр Ильич Срђтенскій. Завтра он уђзжает к Алексђю Алекс. [В...ву]. Счастливець!

      Вечером пришла Наташа. Она ходила в магазин, покупать Калюшђ башмачки. Старые Мама сожгла, сушивши у печки. Разсказала кое-что про мою милую Калюньку.

      Очень хорошо дђвочка пляшет, в чем я лично убђдился, только при этом всђ присутствующіе также должны плясать. Поговорили еще кое-о чем. Я, грђшник, позавидовал Наташиному здоровью и спокойствію духа и высказал ей это (сам я был в предвкушеніи завтрашняго освђженыя раны). Однако удівленіе мое было очень велико, когда я услышал, что она желала бы быть на моем мђстђ. Я попросил у нея извиненія, что не желая нђсколько оскорбил ее. В 10 часов легли спать. Но... напрасно я пытался уснуть. Завтрашнее стояло пред глазами. На дворђ свђтло – луна свђтит. Я закрывал глаза и снова открывал. Взор опять встрђчал стђну, которую я вижу уже болђе 1 ½ мђсяца. Наконец уснул. Проснулся 20 минут шестого. На дворћ темно, но спать я напрасно старался, - в глазах операционная комната и доктор в халате и с ножом. Так я провертђлся до половины восьмого. Надо будить Наташу. Наташа встала, подала мнђ умыться и насколько могла успокаивала меня, видя, вђроятно, что на мнђ лица нђт. Потом попрощалась и пошла домой. Я подошел к окну и проводил ее глазами. Настроеніе мое дђлалось все хуже и хуже. Пульс колотился 120 раз в минуту. Я все смотрђл в окно. На дворђ выпал снђг. Извозчики ђздили на санках, я насчитал их 5 и пошел к себе на кровать. Наконец идет доктор. «Алекс. Лаврович» Да что это с вами? Чего вы волнуетесь? Ну пойдемте! Стася дала мнђ халат и я опираясь на палочку пошел в операціонную. Лег на стол. Состояние мое в это время не поддается никакому описанію. Я буквально прыгал на столђ от бившей меня нервной лихорадки. Доктор начал приготовлять. Помыл и побрил мою ногу, затђм впрыснул кокаину и начал рђзать. Боль была слабая. Когда он все приготловил... Послђ того, как края были обрђзаны, доктор хотел вновь залить рану пломбой, но в виду сильного кровотеченія, которое должно было не скоро остановиться (а может быть спђшил куда), заложил рану тампоном, наложил бинт и оставил до-завтра. Значит мнђ предстоит провести ночь, подобную предыдущей и нервныя, муки как утром.

Въ час пришла Мама, принесла мнђ апельсин, словно маленькому и увидя меня в болђе или менђе покойном состояніи, – сама успокоилась. Разсказал я ей все, что со мной дђлали. Она мнђ разсказала про Калюшу, как та зовет нашу прислугу: «Маинка каей». Что значит в переводђ: Маринка скорђй. С мамой я еще болђе стал покойным, но по уходу ея начал снова волноваться. Завтра будут пломбу вшивать в костную полость и сшивать рану. Положат ногу в лубок и... лежи не ворочайся. Это бы ничего, лишь бы толк был. На пятый – шестой день станет ясно: к хорошему ли идет мое дћло, значит к 18-му числу, ну, а если к плохому, то гораздо раньше.

      Скоро придет Наташа. Посмотрим, что она скажет.

      12-го ДЕКАБРЯ

      Была Наташа. Дома все по старому. Калюшка бђгает, рђзвится и неизмђнно [при] приход Наташи и Мамы просит «пыську» или «паку».

Послђ чаю занялись чтеніем. Потом легли спать. Однако не спалось. Разговорились о предстоящих праздниках, о елкђ. Коли и так мнђ захотђлось побывать на Рождество дома, устроить елку для Калюшки, что снова мысль о пребываніи здђсь во время праздника, показалась мнђ невозможною.

       Утром женщинћ, лежавшей в сосђдней комнатђ, должны были дђлать операцію. Пріђхали доктора, засуетились и повели несчастную. Слышу, считает: раз, два и т. д. Наташа пошла к зубному врачу. Сейчас больная кричит: ай, ай больно. Скоро и мой час придет. Печальная новость. За ночь рана моя разошлась и сшить оказалось невозможно. Теперь, говорит доктор, спилить спереди кость, чтоб можно было натянуть кожу. Проклятый Масловский. Все это через твои стафилококки и рубцы.

Вот обрадую Маму отпускает доктор домой провђтриться. Во вторник думает сдђлать чистку. Так он называет эту почти операцію. Пломбу собирается извлечь. Вђт, каково мое положеніе. Напрасно я прождал маму. Она не пришла. Просидђв с 12 до шести часов я дождался Наташу. Пред приходом послђдней, заходил доктор. Увидђв меня сидящим у окна, доктор посочувствовал моему горю и обещал пригласить на операцію Тринклера. Все это мало меня утђшает. Нужно себђ представить: будут пилить и долбить кость, вынимать пломбу и зашивать рану. Обо всем я разсказал Наташђ. Разсказ мой взволновал и Наташу и она плакала. Долго, долго я не мог заснуть.

      14-го ДЕКАБРЯ.

      Вчера, послђ перевђзки, я пріђхал с Наташей домой опять в гости. Мама была рада моему неожиданному визиту, но когда, послђ обђда я разсказал о ждущей меня операціи, настроеніе испортилось в конец. Думали думали и с пришедшим Колей Старожиловым, рђшили задать нђсколько вопросов доктору:

1. Практикуются – ли такіе пріемы заживленія.
2. Какіе дают результаты в смыслђ заживленія и нарощенія кости.

      На эти вопросы мнђ доктор ответил так: Живая ткань с кожей при разрђзћ и сшиваніи послђдующем, должны срастись – это закон. Что же касается кости, то она не нарастает, а утолщается.

      Вечером Наташа с Гавр. Ив. Ушли в театр, а мы с Мамой сидђли и думали. Нога от стягиванія страшно болђла. Я ничего еще не писал о своей Колюшђ. Встрђтила она нас очень радостно. Сейчас же попросила «наку» и заставила строить с ней домики из кубиков и коробочек от папирос. Потом соснула немного. Проснувшись снова принялась за архитектурное искусство, плясала, бђгала, рђзвилась, одним словом все продђлала и улеглась спать. На утро проснулась в шесть часов. Вижу отворилась дверь в комнату Наташи и оттуда возглас: «Мамика!» Каля значит встала. Спать, по обыкновенію, уж я был не в состоянии, так как мысли о предстоящей операціи снова зароились в головђ. В половинђ девятаго собрались ђхать и попрощавшись мы с Мамой сђли на извозчика и вот я уже лежу в лечебницђ. Доктор, которому мы с Мамой предложили вопросы, отвђтил то, что уже я выше написал. Хотђл пригласить кромђ Тринклера еще доктора Масловскаго, брата того Масловскаго, по милости котораго я лежу. Предлагает завтра под хлороформом дђлать операцію. Я не хочу. Слишком много за полтора мђсяца 2 раза. Что-то будет завтра! Маму доктор пригасил посмотрђть рану, я тоже видђл. Большая, вершка 2 и как только доктор снял полоски, сейчас же разошлась и стала шириною пальца 2. Приходил Коля Старож. Он распрашивал студентов медик. 4-го курса относительно того, прибђгают ли к спиливанію кости для заживленія раны. Ему отвђтили утвердительно. Рану зашивают затђм, что бы в костную полость не попали какие-либо микроорганизмы. Обђщал зайти завтра послђ операціи. Спустя немного времени пришел Гавр. Иван. Он узнал, что мнђ завтра будут дђлать операцію и совђтовал пригласить Фабриканта в качестве ассистента или дозвать консилиум. Разстроил он меня страшно. Я и сам знаю, как тяжело потерять 1/3 кости. Главное, что послђ этого кость будет очень слаба и, как говорит Коля, в пору заказывать металлическій футляр. Но что же делать? Вечер мы провели, с пришедший очень рано, Наташей. Я был очень рад ся приходу и думается мнђ Каля не меньше моего радуется. Судя по приготовлениям (стерилизовали вату и марлю), а также потому, что доктор не говорил по телефону ни с Тринклером, ни с Масловским, мнђ завтра не будут дђлать операціи. Однако вечером частенько мое сердце, при воспоминаніи об операции, так часто билось, что воздуху не хватало дышать. Около одиннадцати я уснул и стал болђе или менђе покойно. Утром опять по сердцу ножом рђзануло при воспоминании об операціи, но Стася говорит, что [Э...] ей сообщила, что операции не будет. Наташа, думавшая остаться до конца операціи ушла домой. Посмотрим, что даст сегодняшняя перевязка и что скажет нам Пржевальскій.

      15 ДЕКАБРЯ.

      «На этой нђделђ увижусь с Тринклером» сказал доктор. Операція откладывается на неопредђленное время. С одной стороны это хорошо, с другой дурно хорошо, что мучения на нђкоторое время откладываются, дурно -  что конца им не вижу. Вчера у меня в головђ была печальная мысль о необходимости приготовить себя при плохом исходђ операціи, к ампутации ноги. Я почему то не могу даже и представить себя с ампутированной ногой, а вђдь это так легко! Значит дело мое настолько плохо, что я пишу объ этом! Вчера я сказал об этом Наташђ, сегодня Мамђ. И та и другая не хотят и думать об этом. Между прочим я разсказал Мамђ о свођх суевђрных гаданіях. Мама плакала сегодня, я – необычно покоен, должно быть пред безпокойством. Буду надђяться, что хоть Тринклер поможет чђм либо, а если не Тринклер, так...

      Жду Наташу. Вчера я, ничуть не хуже моей милой Клюшки, обрадовался Наташђ. Да и как не обрадоваться, когда больница – тоже тюремное заключение, с той разницей, что это собственное самоопредђление на заключение и нћт лица (за исключением доктора) котораго можно злобствовать.

      Сейчас прошли два трамвайных вагона. Должно быть сильно они будут надоедать – гремят, шумят.

      16 ДЕКАБРЯ.

       Вчера вечером пришла Наташа. Видимо она теряет терпђние. Болђзнь моя длится без конца. Поговорив кое о чем, занялись чтеніем разговорились о елкђ – да лучше бы не говорить. Так тяжело, так тяжело, что не приведи Бог.

      Улеглись спать. На утро опять проснулся с камнем на душђ. Не сегодня – завтра будут пилить, долбать, уродовать мою ногу. А да все равно, лишь бы скорђе. Так хочется быть здоровым, ходить, что хоть в пору самому попросить поскорђе дђлать операцію.

      Наташа встала, подала мнђ умыться и ушла домой. На перевязкђ мнђ доктор сказал, что еще имђются какіето надежды, на заживленіе (вђроятно очень и очень слабые, а может быть это он просто для успокоения сказал), но что посовђтоваться и теперь не мђшает. Затђм, послђ совђта, операція. Доктор медлитъ. Не думает ли он, что предстоящая операція – послђднее средство и что послђ нечего не останется кромђ... Ах, трудно написать.

      Не знаю почему, но я все болђе и болђе думаю (не прихожу к заключению), что мнђ придется лишиться ноги. Как посмотрю на доктора, так вся увђренность, вся надежда пропадает. Эти думы обращаются почти в увђренность и я, право боюсь, что это так и случится. Ужели Ты допустишь быть мнђ калћкой? Нђт, этого не может быть. Нђт, я этого не хочу.

      День такой ясный, солнечный, а мнђ так тяжело, тяжело. Хочу писать письмо Дядђ Митђ и Василію Ильичу. Както хочется побольше сочувствія к себђ, да толку в нем нет. «Тоска грызет меня и гложет».

      В 2 часа зашел доктор. Я еще не представлял себђ как следует операцію. Оказывается кость нужно сдолбить настолько, чтобы завернутая ткань и сшитая могла доставать до дна желоба. Слђдовательно если от берцовой кости останется хоть половина, то значит, слава Богу. Вот новое утешение.

      17 ДЕКАБРЯ.

      Вечер провели, необыкновенію, с Наташей. Мы уже ложились спать, когда доктор подошел к телефону и вызывал Тринклера. Видимо, что не было дома. На утро Наташа ушла и вслђд за ся уходил доктор, снова по телефону вызывал Тринклера. Тринклер обђщал приђхать завтра к двум часам. Посмотрим, что он скажет. Хотя я увђрен почти, что он согласится с доктором, однако молю Бога, чтоб дђло обошлось без операціи. Отдал сегодня доктору 21 руб. Так. обр. я заплатил ему 90р.+16 итого 106 руб. Он было не хотђл брать, но потом, когда я сказал, что дальше может быть не в состояніи буду платить, взял.

Сегодня открылось трамвайное движение по Клочкам. Шумят здорово. Василий Ильич прислал письмо. Думает, что я уже собираюсь домой на Рождество, а у меня на днях операція. Счастливец! Он наслаждается себђ на лонђ природы.

      18-ое ДЕКАБРЯ.

      Ну, сегодня пріђдет Тринклер, с такой мыслью я проснулся сегодня. Может быть на слђдующій день проснусь с мыслью: сегодня операція, а может быть мысль эта будет другая – пріятная. Да нђт, что и говорить. Нужно всђми силами постараться пригласить Тринклера на операцію.

      Вчера приходила Мама: Блђдная, глаза провалились и лицо сморщилось в кулачок. Видно она страдает за меня, бђдняжка. Я сказал, чтоб Наташа не приходила, все может быть ночь проведет покойно. Вечер я провел в одиночествђ. Одна из моих сосђдок уходит сегодня. Другой дают сегодня же слабительнаго и на другой день она уйдет. Я опять один останусь – до Рождества едва ли кто поступит. Приходил доктор. Обђщал пригласить на операцію Тринклера. В 10 часов сђл у окна. На дворђ так чудно. Деревья в университетском саду покрыты инеем. Как хорошо, вђроятно, сейчас пройтись! Трамваи бђгают переполненные публикой. Читать не хочется. Шпильгаген мне не нравится. Когда «Войну и мир» Толстого читал, так тђм можно было увлечся и забыться немного, а это нет, не то, не родное. Осталось три четверти часа до пріђзда Тринклера. Я все сижу у окна и жду приговора, как осужденный. Что-то он скажет! Подумаешь, люди так беззаботно ђдут на трамвађ, на извозчиках, идут пђшком, здоровы, веселы, а я...? Э, да что говорить... А до чего хочется быть здоровым, сильным, как тот дворник, что у нас на дворђ!

      19 ДЕКАБРЯ. 

      Напрасно я вчера ждал Тринклера до четырех часов. Он не пріђхал. Пришла Мама посидђла немного и вскорђ ушла. Наташа дожидалась дома вђстей от Мамы. Вечером пришла Наташа. Она заходила в театр, хотђла купить билетов на праздничныя представленія, но не удалось – народу много. Пришла нђсколько разстроенная – она ожидает... и ничего нђт. Вечером меня перевязали. Послђ перевязки меня покинуло спокойствіе, так что вечером я не мог уснуть до 12 часов (все представляется в воображеніи грядущая операція) и утром проснулся в 6 часов. «Что-то сегодня скажет Тринклер» - это первая мысль, и затђм начались думы о подробностях операціи. Велик ли будет разрђз, много – ли кости вынут, прирастет – ли ткань, послђ того, как вынут пломбу. Вђдь пломба состоит из іодоформа и спермацета, спермацет – жир, слђдовательно костный желоб окажется смазанным жиром, как же послђ этого приростет ткань. Значит «они» должны оскоблить желоб. Вопросы за вопросами докучливым роем жужжат и крутятся в моей головђ и так без конца... Опять, как и вчера, осталось ¾ часа до пріђзда Тринклера. Сердце мое трепещет.

      20 ДЕКАБРЯ.

      Приђхал Тринклер. Осмотрђл и отсовђтовал производить какую либо операцію. Он нашел мое общее состояние слабым и недопускающим операціи. Его рекомендація – оставить лечебницу, жить дома, ездить время от времени на перевязку и занять выжидающую позицію. При уходе я с удовольствіем вложил в его руку золотой пятирублевик.

      21 ДЕКАБРЯ.

      Дома. Лечебница оставлена. Нервы лучше. Аппетит хороший. Нога чувствует себя удовлетворительно.

      21 ЯНВАРЯ.

      Целый мђсяц не писал, а между тем я уже хожу с палочкой в Институт, провожу практические работы по бактеріологіи. Наш проф. Дедюкин заинтересовался, сделал посев и вырастил культуру белаго стафилококка. От операціи тоже советует воздержаться, а на лекціях, демонстрируя выращеннаго им стафилококка находит лучшим изменить свое мненіе о его относительной безвредности. Перевязки произвожу далее. Нога лучше и лучше.

      1 МАРТА.

      Благодарю Тринклера, а больше Провиденіе. Рана почти зажила. Товарищей я своих нагнал и с тем большим удовольствіем и готовлюсь, а во время отдыха занимаюсь с моей милой крошкой и думаю заглядывая в ея ласковыя безхитростныя глазки, что дети – это цвяты природы и что без них мір Белый был бы скучен. Скоро пойдем на каникулы домой отдыхать.