В последнее время повышенный интерес вызывает история развития фотографии в Харькове. Ряд статей, вышедших в Украине и России были посвящены замечательным харьковским фотографам А.М. Иваницкому и В.С. Досекину. Несомненно, в один ряд с этими признанными мастерам харьковской светописи, можно поставить и фотохудожника Альфреда Константиновича Федецкого.

Альфред Федецкий был одним из самых известных фотографов России конца XIX – начала XX веков. Его работы удостаивались многочисленных наград на отечественных и международных фотовыставках. Федецкий пользовался большим авторитетом у коллег по профессии. Высоко оценивали его талант и выдающиеся деятели искусства. В мастерской Федецкого побывали П.И. Чайковский, М.Л. Кропивницкий[1], Н.К. Садовский[2], М.К. Заньковецкая[3], М.М. Медведев[4], М. Зембрих[5], В.Н. Давыдов[6] и др. Весьма лестно отзывался об искусстве А. Федецкого и выдающийся художник-маринист И.К. Айвазовский.

Будучи человеком творческим и увлеченным Федецкий живо интересовался различными техническими изобретениями. После ознакомления, с каким либо оригинальным нововведением, сразу же пытался освоить и применить новинку к своему любимому искусству – «светописи». Федецкий много экспериментировал в области рентгеновской фотографии и звукозаписи. Освоил технологию цветной и рельефной фотографии, а также различные методы нанесения фотоизображения на ткань, кожу и фарфор. Впервые в России произвел кинематографические съемки.

Альфред Константинович Федецкий родился в 1857 году в Житомире [1] в польской семье не утвержденных герольдией дворян [2]. Сведения о его родителях носят отрывочный характер. По одной версии, отец его был то ли мелким служащим, то ли управляющим в одной из помещичьих усадьб [3]. Другая, как нам кажется, более точная, версия указывает на то, что отец Федецкого был театральным антрепренером, принимал участие в строительстве киевского драматического театра [4].

Семья Федецких жила в Варшаве, за тем переехала в Киев. Детское увлечение фотографией переросло у мальчика в страстное желание посвятить свою жизнь фотоискусству. Родители приняли решение отправить юношу на учебу – в единственный в своем профиле, фотографический институт при Венской Академии художеств.

Венский фотографический институт считался одним из лучших в мире. Крупнейшие специалисты Европы преподавали студентам живопись, химию, физику и другие науки.

После окончания учебы, в 1880 году Альфред Федецкий вернулся в Киев. У молодого человека за плечами было прекрасное образование, но не достаточно практического опыта. Премудрости фотографической профессии Федецкий решил оттачивать в хорошо зарекомендовавшем себя фотоателье В. Высоцкого[7].

Влодзимеж Высоцкий открыл в Киеве фотоателье в 1871 году, и к моменту приезда Альфреда Федецкого уже был знаменитым фотографом. Высоцкий имел несколько наград различных фотовыставок, титул фотографа Двора Ее Императорского Высочества Великой Княгини Александры Петровны[8] и титул фотографа Киевского университета Св. Владимира. Фотоателье Высоцкого размещалось в центре города, на Крещатике [5] и считалось одним из лучших в Киеве.

Высоцкий был плодотворным фотографом и одаренным поэтом. Он получил известность, как поборник дружбы украинского и польского народов. Творчество Высоцкого высоко оценивал выдающийся украинский поэт и писатель Иван Яковлевич Франко. Он отмечал: «Произведения брата Влодзимежа являются образцом дружбы друг к другу и взаимного уважения народа Польши и украинского народа. Мы всю историю прожили рядом и надо нам быть братьями и друзьями на все новые времена» [6].

Для молодого фотографа Высоцкий стал и профессиональным наставником и духовным учителем. Он прививал не только фотографические навыки, но и свои взгляды, которым Федецкий остался верен до конца жизни.

Высоцкий смог распознать огромный творческий потенциал в начинающем, но очень талантливом фотографе. Он назначил Федецкого управляющим своей мастерской, а вскоре доверил ему фотографировать «высочайших особ», гостивших у Великой Княгини Александры Петровны в Киеве.

Спустя несколько лет имя Федецкого становится известным многим киевлянам. Его работы восхищают и обывателей, и мастеров киевской сцены, и представителей «высшего света». Положительно отзывалась о профессионализме Федецкого и Великая Княгиня Александра Петровна[9].

                За шесть лет работы в Киеве Федецкий сделал немало прекрасных фоторабот и накопил необходимый опыт для самостоятельной работы. Молодой фотограф принимает решение, переехать в другой город. Это решение базировалось, прежде всего, на уверенности в собственных творческих силах и в то же время было продиктовано жгучим желанием в полной мере реализовать знания, полученные от признанных мастеров фотографии. Финансово и морально Альфред Федецкий уже был готов вести собственное дело. Фотоателье он решил открыть в Харькове – динамично развивающимся городе, считавшимся крупнейшим фотографическим центром Юга России, где сконцентрировались значительные силы специалистов. В Харькове буквально кипела фотографическая жизнь – устраивались фотографические выставки, экспонировались работы известных мастеров на различных городских мероприятиях. Работы харьковских фотографов были хорошо известны в Москве и Петербурге.

6 марта 1886 года произошло значимое событие для харьковской фотографической жизни. Любители фотографии на своем собрании поставили вопрос об учреждении в Харькове фотографической школы [7]. Примечательно, но именно, в этот же день киевский фотограф А. Федецкий пишет на имя харьковского губернатора прошение о разрешении открыть в Харькове собственное фотоателье: «Пробыл более шести лет Управляющим Придворного фотографа двора Ее Императорского Высочества Великой Княгини Александры Петровны, под фирмою «В. Высоцкий» в Киеве и знал специально фотографическое дело, и желаю открыть в Харькове собственное фотографическое заведение. Имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство, выдать мне право на открытие названного заведения надлежащее разрешение. При этом докладываю, что сведения о моей личности, благонадежности и вообще какие только окажутся нужными для разрешения настоящего ходатайства, могут быть собраны по месту моего жительства в г. Киеве, на Атинковой улице, в доме № 11. » [8].

В Харькове подобные вопросы решались очень медленно. Посему Федецкий вынужден был 18 апреля 1886 года подать повторное прошение: «В апреле настоящего года подано было мной прошение на имя Вашего Превосходительства о разрешении мне открыть в г. Харькове фотографическое заведение, так как просимое свидетельство мною еще не получено, то я в дополнение к моему ходатайству, честь имею предоставить в форменной копии свидетельство Ее Императорского Высочества Государыни Великой Княгини Александры Петровны о предоставлении мне звания придворного Е. И. В. фотографа и покорнейше прошу Ваше Превосходительство иметь ввиду предоставленное мне  Ее Императорским Высочеством звание, и включить в запрашиваемое мною свидетельство.

                        Альфред Федецкий. Жительство мое в г. Киеве Дворцовый уч.

Лютеранская ул. Д. А 11/а Бакиновском. 18 апреля 1886 г.» [8].

27 апреля 1886 года на имя харьковского губернатора киевский губернатор отправляет характеристику, данную Альфреду Федецкому киевским полицмейстером: «Вследствие отношения от 13 минувшего марта за № 1703, имею уведомить Ваше Превосходительство, что по донесению Киевского Полицмейстера, проживающий в г. Киеве Варшавский житель Альфред Константинович Федецкий ни в чем предосудительном, как в нравственном, так и политическом отношениях, замечен не был…» [8].

После трехмесячной бюрократической волокиты Федецкий, наконец, получает долгожданное разрешение от харьковского губернатора «на право производства фотографических работ» за № 2821 от 3.06.1886 года:

«Господину Харьковскому Губернатору

Вследствие отношения от 12 мая сего года за № 2822, имею честь препроводить при сем Вашему Превосходительству расписку Альфреда Федецкого, в получении им, присланного при означенном отношении свидетельство за № 2821 на право производства фотографических работ в г. Харькове.

Киевский Губернатор [подпись]» [8].

В начале лета 1886 года молодой мастер вместе с супругой и полугодовалой дочерью переезжает в Харьков. Согласно резолюции харьковского губернаторА [8] Федецкий берет в аренду пустовавшее с 7 апреля ателье фотографа Досекина[10] в доме, на Екатеринославской улице № 6.[11]

Спустя два месяца в местной газете появляется сообщение об открытии уже переоборудованного ателье: «Федецкий А.К. – фотограф Двора  Ее Императорского Величества Великой княгини Александры Петровны. В прежнем помещении фотографа Досекина. Открытие фотографии 1 августа. Фотоаппаратура привезена из Вены и Лондона» [9].

К моменту открытия Федецким своего ателье подобные услуги в городе уже предоставляли более десяти фотографических заведений, в которых работали известные харьковские фотографы: М.И. Овчиников, Ю.К. Бильдт, А.М. Иваницкий, Н.А. Дурново и др.

О деятельности Федецкого в 1886-1887 гг. в харьковской прессе практически не упоминалось. За этот период удалось разыскать лишь одно газетное сообщение, и то курьезного характера. В нем говорилось о том, что квартира, которую снимала семья Федецких на Екатеринославской улице, была обворована лакеем [10]. Но даже из этого небольшого сообщения, можно сделать определенные выводы. Видимо, дела у Федецкого шли неплохо. Он уже имел свой круг клиентов и достаточно заказов, коль мог позволить себе держать прислугу и оплачивать съемную квартиру на центральной улице города.

В отношении творчества фотографа можно говорить более определенно. Из сохранившихся фоторабот Федецкого видно, что с первых же шагов самостоятельной деятельности молодой фотограф начал смело отходить от установленных канонов, принятых в практике коллег. Он отказывается от общепринятой статичной «семейной» композиции снимка, стремится создавать портреты, близкие по принципу решения к живописи. Во время детального изучения ранних работ Федецкого, мы обнаружили любопытную деталь: на фотопортретах мастер слегка тонировал дамам губы. Этот нюанс «оживлял» портреты, придавал изображению объем и глубину.

Альфред Федецкий сознательно и активно искал средства выразительности фотоискусства. Новаторские для своего времени снимки фотографа быстро получили широкую популярность. Слухи о чудесном мастере фотопортрета распространились по Харькову. О деятельности Федецкого с уважением заговорили в России и во многих странах Европы.

Кроме портретной съемки Федецкий создавал жанровые фотокомпозиции и фотопейзажи. Эти работы не раз с успехом экспонировались на отечественных и зарубежных фотовыставках, публиковались в журналах, тиражировались в виде планшетов, даже переносились художниками на большие полотна.

В сентябре 1888 года на Всемирной выставке в Брюсселе А. Федецкий был удостоен золотой медали [11]. В ноябре того же года он удостоился «Высочайшей благодарности» императора Александра III за фотоснимки с места крушения императорского поезда в Харьковской губернии, не далеко от станции Борки [12]. Эти снимки в дальнейшем сыграют важную роль в судьбе Федецкого.

Крушение царского поезда, следовавшего из Ялты в Петербург, произошло 17 октября 1888 года в 13 ч. 45 мин. в нескольких десятках километров южнее Харькова. 22 человека погибли, более 30 получили ранения. Видя всеобщую панику и растерянность Александр III самолично принялся руководить спасательными работами, которые продолжались пять часов. Только когда были эвакуированы все пострадавшие, император выехал на станцию Лозовую. В здании вокзала был отслужен благодарственный молебен за спасение, а затем панихида по погибшим [13].  

Точная дата съемок Федецкого на месте крушения поезда пока не уточнена. Можно предположить что снимал он в день катастрофы или на следующий день утром [14]. Подлинно известно, что Федецкий сделал серию фотографий, оформленных в альбом. Один из альбомов, с видами места крушения Императорского поезда, Федецкий преподнес Великому Князю Сергею Александровичу на фотографической выставке в Москве 7 января 1889 года [15]. Такой же альбом фотограф подарил королю Дании Христиану IX. Монарх высоко оценил мастерство харьковского фотографа и наградил его золотой медалью [16]. Подобной награды, по имеющимся сведениям, не удостаивался ни один из российских фотографов.

И еще один интересный факт. По одной из фотографий о крушении поезда около станции Борки, была написана в Петербурге в 1913 году картина-икона, изображавшая спасение царской семьи во время катастрофы[12].

            К событиям, связанным с крушением царского поезда, Альфред Федецкий обращался неоднократно. Так, например, газета «Харьковские губернские ведомости» от 17 сентября 1889 г. сообщала: «Харьковский фотограф Федецкий А.К. предоставил для поднесения Государю Императору и Королю Дании два фотографических снимка моментов освящения храма на месте катастрофы 17.10.1888 г. Гофмаршал Двора Его Императорского Величества князь Оболенский уведомил г. начальника Харьковской губернии, что снимки эти представлены им по назначению, и что Их Величество и Король Дании соизволили осчастливить г. Федецкого Высочайшею благодарностью».

Из газеты «Харьковские губернские ведомости» от 20 мая 1891 г., узнаем, что 20 мая состоялась закладка храма в Спасовом Ските[13] «в память о чудесном избавлении Их Величества от опасности катастрофы 17 октября 1888 г.» и Федецкий производил съемку торжества.

Несколько фотографий Александра III Федецкий сделал во время приезда императора в Харьков 14 июня 1894 года. Фотограф запечатлел императора во время освящения Спасового Скита и связанных с этим событием торжеств [17].

«Харьковскому фотографу А. Федецкому, – сообщалось в газете «Харьковские губернские ведомости» от 17 августа 1894 г., –  за предоставленные им к поднесению Его Императорскому Величеству Государю Императору фотографические снимки, воспроизведенные им во время освещения храма в Борках, Всемилостивейше пожалован подарок из кабинета Его Величества, – перстень с изумрудом и бриллиантом»[14].

«Как уже известно, читателям «Южного края», местным фотографом Федецким, во время посещения Их Императорским Величеством храма на месте событий 17 октября 1888 г., сделал весьма удачные снимки разных моментов торжества. Снимки эти в настоящее время выставлены Федецким возле своей фотографии у витрины, около которой каждый день бывает много публики» [18].

«Король Леопольд, посетил русский отдел Антверпенской выставки, – сообщает корреспондент «Нового времени». –  Перед самым же выходом короля из отдела, на выставку были доставлены две роскошные фотографии на стекле Федецкого, изображающие разные моменты церемонии освящения храма в Борках. Эти две фотографии очень заинтересовали Его Величество, так же, как и другие работы Федецкого и вызвали полное одобрение короля» [19].

В дальнейшем по одной из фотографий освящения храма в Борках, сообщалось в газете «Харьковские губернские ведомости», была написана большая картина [20]. В 1894 году художник М. Рашевский изготовил несколько гравюр с видами храма «Христа Спасителя» в Борках по фотографиям А. Федецкого [21].

            По сообщениям прессы император Александр III неоднократно посещал Харьков в связи с различными мероприятиями, посвященными «чудесному избавлению» царской семьи на месте крушения поезда. В 1898 году Федецкий изготовил пять малоформатных «картонов», для отдела Русского музея, посвященного памяти Императора Александра Александровича. Альбом фотографий, «с видами храма и часовни на месте событий 17 октября и с фотоснимками освящения их 14 июля 1894 г. и разновременных посещений места крушения поезда Высочайшими Особами» харьковский губернатор Г.А. Тобизен преподнес управляющему Русского музея Великому Князю Георгию Михайловичу[15].

Фотографии Александра III, сделанные Федецким, видимо, не сохранились. Но об этих фотоработах остались отзывы в прессе, где говорилось, что Федецкому «особенно хорошо удавалась могучая величественная фигура в бозе почивающего Императора Александра III» [22].

О  мастерстве работ фотохудожника из серии «коронованных особ» можно судить лишь по трем снимкам Николая II, которые в настоящее время хранятся в США в частной коллекции Д. Александрова [23]. Эти фотографии (20 августа 1898 г., приезд Николая II к 10-летию «чудесного избавления» царской семьи во время крушения поезда) запечатлели встречу Николая II на вокзале в Борках, шествие императора в окружении сопровождающих лиц и выход Николая II с императрицей Александрой Федоровной из храма.

23 августа 1898 года, спустя три дня после посещения Николаем II станции Борки, Федецкий отправляет императору в Ливадию серию фотографий. Николаю II понравились снимки и фотографу «был пожалован золотой перстень с великолепным голубым сапфиром, окруженным крупными бриллиантами» [24].

20 сентября 1898 года в Париже Федецкий был представлен президенту французской республики Феликсу Фору и «преподнес ему альбом со снимками различных моментов пребывания Их Императорских Величеств в Спасовом Ските 20 августа этого года». Президент, как сообщали одесские газеты, уполномочил одесского французского генерального консула передать Федецкому его официальную благодарность [25].

Об альбомах с фотографиями пребывания Николая II в Спасовом Ските сообщала и газета «Харьковский губернские ведомости»: «Фотограф А.К. Федецкий, известный своими художественными работами, выпустил в настоящее время в продажу прекрасно исполненные платинотиповые альбомы со снимками различных моментов пребывания Их Императорского Величества в Спасовом Ските» [26].

            В дальнейшем, учитывая, что фотографом были «увековечены моменты посещения Спасового Скита в разное время Высочайшими Особами», заведующий Комитетом учреждений в Спасовом Ските при станции Борки, предложил Федецкому сделать фотографические снимки «для их распространения путем продажи» [27].

Подводя итог деятельности Федецкого, как придворного фотографа, приведем в хронологическом порядке, полученные им награды от «высочайших особ»: «Высочайшая благодарность» императора Александра III, за снимки крушения царского поезда (28.11.1888); Золотая медаль от короля Дании Христиана IX, за снимки крушения царского поезда (14.01.1889); Бриллиантовый перстень (21.01.1889); Золотая медаль от императора Германии Вильгельма II, за снимки крушения царского поезда (28.03.1889); «Высочайшая благодарность» короля Дании Христиана IX, за снимка моментов освящения храма на месте крушения царского поезда (12.09.1889); «Высочайшая благодарность» (17.09.1889); Бриллиантовый перстень с вензелем от Великого Князя Михаила Николаевича (11.12.1892); Бриллиантовый перстень от императора Александра III, за снимки освещения храма в Борках (29.07.1894); «Высочайшая благодарность» императрицы Марии Федоровны (31.12.1894); Бриллиантовый перстень» от императора Николая II, за снимки посещения Николаем II Спасового Скита (23.08.1898) [28].

В 1888-1891 гг. Альфред Федецкий принимает участие в различных городских мероприятиях, становится постоянным участником благотворительных вечеров Дворянского собрания [29]. Он ведет активную творческую и общественную деятельность. Производит съемку глубоко почитаемого в то время в России священника отца Иоанна Кронштадского[16], на которого, по словам А.П. Чехова «с надеждой были обращены взоры всего народа».

И. Кронштадский приехал в Харьков в 15 июля 1890 года [30]. Первая служба состоялась 16 июля в Успенском кафедральном соборе «в сослужении с соборным духовенством при пении архиерейского хора под управлением Ведринского» [31]. С 18 по 24 июля Кронштадским были проведены богослужения в других церквях Харькова и губернии. Приезд отца Иоанна получил огромный резонанс. Харьковский поэт и журналист В. Иванов посвятил ему стихи, газеты отмечали о чудодейственном исцелении Кронштадским больных, о большой любви народа к нему, о его встречах с Харьковчанами. 30 июля Кронштадский уехал из Харькова [32]. Сделанные Федецким фотографии И. Кронштадского были приурочены к 35-летию его службы - 30 ноября 1890: «В виду многочисленных письменных запросов о том, имеется ли у меня портрет отца Иоанна Сергиева (Кронштадского), честь имею известить всех почитателей отца Иоанна, что он действительно осчастливил меня разрешением снять с него портреты и что исполненной работой остался доволен, удостоив меня выражением письменно своей благодарности и разрешения мне распространять его портреты к продаже. Фотограф Федецкий А.К.» [33].

            К общественно-политической жизни в России относятся фотографии и других публичных людей того времени. Так, в 1891 году, Федецкий зафиксировал «отъезд из Ливадии на пароходе «Орел» принца Валлийского с семьей и принца Сиамского со свитой» [34].

            1888-1891 гг. становятся для Альфреда Федецкого поистине звездными. Кроме вышеупомянутых – Золотой медали на Всемирной выставке в Брюсселе (1888), Золотой медали от короля Дании Христиана IX (1889) и Золотой медали от императора Германии Вильгельма II (1889), фотограф был удостоен еще нескольких наград. Федецкого повторно наградили Золотой медалью на Всемирной выставке в Брюсселе (1889), Малой серебряной медалью на IV Всероссийской юбилейной фотовыставке в Москве (1889), Золотой медалью на Промышленной выставке в Париже (1889), Золотой медалью Всемирной академии наук (Париж, 1890), Золотой медалью Альфонса III (Мадрид, 1890), Золотой медалью в Лондоне (1891) и высшей наградой – почетным дипломом на Международной фотографической выставке в Париже (1891) [35].

            IV Всероссийская юбилейная фотовыставка в Москве была учреждена фотографическим отделением московского общества распространения технических знаний [36]. Фотовыставка, была приурочена к 50-летию изобретения фотографии и проходила в Императорском музее под патронатом Великого Князя Сергея Александровича. Почетным президентом был приглашен московский губернатор князь В.А. Долгоруков [37]. С 1 января по 15 марта фотовыставку посетили свыше 10000 человек [38]. Эта выставка стала знаменательным событием для фотографической жизни Российской империи и широко освещалась в прессе (лишь «Московские ведомости» посвятили выставке 17 статей). В этих публикациях многократно фигурировал и Федецкий. О его работах очень тепло отзывались корреспонденты московских и петербургских изданий:

            5 января 1889 г. «…Во втором зале расставлены прекрасные портреты работы С.-Пб. Фотографа-художника Диниера; прекрасные фотографические снимки фотографа Фишера, харьковского фотографа Федецкого…» [39].

12 января 1889 г. «Работы г. Федецкого, получившего одну из первых наград на последней Брюссельской выставке 1888 года и экспонировавшего там же работы по предстоящей Парижской, весьма интересны. В числе многих из выставленных им работ бросается в глаза группа портретов членов правления какого-то местного банка, снятых в медальонах, разбросанных на груде разных кредитных билетов, акций и облигаций <…> Дорогое ложе, на котором покоятся заправилы банка, отработано фотографом с точностью и чистотой отделки. Идея такой группы нова и оригинальна…» [40].

            12 января 1889 г. «На настоящей Московской фотографической выставке большая часть фотографов оказалось художниками. Возьмите например работы Шерера и Набгольца, их громадные портреты, снятые с натуры; снимки Фишера, Тиле, Федецкого, Иваницкого, Хмелевского и др. Каждая из этих вещей, толково и уместно ретуширована, представляющие приятную и прекрасную картину, свидетельствующую о художественном и изящном вкусе…» [41].

            18 января 1889 г. «Выставленные на днях харьковским фотографом Федецким диапозитивы в полном смысле слова восхитительны. Эти диапозитивы г. Федецкого доказывают, чего может достигнуть фотография в руках фотографа-художника. Его диапозитивы, представляющие превосходные портреты и прекрасные жанровые картины выполнены в совершенстве: они отличаются мягкостью, силой, рельефностью, прекрасным освящением и грацией в позах. Но что всего более замечательно в этих диапозитивах – это жизнь и выражение, приданное изображенным лицам: когда внимательно вглядываешься, кажется что каждое лицо, полное жизненной экспрессии, сейчас заговорит. Диапозитивы или отпечатки на стекле со стеклянных негативов, составляют вообще весьма привлекательный род фотографических изображений, которые смогут служить лучшим украшением для оконных стекол, ширм, абажуров и т.д.» [42]

На IV Всероссийской юбилейной фотовыставке Федецкий экспонировал много работ в различных номинациях, однако, несмотря на столь лестные отзывы в прессе, был удостоен, как говорилось выше, лишь Малой серебряной медали за диапозитивы [43]. К примеру, высших наград – почетных дипломов на выставке было присуждено 5; Больших золотых медалей – 2; Малых золотых медалей – 8; Больших серебряных медалей – 10; Малых серебряных медалей – 15; Бронзовых медалей – 19 [44].

            Вызывает недоумение подобное отношение организаторов выставки, к признанному во всем мире фотохудожнику, награжденному неоднократно золотыми медалями на престижных международных фотовернисажах. Федецкий, видимо, был в недоумении от столь низкой оценки своих работ и, может быть поэтому, больше не выставлял свои работы на отечественных фотовыставках.

            Через два месяца после закрытия IV Всероссийской фотовыставки, в июле 1889 года, Федецкий посетил всемирную индустриальную выставку в Париже, которая проводилась с интервалом в одиннадцать лет. Выставка была приурочена к 100-летию французской революции и стала одной из крупнейших в мире. Используя эту выставку Франция хотела доказать свое превосходство в областях техники и культуры. Главными достопримечательностями выставки стали Эйфелева башня, Галерея машин, Дворец искусств. В обширных павильонах были представлены новейшие технические изобретения – телефон, фонограф, воздушный шар и другие достижения. В рамках индустриальной выставки демонстрировались достижения и в области фотографии. Среди экспонировавшихся работ лучших фотомастеров мира были выставлены и фотографии «А. Федецкого из Харькова». Одна из нескольких Золотых медалей Парижской индустриальной выставки была присуждена Альфреду Федецкому.

Это был неслыханный, фантастический успех российской фотографии. В связи с этим грандиозным событием Федецкий, будучи скромным человеком, поместил в харьковской газете лишь небольшое рекламное объявление: «Фотограф Федецкий А.К. честь имеет сообщить, что возвратился из Парижской всемирной выставки. Привез большой выбор всевозможных изящных декораций для балконной съемки, а также приобрел новейший аппарат для воспроизведения фотографии на фарфоре, эмали, шелке и т.д.» [45].

Именитый фотохудожник, коим несомненно являлся Альфред Константинович, мог позволить себе жить в Петербурге или Москве. Однако, Федецкий предпочел остаться в Харькове. Он продолжает расширять фотографическое дело. Его фотоателье становится крупнейшим в Украине, и насчитывает в штате более 10-ти человек техперсонала [46] (в среднем нанятый персонал фотоателье в то время составлял 2-3 человека) [47].

В 1891 году Федецкий приобретает в Харькове более просторное помещение для своего фотоателье: «Федецкий А.К. – фотограф перешел с 1 августа в дом генерала Износкова [48] Ул. Екатеринославская, 18»[17].

В 1892-1893 годах о жизни и творчестве Федецкого почти нет упоминаний в прессе. Видимо, причина кроется в объявление, которое прочли харьковчане 22 февраля 1892 года в газете «Харьковские губернские ведомости»: «Альфред Константинович Федецкий с душевным прискорбием извещает родных и знакомых о смерти жены своей Ядвиги Станиславовны Федецкой, скончавшейся 20 сего февраля. Вынос тела из костела на кладбище в воскресенье, 23 февраля после литургии».Ядвига Федецкая скончалась во время родов третьей дочери. Эта трагедия, после которой Альфред Константинович остался с тремя малолетними детьми стала для него тяжелым ударом. Возможно, поэтому Федецкий почти два года не принимал участия в фотовыставках. Однако, в марте 1893 года все же произошло одно знаменательное событие.

Директор Харьковского музыкального училища И.И. Слатин[18] в 1892 году решил пригласить в Харьков Петра Ильича Чайковского. Однако приезд великого композитора несколько раз откладывался. Как вспоминал музыкант И. Букиник[19], он узнал от Слатина, что «…Петр Ильич приедет в Харьков 11 марта, а 14 марта состоится симфонический концерт из произведений Чайковского…» [49].

Альфред Константинович был страстным почитателем музыки. В его ателье нередко устраивались импровизированные концерты, в которых принимали участие многие выдающиеся харьковские музыканты. «Эти маленькие музыкальные собрания, – отмечал корреспондент «Южного края», – помимо чисто-художественного наслаждения, были тем более приятны, что их оживлял своей беседой, своей изысканной любезностью сам симпатичный хозяин» [50]. Можно предположить, что о приезде П.И. Чайковского в Харьков, Альфред Константинович узнал от своего ближайшего друга, известного харьковского музыканта и композитора А.В. Шульц-Эвлера[20].

П.И. Чайковский приехал в Харьков из Москвы 11 марта 1893 года в девять часов утра. Приблизительно в 13 часов началась первая репетиция. Еще две репетиции состоялись 12 и 13 марта [49].

            Четыре снимка П.И. Чайковского[21] Альфред Константинович сделал в своем ателье 14 марта после окончания концерта приблизительно в 17 часов. «… Молодежь из публики и учащиеся музыкального училища вбежали на эстраду, посадили Петра Ильича в кресло и на руках понесли его, сидящего в кресле, через весь зал, сопровождаемые приветствиями и аплодисментами. Члены музыкального общества во главе с И.И. Слатиным посадили Петра Ильича в фаэтон и отвезли его во фраке с белым галстуком к фотографу Федецкому» [49].

            Еще два снимка Федецкий сделал во время посещения Петром Ильичем Харьковского музыкального училища 15 марта, около 11 часов [49]. На этих фотографиях П.И. Чайковский запечатлен c деятелями Харьковского отделения русского музыкального общества и с преподавателями музыкального училища [51].

            В тот же день, после окончания концерта, который дали ученики музыкального училища специально для П.И. Чайковского из ателье А. Федецкого доставили фотографии. «…Петр Ильич был очень изумлен, – вспоминал И Букинник, – что так быстро и так хорошо они исполнены. Он выбрал самый лучший снимок[22], сделал на нем надпись своей рукой: «На память музыкальной школе от Петра Ильича Чайковского. 15 марта 1893 года» [49].

            На другой день, 16 марта Чайковскому устроили шумные проводы. На вокзал пришли его провожать сотни людей. Возле вагона Петр Ильич раздавал, сделанные Федецким фотографии: «На вокзале собралась громадная толпа, сквозь которую я едва мог притискаться к Петру Ильичу, - вспоминал поэт и журналист В. Иванов[23], - Когда я попросил его дать мне свой портрет, он с комической беспомощностью сказал мне:

            - Вы опоздали… Я все роздал… Роздал даже неготовые портреты, оставив у Федецкого карточки с подписями, которые он потом приклеит к ним, когда они будут готовы…» [52].

            Чайковский высоко оценил мастерство выдающегося харьковского фотографа. В своих письмах друзьям в течение апреля-сентября 1893 года, он весьма лестно отзывался о Федецком:

            5 апреля1893 г. Слатину И.И. «…Голубчик, мне бы хотелось, если фотографии мои удались, получить несколько экземпляров. Затем я ему [Федецкому] закажу несколько дюжин, ибо страшно нуждаюсь в фотографиях: наобещал целую массу, а петербургские последние, очень не удались…» [53].

15 апреля1893 г. Давыдову В.Н. «…Получил я сегодня свои харьковские карточки и всяческие портреты. Они все удивительно хороши, но особенно большой. Я привезу показать, а пока если хочешь, получи одну кабинетную…» [53].

15 апреля 1893 г. Слатину И.И. «…Я получил сейчас фотографии мои от Федецкого. Он оказывается первокласснейший фотограф; по крайней мере, я лучшего ничего не видел. Голубчик, потрудитесь исполнить следующее поручение. Зайди к Федецкому и попроси его исполнить для меня следующий заказ: 1. Шесть дюжин кабинетных фотографий (тех и др.). 2. Одну дюжину будуарных. 3. Два больших портрета. Чем скорее он это сделает, тем лучше. Послать в Москву П.И. Юргенсону[24] для передачи мне. Счет[25] послать Юргенсону, который вышлет немедленно нужную сумму…» [53].

3 мая 1893 г. Слатину И.И. «…Спасибо, дорогой И.И., за исполнение моего фотографического поручения. Ввиду превосходного качества работ Федецкого, я не нахожу цены его дорогими <…> А впрочем, черт его возьми: уж больно хорошо он работал, надо отдать ему эту справедливость…» [53].

26 июня 1893 г. Юргенсону П.И. «…Фотографии от Федецкого суть мой заказ. Я забыл уезжая, предупредить тебя! Пожалуйста, уплати…» [53].

27 сентября 1893 г. Слатину И.И. «…Потрудитесь зайти к Федецкому и заказать два больших портрета, т.е. самых больших (а не будуарных) моих портрета. Попроси его, когда будут готовы, послать в Москву Юргенсону и ему же послать счет…» [53].

О факте признания таланта фотохудожника П.И. Чайковским, отмечает корреспондент газеты «Южный край»: «Я имел высокое удовольствие быть лично знакомым с покойным П.И. Чайковским и как-то получил от него портрет, сделанный в фотографии петербургских Императорских театров. Давая мне этот портрет, покойный П.И. Чайковский, между прочим, сказал: «Это совсем не то, что сделал со мною ваш Федецкий! Вы знаете, меня еще никто так не снимал, как Федецкий. Это – положительно лучший мой портрет. Это – не фотография, а поистине художественное произведение!» [54].

Интересно в связи с этим отметить, что фотопортреты П.И. Чайковского изготавливали лучшие фотохудожники Европы и России: И. Дьяговченко (Москва, 1875, 1877), Шембош (Рим, 1882), С. Левицкий (Петербург, 1884), М. Конарский (Москва, 1884-1885), Ш. Ройтлингер (Париж, 1886, 1888), Е. Бибер (Гамбург, 1888), Г. Трунов (Москва, 1889), А. Пазетти (Петербург, 1889-1890), Ф. де Мезер (Киев, 1890), Н. Сарони (Нью-Йорк, 1891) и др [53].

Возможно, Петр Ильич еще неоднократно бы высказывался о мастерстве Федецкого, но, через три недели, после написания последнего письма И. Слатину (27.09.1893), композитор неожиданно скончался от холеры. Это произошло 16 октября 1893 года.

После смерти П.И. Чайковского почти во всех дореволюционных изданиях в России были помещены копии фотопортретов композитора, работы Федецкого. Мало того, эти фотопортреты были опубликованы даже заграницей.

Летом 1902 года в Пьемонте (Италия) были устроены музыкальные праздники, посвященные произведениям П.И. Чайковского. Для увековечения этих праздников были, выпущены иллюстрированные письма, с портретом Чайковского, изготовленным по тому же чудесному снимку А. Федецкого [55].

            В июле 1894 года Федецкий отправляет фотопортрет Чайковского в Данию на Антверпенскую выставку. «Французский композитор Сен-Санс и первый из пианистов Франции профессор Димэр, обходя русский отдел всемирной выставки  в Антверпене, – сообщал корреспондент «Московских ведомостей», – заинтересовались выставленным фотографом Федецким из Харькова портретом покойного П.И. Чайковского…» [56].

В следующей заметке, посвященной фотопортрету Чайковского на Антверпенской выставке, корреспондент «Московских ведомостей» отмечал: «Платинотиповый портрет Чайковского, работы А.К. Федецкого, так же, как  и фотография, составляет истинный chef d’oeuvre[26] искусства и потому не удивительно, что он вызывает такое восхищение публики не только отечественной, но и заграничной» [57].  

            В третьей заметке о международной выставке в Антверпене, которую удалось разыскать, отмечалось, что Федецкий удостоился золотой медали за фотопортрет Чайковского [58]. Эта золотая медаль стала двенадцатой в послужном списке прославленного мастера светописи.

Фотопортретом Чайковского, работы Федецкого, восхищался и корреспондент «Южного края». В 1902 году он отмечал: «…Вспомните, например, этот дивный, полный художественности, портрет нашего незабвенного П.И. Чайковского, который сделан был Федецким в 1893 году во время краткого пребывания гениального композитора у нас в Харькове. Кто видел самого Петра Ильича в жизни, тот знает, насколько Федецкий сумел уловить и черты его лица, и выражение его добрых глаз, подернутых дымкой какой-то неуловимой грусти, и эту задумчивую позу вдохновенного музыканта, рожденного «для звуков сладких и молитв…» [59].

            В 1909 году о знаменитом фотопортрете Чайковского вспоминал харьковский поэт В. Иванов: «15 марта очень популярный в то время на всем юге России талантливый художник-фотограф А.К. Федецкий пригласил Петра Ильича сняться в его фотографии и сделал с него великолепный портрет, оказавшийся, как уверяли знатоки, самым художественным из всех портретов Чайковского и в последствии распространившийся даже и в заграничных изданиях. На портрете этом Петр Ильич изображен во весь рост, сидящим в кресле, в задумчивой, поэтической позе, с устремленным куда-то вдаль вдохновенным взором» [60].

По прошествии десятков лет знаменитая фотография не была забыта. В 1940 году в СССР была выпущена серия марок, посвященная 100-летию со дня рождения П.И. Чайковского. На двух из пяти марках были напечатаны портреты композитора с фотографий Федецкого.

Фотопортреты П.И. Чайковского работы Федецкого опубликованы и на титульных листах многих книг, посвященных жизни и творчеству композитора [61]. По этим фотографиям художниками были написаны несколько портретов.

Любопытно отметить, что Федецкий увлекался живописью - писал картины и ретушировал свои фотоработы. В 1894 году он сделал два больших фотопортрета уездного предводителя дворянства князя Д.О. Голицина. Эти портреты по инициативе князя П.Д. Святополк-Мирского были доставлены в зал заседания уездного съезда в Харькове. «Покойный князь снят во весь рост в камергерском мундире. – Отмечалось в Харьковских губернских ведомостях: «Портреты очень художественно раскрашены, так что трудно поверить, что это фотография, а не труд художника-портретиста» [61].

            Федецкий не только раскрашивал свои фотографии, но и сам писал картины. На благотворительной выставке фотографий в Биржевом зале, в пользу детского приюта «Ясли», Федецкий представил публике свои живописные полотна: «… Г. Федецкий занял своими фотографиями и большими портретами масляной краской целый угол залы. Целая витрина со снимками драматической актрисы С.Т. Строевой-Сокольской[27] в разных ролях. Очень хорош его работы портрет масляной краской молодой красивой женщины в полный рост» [62].

            В 1896 году в Федецкий всерьез увлекся экспериментами в области звукозаписи, рентгеновской фотографии и кинематографа. По сообщениям газет первый опыт по «фотографированию невидимых объектов» Федецкий провел 21 января 1896 года [63]. Через три дня Федецкий повторил этот опыт, при чем за экспериментом наблюдали представительские особы: «Вчера [24.01] фотограф Федецкий А.К. в присутствии г. Начальника губернии, губернского предводительства дворянства, вице-губернатора и других лиц произведенными 3-го дня совместно с студентом Фальковским, опытов фотографирования невидимых предметов, повторил этот опыт. Отчетные снимки скелета руки, скелета кролика» [64].

            В начале марта 1896 года  Федецкий у себя на квартире вместе с Г. Фон-Варганех записывает на фонограмму голос артистки харьковской оперы Брыкиной [65]. В ноябре 1896 года, к 25-летнему юбилею Харьковского музыкального училища, он изготовил большой фотопортрет директора училища И. Слатина [66]. А в декабре извещает харьковчан, что для его ателье «получены заграничные стильные бронзовые рамы, с выпуклыми стеклами для хромофотографии» [67]. К этому времени относятся и первые эксперименты Федецкого  в области кинематографа.

В середине 90-х годов XIX века в Европе и Америке велись интенсивные изыскания в области «движущейся фотографии». Несомненно, Федецкий внимательно следил за этими работами. Информацию о них регулярно публиковали французский журнал «Природа» и отечественные издания «Русский фотографический журнал» и «Фотограф-любитель»[28].

Одно из первых сообщений в России об изобретении кинематографа бр. Люмьер появилось в 1895 году в восьмом номере «Русского фотографического журнала» [68]. Причем, во второй статье опубликованной в десятом номере этого же журнала, уже давалось детальное описание киноаппарата бр. Люмьер [69].

Федецкий, который ежегодно посещал европейские страны и пользовался большим авторитетом среди зарубежных специалистов, мог ознакомится с кинематографическими экспериментами бр. Люмьер еще в лабораторной стадии. Как известно, в 1895 году участникам Международного фотографического конгресса в Лионе, который проходил под руководством известного астронома Жансена[29], было продемонстрировано изобретение бр. Люмьер [70]. На посещение Федецким конгресса косвенно указывает объявление в газете «Южный край», от 12 ноября 1895 года: «Альфред Константинович Федецкий имеет честь сообщить о своем возвращении из заграничной поездки с целью обновления своей фотографии новым оборудованием».

            Не исключено, что в течение 1896 года Федецкий мог познакомиться с «синематографом» бр. Люмьер во время первых публичных показов в Петербурге (1 – 26 мая) [71], Москве (30 мая – 28 июля) [72], или Одессе (6 – 28 июля) [73], а так же с появившимися в то же время в России другими моделями киноаппаратов – «аниматографом» англичанина Роберта Пола и «кинетоскопом» американца Томаса Эдисона.

            Вскоре после столичных сеансов заезжие кинодемонстраторы объявились и в Харькове. Первое упоминание о публичной демонстрации кинематографа датируется 7 июля 1896 года: «Сад коммерческого клуба «Сейнематограф», небывалая новость: живая, движущаяся фотография. Громадный успех за границей, а в последнее время в Москве и Петербурге. Только на несколько дней» [74]. В летний сезон 1896 года в закрытом летнем театре Коммерческого сада демонстрировалась программа, состоявшая из десяти фильмов («Английские боксеры», «Пожар в Лондоне», «Мост через Темзу», «Танец серпантин» и др.) [75]. По мнению историка кино Вен. Вишневского, в Харьков приехал представитель английской фирмы Роберта Пола[30] со своим аппаратом – «аниматографом» [76].

            Кинопроектор Р. Пола базировался на «хронофотографе» Марея с использованием 35 мм. целлулоидной пленки. «Аниматограф» имел некоторые недоработки (к примеру, семилопастный скачковый механизм не обеспечивал устойчивое движение кинопленки). Корреспондент газеты «Южный край» сообщал: «…Некоторые фотографические «живые» снимки, воспроизводимые кинематографом, демонстрируемым в коммерческом клубе, бывают крайне туманы, дрожащи и не точны» [77].

            По нашим сведениям публичные сеансы «аниматографа» Р. Пола  в Харькове устраивал французский поданный Монне, владелец одной из харьковских гостиниц. Но успех демонстраций «недавно изобретенного аппарата кинематографа» был кратковременен. Об этом можно судить по следующему объявлению: «Редкий случай верной наживы дешево продается «синематограф», - сообщалось в газете «Южный край», - т.е. живые фотографии, полный аппарат с видами и приспособлениями. Спросить у г. Монне в собственной гостинице, на Екатеринославской ул.»[78]. Через месяц эта же газета поместила уже более скромное объявление: «Продается очень дешево синематограф с 10 видами. Спросить швейцара гостиницы Монне» [79].

Интересно отметить, что именно в это же время в харьковской прессе появляются сообщения Альфреда Федецкого о приобретении им съемочного киноаппарата:

«Федецкий А.К. – фотограф Ее Императорского Величества вернулся из-за заграничной поездки, где приобрел навыки кинетографической съемки (120 снимков в течении 1 секунды)» [80].

«А.К. Федецкий Фотограф Ее Императорского Величества. Честь имеет известить, что, возвратившись из заграничной поездки, рекомендует новоизобретенные кинетографические съемки, посредством приобретенного им самой лучшей системы кинетографа, делающего 120 съемок в течении 1 секунды. При этом приобретено им исключительное право на изготовление для продажи в России пленок негативно-позитивных с разными видами для хронофотографа Демени» [81].

«Хронофотограф» Жоржа Демени[31] в то время являлся одним из лучших съемочно-проекционных аппаратов в мире и уступал «синематографу» бр. Люмьер лишь по некоторым показателям. Федецкий, прекрасно разбиравшийся в фототехнике, возможно и хотел бы приобрести съемочную камеру с кинопроектором у бр. Люмьер. Однако, те, как известно, не продавали свое изобретение, а предпочли эксплуатировать его самостоятельно.

            «Хронофотограф» Демени, который приобрел Федецкий был универсальным: он позволял снимать, печатать и проецировать фильмы. Прерывистое движение пленки обеспечивалось с помощью механизма пальцевого типа [91]. Осенью 1896 года Демени усовершенствовал свой аппарат. Скачковый механизм пальцевого типа был заменен на скачковый механизм с зубчатым барабаном[32]. Однако, какую именно модель «хронофотографа» Демени приобрел Федецкий, пока не установлено.

Теперь вернемся к выше цитированным рекламным объявлениям о приобретении киноаппарата Федецким. Фраза «приобрел навыки кинетографической съемки» дает основания утверждать, что Федецкий свои первые киносъемки провел в Париже уже в августе или начале сентября 1896 года.

            Первые документально подтвержденные киносъемки Федецкого в Харькове датируются 30 сентября 1896 года. В газете «Южный край» сообщалось, что он «заснял на кинетографическую пленку перенесения иконы Озерянской Божьей Матери на ул. Екатеринославской на протяжении 1,5 минуты» [92].

            Церемонию ежегодной процессии из Куряжа через Холодную гору, по Екатеринославской ул. в Успенский собор, Федецкий, скорее всего снял возле своего ателье. Любопытно, в связи с этим отметить, что подобную съемку в 1908 году провел владелец кинотеатра «Боммер», находившегося на месте первого  ателье А. Федецкого (Екатеринославская, 6) [93].

Из выше цитированных объявлений от 17-19 сентября 1896 г. можно предположить, что Федецкий во время покупки «хронофотографа» заручился поддержкой французского промышленника Леона Гомона[33], который изготавливал и продавал киноаппараты Демени. Не случайно Федецкий в объявлении подчеркивает свое «исключительное право на изготовление для продажи в России пленок».

            Газетное сообщение о второй съемке Федецкого было более конкретным: «В виду особенного интереса в Париже ко всему русскому, особенно к нашей военной жизни, известный местный фотограф А.К. Федецкий, находящимся у него аппаратом Демени – кинетографом сделал снимки казачьей джигитовки. «Позировала» джигитская команда 1-го Оренбургского казачьего полка: наиболее искусные наездники проделали, на скаковом ипподроме, целый ряд самых затейливых и рискованных упражнений. Кинетограф замечательно удачно схватил все эти эволюции, так что лента снимка будет чрезвычайно интересна. Копии с нее предназначены для Парижа и других французских городов» [94]. Эта информация явно указывает на то, что Федецкий планировал использовать кинематограф и в коммерческих целях.          

Сообщения в прессе о кинематографической съемке, несомненно подогревали интерес читателей. Многие желали узнать об этом необычном увлечении Федецкого более подробно. Федецкий продолжает интриговать публику. В местной газете 27 ноября 1896 года харьковчане прочли следующее объявление: «В непродолжительном времени в театре оперы[34] будут даны два сеанса «кинетографа» А. Федецкого, фотографа Императорского Двора. Живые фотографии из заграничной и местной жизни. Будут показаны картины натуральной величины аппаратом, содержащим различные названия как то: хронофотограф, синематограф, кинематограф, аниматограф и мн. др.» [95].

            Перед первой публичной демонстрацией кинематографа Федецкий решил устроить, то, что сегодня именуется пресс-показом. В свое ателье он пригласил корреспондентов харьковских газет и представителей местной власти. Гостям было показано несколько фильмов и объявлено о предстоящей демонстрации кинематографа в оперном театре.

            За день до премьеры в газетах появились восторженные отзывы. В частности крупнейшая в Харькове газета «Южный край» отмечала: «В этот понедельник в оперном театре состоится чрезвычайно интересный сеанс: известный наш фотограф А.К. Федецкий покажет при помощи имеющегося у него вполне усовершенствованного кинематографа, так называемые движущиеся, или живые, фотографии. Из целой серии таких картин, воспроизводимых на экране в 12 арш. ширины и 10 арш. высоты, выдаются снимки с главных моментов пребывания Их Величеств в Париже и затем местные – крестный ход во время перенесения Озерянской иконы божьей матери их Куряжа в Харьков и джигитовка казаков Оренбургского полка, снятые здесь непосредственно г. Федецким. Все снимки кинематографа г. Федецкого, которые мы видели в его ателье на экране, производят громадный эффект, с которым все бывшие здесь «движущиеся фотографии» сравниться ни в коем случае не могут. Для воспроизведения снимков в оперном театре требуется сила электрического света, сконцентрированная в одном пункте в 60 ампер. Г. Федецкий, живо заинтересованный изобретением кинематографа, даст здесь только один сеанс, затем аппарат его будет отправлен в Киев и Варшаву. До начала сеанса в оперном театре пойдет опера «Севильский цирюльник» [96].

            На передовице в этом же номере газеты «Южный край» Федецкий поместил второе рекламное объявление о демонстрации кинематографа в оперном театре: «В понедельник 2 декабря в оперном театре будет дан сеанс «кинетографа» А.К. Федецкого, фотографа Императорского Двора. Будут показаны на сцене, на экране величиною 12 аршин ширины и 10 аршин высоты живые фотографии из заграничной и местной жизни. Аппарат «кинетограф» единственный в России и представляет собою последнее слово технического усовершенствования, совмещая в себе хронофотограф, синематограф, кинематограф, сейниматограф, витограф и мн. др.»[35].

            Для успешной демонстрации кинематографа в оперном театре, имеющим зрительный зал почти на тысячу мест, Федецкому необходимо было решить одну техническую задачу. Весьма сложно оказалась достаточно хорошо осветить экран размером 7.1х8.5 м. «Хронофотограф» Демени, судя по описанию помещенному во французском журнале «Природа», не был рассчитан для проекции фильмов на большой экран: «…Если удовольствоваться экраном обычного размера, то кислородный свет достаточен, и аппарат делается легко устанавливаемым всюду. Мы изобразили на рисунке полную установку для дома, в котором нет ни газа, ни электричества…» [97]. Благодаря помощи харьковского физика П.В. Клюге [98] газовый источник света в кинопроекторе Федецкого был заменен более мощным электрическим.

            Киносеанс Федецкого, устроенный в помещении оперного театра 2 декабря 1896 года, вызвал восторженные отзывы в прессе. Рецензенты отмечали высокое техническое качество съемки, особо выделяя то поразительное впечатление, какое оставила демонстрация фильмов на невиданном по размеру экране. Атмосферу этого просмотра хорошо передает отзыв в газете «Южный край», в котором в частности подчеркивалось, что съемки Федецкого заслуженно вызывают бурные аплодисменты зрителей.

«Сеанс кинетографа, устроенный А.К. Федецким в оперном театре, превзошел все ожидания по степени интереса, вызванный удивительным изобретением Эдисона. Театр был переполненный, - еще за долго до начала спектакля был вывешен аншлаг о продаже всех мест. После «Севильского цирюльника» начался киносеанс, который длился пол часа времени, который прошел для публики совсем незаметно, так она была увлечена тем, что происходит на экране. Г. Федецкий демонстрировал 11 снимков, из них местных было два, один представлял переезд Их Величеств из Парижа в Сен-Клу. Съемки появились на экране в большом масштабе, так что некоторые персонажи выходили большими от натуральной величины. Некоторые картины были впечатляющими и вызывали бурные аплодисменты и восторг зрителей. Картины на самом деле захватывают и создают полную иллюзию. Много смеха, смешного с недоумением, вызвала картина, изображающая улицу Большой Оперы в Париже, на которой все движения фигур и экипажей происходили не вперед, а назад. Замечательная картина -  джигитовка казаков Оренбургского полка; особенное удивление вызывает момент падения лошади. На  этой картине некоторые лица офицеров полка были настолько выразительно изображены, что их легко было узнать. Очень хорошая картина – негры на Марсовом поле, купающиеся в бассейне. Точность фотографий в этом случае такова, что заметен блеск мокрых спин негров. Некоторым недочетом в проявлении картин было дрожание их и не всегда ровный свет рефлектора, что обусловлено, очевидно, недостаточностью электрической энергии клубного освещения. Только при содействии г. Клюге удалось получить необходимое количество ампер света. Громадный успех сеанса побудил г. Федецкого устроить на следующей неделе с благотворительной целью в оперном театре еще один подобный сеанс, но с прибавлением других картин, число которых простирается до двадцати. Весь сбор г. Федецкий предоставляет в распоряжение г. губернатора, для раздачи бедным г. Харькова перед праздником. Предположено в начале вечера поставить оперу «Паяцы», а за тем состоится сеанс и в заключении танцы. Цель этого спектакля настолько симпатична, что можно только от души и крепкого сердца поблагодарить г. Федецкого за его истинно доброе дело» [99].

Одна из деталей – это то, что Федецкий, известный своей активной общественной и просветительской деятельностью, уже второй свой киносеанс провел с благотворительной целью, пожертвовав весь сбор в пользу бедных, которые не имели средства для выкупа зимней одежды из ломбарда. Попутно отметим, что Федецкий практически ежегодно вносил «пожертвования в городской ломбард, для выдачи закладов самым бедным» [100].

Подробности о благотворительном сеансе Федецкого сообщались в местной газете: «В субботу 7 декабря, 1896 года в оперном театре в пользу бедных г. Харькова и нуждающихся в выкупе теплой одежды к праздникам из ломбарда, будет дан второй сеанс «кинетографа» А.К. Федецкого, фотографа Императорского Двора. Движущиеся фотографии величиною 9-12 аршин. Всех картин будет показано 18, в числе которых будут демонстрироваться выезд Их Императорских Величеств из Парижа в Сен-Клу, а также приезд президента французской республики Феликса Фора на смотр войск 14 июля. Подробности в программе. Перед сеансом будет дана опера «Риголетто» [101].

Федецкий, по свидетельству газет, «очень заинтересованный изобретением кинематографа», занимался съемками достаточно интенсивно, о чем свидетельствует тот факт, что уже в программу следующего сеанса, который состоялся через пять дней после премьеры, он включил еще несколько новых сюжетов: «Второй сеанс кинетографа, устроенный А.К. Федецким в оперном театре, привлек много публики. Картины этого года получились еще лучше и вызвали полное восхищение публики. Из новых городских снимков очень интересный был вид нашего вокзала в момент отхода поезда с присутствующим на платформе начальством» [102].

            Параллельно с сеансами Федецкого в оперном театре, по соседству, в фойе драматического театра приехавший из Киева[36] представитель иностранной фирмы «Ахиллес» демонстрировал «биоматограф». Однако сеансы (они проходили с трех до семи часов вечера) «живых движущихся фотографий в натуральную величину», видимо не имели шумного успеха. За исключением рекламной информации никаких других отзывов в прессе на эти кинодемонстрации выявить не удалось [103].

            Сообщения и отзывы в прессе на два киносеанса Альфреда Федецкого содержат весьма интересный материал. Благодаря газетным источникам можно попытаться идентифицировать фильмы из репертуара Федецкого.

            Из 18 фильмов, показанных Федецким, минимум три были сняты в Харькове. Данные на фильм «Негры на Марсовом поле, купающиеся в бассейне» ни в упоминаниях историков кино, ни в картотеке сохранившихся фильмов синематеки «Гомон» не обнаружены. Под названием «Приезд президента французской республики Феликса Фора на смотр войск 14 июля», возможно, фигурирует фильм «Прибытие президента республики на скачки» (Большой приз Парижа в 1896 г.).[37] Картина, изображающая «улицу Большой Оперы в Париже, на которой все движения фигур и экипажей происходили не вперед, а назад», могла в оригинале называться «Движение в Париже» [104]. Фильм «Переезд Их Величеств из Парижа в Сен-Клу» демонстрировался во Франции под названием «Царь Николай II во время посещения Парижа». Остановимся на этом фильме более подробно.

Осенью 1896 года молодой император Николай II со своей супругой совершил поездку по странам Европы, был с восторгом принят во Франции и во многом способствовал укреплению российско-французского союза. Насколько важно это было для Франции, можно судить по тому, что во время визита Николая II в центре Парижа был заложен мост через Сену, символизировавший сближение двух держав. Мосту было дано имя императора Александра III (этот мост с богатыми архитектурными украшениями, существует и поныне под тем же названием).

                Историк украинского кино А. Шимон ошибочно утверждал, что Федецкий «первые свои киносъемки провел еще в Париже, где зафиксировал на пленку ряд жанровых эпизодов и «главных моментов пребывания Их Величеств в Париже» [105]. По сообщениям прессы, Николай II находился во Франции в начале октября 1896 г. [106], а Федецкий уже к середине сентября вернулся в Харьков. Киносъемку пребывания Николая II в Париже произвели фотограф Пиру, Жорж Мельес, а также операторы французских фирм «Пате» и «Гомон». Съемки для компании «Гомон» сделал штатный оператор фирмы «верный Гюстав» [107].

Фильм «Переезд Их Величеств из Парижа в Сен-Клу», скорее всего, не сохранился, по крайней мере он не фигурирует в архивных каталогах фирмы «Гомон». Однако на сайте фирмы, сообщается, что с момента основания компании (1895) для нее уже начали снимать текущую хронику. В апреле 1897 в первом каталоге «Гомон» уже фигурировали фильмы: «Царь Николай II во время посещения Парижа», «Движение в Париже», и т.д. [108].

            В середине января 1897 года происходит событие, ставшее в дальнейшем одной из причин, побудивших Федецкого прекратить кинематографическую деятельность - в зале оперного театра состоялась первая в Харькове демонстрация «синематографа» бр. Люмьер [109]. Безусловно, первые показы фильмов Люмьер в Харькове коренным образом не повлияли на решение Федецкого. Фотограф воспринял их как временное явление. Он все еще надеется на реализацию своих сюжетов во Франции и демонстрацию своего «кинетографа» в других городах России.

            В январе 1897 года Федецкий посетил Москву, где заснял на кинопленку «катание на Красной площади» [110]. В апреле, по сообщению газет, в Харькове «планирует снимать разные моменты народного гуляния, на Конной площади для своего синематографа» [111]. На второй день Пасхальных праздников (16 апреля) Федецкий производит в Харькове анонсированную киносъемку.

«Народные гуляния, устроенные на Конной площади, в нынешние праздники не отличались оживлением, этому способствовало в значительной мере состояние погоды, холодной с ветром и пыльной бурей, которая засыпала глаза <…> Художник-фотограф А.К. Федецкий снял несколько сцен народного гуляния для усовершенствованного им синематографа, хотя с большими затруднениями, так как ветер не позволял твердо установить аппарат» [112].

            В чем выразилась «усовершенствование синематографа», точно сказать нельзя. Не удалось обнаружить и сведений о публичной демонстрации снятого сюжета. Можно предположить, что эта съемка не удалась. Попробуем описать условия, в которых приходилось работать Федецкому.

            Федецкий снимал, не зная ни чувствительности пленки, ни освещенности объекта. Он не мог определить чувствительность пленки предварительными пробами, не имел возможности установить освещенность с помощью экспонометра. Фотограф самолично проявлял заснятую кинопленку на раме, помещенной в деревянный бак с раствором. Только процесс проявки, который предварялся пробой и велся визуально при красном свете, позволял частично выправить допущенные ошибки экспонирования и «вытянуть» все необходимые детали изображения.

            Летом 1897 года в Харькове возобновились демонстрации фильмов Люмьер. В наличии у демонстратора находилось около ста картин [113], что позволяло производить частую смену программ. «Кинематограф г. Люмьера кардинально отличается от тех кинематографов, которые раньше были демонстрированы в Харькове, - отмечала газета «Южный край». - Преимущество его перед предыдущими, главным образом, состоит в том, что в нем почти нет тех колебаний света, которые сильно влияют на зрение и нарушают иллюзию. Демонстрация кинематографа сопровождается аплодисментами публики, по требованию которой, много движущихся картин было повторено» [114].

            Параллельно с демонстрациями «синематографа» бр. Люмьер сеансы «движущейся фотографии» начались в зале Дворянского собрания и в помещении общества любителей хорового пения. В связи с этим представитель фирмы Люмьер разместил несколько объявлений в местных газетах: «Дирекция синематографа Люмьер обращает особое внимание публики на то, что синематограф Люмьер ничего общего не имеет с жалкими последователями, которые посетили г. Харьков» [114].

            Федецкий не принимал участия в этой грызне. В июле 1897 года он уезжает на отдых в Крым. Фотограф посетил Алупку и Ялту, где совместил отдых и работу. После приезда в Харьков в начале августа, он известил горожан, что «возвратился из Крыма и предлагает большую коллекцию видов Алупки» [115].

            Сделанная Федецким серия крымских пейзажей, вызвала огромный интерес. Снимки были изданы в виде альбома, на который появилась рецензия, где в частности отмечалось: «В Харькове в продаже появился альбом Крымских видов, преимущественно Алупки и ее окрестностей, в высшей степени художественно сделанных местным фотографом-художником А.К. Федецким, проведшим прошедшее лето некоторое время в Крыму. Живописное  побережье Черного моря имеет в альбоме несколько фотографических снимков в разных местах; величественный дворец Воронцова в мавританском стиле, находящийся в Алупке, снят по частям, показывающим грандиозность его сооружения в связи с чудною природою вокруг, поражающею зрителя, виды Алупки, Ялты, движений на море, горные дороги, сцены путешествий по ним, все это придает альбому большой интерес» [116]. В Крыму, Федецкий снимал не только фотоаппаратом, но и кинокамерой, а негатив использовал, очевидно, для печати малоформатных фотографий, которые сгруппировал в красивом альбоме с обложкой, украшенной фотовиньеткой на платине [117].

Других сведений о кинематографической деятельности Федецкого пока выявить не удалось. Из небольшой газетной заметки (сентябрь 1897 г.) о демонстрации им кинематографа «с большим успехом в Оперном театре в прошлом году» [118], можно сделать вывод, что больше публичных сеансов в Харькове Федецкий не проводил.

            В Харькове в это время победоносно шествовал кинематограф бр. Люмьер: «Синематограф Люмьра. Драматический театр. Картины показывает французский техник Georges Рradiny, который демонстрировал картины при Высочайшем Дворе, и награжден золотыми часами с орлом» [119].

            Что касается творческого аспекта, то не приходится сомневаться в том, что Федецкий в совершенстве овладел техникой киносъемки и смело мог соперничать с любым оператором по части изобразительного мастерства. Очевидно, Федецкого вынудили прекратить кинематографическую деятельность другие обстоятельства.

Сеансы в Харькове не окупили затрат на дорогостоящее кинопроизводство. Съемка фильмов не оправдывала ни затраченного труда, ни стоимости пленки и химикатов на ее обработку. К примеру полутора минутный сюжет «перенесения иконы Озерянской божьей Матери» имел длину 35 метров. Фильм такого метража в 1900 году обходился производителю почти 500 рублей [120]. Однако, в 1896 году стоимость сырой пленки была выше, соответственно и производство фильма обходилось дороже.

К тому же, «единственный в России», как рекламировал Федецкий свой «кинетограф», таковым в декабре 1896 года уже не являлся. Леон Гомон через специализированную прессу объявил о продаже «хронофотографа» Демени в России [121]. Нарушение Гомоном договора об «исключительном праве», которое приобрел Федецкий на «изготовление для продажи в России пленок негативно-позитивных с разными видами для хронофотографа Демени» последствий не возымело. Федецкий даже не пытался что-либо предпринять для защиты своего предпринимательского приоритета. Да и был ли в этом смысл?

            В начале 1897 года положение кинематографа в России кардинально меняется. Во всех крупных городах с наибольшим успехом демонстрируется кинематограф бр. Люмьер. В этом, как нам кажется, кроется причина отказа Федецкого от проведения запланированных киносеансов в Киеве и Варшаве (при детальном изучении периодической прессы информацию о киносеансах Федецкого в Киеве и Варшаве выявить не удалось). В одиночку, с конструктивно устаревшим оборудованием и ограниченным количеством сюжетов, не возможно было соперничать с налаженным и высокотехнологичным в то время кинопроизводством бр. Люмьер.

И все же, Федецкий еще надеется на возможность реализации отснятых им сюжетов во Франции. После визита Николая II в Париж, встречный визит нанес президент французской республики Феликс Фор. Во Франции с повышенным интересом следили за тем, что происходило в России. Эта ситуация обнадеживала Федецкого. Но, его «кинетограф», к сожалению, уже не «представляет собою последнее слово технического усовершенствования». Напомним, что снимал Федецкий «хронофотографом» Демени образца 1896 года. Эта модель позволяла производить съемку на кинопленку шириной 60 мм [122]. Модели других производителей съемочно-проекционных киноаппаратов были рассчитаны на работу с 35 миллиметровой пленкой. Таким образом Федецкий оказался в тупиковой ситуации - он мог предлагать снятые им сюжеты лишь одному Гомону.

Однако, достоверно известно, что в 1897 году Гомон, по экономическим соображениям, перешел на выпуск аппаратуры, адаптированной для 35 миллиметровой пленки [122], и лихорадочно пытался сбыть устаревшие модели, в том числе и в России. В это время Гомон начинает интенсивно проводить собственные съемки и в ограниченных количествах приобретать хронику «на стороне». Лишь в 1900 году после проведения Всемирной промышленной выставки, подтвердился интерес публики к хроникальным фильмам. Гомон во многих странах организовывает сеть собственных корреспондентов и занимает одно из главенствующих мест в мире по выпуску кинохроники [123] (историк кино С. Гинзбург отмечал, что в 1903-1904 гг. французские кинофирмы создали в России сеть корреспондентов, у которых скупали интересные киносъемки) [124].

Таким образом, Федецкий, не найдя возможности для сбыта своих фильмов в России и не будучи обеспеченным заказами Гомона, вынужден был окончательно прекратить занятия кинематографом. К тому же, именно в это, время он загорелся новым проектом – открытием первой в России фотографической школы. Но об этом чуть позже.

Фильмы Федецкого, видимо, не сохранились. Впрочем, не исключена вероятность, что они могут быть обнаружены во Французской синематеке, где  как известно, хранится большое количество неатрибутированной ранней кинохроники (возможно, Федецкий успел продать свои сюжеты Гомону в конце 1896 – начале 1897 гг.).

            Подводя итог кинематографической деятельности Альфреда Федецкого можно предположить, что киносъемки и киносеансы им устраивались, в том числе, и в рекламных целях, для обеспечения конкурентоспособности своего предприятия. Однако, вполне правомерно и утверждение, что кинематограф был воспринят Федецким как замечательное творение человеческого разума. Финансовая прибыль нового зрелища интересовала его несравненно меньше, чем предвидение художественно-изобразительных возможностей киноэкрана.

Во время своих кинематографических занятий Федецкий не забывал и о своей основной профессии. Он неутомимо продолжает работать над усовершенствованием фотоаппаратуры, и именно в этот период получает признание настоящего мастера художественной фотографии. Как издавна повелось в России, – признание приходит из-за границы, – Федецкий сначала был признан в Европе, и только спустя годы на родине. Теперь, он становится желанным гостем на крупнейших российских фотовыставках, причем уже в качестве эксперта.

«Федецкий А.К. – приглашен экспертом на фотографическую выставку в Москву [1896]. При  закрытой баллотировке выбран Председателем  экспертной комиссии» [125].

«Русское Императорское Техническое Общество, в начале будущего [1898] года устраивает в Петербурге фотографическую выставку, принять участие в которой Обществом приглашен из Харьковских фотографов А.К. Федецкий» [126].

В 1897-1900 годах Федецкий очень плодотворно сотрудничает со многими специализированными фотографическими изданиями. Его работы украшают самые известные журналы Москвы и Петербурга. В 1897 году фотографический ежегодник П.М. Дементьева опубликовал несколько фоторабот Федецкого. В рецензии на этот ежегодник журнал «Фотографическое обозрение» в феврале 1897 года отмечал: «…Что касается иллюстраций, то все, помещенные вне текста в виде приложений – прекрасны во всех отношениях <…> и безукоризненно хороши снимки А. Федецкого и И. Иваницкого…» [127].

Высокую оценку общественности, к примеру, получил «Этюд» А. Федецкого, помещенный в московском журнале «Фотографическое обозрение» (май, 1898 года) [128]. Вскоре в этом же журнале были опубликованы еще два снимка харьковского фотохудожника, названные «Интернациональные образцовые портретные снимки».

«К настоящему номеру в качестве интернациональных образцовых прилагаются два снимка нашего русского уважаемого фотографа-художника Альфреда Константиновича Федецкого в Харькове. Портрет в виде статуи – мотив, за который довольно часто берутся фотографы профессионалы, надо только знать, какая модель будет особенно выгодно передана в виде статуи и как ее следует расположить. Предлагаемые снимки надо назвать особенно удачными: если бы не легкие, чуть заметные улыбки и слишком живое выражение глаз, то можно бы было подумать, что оба снимка произведены в павильоне с современных статуй, которым можно бы, пожалуй, дать и название: одной «Осязание», а другой – «Вкус». Чрезвычайно красива в обоих снимках драпировка. Замечательны: легкость, простота и изящество позы, и чудно хорошо мягкое, сверху падающее освещение. Нам хочется еще обратить внимание читателя на одно обстоятельство. В одной из своих статей Р. Демаши говорит, что фотография обладает в сильнейшей степени возможностью передавать материал: здесь как тело, так и драпировка переданы совершено одинаково. Если бы снимки изображали не статуи, то это было бы грубой ошибкой, но в данном случае это обличает тонкую художественную меру и уменье; оба снимка, если мы вглядимся, покажутся изображениями прекрасных изваяний из каррарского мрамора» [129]. И все же, более ценными для Федецкого, несомненно, являлись высказывания о его работах известных мастеров живописи, признание таланта художниками с большой буквы. Весьма показательны в этом смысле отзывы выдающегося российского художника-мариниста И.К. Айвазовского, высоко оценившего искусство Федецкого.

26 сентября 1897 года в России начались торжества, связанные 60-летием творческой деятельности И.К. Айвазовского. В честь своего юбилея художник решил устроить благотворительные выставки своих картин в Одессе, Харькове, Петербурге и Москве. В Харькове выставка открылась в начале января 1898 года [130].

Во время пребывания в Харькове художник попросил Федецкого сделать несколько снимков.[38] В связи с этим газета «Харьковские губернские ведомости» поместила четыре заметки.

29 января 1898 г. «И.К. Айвазовский посетил вчера [28.01.1898] фотографию А.К. Федецкого, сделавшего со знаменитого своего гостя и его семейства несколько интересных снимков. Между прочим И.К. Айвазовский снялся со своей правнучкой  и с одной из своих марин, окруженный  атрибутами живописи. Из снимков этих составится таким образом целый квартет» [131].

8 февраля 1898 г. «Во время своего последнего приезда в Харьков знаменитый художник Айвазовский снялся в фотографии А.К. Федецкого. Теперь портрет его, прекрасно сделанный, выставленный в витрине возле помещения фотографии и обращает внимание публики, которая огромным количеством останавливается возле него» [132].

24 февраля 1898 г. «Знаменитый художник Айвазовский в последний приезд свой в Харьков снявшийся  в фотографии А.К. Федецкого разрешил сделать с него снимки, которые выставил в витрине фотографии А.К. Федецкого, воспроизвести на страницах лучшего в России иллюстрированного журнала «Всемирная Иллюстрация»[39] и Айвазовский, получив портреты в Петербурге, телеграммой, и затем, письмом благодарил г. Федецкого, отзываясь с большой похвалой о его работе» [133].

6 июня 1898 г. «Знаменитый наш маринист И.К. Айвазовский, будучи в Харькове, снимался у известного художника-фотографа А.К. Федецкого, сделавшего несколько чрезвычайно удачных портретов. В оплату г. Айвазовский прислал г. Федецкому картину своей кисти – чудный морской вид с надписью: «В знак глубокой моей признательности за чудно исполненные вами фотографические портреты» [134].

«Человек чуткий и увлекающийся, настоящая артистическая натура, – так характеризовала Федецкого газета «Харьковские губернские ведомости», – неутомимый и страстно любящий свое искусство». Там же отмечалось, что Федецкий неустанно стремился к совершенствованию, поэтому «труды и талант его увенчались успехом: популярность была велика, а работы восхищали самых строгих ценителей» [135].

Цитированная газетная статья, подписанная многозначительным псевдонимом «Харьковец», повторяла много других аналогичных отзывов о Федецком, как о талантливом специалисте, сочетающим в своем творчестве вкус и знание истинного художника с великолепным владением техники фотосъемки.

«Не было в области фотографического искусства ни одной самой маленькой новости, –  отмечала газета «Южный край», – которую бы Федецкий же вслед за ее появлением не осуществил у себя в фотографии. Витрины его фотографии не были простыми рекламными выставками, а являлись выставками интересных художественных произведений, большинство которых возбуждало неподдельный восторг не только толпы, но и истинных знатоков дела» [136]. Этот факт заставляет с повышенным вниманием относиться к тем новым и серьезным увлечениям Федецкого, о которых в скором времени начала сообщать пресса.

            В конце 90-х годов XIX века в Европе очень популярными стали рельефная и цветная фотография. Естественно, Федецкого заинтересовали эти изобретения. «Фотографическое искусство, совершенствуясь, достигло нового шедевра в рельефной фотографии, в венском изобретении. –  Отмечала газета Харьковские губернские ведомости». – Эта фотография представляет настоящие фотографии путем изготовленного барельефа – выпуклый портрет на 1 см. и толще во всех деталях, дающий своею пластичностью особое, своеобразное впечатление. Оно не только увеличивает сходство лица, но и удваивает эффект красивого освещения. Портреты рельефной фотографии делают полную иллюзию живого лица, оттеняя морщины, напряженные мускулы и пр. Изобретение привилегированное и еще никем в России не применялось, но на днях представитель изобретателя продал право пользования рельефной фотографии в Харькове известному фотографу-художнику А.К. Федецкому за несколько тысяч рублей по договору» [137].

            Видимо, рельефная фотография пользовалась большим спросом и вскоре в Харькове появились подделки. Федецкий, обладающий эксклюзивным правом на изготовление рельефных фотографий в Харькове по методу, разработанному З. Бонди[40] вынужден был попросить автора известить об этом харьковчан через местную прессу: «Настоящим имею честь довести до всеобщего сведения, что я, на основании охранительного свидетельства за № 2096 от 31 мая 1897 г. передал в Харьков А.К. Федецкому исключительное право приготовления рельефной фотографии в Харькове, и что в этом городе никто другой не имеет право на производство и продажу рельефных портретов по моему способу. Зигмунд Бонди (Вена)» [138].

            В 1898 году Федецкий обращается к технологии изготовления цветной фотографии. «Последним словом фотографического искусства является в настоящее время цветная фотография. Ездивший за границу А.К. Федецкий привез образцы этой фотографии, поражающие своим исполнением: все цвета радуги оказались доступными фотографированию при помощи разных приспособлений. К сожалению, последние составляют секрет одной торговой фирмы заграницей. Снимки этой фотографии очень дороги» [139].

            Очевидно, хитро-мудрые «приспособления» о которых сообщал автор статьи, были Федецким разгаданы, так как вскоре он начал делать высококачественные цветные снимки, которые стоили значительно дешевле, нежели заграничные [140]. Более того, фотохудожник овладел техникой нанесения цветного фотографического изображения на разные материалы, и в одном из объявлений сообщил, что «особенно рекомендует усовершенствованный способ портретов красками по фарфору», которые будет делать собственноручно [141].

Последний факт также очень характерный для деятельности Федецкого. После ознакомления с каким либо нововведением, с оригинальными мыслями и методами, им сразу же начинались и собственные эксперименты, попытки освоить и развить новинки в соответствии к своему любимому искусству светописи. Круг интересов увлечений Федецкого был очень широк. Творческая деятельность – кипучей и всесторонней. Он внимательно следил не только за развитием технической мысли в области фотографии и кинематографа, но и в сферах, которые имеют лишь частичное отношение к его непосредственной работе, особенно интересуясь новинками полиграфии, деятельностью художников, которые создавали гравюры и офорты.

            В 1901 году Федецкий изобретает новый способ фотографического производства, который современники охарактеризовали как «очень интересное открытие, сделанное в области фотографии». Речь шла о целиком новом методе съемки, который позволял очень тонко имитировать офорт-гравюру на цветном металле с рисунком, протравленным кислотой.

            Журнал «Фотографическое обозрение», вышедший в марте 1901 года, посвятил изобретению специальное сообщение, в котором указывалось, что «новый способ являет собою огромнейший прогресс в деле фотографии и имеет блестящее будущее» [142].

            Со статьей на эту тему выступили и «Харьковские губернские ведомости». Газета отмечала: «Художникам известна – та поразительная сила, пластичность и богатство эффектов, которого достигали мастера стариной фламандской школы при помощи однотонных рисунков. Особенного мастерства здесь достиг, еще в ХV веке, немецкий художник Дюрер: его офорты – никем не превзойденный образчик совершенства однотонного рисунка. Большого распространения, однако, офорты не получили. Так как способ их приготовления (травление азотной кислотой по меди) очень дорог. Федецкий задался целью получить офорты при помощи фотографии, дающей также однотонное изображение. Долгими трудами Федецкий достиг желаемого результата. Первый авторитет в области фотографии, профессор Венского императорского графического института Эдер[41], которому Федецкий посылал свои этюды, отозвался о них, что они в полном совершенстве приближаются к картинам старых мастеров и обнаруживают в Федецком точное понимание и верную оценку их стремлений. О работах Федецкого профессор Эдер делает доклад на заседании Венского фотографического общества.

Действительно, новый род съемки, изобретенный Федецким, дает поразительное анатомическое свойство, сохраняя экспрессию, характер, отсветы кожи и малейшие изгибы лица. Глядя на эти снимки, никто не скажет, что это – фотография, а не превосходная, старинная гравюра. И замечательно, что чем пристальнее и дольше вглядываешься в эти снимки, тем сильнее их впечатление, тем больше они нравятся» [143].

Любовь к фотоискусству и желание поднять его к новым высотам перерастают в страстное желание передавать опыт начинающим фотографам. Много сил и энергии Федецкий отдает реализации нового проекта – открытию первого в России фотографического института. Этот проект становится главной целью его жизни. Чтобы добиться воплощения своей давней мечты, в 1897 году Федецкий готовит доклад для Петербургской фотографической выставки, организованной Русским Императорским Техническим Обществом. В докладе Федецкий обосновывает весьма назревшую необходимость создания в Росси учебного фотографического заведения в котором, готовились бы высококвалифицированные отечественные специалисты, всесторонне ознакомленные с фотографическим искусством.

            Газета «Харьковские губернские ведомости» сообщала по этому поводу: «Харьковским художником-фотографом А.К. Федецким представлен на рассмотрение правительственных сфер проект учреждения в России специального фотографического учебного заведения, где бы фотография преподавалась научным образом. Заграницей учреждены уже такие заведения в Вене, Лондоне и пр., при чем на содержание их дают средства фотографические заведения, которые облагаются для этого известным сбором.  Необходимость училищ доказывается недостатком лиц, способных исполнять те работы по фотографированию, каковое искусство они изучают самоучкой, часто без всяких представлений о науке физики, химии и др., которые служат основанием фотографии. В Вене фотографическая академия, на устройство коей австрийский император Франц-Иосиф пожертвовал 6 миллионов гульденов, имеет массу слушателей» [144].

            Видимо, рассмотрение проекта «правительственными сферами» несколько затянулось, поскольку, спустя восемь месяцев, та же газета «Харьковские губернские ведомости» поместила вторую заметку о проекте открытия фотографической школы в России.

«Во время [Петербургской] выставки предположено созвать съезд фотографов, к  которому г. Федецким приготовлен доклад об устройстве в России фотографического высшего учебного заведения по примеру Венской фотографической академии, дающей образованных фотографов, научно-знающих фотографическое искусство. Организация такого учебного заведения, по проекту, должна происходить без всяких затрат со стороны государственного казначейства на средства существующих фотографических заведений, которые будут облагаться налогом для этой цели при выдаче торговых и др. документов, возобновляемых ежегодно» [145].

Федецкий рекомендовал за образец для российской фотографической школы взять лучшее в Европе заведение - «K. K. Lehr und Versuchsanstalt für Photographie und Reproductionsverfahren»[42] в Вене под руководством крупнейшего специалиста в области фотографии профессора Иозефа Эдера. Для этого автор предлагал получить долгосрочный государственный кредит в размере 600 тысяч рублей. Погашать его планировалось за счет ежемесячного 15-ти рублевого сбора с каждого из 3000 работавших в России фотоателье. Зачисляться в фотографическую школу могли юноши, достигшие 16-летия и окончившие 3 класса реального училища или классической гимназии.

Крупнейший профильный журнал России «Фотографическое обозрение» в основном поддержал проект. Но авторы статьи «Доклад А.К. Федецкого о фотографической школе» не согласились с пунктом о «запрещении открытия фотоателье лицами не окончившими фотографическую школу».

«Мы получили отпечатанный отдельной брошюрой доклад Фотографическому Отделу Императорского Русского Технического Общества харьковского фотографа Альфреда Константиновича Федецкого относительно учреждение в России правильно организованной фотографической школы. Доклад весьма сжат и, отмечая необходимость такой школы, указывается лишь на существеннейшие пункты программы и возможности существования ее, так что деталей там нет, это, так сказать, голос человека, которого сама жизнь и глубокие знания заставили признать все важное значение, всю неизбежную необходимость в деле фотографии. Так как г. Федецкий один из самых выдающихся фотографов в России, то его голос приобретает особенную авторитетность <…>

Между тем г. Федецкий так спешит, что требует исходатайствования перед правительством запрещения открытия фотографий лицам, не окончившим фотографического института уже к моменту первого выпуска оканчивавших курс. Мы бы сказали такому институту: «Сначала зарекомендуй себя, а тогда уже и берись за монополию» <…>

Впрочем мы уклонились в детали. Сколько тысяч, 600 или 500 или 700, потребуется на устройство школы, каким сбором будут облагаться фотографические заведения, в 10, 15 или 20 рублей, кого туда, наконец, будут принимать, это объяснится после, важно только то, что необходимость фотографической школы сознается» [146].

            Федецкого совсем не удовлетворило такое пассивное, равнодушное отношение к его проекту. Он продолжает искать пути для практической реализации своего замысла. Об этом сообщалось в газете «Харьковские губернские ведомости» от 3 июля 1898 года.

            «В фотографическом отделе Русского Технического общества рассматривался доклад харьковского фотографа-художника А.К. Федецкого об устройстве в России высшей фотографической школы. Автор доклада получил образование в Венской фотографической академии и по образцу ее предлагает устроить школу фотографического искусства в России. Необходимость ее учреждения вызывается почти полным отсутствием образованных фотографов, знакомых с основами химии и физики. Средства для устройства школы автор предлагает собрать путем обложения фотографических заведений, которых в России насчитывается до 3 тыс. Первоначально капитал придется занять и погашать его ежегодно в известных процентах из сумм, получаемых от обложения заведений, которые также идут и на содержание школы. Венская академия устроена на средства, пожертвованные Императором Францем-Иосифом в сумме 6 миллионов  гульденов. Доклад принят к сведению».

Однако, этому полезному начинанию так и не суждено было воплотиться. Идея Федецкого оказалась законсервированной. Между тем, если бы она была реализована так широко, как это было задумано, то в фотографический бизнес пришло бы немало талантливых людей с безупречным художественным вкусом, хорошо ознакомленных с достижениями отечественной и мировой культуры, науки и техники.

Помимо социальных и общественных обстоятельств, помешавших реализации проекта имели место причины личного характера. Обратим внимание на изменения, замеченные в поведении Федецкого людьми, которые были с ним в приятельских отношениях: «В обществе Альфред Константинович был необычайно любезным и привлекательным человеком и только в последнее время болезни сделали его немного хмурым и сосредоточенным» [147].

В конце 90-х годов врачи выявили у Федецкого серьезную болезнь сердца (от подобного недуга в молодые годы скончался его отец). В 1900 году после майской съемки «членов съезда представителей городских общественных банков» [148] у Федецкого начались приступы стенокардии и Альфред Константинович вынужден был уехать на лечение в Ниццу. Пребывание в Ницце несколько облегчило состояние здоровья Федецкого. «Федецкий А.К. имеет честь известить, что, оправившись от тяжелой и продолжительной болезни, вновь стал лично заниматься исполнением разных фотографических работ» [149]. Он по-прежнему целыми днями в работе, и «только с вечерним поездом возвращался к себе на дачу». К работам в ателье добавились еще заботы по постройке собственного дома на Сумской улице, где Альфред Константинович предполагал «обустроить новое роскошное ателье»[43]. Федецкий продолжает заниматься любимым делом, и не обращает внимания советы друзей:

«… – Да бросьте вы работать, хоть на время! Займитесь собою, отдохните! – говорил я[44] ему, глядя на его изнеможенное, болезненное лицо.

            – Не могу бросить дела! Публика жалуется на то, что если я сам не снимаю, работа выходит хуже – отвечал он мне, задыхаясь от сильного приступа своей болезни…» [150].

            И все же, болезнь взяла свое. Федецкий вынужден был сократить время работы ателье, о чем известил своих клиентов: «Федецкий А.К. - фотограф имеет честь сообщить, что фотография по воскресным дням в июне и июле будет закрыта» [151]. Это объявление Федецкого, датированное 9 июнем 1902 года, стало последним.

Жизнь Федецкого оборвалась неожиданно. Альфред Константинович умер 21 июля 1902 года в Минске по дороге в Берлин. Ему было всего 45 лет.

Известие о смерти Федецкого было принято с глубокой скорбью. Ему в прессе посвящались огромные некрологи: «Смерть очень рано похитила этого талантливого и замечательно энергичного и живого духом художника. – отмечала местная газета. – Смерть Федецкого – бесспорная утрата и все любители изящного и прекрасного особенно это должны чувствовать».

            Особенно эмоционально и трогательно был написан некролог «Откровенные разговоры», опубликованный в газете «Южный край» от 24.07.1902 года.

            «Умер А.К. Федецкий…

Кто из харьковцев не знал этого талантливого художника-фотографа, прекрасные работы которого не только в Харькове, но и далеко за его пределами пользовались такою широкою популярностью? Это был не узкий ремесленник, замкнувшийся в рутине своего ремесла, а истинный артист, истинный художник, в душе которого горел священный огонь, называемый вдохновением. Только этим вдохновением да упорным, усидчивым до изнеможения трудами и можно объяснить тот громадный успех, который по заслугам приобрел себе Федецкий в Харькове. Он не только горячо, беззаветно любил свое искусство, но был настоящим фанатиком этого искусства, страстно увлекался им и отдал ему всю свою жизнь, все свои силы <…>

            Все артистические знаменитости и отечественные и иностранные, посещавшие наш город, считали своим долгом посетить ателье Федецкого и сняться у него. И снимал он всех этих артистов и артисток, действительно, артистически. <…>   

            Да! Харьков в лице Федецкого потерял самого талантливого, самого выдающегося представителя фотографического искусства, которым он по справедливости мог гордиться даже перед столицами. <…>

Ужасно жаль, ужасно обидно, что эта кипучая жизнь, полная самой сильной энергии и неутомимого труда, полная всяких надежд и планов, так безвременно погибла! Независимо от крупного художественного таланта, покойный Альфред Константинович и в частной жизни, в личных своих отношениях с людьми внушал к себе искрение симпатии и уважения. Широко образованный, остроумный, веселый, живой и увлекающийся, он был душой того общества, в котором вращался, являясь интересным и неутомимым собеседником <…>

Вчера я проезжал мимо того дома, в котором жил и работал Федецкий, и на душе у меня стало так грустно, так больно. Вспомнился невольно Майковский стих, о том «Что души-то в доме нет!». Той самой души, которая всю жизнь кипела только пламенной страстью к любимому искусству, которая вся без остатка, с каким-то фанатизмом отдавалось этому искусству. Из витрины посмотрели на меня его произведения и мне показалось, что и лица на них стали как-то грустнее, как-то мрачнее, точно и они почувствовали, «Что души-то в доме нет!» Да! Жаль бедного Федецкого и это чувство, я уверен, разделят все, кто его, так или иначе, знал. А кто же его не знал?!

            Да будет же мир праху этого даровитого художника, вносившего в каждую свою работу искру божественного вдохновения, этого неутомимого труженика, вся жизнь которого до последних своих дней была посвящена труду!».

Из многочисленных газетных некрологов отчетливо вырисовывается картина последних дней жизни и похорон Альфреда Константиновича Федецкого [152]. 10 июля начинается рецидив болезни. В середине июля Федецкий вместе со своей старшей дочерью уезжает в Берлин на медицинское обследование: «…Встречаю я на харьковском вокзале одного из самых близких и задушевных приятелей покойного – известного талантливого виртуоза А.В. Шульц-Эвлера, – вспоминал один из друзей Федецкого, корреспондент «Южного края», – и он с грустью объявляет мне:

– Проводил вчера Альфреда Константиновича.

            – Куда?

            – Поехал со своей старшей дочерью в Берлин, там теперь какой-то конгресс врачей и он решил пригласить из наиболее известных медиков консилиум, чтобы посоветоваться о своей болезни. Но вы знаете, мне кажется, что он больше не вернется. Я провожал его до Люботина и каждую минуту боялся, чтобы он не умер в вагоне.

Увы! это предположение сбылось даже раньше, чем можно было ожидать. Бедный Федецкий не доехал до Берлина…» [153].

19 июля Федецкий приехал в Минск. Здесь он остановился, чтобы отдохнуть и посоветоваться с одним из местных врачей, но через два дня, в присутствии друзей и доктора, скончался от сердечной недостаточности.

21 июля, в воскресенье вечером, была получена родственниками в Харькове телеграмма о смерти Федецкого.

22 июля за телом в Минск выехал один из душеприказчиков покойного.

25 июля, в 18 час. 35 мин. в Харьков прибыл поезд с телом Федецкого. На вокзале его встречали родственники и знакомые во главе с католическим духовенством. По Александровской улице многолюдная траурная процессия направилась в римско-католический костел.

            26 июля состоялось погребение тела Федецкого. В костеле отслужили заупокойную мессу, на которой присутствовали родственники и знакомые покойного. По окончании богослужения, процессия направилась по Сумской улице к католическому кладбищу, куда прибыла приблизительно в 13 часов. После отпевания Федецкий был похоронен в семейном склепе рядом с женой [45].

Весьма показателен факт встречи на вокзале тела Федецкого католическим духовенством. Альфред Константинович был высоко духовным и глубоко верующим человеком. Его любила общественность и почитало католическое духовенство.

                После смерти Федецкого возможность продолжать его дело стала весьма проблематичной. «Неизвестно, кто теперь будет продолжать его [Федецкого] блестяще поставленное дело, так как после него осталось только три малолетних дочери, да старуха-мать», – опасался корреспондент газеты «Южный край» [154]. Естественно дочерям Федецкого (от 13 до 18 лет), было не под силу «тянуть» самое оснащенное фотоателье в городе. Кроме того вспомним что отмечали клиенты Федецкого – фотографии выходят хуже, если мастер доверял фотографировать своим служащим. И все же фотоателье еще некоторое время продолжает работать. На этот кратковременный период проливают свет три газетных сообщения конца 1902 – начала 1903 гг.

31 июля 1902 г. «После скончавшегося на днях А.К. Федецкого осталось три дочери, которые и являются ближайшими наследницами имущества покойного. Последнее заключается в обстановке мастерской, в строящемся доме на Сумской и свыше 20 тысяч рублей капиталу. Вся стоимость наследства определяется свыше 100 тысяч рублей. Фотография покойного, представляющая собой на редкость оборудованное предприятие, будет функционировать по-прежнему с конца текущей недели. Для фотографического заведения будет выстроено специальное помещение в доме покойного, согласно его желанию и по его планам. Жизнь покойного Федецкого была застрахована в Варшавском Обществе в 30 тысяч рублей и в Петербургском - в 10 тысяч рублей. Душеприказчиками покойного состоят: Ситников, Нестель и Бабецкий, - первого сиротский суд назначил опекуном над детьми и имуществом» [155].

4 августа 1902 г. «Фотография Федецкого с 3 августа открыта ежедневно, прием и выдача заказов будет проходить беспрерывно» [156].

5 января 1903 г. «Опекун над имуществом наследников умершего А.К. Федецкого - В. Ситников. Федецкий был застрахован в страховом о-ве «Заботливость» на случай смерти. Страховка была получена» [157].

Дом на Сумкой № 3 Федецкий приобрел между 1897-1898 гг.[46] Несколько лет продолжались строительные работы. Первоначально был частично закончен первый этаж, что позволило перевести фотоателье с Екатеринославской улицы на Сумскую. Работы по второму этажу Федецкий закончить не успел.

Согласно завещанию Федецкого, предусматривалось оборудовать фотоателье по разработанному им плану. Но, и этот, последний замысел Федецкого не был реализован. Опекун над имуществом наследников Федецкого В. Ситников решил, что целесообразней продать ателье. В августе 1903 года ателье было продано фотографу В. Шабельскому, который в Харькове представлял Петербургскую фотографическую фирму «А. Скасси».

«Фотограф А. Скасси перешел в новое помещение (ул. Сумская №3) и присоединил фотографию А.К. Федецкого со всем его оборудованием. Фотография принимает заказы «А. Скасси - преемник А. Федецкого» [158].

В 1904-1910 г.г. родственники Федецкого еще проживали по адресу Сумская-3 [159], при чем, оценочная стоимость дома составляла 27 900 рублей[47]. В 1910 году, по сообщению прессы, дом Федецкого уже оценивался в 45 900 рублей [160]. А в конце 1910 года Федецкие уже не значились в списке проживающих в Харькове [161].

Видимо, к этому времени мать Федецкого умерла; старшая дочь вышла замуж и уехала заграницу; средняя вышла замуж, сменила фамилию и место жительства в Харькове; а младшая, по всей вероятности, переехала в Минск к родственникам.

На этом, пожалуй, можно было б закончить историю, но несколько трудно объяснимых обстоятельств заставляют добавить еще несколько строк.

18 февраля 1914 года в Харьков из Минска приехала младшая дочь Федецкого Мария. Девушка остановилась в гостинице «Метрополь», где в ночь с 18 на 19 февраля скоропостижно скончалась. Причиной смерти называли инфаркт или внутреннее кровоизлияние [162].

Мария приехала в Харьков посетить могилу матери, которая умерла 20 февраля 1892 года, но за день до своего рождения неожиданно скончалась. Похоронили Федецкую 21 февраля на римско-католическом кладбище в семейном склепе.

Через неделю после смерти Федецкой харьковская газета «Утро» в статье «Загадочная смерть» попыталась пролить свет на загадочные события.

«21 февраля на римско-католическом кладбище, в присутствии немногочисленных родных и знакомых, состоялось погребение тела, скоропостижно скончавшейся Марии Альфредовны Федецкой, молодой девушки, около 23 лет, одной из дочерей когда-то известного в Харькове фотографа Федецкого, ныне покойного.

<…> Это обстоятельство, а также условия, при каких произошла смерть М. Федецкой, породили в городе массу слухов и предположений.

Обращало внимание, что М. Федецкая, имея в Харькове родственников, по приезде 18 февраля, в 4 часа дня, в Харьков, остановилась на жительство не у них, а в гостинице «Метрополь».

Организм у М. Федецкой был крайне слабый, недоразвившийся и, по-видимому, она несмотря на свои 23 года, производила впечатление девочки-подростка, а, по словам врача г. Войнич-Сяноженского В.С., лично знавшего М. Федецкую, уже около двух лет, она была одержима врожденным пороком сердца.

Сравнительно недавно, М. Федецкая, в числе прочих наследников, по достижению ею совершеннолетия, получила свою часть наследства, в сумме нескольких тысяч рублей, и заключавшегося в доме по Сумской ул., приобретенном г. Клеккером за крупную сумму.

М. Федецкая имеет двух замужних сестер, из которых одна находится заграницей. Заграницу же отбыла для лечения, как говорят и М. Федецкая. Была ли она заграницей - достоверно неизвестно. По крайней мере, на ее заграничном паспорте не имеется соответствующих отметок наших консульств, но паспорт ее был заявлен в г. Минске, откуда, по-видимому, она 18 февраля, вечером и прибыла в Харьков.

Еще в поезде она чувствовала недомогание и, по приезде в Харьков, послала записку своему знакомому врачу г. Войнич-Сяноженскому, с просьбой прибыть к ней немедленно. Врач прибыл в гостиницу часов в 7 вечера. Ввиду обнаруженного у больной ослабления сердечной деятельности, врач вспрыснул больной 10% раствор кофеина, повторив эту дозу вторично через полчаса, и предписав больной полнейшее спокойствие и порекомендовав на ночь взять к себе сиделку.

После ухода врача, М. Федецкая попросила вошедшую прислугу накрыть ее одеялом и принести в номер графин с переваренной водой, после чего прислугу отпустила и осталась в номере одна.

На следующий день, 19 февраля, в одиннадцатом часу явился навестить больную врач г. Войнич-Сяноженский. Дверь номера оказалась отпертой. Когда врач вошел в номер, подошел к постели больной, последняя была найдена мертвой, с явными признаками трупного окоченения.

По словам служащих в гостинице, никто из прислуг до прихода врача в номер, занятый М. Федецкой, не заходил, так что смерть ее явилась для них полной неожиданностью. По заключению врача, смерть последовала от паралича сердца.

О смерти М. Федецкой было сообщено родственникам и полиции, которая приняла меры к охране ее имущества, переписав принадлежащие покойной вещи и документы. К общему удивлению, после покойной осталось всего наличными деньгами около 1 р. 50 к. Погребена была, по выполнению необходимых формальностей, без вскрытия.

Третьего дня, по распоряжению следственных властей, труп М. Федецкой, был вынут из склепа и произведено вскрытие. Результат вскрытия пока не известен» [163].

Но и на этом ставить точку все еще рано. Создается впечатление, будто какой-то рок преследовал всех, кто связывал свою жизнь с домом Федецкого. Приведем без комментариев четыре газетных объявления 1911-1917 годов, которые удалось разыскать в харьковской прессе.  

4 декабря 1911 года. «Фотография Скасси, существующая здесь лет 18, ликвидировала свои дела после пожара, и владелец ее г. Шабельский, переезжает в другой город. Помещение это занято под ресторан, который открывается в январе 1912 г.» [164].

4 июля 1913 г. «Владелец ресторана К.К. Клеккер приобрел дом наследников Федецкого» [165].

17 октября 1915 г. «Пожар в доме по Сумской, 3» [166].

18 октября 1915 г. «Дом Федецкого. Сумская, 3 громадное двухэтажное здание, ранее принадлежавшее германскому подданому К. Клеккеру - высланого в административном порядке в одну из отдаленых губерний. Дом был передан в ведение управления земледелием и государственого имущества Харьковской и Полтавской губерниям. В настоящее время в доме капитальный ремонт. Произошел пожар на втором этаже. В течении часа пожар локализован. Уничтожена железная крыша, внутрение перегородки и полы» [167].

29 августа 1917 г. «В доме, принадлежащему ранее К.К. Клеккеру открывается Харьковского отделения Русского для внешней торговли банка» [168].

Вот, пожалуй теперь все. На этом можно поставить точку… а точнее многоточие. Пока это все имеющиеся на сегодняшний день материалы и документы, освещающие жизнь и творчество замечательного харьковского фотохудожника Альфреда Федецкого. Впереди – кропотливая работа в архивах Житомира, Харькова, Киева, Москвы, Петербурга, Минска, Варшавы, Парижа и Вены. Надеемся, эти поиски будут плодотворными.

В планах – издать прекрасно-иллюстрированный фотоальбом А.К. Федецкого и увековечить его имя мемориальной доской на фасаде дома № 3, по ул. Сумской.

В настоящее время в этом здании, располагаются различные заведения, и мало, кто знает, что здесь в первые годы ХХ века находилось фотоателье, в котором «творил» наш соотечественник, один из выдающихся фотографов Европы, Альфред Константинович Федецкий.

 

Источники и литература:

1. ХГВ, 25-26 июля 1902 г.

2. ГАХО Ф.3, оп.281, ед.хр.197, л.5.

3. Шимон А. Сторінки з історії кіно на Україні. К.: Мистецтво, 1964. С. 18.

4. Pantela Jana. Głos Podola. (Teatr Polski w Kijowie w latach 1803-1863). http: //www.glos-podola.com.ua/poland/history/history.htm.  

5. Оборотная сторона паспарту фотографий В. Высоцкого. Архив авторов. 

6. Дружбинский В. Памятники погибших могил. // Зеркало недели. 2003. 29 ноября. № 46.

7. ХГВ, 6 марта 1886.

8. ГАХО Ф.3, оп.281, ед.хр.197, лл. 1-8.

9. ХГВ, 22 июня 1886 г. 

10. ХГВ, 22 марта 1887 г.

11. ХГВ, 3 октября 1888 г.; «Южный край» 18 июня 1888 г.

12. ХГВ, 30 ноября 1888 г.

13. См. Барковец О., Крылов-Толстикович А. Неизвестный император Александр III. М.: Рипол классик, 2002. С. 190-193.

14. Московские ведомости. 1889. 11 января.

15. Степанов В. Крушение царского поезда. // Курская правда. 2003. 31 января.

16. Южный край, 15 января 1889 г.

17. ХГВ, 15 июня 1894 г.; Южный край, 5 августа 1894 г.  

18. Южный край, 14 октября 1894.

19. Новое время, 20 сентября 1894 г.

20. ХГВ, 24 апреля 1902 г.

21. Нива (С.- Петербург). 1894. № 24. С. 572.

22. Южный край, 24 июля 1902 г.

23. http://www.romanovrussia.com/.

24. ХГВ, 24 сентября 1898 г.; Южный край, 28 сентября 1898 г.

25. ХГВ, 20 сентября 1898 г.

26. ХГВ, 25 декабря 1898 г.

27. ХГВ, 24 апреля 1902 г/

28. ГАХО Ф.3, оп.282, ед.хр.771, лл.14-15.

29. ХГВ, 30 января 1891 г.; Южный край, 29 декабря 1896 г.

30. Южный край. 1890. 9 июля.

31. Южный край.1890. 16 июля.

32. Южный край. 1890. 15, 18, 19, 20, 21, 24, 29, 30 августа; 30 ноября; 12 декабря. В 1894 году И. Кронштадский приезжал в Харьков вторично на один день. См. об этом подробнее: ХГВ. 1894. 17 ноября.

33. ХГВ 1890. 4 августа/

34. ХГВ 1891. 14 ноября

35. ГАХО Ф. 3. Оп. 282. Д. 771. Л. 14-15

36. ХГВ 1889. 8 января.

37. Московские ведомости. 1889. 30 января.

38. Московские ведомости. 1889. 3 марта.

39. Московские ведомости. 1889. 5 января.

40. Петербургские ведомости. Цит. по: ХГВ 1889. 12 января.

41. Московские ведомости. 1889. 12 января.

42. Московские ведомости. 1889. 18 января.

43. Московские ведомости. 1889. 6 марта; Южный край. 1889. 7 марта.

 44. Московские ведомости. 1889. 5, 6 марта.

45. ХГВ1889. 2 августа.

46. ХГВ 1889. 31 января.

47. ГАХО Ф. 3. Оп. 281. Д. 38. С. 22.  

48. ХГВ 1891. 3 августа.

49. Букиник И. Концерты П.И. Чайковского в Харькове. // Воспоминания о П.И. Чайковском. М.: Искусство, 1979. С. 342, 344, 352-355.

50. Южный край. 1902. 24 июля.

51. Гительмахер В. Редкая фотография. // Музыкальная жизнь (Москва). 1967. № 2. С. 16.

52. 99. Иванов В. Харьковский поэт, журналист. В 1888 г. Награжден историко-филологическим факультетом Харьковского университета за лучшие сочинения. Посвящал свои произведения П. Чайковскому, И. Кроншадскому и др. В 1889 году написал стихотворение, посвященное катастрофе царского поезда близ ст. Борки. Публиковался и под псевдонимом «Шпилька». См. в частности об этом: Южный край. 1888. 11 февраля, 17 октября; 1890. 15 июля; Московские ведомости. 1909. 25 октября.

53. Чайковский П.И. Полное собрание сочинений: В 17 т. М., 1971. Т. 17. С. 77, 82-83, 90-91, 124, 195, 174-217.

54. Южный край. 1902. 24 июля.

55. Южный край. 1902. 24 июля

56. Московские ведомости. 1894. 30 июля.

57. Южный край. 1894. 2 августа.

 58. ХГВ 1894. 20 августа.

59. Южный край. 1902. 24 июля.

60. Воспоминания о П.И. Чайковском; Чайковский 1840-1893.

61. ХГВ 1894. 19 марта.

62. ХГВ 1900. 31 марта.

63. ХГВ 1896. 21 января; Южный край. 1896. 24 января.

64. Южный край. 1896. 25 января.

65. Южный край. 1896. 3 марта.

66. Южный край. 1896. 4 ноября.

67. ХГВ 1896. 24 декабря.

68. Русский фотографический журнал (С. - Петербург). 1895. № 8. С. 183-184.  

69. Русский фотографический журнал (С. - Петербург). 1895. № 10. С. 237-241.

70. Соколов И. История изобретения кинематографа. М.: Искусство, 1960. С. 128.  

71. Петербургская газета. 1896. 1, 4, 5, 9 мая; Новое время. 1896. 5 мая.

72. Новости дня. 1896. 20, 26, 30 мая, 24 июня; Московский листок. 1896. 25, 26 мая, 5 июня, 28 июля; Московские ведомости. 1896. 25 июля.

73. Одесские новости 1896. 6, 28 июля.

74. Южный край. 1896. 7, 8 июля.

75. ХГВ 1896. 7 июля.

76. Вишневский Вен. Пионер Русской кинематографии. // Красное знамя. 1941. 14 марта.

77. Южный край. 1896. 15 июля.

78. Южный край. 1896. 27 сентября.

79. Южный край. 1896. 30 октября.

80. Южный край. 1896. 17 сентября; ХГВ 1896. 18 сентября.

90. ХГВ 1896. 19 сентября.

91. Соколов И. История изобретения кинематографа. С. 120.  

92. 129. Южный край. 1896. 1 октября.

93. Южный край. 1908. 25 декабря.

94. Южный край. 1896. 15 октября.

95. Южный край.1896. 27 ноября.

96. Южный край. 1896. 1 декабря. С 3.

97. Mareschal G. Le chronophotographe de M. G. Demeny. // La Nature (Paris). 1896.  21 novembre. Р. 391-394. Цит. по: Соколов И. История изобретения кинематографа. С. 152.  

98. Клюге П.В. Физик, электротехник, инженер. В 1900 году разработал проект электроосвещения Харькова. См об этом подробнее: Южный край. 1900. 14 июля, 20 ноября.

99. Южный край. 1896. 4 декабря.

100. ХГВ 1894. 12 апреля.

101. Южный край. 1896. 6 декабря.

102. Южный край. 1896. 8-10 декабря. Цит. по: Вишневский Вен. Першi кінознімання на Україні. С. 65.

103. Южный край. 1896. 5, 6 декабря.

104. La Cinematheque Gaumont. http://www.newsreels.gaumont.com/.

105. См. Шимон А. Сторінки з історії кіно на Україні. С. 25.

106. См. Le tsar et la tsarina en France. Hommage au Tsar. Octobre 1896. Paris: Librairies - Imprimeries Reunies, 1896. 238 pp.

107. Садуль Ж. Указ. соч. Т. 1. С. 200, 210, 549.

108. La Cinematheque Gaumont. http://www.newsreels.gaumont.com/.

109. ХГВ 1897. 16 января; Южный край. 1897. 16 января.

110. Журов Г. З минулого кіно на Україні. К.: АН УССР, 1959. С. 127.

111. ХГВ 1897. 13 апреля.

112. ХГВ 1897. 17 апреля.

113. ХГВ 1897. 15, 17 июля.

114. Вишневский Вен. Першi кінознімання на Україні. С. 65-66.

 115. Южный край. 1897. 15 августа.

 116. ХГВ 1897. 13 сентября.

 117. Шимон А. Сторінки з історії кіно на Україні. С. 22.

 118. Южный край. 1897. 22 августа.

119. ХГВ 1897. 29 сентября.

 120. Каталог съемок А.К. Ягельского. // Киноведческие записки (Москва). 1992. № 18. С.99.

121. Фотографическое обозрение (Москва). 1896. № 2. Вставка.

122. Hronophotographical Projections. Http: //web.inter.nl.net/users/anima/ chronoph/index.Htm.

123. См. La Cinematheque Gaumont. http://www.newsreels.gaumont.com/.

124. См. Гинзбург С. Кинематография дореволюционной России. М.: Искусство, 1963. С.38.

125. Южный край. 29.03.1896.  

126. ХГВ 1897. 18 ноября; Там же. 1898. 18 ноября.                              

127. Фотографическое обозрение (Москва). 1897. № 4. С. 174.                      

128. Фотографическое обозрение (Москва). 1898. № 7. Приложение.

129. Фотографическое обозрение (Москва). 1900. № 7. С. 270.       

130. Айвазовский. Документы и материалы. Ереван, 1967. С. 299.

131. ХГВ 1898. 29 января.

132. ХГВ 1898. 8 февраля.

133. ХГВ 1898. 24 февраля.

134. ХГВ 1898. 6 июня.

135. ХГВ 1902. 26 июля.

136. Южный край. 1902. 24 июля.

137. ХГВ 1898. 19 мая.

138. ХГВ 1899. 27 марта.

139. ХГВ 1898. 9 октября.

 140. См. Шимон А. Сторінки з історії кіно на Україні. С. 23.

141. ХГВ 1902. 1 марта.

142. ХГВ 1901. 1 апреля.              

143. ХГВ 1901. 1 апреля.

144. ХГВ 1897. 21 марта.

145. ХГВ 1897. 18 ноября.

146. Фотографическое обозрение (Москва). 1898. № 4. С. 156-158.  

147. ХГВ 1902. 26 июля.

148. ХГВ 1900. 20 мая.

149. ХГВ 1902. 1 марта; Южный край. 1902. 3 марта.

150. Южный край. 1902. 24 июля.  

151. ХГВ 1902. 9 июня.

152. Южный край. 1902. 24, 26, 27 июля; ХГВ 1902. 24, 25, 26 июля.

153. Южный край. 1902. 24 июля.  

154. Южный край. 1902. 24 июля.

155. ХГВ 1902. 31 июля.

156. ХГВ 1902. 4 августа.

157. Южный край. 1903. 5 января.

158. Южный край. 1903. 30 августа.

159. ХГВ 1904. 10 мая.

160. ХГВ 1910. 4 июня.

161. Адресная и справочная книга Харькова. Х., 1910.

162. Утро. 1914. 21 февраля; Южный край. 1914. 21 февраля.

163. Утро. 1914. 21 февраля.

164. Южный край. 1911. 4 декабря 

165. Южный край. 1913. 7 июля.

166. Утро. 1915. 17 октября.

167. Южный край. 1915. 18 октября.

168. Южный край. 1917. 29 августа.

Владимир Миславский – киновед, автор и ведущий кинопрограмм ТРК «Симон»,

Михаил Жур – вице-председатель «Польского Дома» в Харькове.