Величайший знаток истории Харькова и Харьковской губернии Дмитрий Иванович Багалей любил создавать исторические образы-примеры для подражания. Одним из таких примеров стал Харьковский городской голова Егор Егорович Урюпин. В принципе мне бы никакого дела не было до личности этого человека, но за 2000-2003 года вышло достаточно много статей в харьковской прессе об этом человеке. Все, что писал Д.И. Багалей, жесточайшим образом в этих статьях было утрировано и перевернуто. После выхода статьи Д.И. Губина в газете «Вечерний Харьков» [1] я понял, что необходимо серьезно изучить имеющиеся в Государственном архиве Харьковской области документы. За описываемый период наиболее полно сохранились документы в фонде 3 (Харьковского губернатора).  

            Прежде всего, следует сказать, что благодаря историку В.Л. Маслийчуку была исправлена многолетняя ошибка, введенная Д.И. Багалеем о городе из которого приехал к нам Е.Е. Урюпин (ранее считалось, что он приехал из Кременчуга).  

            Далее хотелось бы остановиться на доме по ул. Рымарская № 4, этот дом по А.Ю. Лейбфрейду принадлежал именно Е.Е. Урюпину [2]. Однако в документах, которые были использованы для подготовки этой статьи, а также не использованных в данной работе, говорится только о том, что у Е.Е. Урюпина было дворовое место и дом на ул. Рымарской, но номер ни разу не был упомянут. Остается надеяться, что А.Ю. Лейбфрейд воспользовался именем Е.Е. Урюпина, чтобы сохранить уникальный памятник архитектуры, а не с целью запутать потомков.

            Сегодня достоверно известно, что домовладение по улице Рымарская № 4, во второй половине XIX в. принадлежало действительному статскому советнику Кульчицкому, а после его смерти в 1902 г. перешло к его супруге Е.В. Кульчицкой. В 1913 г. дом и дворовое место купил коллежский секретарь М.Н. Починков, а в 1916 г. кандидат прав Матеуш Маркович Морухович. С 15 февраля 1918 г. домовладение принадлежит Первому Российскому страховому обществу [3].

            Не менее интересен вопрос о защите интересов горожан от губернской администрации. Но мне кажется, что к нему будет легче вернуться после рассмотрения основных дат связанных с самой запутанной частью в биографии Е.Е. Урюпина, а именно помещения его в сумасшедший дом губернатором А.К. Артаковым. Исходя из документов ГАХО, Е.Е. Урюпин никогда не был помещен в сумасшедший дом, а находился на домашнем излечении. Как это было? Извольте.

 

            - 1758 г. – родился Е.Е. Урюпин [4].

            - 1780 г. – Е.Е. Урюпин, 3 гильдии Харьковский купец приехал из г. Путивля [5].

            -  1795 г. – объявленный капитал Е.Е. Урюпина 1050 рублей [6].

            - 1796 г. - объявленный капитал Е.Е. Урюпина 2025 рублей [7].

            - 1798 г. Е.Е. Урюпин избран Харьковским городским головой.

            - 1801 г. Е.Е. Урюпин избран депутатом от Харькова для приветствия и присутствия на коронации императора Александра I.

            - 30 января 1803 г. император Александр I пожаловал именитому гражданину Е.Е. Урюпину чин коллежского асессора, в знак благоволения к купечеству за содействие в пособии организации университета [8].

            - 17 мая 1803 г. – Е.Е. Урюпин стал проявлять буйственные поступки. Причиной буйства стало размещение на постой в дом Е.Е. Урюпина подполковника С. Нассолодзева. Возмущение Е.Е. Урюпина с одной стороны можно понять, ведь он городской голова. Но в тоже время в городе много было на постое войск, а подполковника к нему определили не в дом, где жил Е.Е. Урюпин лично, а в его второй дом расположенном в Вознесенском приходе. Сосед Е.Е. Урюпина по ул. Рымарской губернский секретарь Афанасий Агардали видел как дворовые люди прапорщика Ренка провожали под руки Е.Е. Урюпина, как тот кричал и бросал песком им в глаза, а также в доме бросал цветочные горшки [9].  

            - 19 мая 1803 г. – штаб-лекарь XVIII класса Рудинский доложил о сумасшествии Е.Е. Урюпина губернатору А.К. Артакову. Все это время с момента сопровождения Е.Е. Урюпина в его дом, за ним наблюдали квартальный надзиратель Ф. Кобызев, с солдатом: М. Бузановым,  и тремя десятскими. Е.Е. Урюпин выскакивал из горницы в окно, кричал непристойности, ругал матерными словами карауливших его людей и даже иногда бил [10].

            - 20 мая 1803 г. утром губернатор А.К. Артаков вместе с надворным советником Лосевым посетил Е.Е. Урюпина у него на дому [10].

            - 20 мая 1803 г. – последовал рапорт врачебной управы губернатору А.К. Артакову о том, что Е.Е. Урюпин действительно поврежден в уме «сопряженным даже с бешенством, в котором он будучи есть крайне опасен…» [10].

            - 20 мая 1803 г. губернатор А.К. Артаков подписывает два предложения, одно городской думе о замене Е.Е. Урюпина другим кандидатом, который по выборам имел наибольшее число балов. Другое предложение Приказу общественного призрения об определении Е.Е. Урюпина в сумасшедший дом, а его имущество описать для сохранения [10].

            - 20 мая 1803 г. Харьковские купцы Василий Ломакин, Андрей Аникеев, Дмитрий Щелков, Никита Проскурин писали письмо губернатору Артакову с просьбой оставить Е.Е. Урюпина под их наблюдением, с содержанием в его собственном доме [10].

            - 20 мая 1803 г. штаб-лекарь Рудинский пускал Е.Е. Урюпину кровь, купал в холодной воде и возил его в поле на моционы свежего воздуха [10].

            - 22 мая 1803 г. И.И. Бахтину был представлен рапорт штаб-лекаря Рудинского о том, что Е.Е. Урюпин пришел в разум, и что его припадок последовал от полнокровия [10].

            - 23 мая 1803 г. губернатор Артаков отменил свои предложения по поводу заключения Е.Е. Урюпина в сумасшедший дом и отстранения его от должности городского головы [10].

            31 марта 1804 г. городской голова коллежский асессор Е.Е. Урюпин вновь заболел. Из рапорта Харьковского городничего Шишкина: «…заболел припадком поврежденностью здравого рассудка и в виду моем а потом и здешних купцов Ларионова, акушера Эллинского, коллежского секретаря Нерейтова, и прочих людей делал несвойственные поступки в рассуждении ругательства происходившего от него людям и битья в доме своем окон...» [11].

            3 апреля 1804 г. Е.Е. Урюпин получил некоторое облегчение от болезненных припадков, и даже присутствовал на литургии в церкви, но к вечеру состояние опять ухудшилось «но сие видимо происходило от встреч воображению его неприятных…» [12].

            4 апреля 1804 г. коллежский асессор Эллинский, лечивший Е.Е. Урюпина, предложил вывезти больного из города на несколько дней, губернатор И.И. Бахтин на это предложение согласился [13].

            5 апреля 1804 г. вывезен в Филиппово село

            6 апреля 1804 г. Е.Е. Урюпин пишет письмо губернатору И.И. Бахтину и передает его через Андрея Аникеева: «Ваше Превосходительство Милостивый Государь Иван Иванович! Прошу покорнейше приказать повелеть разыскать тех людей, которые меня взяли в Харькове насильным образом в Филиппово Село г-на Щербинина яко от города в 7 верстах состоящего. Я очень болен и слаб здоровьем прошу Ваше Превосходительство покорнейше сделать мне ту честь как Градскому Главе Урюпину» [14].

            Второе письмо Е.Е. Урюпин передает через бургомистра Василия Ломакина: «Ваше Превосходительство Милостивый Государь Иван Иванович! Прошу вас покорнейше сделать одолжение приказать освидетельствовать меня в селе Филиппове г-на Щербинина, где я нахожусь с 4 апреля сего года и сам не знаю за что меня здесь мучат господа штаб-лекаря Рудинский и Эллинский повелите Ваше Превосходительство сей случай разыскать кому следует, и что окажется в селе Филиппове деревне Щербинина» [15].

            Третье письмо к И.И. Бахтину он передает через Матвея Ларионова: «Милостивый государь Иван Иванович вторично Вас прошу сделать начальническое покровительство в рассуждении меня так страдающего в господском селе Щербинина – Филиппове, где меня Господа штаб лекаря Рудинский и Эллинский первый привез меня туда с купцами Никитой Проскуриным и Прокофием Неретиным Харьковской Думы гласными на бричке польской Г-на Щербинина на 4-х лошадях с погонщиком его Щербинина человеком подданным Калинником Вашего Превосходительства всемилостивейшего благодетеля покровителя Георгия Урюпина Градского Главу» [16].

            В этот же день Е.Е. Урюпин пишет еще одно письмо: «Милостивый Государь Иван Романович прошу вас оставить нас с сего почтенною стороною о моем домашнем положении и для того прошу извинить мою смелость, что Вам докладываю которым сочтите сие что я более люблю, нежели, что <…неразборчиво…> о вас, что либо худо вам» [17].

            8 апреля 1804 г. Е.Е. Урюпин пишет письмо губернатору И.И. Бахтину: «Ваше благородие Милостивый Государь мой Прошу вас покорно побывать у меня в селе Филиппове, где я нахожусь и содержусь под арестом жестоким и несносным будучи удручен разными стеснениями яко то вязанием лечением от климки человека крепостного Эллинского, а Александра хотя подле <…неразборчиво…> здесь был, но поехал с моим приказчиком в Харьков в 8-м часу и обещал быть в 10-м часу, однако и по сие время не был, для того вас покорнейше прошу Милостивый государь удружить мне сим по милости ко мне хотя на мой счет приехать в село Филиппово Щербинина деревню Уды чем изволите меня премного обрадовать Вашего покорнейшего слугу Егора Урюпина Харьковского Городского Главу именитого гражданина» [18].

            9 апреля 1804 г. акушер врачебной управы Эллинский доносил губернатору И.И. Бахтину «…Градской Голова коллежский асессор Урюпин пользуясь в подгородном селе помещика надворного советника Щербинина деревенским воздухом, и будучи окружен всегда по большей части незнакомыми ему поселянами в болезненном своем приключении получает довольное облегчение так, что теперь одна слабость в теле заступили место прежде бывших явлений для чего с общего совета оператора Рудинского и уездного штаб лекаря Романовского ко успокоению заботы господствующей в душе его ныне по причине неизвестности о домашнем…». Сообщалось также о том, что врачи ждут разрешения И.И. Бахтина привезти Е.Е. Урюпина в Харьков [19].

            10 апреля 1804 г. Е.Е. Урюпин привезен в свой дом в Харьков. По прибытии удалил из дома всех служителей домашних и в услужении нанял мещанина Чернявского, известного в Харькове пьяницу, а также окружил себя другими новыми людьми. Лечащих врачей Рудинского и Эллинского прогнал, доверив свое лечение штаб-лекарю Романовскому [20].  

            18 апреля 1804 г. Е.Е. Урюпин пишет письмо Слободско-украинскому губернатору И.И. Бахтину: «…всепокорнейше прошу Вашего Превосходительства меня простить, мою смелость, тем более, что я отважился Вашего Превосходительства сим утруждать, так, как Правителя вверенной вам Губернии! Ни охота заставила сие писать, но горестное мое состояние принудило меня прибегнуть к Вашему Превосходительству под защиту справедливости, и просить начальнического покровительства.

первое, Господин Рудинский сего апреля 4-го дня, вывез меня со двора моего в село Филиппово Уды, Господина Щербинина, совсем против воли моей связавши, где пользовал меня человек Эллинского штаб лекаря Клим.

второе, между тем временно приезжал и сам ко мне Г-н Рудинский, делал мне там разные озлобления.

третье, потом чрез три дня приехал Г-н Эллинский давал мне какие то лекарства, они сами знают с сахаром, или с чем другим, кусок того лекарства я дал <…неразборчиво…> там бывшему племяннику моему Михайле Маклакову, с тем, чтобы он показал где следует, и кому надлежит.

четвертое, все сие подробно ныне не могу Вашему Превосходительство Вам объяснить как следует, и как меня они все трое мучили, то есть: Рудинский, Эллинский, и человек Климка Эллинского [21].

            19 апреля 1804 г. Е.Е. Урюпин пишет рапорт губернатору И.И. Бахтину с просьбой вернуть в городскую думу план и копию с плана г. Харькова, который был составлен в правление губернатора В.А. Черткова [22].

            20 апреля 1804 г. Е.Е. Урюпин пишет письмо к императору Александру I: «Всемилостивейший Государь и Всеавгустейший Царь!

            1804-го года 4-го апреля повезли меня с Харькова в Филиппово Село на четырех лошадях чрез город Харьков сказывают, что я был связан путами полотняными в трех местах на руках, на коленях, на ногах. Бричка была Господина Щербинина четыре лошади и погонщик были при сем люди оператор Рудинский, харьковские купцы Никита Проскурин харьковской думы гласный Прокофий Неретин и человек Щербинина погонщик Калинин. Вывезли мня на холодную гору, где остановились сии господа с погонщиком прогуливаться, а меня под видом больного оставили в бричке связанного с человеком означенным, который каким-то образом провалился в упор дна где сидел, тут лошади начали числом четыре с горы вниз бить я будучи слаб здоровьем от простудной болезни гнездящейся у меня прошлого года в мае месяце 19-го дня разорвал на руках путы вскочив на передок поймал вожжи удержал сам будучи слабый и человек больной. Оттоль меня повезли в Филиппово Село называемое село Уды по реке, где паки остановились сии господа с кучером против бывшего прежде шинка. А ныне живет там харьковский мещанин Яков Семенов сын Щегольковский советуют мне, чтобы я здесь где нибудь облегчился от натруды. Я их в сем раз послушался они мне предлагают, чтобы я здесь остался жить навсегда. Я им говорил нет мне никакой нужды здесь жить поелику сей дом принадлежит Дмитрию Петровичу Господину Щербинину равно как и все село ему. Они все трое кроме кучера советовали, чтобы я хотя мало времени здесь отдохнул я думал, что это шутка, они мне в самой вещи предложили, чтобы я шел в шинок, где жил приказчик господина Щербинина Щегольковский, я разно от предлога их отговаривался, но они тому не вняли, принудили меня там жить даже поневоли. Господин оператор Рудинский больше всех имел ко мне напряжение лечить меня, хотя я ему себя не верил с того времени как пользовал меня прошлого мая м-ца. Он мне велел поставить на обе ноги шпаснкий пластырь, на обе икры ног моих. Апреля 5 дня по утру приезжает сей же оператор с человеком акушера Эллинского Климом, с которым отнимают пластырь приложенный мне в моем доме 4-го апреля. Пластырь по своей силе сделал операцию действительную, но господин оператор Рудинский сим не быв доволен приказал человеку Эллинскому меня надсмаьривать и припоручил ему меня в полное распоряжение. Я  будучи с природы не быв ни кем тиснен быв сим поступком крайне недоволен, что господин Рудинский мною распоряжает, просил чрез него Рудинского Эллинского повидаться с ним в селе Филиповке узнать о причине болезни моей, так и состоянии сего дела. Господин эллинский скоро после сего явился спрашивает меня чем я нездоров или недомагаю с голосом прерывающим. Я отвечал ему на сие, что слава Богу здоров, только слабость чувствую от прежней простуды то есть прошлогодней, как разве вы ее не истребилив то время, нет? Почему разве вы не пользовали, нет? А только был слаб простудной болью в голове руках и ногах. Геморроем да и только, да а еще ничем, только после сего господин Эллинский сделал декофт и стравы мелиссы Рудинского, дал мне выпить стаканов пять после сего – еще давали пить декофт сей Рудинского всякий день по пяти и по шести стаканов столовых. Я нехотя отказать принужден был пить не зная что апреля 6-го дня, по утру приезжает Рудинский сам требует меня ответа, что я ем пью, человек Эллинского говорит, что я ничего не слушаю его приказу, потому что я вас никого не просил, чтобы вы меня лечили, он за сие так рассвирепел на меня, что я не знал там будучи, что мне делать, отдался в их волю, что они тут делали, я не помню, и почему я был туда завезен, мне неизвестно, поелику деревня сия стоит от Харькова в 7-ми верстах апреля 7-го дня, приезжает паки Рудинский, чтобы мне дать лекарств каких нибудь горьких, Эллинский не советует я им говорю, что я принимать не буду никаких мне сказывают, что тебя не спрашивают а ты пей то, что тебе дадут. Я решительно отозвался, что пользован от вас быть не хочу потому более, что люблю лечиться дома, буде бы того нужда требовала, а посему имею причину сомневаться в обоих вас и в ваших лекарствах: А именно вредных для моего тела благодарю Бога, что от природы мне данной» [23].  

            22 апреля 1804 г. Слободско-украинский губернатор И.И. Бахтин отправил ордер штаб-лекарю Романовскому с просьбой изложить лечение Урюпина, а также спрашивает продолжает ли он его лечить, если нет, то когда это лечение кончил и какого рода болезнь у Урюпина. Второй ордер губернатор отправил бургомистрам Харьковского городового магистрата Ларионову и Ломакину с просьбой объяснить как доставлялся Урюпин в Филипово Село и были ли озлобления к нему со стороны лекарей. Третий ордер был направлен Харьковскому городничему, в нем шла речь о розыске и доставлении к губернатору Михаила Маклакова, о котором шла речь в письме Урюпина.

            22 апреля 1804 г. Слободско-украинский губернатор И.И. Бахтин встречался с сыном мещанина г. Путивля Михаилом Ивановичем Маклаковым, который приходился племянником Е.Е. Урюпину. На вопрос какое лекарство дал ему на сохранение дядя в Филиповом Селе, он ответил, что Эллинский дал Урюпину травяной настой с сахаром, кусочек сахара остался на дне чашки, и он Урюпин дал его Маклакову, приказал завязать его платком и спрятать. Но вскоре сахар растаял и Маклаков его выбросил [24].

            23 апреля 1804 г. бургомистры Харьковского городового магистрата Ларионов и Ломакин, а также именитый купец Андрей Аникеев представили объяснение губернатору И.И. Бахтину: «…с позволения Вашего превосходительства имели мы над ним Урюпиным попечение, и прилагали о выздоровлении его от болезни неусыпное старание то заметив в нем великое от домашних обстоятельств беспокойствие, по совету господ акушера Эллинского оператора Рудинского, и по согласию нашем препоручили гласному Прокофию Неретину, и купцу Проскурину отвезти его помещика господина надворного советника Дмитрия Щербинина в село Филиппово тож Уды, дабы тем его Урюпина, чрез перемену воздуха скорее можно облегчить от болезни, то он Урюпин при вывозе его из дома начал было из рук везших его рваться, и при том будучи в великом жару намеревал кого нибудь ударить, в таком разе по совету оператора Рудинского, и с огласия нашего, акушера Эллинского дворовой человек Клим ему Урюпину связал сперва руки, а потом и ноги носовыми карманными платками легчайшим образом с тем однакож намерением, дабы тем его отяготить, а единственно для того чтобы он бывши в сильном жару не мог с кем либо драться. По привозе его Урюпина в село Филиппово находился он под наблюдением господ оператора Рудинского, и акушера Эллинского, коими и был пользован, но чувствовал ли он от них, и от человека Эллинского Клима приставленного к нему Урюпину для прислуги какие озлобления и мучений того мы не видели, что же принадлежит до писем врученных им Урюпиным для доставления к вашему Превосходительству чрез нас Аникеева, Ларионова, и Ломакина, как они были им Урюпиным писаны в сильном жару, к тому же и даны нам незапечатаны…» [25].

            12 июля 1804 г. Слободско-украинский губернатор И.И. Бахтин в рапорте Министру внутренних дел сообщает, что Е.Е. Урюпин через семь дней после выздоровления явился к нему, а еще через время вступил в должность. Но недавно проезжая в поле был ушиблен лошадью и вновь болен [26].  

            22 мая 1806 г. Жена коллежского асессора Прасковья Андреевна Урюпина подала прошение в Харьковский городовой сиротский суд, в котором изложила, что муж ее с 1803 г. болен припадками, имением сам распоряжаться не может и просила назначить опекунов к имению мужа – Харьковский купцов Ивана Кушинникова и Семена Мухина.

            25 июня 1806 г. Городовой сиротский суд отказал в назначении опекунов к имению Е.Е. Урюпина без главного начальства.

            3 июля и 18 сентября 1806 г. жена коллежского асессора П.А. Урюпина подала прошение в Слободско-украинское губернское правление с просьбой об опеке над имением мужа, но и там получила отказ.

            Октябрь 1806 г. Жена коллежского асессора Прасковья Андреевна Урюпина подала прошение Слободско-украинскому губернатору И.И. Бахтину с просьбой об опеке над имением мужа. Из этого прошения известно, что у Е.Е. Урюпина была собственная каменная лавка в гостином дворе, что у него несколько малолетних детей, а прошение писал и подписал сын Петр[1], по причине неграмотности матери своей и по ее устному приказанию [27].  

            13 июня 1811 г. Слободско-украинский губернатор И.И. Бахтин сообщал Министру внутренних дел, что в 1804 г. Е.Е. Урюпин хотя и поправился, но остаток 1804 г. провел в болезненном состоянии, почему и был в начале 1805 г. на новых выборах избран другой городской голова Аникеев. Течение болезни в 1806 г. увеличилось так, что он безмолвствовал. «…А по доказательству избранных в опекуны, что он Урюпин в рассуждении расстроенных своих дел, дабы избежать посредством учреждения над имением его опеки, строгого взыскания долгов в болезни своей притворяется не взирая на прежнее свидетельство учиненное по просьбе жены его в 1806 г. делано таковое вновь в конце 1807 г. двумя членами врачебной управы при котором найдено было что он Урюпин не находится в повреждении ума но только в слабости от того, что он как видно снамерением не пользуется воздухом и движением…». И далее сообщалось также, что и ныне он иногда говорит, но лежит дома и из покоев не выходит [28].

             Именно 13 июня 1811 г. и является последней датой, когда в документах упоминается Е.Е. Урюпин. Исходя из вышеизложенного можно сделать вывод, что губернатор А.К. Артаков вовсе не помещал Е.Е. Урюпина в сумасшедший дом, как это принято в среде наших историков и журналистов. И хотя и говорил Д.И. Багалей, что «с новым губернатором Бахтиным, вообще высказавшим себя сторонником законности, Урюпину ссорится уже не приходилось» [29], но на деле получилось, что именно он и дал разрешение на его принудительный выезд из Харькова и содержание в Филипповке. Что же касается законности, то И.И. Бахтину пришлось самому столкнуться с «наследием» Е.Е. Урюпина и не знал куда от него деваться в течение всего своего правления в должности Слободско-украинского губернатора. А дело в том, что еще при А.К. Артакове, в 1803 г. Е.Е. Урюпин подал записку в Министерство внутренних дел, в ней он указывал на причины стесненного состояния города и его жителей. Среди причин главные: 1) у Харькова нет выгонной земли; 2) жители города не пользуются прибылью от винной продажи, а без этих денег нет возможности построить ни здание думы, ни архива, ни казарм для войск; 3) в гостином дворе торгуют дворяне и духовного звания люди; 4) отвод квартир под постой отводится полицией. Главным обвинением в данной записке было использование винных сумм не по назначению, однако в записке никаких конкретных примеров такого использования, тем более доказательств не приводится. МВД требовало от И.И. Бахтина дополнительных сведений по этому вопросу [30]. Видно, что губернатору нечего писать, разобраться в таком вопросе как использование винных сумм довольно тяжело, особенно за время правления предшественников, а у Е.Е. Урюпина, «по его притворству пояснений взять невозможно». Даже в 1818 г. МВД просило уже губернатора В.Г. Муратова окончить это дело. Между тем Харькову еще в 1803 г. отводят выгонную землю, постоем с 1808 г. распоряжается квартирная комиссия, созданная при полиции по указу из МВД. А чтобы не было использования не по назначению винных сумм, каждую копейку расходов городская дума должна была обосновывать сметами и предварительными расчетами.

            Другие «подвиги» Е.Е. Урюпина связаны с постоянной враждой с губернской властью, а с 1802 г. и городничим Шишкиным, и как писал наш классик: Д.И. Багалей: «как и всегда в таких случаях бывает, борьба принимала нередко мелочный характер и обострялась часто из-за таких пустяков, на которые, при других условиях, не было бы обращено внимания» [31]. Конфликт с Шишкиным у Урюпина возник из-за ветхих городских лавок вблизи гостиного двора, городничий хотел их снести так как они «стесняют улицу и безобразят её», а Урюпин не хотел по причине уменьшения городских доходов [32]. С того момента Шишкин и Урюпин в постоянной вражде. А еще ранее полиция и городская дума перекладывали на себя обязанности по чистоте в городе. Мнение Е.Е. Урюпина сводилось к тому, что городская дума тут вовсе не причем, дескать вывозить навоз из своих дворов должны сами жители, а за этим должна следить полиция, а на площадях и улицах навоз должны вывозить арестанты, или праздношатающиеся люди, с оплатой их работы на городских лошадях, находящихся в ведении полиции. Естественно и это не очень понравилось Шишкину. 

            С губернскими властями конфликты возникли по двум причинам, а вопросы инициированы естественно не только самим Е.Е. Урюпиным, а всем купечеством и прежде всего той партией, которая выдвигала его на должность городского головы.[2] Во первых это вопрос о принадлежности лавок в гостином дворе. Купцы считали, что именно их торговля именно их привилегия, поэтому в гостином дворе лавки должны принадлежать только им, а то и вовсе запретить торговлю всем кроме них [33]. Не в силах повлиять на учреждения такого указа, купечество во главе с Е.Е. Урюпиным начинает вводить в оборот большое число жалоб и требований по содержанию гостиного двора, хотя действительно большее число лавок принадлежит в гостином дворе дворянам и разночинцам. То подается прошение об устройстве ворот с запором на ночь, то о закрытии кабаков, расположенных в гостином дворе, о запечатывании печей в трактирах и кабаках, чтобы не было пожара и т.д.  

            Вторым не менее важным вопросом был запрет на торговлю и ремесла евреям в Харькове, и он инициировался городской думой не единожды, естественно по той же причине, что купечество видело в этом подрыв собственной торговли. Но ситуация частично изменилась только после выхода положения от 9 декабря 1804 г. в котором были определены губернии, где евреи могли бы заниматься ремеслами, промыслами и торговлей, Слободско-украинская губерния была запрещена для их деятельности. Е.Е. Урюпин один из первых инициировавших жалобы и прошения о выдворении евреев, даже уже не будучи городским головой. А чтобы власти живее реагировали Харьковские купцы писали жалобы на привоз евреями неклейменых товаров, из чего следовал арест товаров и высылка евреев-купцов [34].  

            Таковы основные события, связанные с личностью Харьковского городского головы Егора Егоровича Урюпина, обнаруженные мной в течение двухлетней работы по этой теме. Эта фигура еще не один раз будет описываться потомками, особенно в истории города Харькова, и данная работа не направлена на частичную, или полную дискредитацию Е.Е. Урюпина. Важно лишь одно, что нельзя обожествлять человека, приписывать ему только благородные поступки и деяния, обвинять его мнимых, или явных обидчиков. Делать выводы о его поступках самим, лучше всего, если это будут его современники. Пытайтесь найти факты, а не книжные строки! В архивы Господа историки и журналисты!      

             

             

             

                                    Источники и литература:

            1. ВХ 9 января 2003 г.

                2. А.Ю. Лейбфрейд, Ю.Ю. Полякова, Харьков от крепости до столицы // Х. «Фолио». – 2001 г. – С.268.

                3. ГАХО ФР.1163, оп.2, ед.хр.3568, лл.1-80.  

                4. ГАХО Ф.31, оп.141, ед.хр.121, л.15 об.

                5. ЦДИАКУК Ф.1709, оп.2, ед.хр.139, л.9. 

                6. ГАХО Ф.31, оп.141, ед.хр.121, л.15 об.

                7. ГАХО Ф.31, оп.141, ед.хр.121, л.15 об. 

                8. Д.И. Багалей, Д.П. Миллер История города Харькова за 250 лет его существования // Х. – 1993 г. – С.576. 

                9. ГАХО Ф.3, оп.9, ед.хр.226.

                10. ГАХО Ф.3, оп.9, ед.хр.226.

                11. ГАХО Ф.3, оп.10, ед.хр.248, л.11. 

                12. ГАХО Ф.3, оп.10, ед.хр.248, л.3. 

                13. ГАХО Ф.3, оп.10, ед.хр.248, л.4. 

                14. ГАХО Ф.3, оп.10, ед.хр.248, л.14.    

                15. ГАХО Ф.3, оп.10, ед.хр.248, л.14 об. 

                16. ГАХО Ф.3, оп.10, ед.хр.248, л.14 об.  

                17. ГАХО Ф.3, оп.10, ед.хр.248, л.14 об.  

                18. ГАХО Ф.3, оп.10, ед.хр.248, л.8.  

                19. ГАХО Ф.3, оп.10, ед.хр.248, л.7.    

                20. ГАХО Ф.3, оп.10, ед.хр.248, л.10.

                21. ГАХО Ф.3, оп.10, ед.хр.248, л.13.

                22. ГАХО Ф.3, оп.10, ед.хр.248, л.18.

                23. ГАХО Ф.3, оп.10, ед.хр.106, лл.4-8. 

                24. ГАХО Ф.3, оп.10, ед.хр.248, л.19.  

                25. ГАХО Ф.3, оп.10, ед.хр.248, л.20.  

                26. ГАХО Ф.3, оп.10, ед.хр.106, л.2.  

                27. ГАХО Ф.3, оп.12, ед.хр.339, лл.1-4.

                28. ГАХО Ф.3, оп.10, ед.хр.692, лл.29, 35.

                29. Д.И. Багалей, Д.П. Миллер История города Харькова за 250 лет его существования // Х. – 1993 г. – С.277.

                30. ГАХО Ф.3, оп.10, ед.хр.692, лл.1-128.

                31. Д.И. Багалей, Д.П. Миллер История города Харькова за 250 лет его существования // Х. – 1993 г. – С.269.

                32. ГАХО Ф.3, оп.7, ед.хр.238, лл.1-95.

                33. ГАХО Ф.3, оп.7, ед.хр.70, лл.1-33.

                34. ГАХО Ф.3, оп.11, ед.хр.544, лл.1-35.