Датой окончания Курской битвы считается, как известно, 23 августа 1943 года, а за основу вывода берется при этом дата освобождения города Харькова. Все послевоенные десятилетия никто, таким образом, не оспаривает, что финальная часть этого сражения целиком и полностью зависит от боевых действий у Харькова и момента их завершения. Однако ещё в 2013 году, при работе над документальным фильмом к 70-летию освобождению Харькова, а также при подготовке сборника документов «Харьков. Освобождённый навсегда» [1] и книги «Коротыч: ключ к Харькову» [2], возник ряд вопросов как о дате освобождения самого города, так и о снижении (точнее – о не снижении) накала боевых действий на линии Харьков–Богодухов–Ахтырка в полосе наступления Степного и Воронежских фронтов.

         Посмотрим на общеизвестные факты. Хотя салют в Москве по случаю освобождения Харькова отгремел 23 августа 1943 года, но ж. д. станция Новая Бавария и весь Краснобаварский район Харькова были освобождены лишь 29 августа [3, л. 106], в этот же день на ж. д. станцию «Харьков» прибыл первый поезд со стороны Белгорода [4, л. 243], а митинг по случаю освобождения города провели ещё позже – 30 августа 1943 года. Целый район и часть ещё двух районов города находились под оккупацией ещё неделю! Так когда же, в действительности, был освобождён Харьков – 23 августа или 29-го? В ТОТ ЛИ ДЕНЬ мы отмечаем дату освобождения города, а вместе с ней – и дату завершения всей Курской битвы в целом? Логика подсказывает, что часть чего бы то ни было не есть «всё». И День освобождения Украины, как и любой иной республики, мы отмечаем тогда, когда оккупанты были изгнаны полностью со всей ее территории, а не в день освобождения столицы – Киева и овладения лишь частью территории. Почему же в отношении Харькова мы уже 75 лет поступаем и ведем речь иначе?

         Взгляните на советские газеты за 24-25 августа 1943 года. На фотографиях, опубликованных в «Комсомольской правде» [5] и «Известиях» [6], мы видим колоны советской военной техники на улицах Харькова, разворачивающиеся на площади Дзержинского зенитные установки и лишь небольшие группы местных жителей рядом с солдатами и офицерами Красной Армии. Иное настроение царило 30 августа – в день митинга по случаю освобождения города: сотни мирных граждан приветствуют войска, радость на лицах, смех и веселье. Разница объясняется просто, а документы свидетельствуют, что радоваться 23–28 августа 1943 года было рановато: в городе – регулярные артобстрелы, налеты вражеской авиации, да и линия фронта проходит все эти дни не за городом (и даже не в пригородах), а прямо через жилые кварталы юго-западной части города.

         Похожая обстановка сложилась в те дни и на других участках Белгородско-Харьковской операции. Город Ахтырку моторизованная дивизия «Великая Германия» оставила лишь 25 августа 1943 года, а от Богодухова танково-гренадерские дивизии СС начали отход еще сутками позже. Документы частей и соединений Красной Армии и вермахта в один голос свидетельствуют: непрерывные боевые действия в самом Харькове и в районе Харькова продолжались без снижения накала с 20 августа 1943 года и до того момента, когда противник в ночь с 28 на 29 августа 1943 года не оставил оборонительные позиции вдоль р. Уды и не отошел за р. Мжа. Потери танковых соединений 5-й гвардейской танковой армии за 23–29 августа 1943 года были ничуть не меньше, чем в предыдущие три недели Белгородско-Харьковской операции (по сути, армия лишилась в эти дни 100% своих танков). Немалые потери несли и стрелковые соединения 53-й, 57-й, 69-й, 7-й гвардейской общевойсковых армий. Так почему же весь этот период – с 23 по 29 августа 1943 года – оставлен без внимания военных историков? И не следует ли, исходя из этого, подумать об уточнении даты освобождения Харькова и окончания всей Курской битвы?  

         В данной публикации хочу остановиться на событиях 23–29 августа 1943 года: именно они могут в полный рост поставить вопрос о пересмотре и переносе даты реального окончания Курской битвы. При этом нужно помнить, что истинные задачи Белгородско-Харьковской операции состояли не в освобождении Белгорода и Харькова, а в уничтожении харьковской группировки врага, что и пытались осуществить войска Степного фронта.

         Журнал боевых действий 53-й армии Степного фронта так описывает события 23 августа 1943 года: «Установив разведкой начало отхода противника из Харьков 89 гв. сд и 107 сд в 4.00 ворвались с запада в Харьков, уничтожая оборонявшиеся против них части противника. В то же время в Харьков вошли части 69 армии с севера и 7 Гв. армии с востока и совместными усилиями этих армий и 48 ск в 11.30 Харьков был полностью очищен от оккупантов…»[7, л. 76, 77]. При этом далее в задачи дня 48-му стрелковому корпусу ставится задача овладеть Новой Баварией! Позвольте, но ведь Новая Бавария – это административный район Харькова, начиная с 1930-х годов. А раз так, то о каком же «полном очищении города» идет речь?

         Журнал боевых действий 7-я гвардейской армии четко указывает, что противник закрепился на западном берегу р. Уды и препятствует переправе через нее. Бои идут за Филипповку, Основу, Елизаровку и др. [8, л. 21] – но и эти населенные пункты уже в 1932 году составляли часть Харькова и входили в состав его Краснобаварского, Октябрьского и Червонозаводского районов. 7-я гвардейская армия заняла их полностью лишь утром 29 августа.  

         Не менее красноречивы приказы Степного фронта за 24-28 августа 1943 года всем своим армиям. В сути своей они одинаковы: «решительно развивать наступление и занять переправы через р. Мжа и Мерефа». Все эти дни боевые задачи остаются невыполненными, а исходные рубежи для наступления – прежними! Атака следует за атакой, а продвижение – ноль…

         Посмотрим теперь на действия главной ударной силы Степного фронта – 5-й гвардейской танковой армии, которая пыталась окружить закрепившегося на фронте по р. Уды противника ударом в общем направлении на город Мерефа. Собственно, эта задача стояла для танковой армии ещё с 20 августа, однако всё, чего удалось достигнуть к 23 августа – это выйти к южным окраинам поселка Коротыч. Не более! Ранним утром 23 августа танки передовых отрядов 5-го гзмк и 18-го тк сосредоточились для атаки на с. Березовое, а главные силы и пехота не успели занять позиции на южных окраинах пос. Коротыча. В это время танки и пехота немцев атаковали эти позиции, и нашим войскам пришлось оставить с таким трудом захваченные ранее рубежи. Весь день части 5-й гвардейской танковой армии пытались отбить их. На этих же позициях танкисты оставались до конца дня 23 августа. К 24 часам в 5-й танковой армии (без 29-го танкового корпуса) насчитывалось 78 танков Т-34 и 25 Т-70. Часть из них окопалась на северной окраине Коротыча и требовала ремонта.

        В 17.10 23 августа 29-й тк получил устный приказ Маршала Советского Союза Г. К.  Жукова: начать передвижение в новый район сосредоточения (лес в 2,5 км севернее Куряжанки). 24 августа к 9.00 корпус сосредоточился в районе леса севернее Куряжанки, днём проводил рекогносцировку переправы через р. Уды, а в ночь на 25 августа в 2.00 ему было приказано атаковать южную окраину Коротыча и далее – Буды [9, л. 239].     

         Весь день 24 августа 5-я гв. ТА штурмовала Коротыч, но противник в лице танково-гренадерской дивизии СС «Викинг» подтянул в него батальон пехоты, 20 танков, противотанковую артиллерию, и все попытки его освободить успеха не имели. При этом части армии потеряли 39 танков.

5-й гзмк пытался вернуть Коротыч, но очевидно, что это было ему не по силам. А ведь немцев перед корпусом было не так уж много! Ему противостояли: на переднем крае – до роты автоматчиков при поддержке 10 станковых и ручных пулеметов, на северной окраине – 6 противотанковых орудий, отдельные самоходные орудия противника курсировали по всему поселку, на южной окраине – артиллерийские батареи и минометная батарея, на юго-западной окраине закопано 5 танков, за насыпью у переднего края – 3 «Тигра». Корпус сосредоточился к атаке в 14.00, перешел в наступление в 15.00 после артподготовки, но выйти на насыпь перед входом в Коротыч не смог. Танки 24-й тбр были уничтожены «Тиграми», потери: 19 – Т-34, 3 – Т-70, личного состава – 123 человека [10, л. 249].

         24 августа в 12.30 до 50 самолетов противника нанесли бомбовый удар по позициям 2-го эшелона 18-го тк, разбив НП корпуса, артпозиции и машины боевого транспорта. Части корпуса в течение дня неоднократно пытались обойти сильный узел сопротивления противника – Коротыч и каждый раз отходили на исходные позиции из-за организованного сильного артиллерийского огня. 181-я тбр полностью лишилась танков (выведена из боев в район с. Должик). 170-я тбр имела в строю Т-34 – 1 и Т-70 – 1. В 110-й тбр уцелело Т-34 – 4, мотопехоты – 78 человек, 4 противотанковых орудия [11, л. 248].

        Вступивший в бой 25 августа 29-й тк безуспешно атаковал Коммунар, а задачей его было еще и захватить Буды. В 12.45 поступил приказ всем огневым средствам 5-го гзмк и 18-го тк подавить огневую систему противника на западной окраине Коротыча, чтобы 29-й тк мог продвинуться в направлении совхоза Коммунар, обеспечивая его действия слева [12, л. 240–241]. Имея на ходу 93 танка Т-34 и 11 танков Т-70, корпус задачу не выполнил. Эта же задача была и у 18-го танкового корпуса.

        25 августа 18-й тк лишь сковывал огнем немецкие части и держал оборону северо-западнее Коротыча, у платформы Берминводы, в 1 км севернее платформы Рай-Еленовка, обеспечивая левый фланг наступления 29-му тк и 5-му гзмк. Противник подтянул артиллерию, танки, вел инженерные работы. Батарея шестиствольных минометов размещалась в хут. Алешкин, минометная батарея – на юго-западной окраине Песочина, дальнобойная артиллерия – в Липовой Роще.

25 августа 5 гзмк продолжал атаковать Коротыч и нисколько при этом не продвинулся. Авиация противника в составе 63 самолетов бомбила боевые порядки корпуса. Общая атака Коротыча с 18-м тк в 15.10 успеха не имела. Потери корпуса – 6 танков Т-34 и 90 человек [13, л. 255]. А всего 5-я гв. ТА потеряла в этот день 32 танка, часть танков вели бои в окружении в пос. Коротыч.

          26 августа 5-я гв. ТА вновь атакует Коммунар. В ходе боев танкисты несут большие потери не только в танках, но и в экипажах, в том числе среди командного состава. Погибли командир 32-й тбр подполковник Линев, начальник оперотдела 29-го тк подполковник Лукашин, контужен командир 53-й мсбр подполковник Линичев, ранен командир 110-й тбр полковник Хлюпин, убиты начальник оперативного отдела 53-й мсбр капитан Клашинский и начальник разведки капитан Бабичев. В первой половине дня несколько экипажей прорвались в Коммунар, но к вечеру были вынуждены отойти. Из-под Богодухова вернулась еще одна – 25-я танковая бригада 29-го корпуса, в которой было всего 13 танков, ей также поручили атаковать Коммунар и, развивая успех, двигаться на Буды и Мерефу.

         Наибольшие потери в тот день понес 29-й тк: 42 танка Т-34 и 4 танка Т-70, 84 человека было убито, 1632 ранено. Во всем корпусе на ходу осталось танков Т-34 – 23, Т-70 – 5. Противник еще с ночи сосредоточил в роще восточнее Люботина до 65 тяжелых и средних танков и до батальона пехоты, откуда в течение 26 августа 5 раз контратаковал позиции корпуса силами по 15–25 танков [14, л. 264]. Артиллерия немцев из Люботина и Коротыча вела сильный артобстрел позиций корпуса.

         27 августа войска 5-й гв. ТА по-прежнему пытаются атаковать Коротыч, Коммунар, Рай-Еленовку. Все попытки заканчиваются ничем. Командующий армией генерал-лейтенант Ротмистров вновь жалуется Коневу на пехоту 53-й армии, которая окопалась на шоссе Люботин-Песочин и оттуда не делает ни шагу.

         К 19.00 5-й гзмк полностью овладел совхозом Коммунар, но далее продвинуться не смог, т.к. южнее его была обнаружена сильная противотанковая оборона. Корпус имел 105 человек активных штыков, 9 танков Т-34 и 4 танка Т-70, орудий 76-мм – 22, 45-мм – 18, 85-мм – 4, Су-122 – 2, Су-76 – 2, установок М-13 – 7. Немцы постоянно контратакуют тяжелыми танками «Тигр». К концу дня 18-й танковый корпус полностью выведен из боя для пополнения материальной части.

        28 августа войскам 5-й танковой вновь поставили задачу атаковать противника из Коммунара на Буды. Противостоящая им танково-гренадерская дивизия СС «Дас Райх» имела в строю более 30 танков, из них 6 «Тигров», остальные «Пантеры». И наши танкисты весь день оборонялись. К 24.00 в 5-й танковой армии осталось только 50 танков (большая часть – подбиты и используются как неподвижные огневые точки), менее 50% артиллерии и 10% мотопехоты.

        29-й тк пытался вести наступление с западной окраины Коммунара в направлении ж. д. полотна и пос. Буды. Всего в утреннюю атаку пыталось идти 9 танков из состава 32-й тбр и 31-й тбр, а потом противник в течение дня 6 раз контратаковал: по 15–25 танков при поддержке батальона пехоты и сильного артогня. В итоге, корпус не сдвинулся с места. 25-я тбр находилась в резерве у ст. Шпаковка (Т-34 – 12 танков, Т-70 – 2). Потери корпуса – 4 танка Т-34, из них сожжено 3, убитых 37, ранено 132 человека.

         5-й гзмк весь день пытался атаковать высоту 200.0, противник отвечал сильным артминогнем с высоты 200.7, из леса южнее Коммунара, с западной окраины Коротыча и высоты 200.0. Потери корпуса – 3 танка Т-34, 2 танка Т-70, 49 человек убитыми и ранеными. 

         С утра 29 августа 5-я гв. ТА вела бои за Коротыч и полотно ж. д. южнее Коммунара. Именно тогда стало ясно, что противник отступает, т. к. танкисты с боями, но достаточно легко вышли на юго-западную окраину Коротыча и оттуда пытались вести наступление на Буды, где уже встретили ожесточенное сопротивление. К 12.00 25-я танковая бригада очистила Буды от противника, планировалось продолжить наступление на Мерефу. Неожиданно к мосту через р. Мерефа подошла колонна немецких танков, которые в скоротечном танковом бою сожгли 7 «тридцатьчетверок», взорвали мост и отступили на юго-восток [15, л. 119]. Берег р. Мерефа был заминирован, на противоположном берегу реки немцы организовали мощные противотанковые позиции. В конце дня все танки, выходящие из ремонта 29-го тк, направлялись только в 25-ю бригаду, ей же была передана вся уцелевшая мотопехота, всего: Т-34 – 8, Т-70 – 2, мотопехоты – 15 (пятнадцать!) человек [16, л. 307].

        29 августа задача, поставленная 5-й танковой армии и войскам 69-й армии: выйти к Старой Водолаге с захватом переправ на р. Мжа, – выполнена не была. Не смогли выполнить боевые задачи и другие армии Степного фронта. 53-я безрезультатно наступала на Огульцы и Старый Мерчик. 7-я гвардейская наступала на Новую Водолагу. 57-я также наступала на Новую Водолагу и Рябухино. Эти же задачи не были выполнены и на следующий день. На рубежи, намеченные в планах операции, они так и не вышли…

Потери общевойсковых армий не уступали тем, что были понесены в боях на подступах к Харькову. А 5-я гв. ТА потеряла в ходе боев 23-29 августа 1943 года 184 танка Т-34 и 36 танков Т-70. И это – без учета танков, вышедших из ремонта, и приданных самоходок. После этого обескровленная и оставшаяся без танков «танковая» армия была (наконец-то) выведена из боев для пополнения личного состава и боевой техники. Позиции на южных берегах р. Мжа не разгромленный Красной Армией противник будет удерживать до 8 сентября 1943 года – еще 11 суток!

          Можно ли в таком случае, достоверно и точно зная обо всем, что изложено выше, говорить, как это принято, об одномоментном и полном окончании Белгородско-Харьковской операции и всей Курской битвы 23 августа 1943 года? Ведь весь Степной фронт в эти дни (в течение всей последующей недели) вёл тяжелейшие непрерывные бои, выполняя задачу, за которую его командующий отчитался перед Ставкой и лично Сталиным еще ранним утром 23 августа… Не пора ли всерьез и честно задуматься: «А есть ли смысл по-прежнему держаться за дату 23 августа в отношении окончания Курской битвы?» Или совесть и здравый смысл все-таки подскажут нам, что в вопросах памяти погибших солдат и офицеров Красной Армии главное – не дата, а историческая справедливость!

Источники и литература:

1. Вохмянин В. К., Парамонов А. Ф., Подпригора А. И. «Харьков. Освобожденный навсегда». Х: Харьковский частный музей городской усадьбы, 2013 г. – С. 264.

2. Парамонов А. Ф. «Коротыч – ключ к Харькову». Х: Харьковский частный музей городской усадьбы, 2013 г. – С. 88.

3. ЦАМО РФ. – Ф. 426, оп. 10753, ед. хр. 394.

4. ЦАМО РФ. – Ф. 236, оп. 2727, ед. хр. 12.

5. «Комсомольская правда». № 199. – 24 августа 1943 г.; № 200. – 25 августа 1943 г.

6. «Известия». № 199. – 24 августа 1943 г.; № 200. – 25 августа 1943 г.

7. ЦАМО РФ. – Ф. 409, оп. 10057, ед. хр. 295.

8. ЦАМО РФ. – Ф. 341, оп. 5312, ед. хр. 285.

9. ЦАМО РФ. – Ф. УФ, оп. 2779, ед. хр. 40.

10. ЦАМО РФ. – Ф. 5 гвТА, оп. 4949, ед. хр. 71.

11. ЦАМО РФ. – Ф. 5 гвТА, оп. 4949, ед. хр. 71.

12. ЦАМО РФ. – Ф. УФ, оп. 2779, ед. хр. 40.

13. ЦАМО РФ. – Ф. 5гвТА, оп. 4949, ед. хр. 71.

14. ЦАМО РФ. – Ф. 5гвТА, оп. 4949, ед. хр. 71.

15. ЦАМО РФ. – Ф. 5гвТА, оп. 4948, ед. хр. 83.

16. ЦАМО РФ. – Ф. 5гвТА, оп. 4948, ед. хр. 71.