Село Буянки Черниговской губернии, Городнянского уезда, отстоит от губернии и уезда в 35 верстах, расположено на более низменной полосе земли. Граничит с восточной, южной и западной сторон полями разных дач и жилыми местами мес. Репки, деревнями: Свинопухи, Молиновки, Глинска, Гусанка и селом Голубичи, а с северной стороны огромным болотом – Замглай, получающим свое начало из реки Десны, на, так называемой, пласкиной гребле, находящейся по С. Петербургскому старому тракту из города Чернигова и впадающим в реку Сож за деревнею Плехтевкою, посредством разных озер, имеющих разные местные названия. Болото это, по рассказу старожилов, было судоходною речкою, служившею сообщением реки Десны с Сожем, что доказывается настоящим его течением, с востока к западу, и тем, что на нем часто находили в недавние времена, обломки водоходных суден. Далее к северу виднеются березовые и других родов рощи, между которыми, изредка, находятся огромные дубы и сосны, представители древних дремучих лесов, а за самым болотом – Замглай, которое в поперечнике около шести верст, виднеются огромные леса деревни Невкли и других, чрез которые проходил самозванец Димитрий, пробираясь в Москву из Польши для осуществления своих планов, где (в лесу) и попал в шайку разбойников под начальством известного в истории разбойника Хлопко. Через Буянки проходит транспортная дорога из Сосницы, Березны и Седнева на Минск. По рассказу старожилов село Буянки получило свое название от того, что по близкому местопребыванию вышеозначенной шайки разбойников и по удобству для них, при транспортной дороге и лесной местности, останавливать и грабить проезжих, может быть, и некоторые из жителей села Буянок, тогдашнего времени, соблазнились и сделались подобными буянами и обидчиками проезжих, и потому то чрез таковых буянов и самое село стали называть: Буянки; а до того оно называлось хутором, а потом деревнею Буянки. Буянки принадлежали Черниговскому Елецкому монастырю во второй половине XVI века и были подарены потом шляхетным обывателем Александром Колчицким. Преданий об основании села Буянок более никаких не известно; и на части, или кутки оно не разделяется, а разделяется речкою под названием Дулены, которая имеет свое течение только в первые недели весны и впадает в болото Замглай, начало же свое получает из нескольких полевых равнин или ровчаков от м. Репок до села Буянок; а в прочие времена года совершенно высыхает, исключая только в самом селе, и именно в помещичьем саду, где при посредстве труда и искусства вода всегда имеется. От чего же речка эта получила свое название, совершенно не известно. В окрестностях села не имеется никаких достойных замечания урочищ, исключая на означенном болоте, в расстоянии около трех верст от села, находится несколько небольших гор, высотою от 10–30 аршин, о которых народ сохраняет предание, что здесь жили когда-то разбойники, и что предки их находили, будто бы, там, выкапывая, сосновые пни для лучины, разные металлические вещи и оружие, как-то: сабли, топоры и тому подобное. С юго-западной стороны имеется несколько небольших курганов в чистом поле; об этих курганах народ сохраняет предание, что здесь когда-то была война; это с вероятностью можно отнести к нашествию татар на Чернигов.

Церковь в селе Буянках одна, деревянная, во имя святого Архистратига Михаила; празднуется 8 Ноября. По рассказу старожилов и по надписи на Евангелии можно полагать, что до времени Петра Великого, едва ли существовал в Буянках какой-либо храм и что первым основателем и строителем храма в селе Буянках был помещик Пантелеймон Радич; только неизвестно, тем ли Радичем устроен храм в селе Буянках, который сделал свою надпись на евангелии, или отцом его, или дедом. Надпись на евангелии свидетельствует: «на честь и славу у Тройце не разлучно славимому Господу и на похвалу того Архистратига Михаила Христова, во его же сей памяти до храму его святаго, в селе Буянках стоячаго, надалем тое евангелие, за отпущение своих грехов, которое сего нижеописаннаго року, будучи в богоспасающем царствующем граде Москве отмененном за скипетром державных государей, царей и вел. князй Иоанна Алексеевича и Петра Алексеевича и а патриаршество всеблаженнейшаго г-на отца нашего Иоакима всея России патриарха московскаго, за щастливым владением ясневельможнаго его милости пана Иоанна Самуйловича гетмана всем их царскаго пресветлаго величества запорожскаго и за полковничество его милости пана Василия Дунина Борковскаго полковника Черниговскаго, за которых власть меет держати тое село  Буянки во владаню (далее трудно прочесть по неясности истертых чернилом нескольких строк, а потом видно) храме села Буянок, на его и властное свое подписую имя, року 1686 марта 23 дня. – Пантелеимон радич рукою властною». Разговорный язык жителей села Буянок во всем селе одинаков, – смешанный, частью малороссийский, частью польский и частью славянский, что можно видеть из следующих выражений: що[1], хиба[2], маетность[3], кохать[4], гандель[5], се[6], лаять[7], и многие другие.

Представляю для примера следующий небольшой разговор двух мужиков села Буянок, положим, Ивана и Якова. (Яков) здоров, Иван! (Иван) здоров, (Яков) чи ты поедешь сегодни у лес? (Иван) да мовчи ты, я вчера ездил, да ба! (Яков) дак що там? (Иван) дак що, дак попавсь, лесничий взяв сакеру, був и свиту зняв. (Яков) що се за враг таки, бувалож ездишь, дайничего, хиба за голоду пропасти, продавать, не продають, дак по неволи треба[8], красти[9]. Ну дак як ты? (Иван) а як, виднее дело, що треба ехать Казав[10] лесничи, щоб привьюз шестигривенник, дак сакеру отдам; (Яков) ну, идиж скорей запрегай коней. А муой щось куонь кульгае[11]. (Иван) дак запрежи дургогго, у тебеж, слава Богу, худобы чимало»[12].

Одежду носят обыкновенную, мужичью, а именно: мужчины носят свиты простого сукна домашнего изделия, пошитьем известного формата, – разрезной станок, а спинка от плеч до низу цельная, в стане широтою вершка в три, рукава просторные, особенно под мышкою; а иные особенно в праздничный день в зимнее время – армяки или, как они называют, чикмени такого же сукна, но преимущественно, как они называют сивого сукна, которое они приготовляют из смеси черной с белою вовны. Зимою на головах носят обыкновенные шапки из простых смух или овчин, а летом – картузы и белые так называемые брили (шляпы высотою в шесть вершков).

Женщины носят, смотря по времени, свиты длинные непременно белые, также – юпки (карсеты) и сподницы красные и синие домашнего изделия из простой шерсти; красные считаются лучшим убором, а на головах носят: девки: платки, повязывая его кругом головы и спереди пускают концы его, называя рожками, торчащими вверх; а женщины носят чепцы преимущественно красные, бумажные, шерстяные и шелковые, а также – платки и наметки[13]. Платки и наметки носят в праздничные дни, идя в церковь, или в гости.

Пищу употребляют обыкновенную, простую, как-то: картофель, капусту, буряки, огурцы, но главную роль между всеми кушаньями занимает борщ, приготовленный из кислой капусты и буряков, а весною из кваса, щавля и лебеды с салом в мясоед, а в постные дни с олеем; а бедняки вместо олею и сала – только с одною солью. Говядина и каша густая только употребляются в праздники для гостей, из (которой) говядины приготовляют так называемые печеня с огурцами и картофлей, а иногда вместо огурцов полагается кислая капуста; все это приготовляется в одной миске (каструле) вместе. Вареники и блины считаются за лакомство, и потому употребляются редко; также и соленая рыба.

Жилые хаты (дома) строятся обыкновенно в четыре угла длиною от 6–9 аршин. Против хаты строится амбар, а между хатою и амбаром заделываются к углам их две стены, что называется сенями. У бедняков амбар и сени делаются из лозы – плетнем и обмазываются глиною, или обставляются соломою для защиты от снега и дождя. Внутреннее устройство тоже одинаково, три и не более четырех окошек от 6–12 вершков; в углу, около дверей, устраивается печка; а от печки до стены так называемый пол высотою около аршина, а широтою от полутора до двух слишком аршин, на котором ночуют преимущественно дети, а в главном углу против дверей, который называется покутем, ставятся иконы, покрытые непременно рушником, расшитым красною бумагою, а также столь близ лавок (лавка – широкая, длинная доска, только тоньше), на которых становят разную посуду: горшки, миски и проч.

Крестьянских общественных и частных бань в селе Буянках не имеется. Народонаселения в селе Буянках всего 239 душ мужского пола и 231 душа женского пола, в том числе казаков 81 душа муж. и 84 – женского, временно-обязанных 147 муж. и 139 женск., остальное число – духовные и дворяне; а с принадлежащими к селу Буянки деревнями: Свинопухи и Малиновка народонаселение простирается до 594 душ мужск. и до 596 д. женского пола.

Для пропитания своего жители села Буянки преимущественно занимаются хлебопашеством, а некоторые, особенно жители деревни Свинопухи – и ремеслом – бондарством, а именно: делают дежки, ведра и дежи для хлеба.

Обработка земли производится преимущественно лошадьми, а волов почти не хотят держать, считая их не так выгодными и успешными в работе.

Родины, крестьбины и свадьбы сопровождаются гуляньем и угощеньем родных, соседей и других знакомых разными закусками и преимущественно водкой, без чего и праздник – не праздник, не смотря даже на теперешнюю ее дороговизну. При этом поются песни, применительно к обстоятельству, иногда и не скромные и оскорбительные для слуха.

Похороны и освящения домов (входчины) сопровождаются чинно; хотя и порядочно подопьют, но песен и других неприличий не бывает, а проводится время в различных разговорах. Закладка же хат ничем в Буянках не отличается и никаких обрядов и гуляньев не бывает. Песни поются многие, разные, сатирические, трагические, выражающие тоску жениха по невесте и наоборот; также применимые к обстоятельствам времени, как-то: веснянки, во время весны, жнивные, в жатву, Ивана купала от заговен на Петровку по 24 июня, щедровки, под новый год, и так называемые простые песни, которые можно петь во всякое время года, а на Рождество Христово (колядки) в Буянках и обычая нет петь песни.

Привожу для примера, по одной для каждого времени следующие песни:

Веснянки:

Ой нехади над водою

Дай не выглядайсе:

Очи рябы, як у жабы

Сам на чорта вдавсе.

Ой выду я за ворота, –

Гуляю, гуляю

Кличе мати вечеряти;

Думаю, гадаю.

Ой вечерай, моя мати,

Коли наваришла,

Теперь мене, моя мати,

Вечера не мила.

Вечера не мила;

Милей мне, моя мати,

Чужая дитина.

 

Жнивная:

Ой, мы свойму пану

Наредили славу,

И жито пожали

И в копы поклали,

Ой поклали, ой поклали. –

При месечку жали

Серпуов не ламали;

Не ламали, не ламали.

***

Наша пани добра,

Зарезала бобра,

А нам недала,

Сама спожила;

Наша пани велика,

Зарубила индыка,

А нам не дала,

Сама спожила;

Поставила на припечку,

Муха пролила,

Муха пролила. –

Бодай тебе, мушенька,

Переломило, переломило,

Що ты моих да жевчиков

Поглодила, поголадила.

 

Ивана купала:

Иване, Ивашеньку!

Ой на Ивана нуочка мала,

Иване, Ивашеньку!

Шнур сукала до жупана

Иване, Ивашеньку! –

Иване, Ивашеньку!

Да до жупана, да до синяго

Иване, Ивашеньку!

Иване, Ивашеньку!

Да до Семенка до мизинаго

Иване, Ивашеньку!

***

Иване, Ивашеньку!

Хмель на тычину навивается,

Иване, Ивашеньку!

Иване, Ивашеньку!

Дроздиха дочкою набивается,

Иване, Ивашеньку!

Иване, Ивашеньку!

Возми в мени Коваленки дочку

Иване, Ивашеньку!

Иване, Ивашеньку!

Дам тебе вена

Да три возы сена,

Иване, Ивашеньшу!

Мольку и байдак

И семера собак,

Иване, Ивашеньку!

Иване, Ивашеньку!

И корову круторогу

Да за Фесю черноброву,

Иване, Ивашеньку!

Иване, Ивашеньку!

Ще и куошку кучераву

Да за Фесю шепеляву,

Иване, Ивашеньку!

Щедровка:

Ой, красна, ясна

Калина в лузи,

Святий вечер!

Ой, красный, ясный

Фесечка в батька,

Святый вечер!

По двару походила,

Весь двуор скрасила,

Святый вечер!

У сени въишла,

Сени зазяли,

Святый вечер!

У хату въишла,

Паны стояли,

Святый вечер!

Паны стояли

Шапки знимали,

Святый вечер!

Чи ты царковка;

Чи коралиовка,

Святый вечер!

Я ни царовка,

Ни каралиовка,

Святый вечер!

Иванова дочка,

Молодая Фесечка,

Святый вечер!

Да бувай же здорова,

Молодая Фесечка,

Святый вечер!

Да не сама с собою,

С отцем з маткою,

Святый вечер!

И с усим родом

Живете с Богом.

Святый вечер!

 

Простая песня во всякое время года:

Чаго в Машенкьи заплаканы глаза,

У красавицы запачканы рукава?

Первый вечер мене батюшка побив,

Я с побою три недели лежала,

На четвертую здоровенька стала.

А на пятой у зеленый сад пошла;

В зеленом саду дороженьку нашла.

Ох и этож тую дороженьку проторив

Холостый парень до дивочки ходив;

Сладки яблочки в карманику носив

Сам не знаю, сам не ведаю за що:

Чи за ее румяное лицо,

Ч за ее за худши слова.

Пословицы и поговорки, которых множество:

Над Бога

Нема некога.

            Крут верть,

            Под черепочком смерть.

Тагды собак годовать,

Як на вловы йти.

            Що да чого, а хлеб до борща.

            Говори Грицю Богородыцю.

            Чешись куонь с куонем, а вуол з вуломо.

Дитя не плаче,

Матка не знае.

            Скачи, враже,

            Як пан каже.

Дери лыки, як дерутця.

Ищи ветра у поли.

И множество других.