13 мая 1890 года Иван Герасимович Харитоненко устроил, в недавно приобретенном им подгородной даче «Стенке», большое гуляние для всех учащихся в местных учебных заведениях. Гимназисты, реалисты, гимназистки, ученики духовного училища, приходской школы, девочки из приюта, соединившись в одну непрерывную огромную цепь, в стройном порядке, с военной музыкой впереди, около трех часов пополудни, потянулись по главной улице города к «Стенке», увлекая за собой массу посторонней публики. К вечеру в «Стенке» собрался почти весь город: перед воротами дачи Господина Харитоненко выстроились все городские извозчики и множество других экипажей. Неудивительно, что гулянье устроенное Иваном Герасимовичем привлекло так много горожан, хотя в тот же вечер в летнем театре в саду Кронгардт шла «Гроза» Островского. Дело в том, что вышеупомянутый театральный сад расположен в сырой, довольно отдаленной от центра города, местности, тогда как дача «Стенка», где, по слухам, Харитоненко думает выстроить корпус, представляет для Сум живописнейшую и здоровую местность, занимая гору, названную за крутизну «Стенкой» и скат горы с частью луга внизу.

Новый владелец за два года запущенную усадьбу преобразил до неузнаваемости. Сама по себе красивая местность, царящая над всеми окрестностями, изрезалась террасовидными широкими подъемами с изящными висячими мостиками; к прекрасной липовой роще, на скате горы, ещё присоединились новые посадки фруктовых и декоративных деревьев; у подножия горы «Стенки» прорезано новое русло для Псла и через него перекинут грациозный мостик. Особенно есть в «Стенке» два удобных местечка, с которых окрестный пейзаж необыкновенно ясно рисуется перед взором зрителя – это площадка с полотняной палаткой и площадка с березовой беседкой. Каков вид отсюда, может судить читатель, хотя отчасти, из моих бледных перед действительностью слов.

Далеко внизу расстилается перед вами роскошный ковер луга, на котором сверкает стальным блеском в разных направлениях, извиваясь бесконечной змеей, река Псел с притоками, точно грациозный необычайно богатый узор, прихотливый рисунок которого, в описываемое время, будто ожил и заиграл всеми цветами от бесчисленных флагов, трепетавших в театре, точно в восторге то там, то здесь у берега реки, – и от красивых лодок, наполненных нарядной толпой молодежи. (Облаченные в красные рубахи рабочие Харитоненко ловко управляли своими суденышками).   

С одной стороны перспектива ковра-луга замыкается городом. А с другой – панорамой окрестных деревень и дач, над которой синеют в туманной дали леса с кое-где скромно проглядывающими среди них белыми верхушками деревенских колоколен, затонувших в лесных дебрях сел. Поневоле, этот живописный, обещающий со временем, когда разрастутся посадки, превратиться в туземную достопримечательность, уголок служит соблазнительною приманкой для горожан, любителей природы и видов.

Но возвращаюсь к описанию праздника. По слухам, господин Харитоненко ассигновал на расходы вечера две тысячи рублей. Один директор классической гимназии, будто бы, получил от Ивана Герасимовича 300 рублей на покупку классикам конфект. Действительно, все приглашенные в «Стенку» ученики и ученицы получили по коробке конфект, не считая холодной закуски, фруктовых вод и чаю, в изобилии предложенных распорядителями вечера.

Сам Иван Герасимович Харитоненко на празднике отсутствовал, будучи неожиданно вызван телеграммой в свое имение «Натальевку». Кроме танцев, катанья на лодках, пения и пр., праздник доставил большое удовольствие присутствующим на нем, иллюминацией и роскошным фейерверком. Вечером «Монрепо» Ивана Герасимовича принял совершенно волшебный вид. Праздник был настолько весел, что один маленький гимназистик-пансионер, на вопрос, как ему понравилось здесь? – ответил: – «очень, очень, я бы тут совсем остался жить».

В заключение фейерверка, после того, как выпущен был целый каскад ракет, римских свечей и пр., среди наступившего мрака, вдруг вырисовался, сверкающий вензель дорого русскому человеку имени государя Императора в разноцветных лучах фейерверочных огней. В воздухе торжественно зазвучали высоко патриотичные звуки «Боже Царя храни». Это играла драгунская музыка.

Около 10 часов вечера, начальство учебных заведений принялось собирать молодежь, выстраивая ее по парно для отбытия в город. Шествие учеников и учениц по дороге сада Харитоненко триумфально освещалось бенгальскими огнями; реалисты даже догадались вооружиться деревянными шестами, на которых живописно раскачивались бумажные фонарики. Двигающиеся среди темных городских предместий, светящаяся процессия реалистов была очень оригинальна. Хотя в гимназиях и реальном училище уже начались экзамены, но гуляние у Харитоненко повлиять дурно на учащихся, в смысле помехи к приготовлению их к экзаменам, мне кажется, не могло, так как отдых на чистом свежем (от реки) воздухе, после невыносимой городской пыли и духоты, оживил и подкрепил детей, способствуя успешности их предстоящих занятий. Ведь, за целую весну у нас только однажды брызнул небольшой дождь.

Ежедневно собираются тучи, даже раздаются, вот как вчера, например, раскаты грома, сверкает молния, но вдруг поднявшийся ветер разрушает все надежды измученных ожиданием влаги небесной, смертных. Жара доходит в полдень до 30° и больше. Хлеба желтеют; огородные овощи плохо взошли и показавшиеся из земли сохнут. В некоторых местах уезда, впрочем, был дождь, но не везде. В окрестностях селения Сыроватки недели две тому назад выпал, как говорил мне один тамошний обыватель, большой град, убивший трех пастухов и десять коров