© Эмиль Сокольский (г. Ростов-на-Дону)

Это взгорье над каналом тихой речки Лопань – пожалуй, самое романтичное место Харькова. Когда я вспоминаю город, мне прежде всего представляется большой сквер, обнесенный чугунной оградой, а за ним – на удивление высокая серая колокольня, так и не сумевшая превзойти красотою стоящий рядом Успенский собор с его округлыми куполами. Сюда, на Университетскую горку, можно подняться по широкой лестнице прямо от набережной, а можно пройти со стороны, по Университетской улице. Оправдывает название улицы и горки сегодня только бывшие здания университета: главный корпус, библиотека, университетская Антониевская церковь.

Сейчас конструктивистские громады Харьковского университета расположены подальше, за оперным театром и парком имени Т.Г. Шевченко. Там же и памятник основателю университета, первого на Украине, Василию Назаровичу Каразину.  

Один из самых прогрессивных людей России первой половины XIX века, Каразин не раз подвергался гонениям со стороны властей. Но и теперь имя его у некоторых вызывает не особо приятные чувства. Причиной тому – активное недоброжелательство к Пушкину и окружению поэта, которое вылилось в письменные размышления Василия Назаровича на общественно-политические темы.

Проблемы обустройства России занимали его всерьез: политические записки В.Н. Каразина, представленные царям Александру I и Николаю I, содержали программу царствования, основанную на необходимости учета общественного мнения и всеобщего просвещения. Сам Каразин исполнял обязанности правителя дел Главного правления училищ, и пока не лишился благорасположения Александра I, успел приложить все усилия для того, чтобы свершить главное дело своей жизни – основать университет в Харькове. А усилий потребовалось немало: нужно было сподвигнуть дворянство Харьковской губернии, а также городские сословия на денежные пожертвования, переломить сопротивление чиновников, лично заниматься хозяйственными вопросами… В 1805 г. университет открылся, а спустя шесть лет в его почетные члены избрали В.Н. Каразина, несмотря на то, что с 1804 г. его вынудили уйти из Министерства народного просвещения. Проживая с этого времени в имении Кручик, которое досталось ему от отца (полковнику Назару Александровичу Каразину за военные заслуги имение пожаловала в 1770 г. Екатерина II), В.Н. Каразину посвятил себя сельскому хазяйству. Он выращивал различные сорта хлеба, внедрял новые орудия труда, занимался лесоразведением, проводил наблюдения в химической лаборатории и на метеостанции (первой в Харьковской губернии), им же созданных. В селе В.Н. Каразин основал аптеку, народную школу, сельскую думу с общественной кассой. А в Харькове учредил в 1811 г. «Филотехническое общество», цель которого он видел в распространении достижения науки и техники, что, по мнению  В.Н. Каразина, ускорило бы развитие промышленности и экономики края (общество просуществовало семь лет). По результатам опытов В.Н. Каразин опубликовал около шестидесяти статей по климатологии, агрономии, метеорологии, добыче селитры и конструировании сельскохозяйственных машин; он же предложил ряд новшеств в области пищевой промышленности. Многие его достижения, со временем забытые, позже повторили другие ученые… Не забывал Каразин писать и в адрес правительства: рекомендовал проекты переустройства сельского хозяйства России и организации воспитания в ее учебных заведениях. Речь вел, в частности, о Царскосельском лицее и его «неблагонадежных» питомцах.

Один из названных лицеистов, Пушкин, в путевых заметках, озаглавленных «Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года», намекая, возможно, на Каразина и его окружение, написал не без сарказма» «Мне предстоял путь через Курск и Харьков; но я своротил на прямую тифлисскую дорогу, жертвуя хорошим обедом в курском трактире (что не безделица в наших путешествиях) и не любопытствуя посетить Харьковский университет, который не стоит курской ресторации» [1].

Поэт не мог не знать своих недоброжелателей, тем более тех, кто услужливо преподносил царю собственные наблюдения «из лучших побуждений». В.Н. Каразин писал хорошему знакомому, министру внутренних дел графу В.П. Кочубею, а надеялся, что послания будут переданы Александру I. В письме от 31 марта 1820 г. Василий Назарович, например, говорит о том, что выпускникам лицея отнюдь не привили почтение к государю. «Говорят, что один из них, Пушкин, секретно наказан. Но из воспитанников более или менее есть почти всякий Пушкин, и все они связаны каким-то подозрительным союзом, похожим на масонство; некоторые же и в действительности в ложи поступили» [2]. А в письме от 4 июля того же года В.Н. Каразин приводит строки поэта, напечатанные в четвертом номере журнала «Невский зритель» (Пушкин обращается к Кюхельбекеру, хулителю царизма): 

            Прости! Где б ни был я: в огне ли смертной битвы,

            При мирных ли брегах родимого ручья,

            Святому братству верен я!

Святому братству… «Вообразите, - возмущается далее В.Н. Каразин, - что все это пишут и печатают бесстыдно не развратники, запечатленные уже общим мнением, но молодые люди, едва вышедшие из «братских училищ, и подумайте о следствиях этого воспитания! Я на это только ищу обратить внимание ваше» [3].  

В ноябре 1820 г., вскоре после заключения в Петропавловскую крепость солдат Семеновского полка, выступивших против жестокостей своего командира, и сам В.Н. Каразин удостоился повышенного внимания царя. По обвинению в составлении прокламаций, которая призывала Преображенский гвардейский полк к освобождению узников, Василий Назарович был арестован и заточен в Шлиссельбургскую крепость. Спустя шесть месяцев жизнь В.Н. Каразина стала проходить в имении Кручик Богодуховского уезда под полицейским надзором, который сняли лишь по прошествии шести лет.

…Можно не прощать В.Н. Каразину Пушкина, но не признавать заслуг выдающегося общественного и научного деятеля нельзя. Недаром в 1907 г. В.Н. Каразину – у входа в парк, по его же инициативе заложенном, - поставили памятник. На родине В.Н. Каразина, в Кручике также установлен ему памятник, а в нескольких комнатах сельского клуба, создали музейную экспозицию. Впрочем, сам университет – лучший и достойный ему памятник…

Хотя можно проехать и в каразинские имения, - все же не в шумном Харькове, а в сельской тишине вдохновенно трудился разносторонне одаренный помещик. Архивные документы за 1804 год (когда В.Н. Каразин вышел в отставку) показывают в усадьбе Кручик, что располагается на левой стороне реки Мерлы, - «деревянная церковь Воздвиженья Креста Господня, деревянный господский дом, две винокурни, на реке…два мельничных забора. Рыба для помещичьего обихода: щуки, окуни, линь, плотва». К селу приписан пустошь Основинская «по обе стороны большой дороги из г. Полтавы в Красный Кут» [4, 118]. Правда, ничего из перечисленного не осталось в Кручике – небольшом селении километрах в семи от города Богодухова (полтора часа езды на автобусе из Харькова)… Зато «пустошь Основинская» не перестает манить и восхищать приезжих. Здесь жил брат В.Н. Каразина, кавалер ордена «Св. Анны» III степени, Богодуховский уездный предводитель дворянства (1822-1828 гг.) Иван Назарович Каразин. В том же 1804 г. в документах указывалось: в усадьбе Основинцы – «деревянный господский дом», «пруд для водопоя скота», «лес растет дровяной и строевой дубовый, кленовый, осиновый, и ореховый», «огороды с вишневыми и яблоневыми деревьями» [4, лл.15 об. - 16]. В конце XVIII века И.Н. Каразин заложил здесь, в глубоком овраге, на построенных им террасах, удивительный сад. После смерти И.Н. Каразина (1836 г.) его дело продолжил с 1857 г. сын, штабс-ротмистр в отставке Иван Иванович Каразин. Благодаря «основянской» лаборатории И.И. Каразина по Левобережной Украине распространились редкие для этого края культуры: голубая и серебристая ели, белая акация, морозостойкие персики, теплолюбивые сорта груш и яблонь… каскад трех прудов придавал парку особенную романтическую задумчивость, а пещеры под оврагами – таинственность. В записке управляющего харьковской уездной канцелярией на имя министра финансов от 1903 г. говорится: «В течение целого столетия Каразины, не жалея трудов и денежных затрат, приобрели для своих питомников в заграничных и русских садовых заведениях и от частных лиц сорта плодовых деревьев и кустарников, которые почему-либо заслуживали внимания, но распространяли их лишь после многолетнего испытания»… Основянский акклиматизационный сад – такое название получил знаменитый парк имения И.И. Каразина.  

После революции парк перешел во владение областной сельскохозяйственной опытной станции. Изрядно пострадавший в годы гражданской и Великой Отечественной войн, он стал возрождаться лишь с 1957 г. и скоро получил новое название – Краснокутский дендропарк. С той поры в любое время года здесь можно видеть школьников, приезжающих на экскурсионных «Икарусах» из разных уголков Харьковской и соседних областей…

От Харькова до уютного, спокойного городка Краснокутска, приподнятого над долиной речки Мерлы, на рейсовом автобусе – два с половиной часа, хутор Основинцы давно уже вошел в черту города – за высокой горой тянется он долгой одноэтажной улицей до корпусов опытной станции. Дендрарий спрятан в глубоком узком овраге, словно в огромном корыте.

По Краснокутскому дендропарку мне посчастливилось бродить в октябре, когда раскидистые снопы диковинных кустарников припушила осень нежными, бархатными тонами; с одних деревьев стерла летнюю яркость, до беззащитности их высветлив, а другие – раскрасила сверх меры в желтое, алое, оранжевое; только хвойные – ели, сосны, лиственницы – по-прежнему зеленели среди этого осеннего торжества, притихшего и чего-то терпеливо ожидающего. Первыми в парке встречали причудливые клумбы, а за ними круто сходили дорожки в овраг, к верхнему пруду, обсыпанному мелкими листьями, которые сеяли свисающие над ними деревья – особенно приземистые ивы похожие на мягкие диваны, и дубы, косыми столбами натыканные на круглом островке. Левый склон, поросший кленами, весь потонул в грудах золотой листвы; у его подножия мне дважды встретились суровые решетчатые дверцы с каменными бабами по сторонам; за дверцами чернели входы в пещеры. На правой стороне оврага были насажены барбарис, гледичия, катальпы, декоративные сорта тополя, ясеня, другие деревья и кустарники, а по вершине важно шествовали широкой аллеей молодые ели. За плотиной верхнего пруда расстилалась почти непроходимая низина (бывший средний пруд), а за нею, на последней террасе неожиданно, - как всегда в старинных парках, - возникал нижний пруд. И здесь было укромнее всего: сюда не доносились детские возгласы с верхней, самой нарядной террасы, сюда, кажется и забредать никто не хотел… И место это как будто создано специально для одиночества, для поздней осени, - не зря же так грустно смотрели на темную, недвижную, заколдованную воду оранжевые клены, будто задумывавшие поярче осветить дорожку и пруд, не зная, что сил хватит только на тление, с каждым днем все более отчаянное, безнадежное…

Я поднялся обратно на овраг и остановился у могил И.Н. и И.И. Каразиных. Уборщица скучно сгребала листву на дорожке; больше никого не было. И я, вдохновенный волшебным парком, подумал о том, что гонитель Пушкина и декабристов Василий Каразин, брат его и племянник, неутомимые созидатели, годы положившие на украшение своей земли, - по-своему тоже поэты.

Источники и литература:

1. Пушкин А.С. Полн. Собр. Соч. // М. – 1995 г. - Т.8, кн.1. – С.446.
2. ЦГИАЛ Ф.1409, оп.1. ед.хр.3245, л.26.
3. Каразин В.Н. Сочинения, письма и бумаги, собранные и редактированные Д.И. Багалеем // Х. – 1910 г. – С.156.
4. ГАХО Ф.24, оп.3, ед.хр.6.
5. ГАХО Ф.24, оп.3, ед.хр.14, лл.85 об.-86.
6. Краснокутск: Збірник архівних документів і матеріалів // Х. – 1994. – С.44-45.