По акту 1647 года размежевания границ между Россиею и Польшею несомненно, что Недригайлов ещё до Татар был русским городом. Здесь старое Недригайловское городище, расположенное на Путивльской стороне Сулы, отличено от острога и деревень его, построенных литовскими людьми. Показывая, какие места Польша возвращает России, акт говорит: «Городище Недригайловское на реке Суле – старое городище на Путивльской стороне, а Новый Острог и земляной вал за рекою Сулою, и посад Слободы по обе стороны реки Суллы, да в уезде на той же реке Суле, на той стороне, на которой Острог стоит, выше Недригайлова в двух верстах, деревню Кармышевку да деревню Цыбулину выше Недригайлова у пяти верстах на реке Суле на Путивльской стороне, и с землями и лесами и с водами и с мельницами и со всякими угодьями» отдаются Царю.

 

Местность Недригайлова самая счастливая, самая полезная для тех, которых с одной стороны преследовал фанатизм латинский, с другой так часто тревожили хищные Татары. Кроме того, что почва окрестных мест самая плодородная, а на левом берегу реки Сумы покрыта была лесом, речки Дрыгайловка, Березовка, Тванька и река Сулла составляли природное укрепление для Недригайловцев.[1] Этою местностью воспользовалось и московское правительство. По самому акту размежевания границ уже видно, что казаки Недригайлова остались в Недригайлове и по передаче города Царю. Царь поспешил в их утешение поставить православный собор в крепости, где может быть стоял костёл для польских чиновников. По времени построения собора, который, как увидим из царской грамоты, построен в 1644 году, видно, что ещё прежде, чем последовало окончательное размежевание границ, Царь занял Недригайлов своею стражею[2] в 1648 году Недригайлов уже назывался русским городом.[3] По царской грамоте видим, что крепость Недригайловскую составляли острог, валы и четыре башни: в таком ли виде принята эта крепость от польского правительства, не видно. Известно только, что в 1656 году путивльский воевода Никифор Юрьевич Плещеев, по указу Царя прислал в Недригайлов пушкарей; вместе с тем видим в Недригайлове, кроме казаков или черкасов, дворян и детей боярских как между пушкарями, так и числе прочей военной стражи.[4] В последствии Недригайлов был сотенным местечком сумского полка.

 

В царской грамоте от 30 марта 1674 года читаем: «бил челом нам, великому Государю, города Недригайлова соборной церкви Покрова Пресвятой Богородицы поп Леонтий Алексеев: в прошлых годах по нашему великого Государя указу отец его Алексей из Брянска переведен в город Недригайлов к соборной церкви на вечное житье и служил лет с двадцать и больше; а он де после отца своего у той же церкви служил лет с десять и больше».[5] По этой грамоте видно, что первый Покровский священник прибыл из Брянска в Недригайлов никак не позже 1644 года. А определение священника указывает на существование храма. По другой грамоте видно, что в 1648 году в Недригайлове был храм в честь Покрова Пресвятой Богородицы с приделом во имя Василия, архиепископа Кессарийского: но храм сей не имел многого для своего благолепия и даже многих нужных книг. Это зависело, конечно, от того, что новые поселенцы, расстроенные в своём домашнем быту переселением, ещё не успели обзавестись на новом месте. Потому уверенные в милости к ним царя Алексея Михайловича отправили в Москву священника своего Алексея Васильева с просьбою о пожаловании храму их необходимой утвари. И царь в 1648 году прислал с этим священником святые вещи. Вот список святых вещей, присланных в 1648 году в Недригайловскую Покровскую церковь, который приложен был к царской грамоте от 25 октября 1677 года.

 

«Роспись что в прошлом 156 году, по указу великого Государя, послано с Москвы в Недригайлов в Покровскую церковь образов и церковные утвари всякие: одиннадцать икон, двери царские, святые евангелия листы, образ местной Покрова Пресвятой Богородицы на престоле, двери северные, крест осеняльный, хоругв и образов различных праздников святых, две свечи поставные деревянные с насвечниками, писаны золотом, сосуды церковные оловянные, чаша водосвятная, кадило медное, укропник, два колокола весом в два пуда семнадцать гривенок, книг печатных, евангелие напрестольное, обложенное бархатом, апостол, потребник, служебник, триоди постная и цветная, шестероднев, минея общая, псалтирь следованная и меньшая, часовник, ризы миткальные, стихарь полотняный, поручи, на сосуды церковные воздух, индития, срачица, литон, антиминс, на жертвенник срачица, царских дверей запона, 5 фунтов ладану, вино вина церковного, для миропомазания масло деревянное».

 

Нет сомнения, что тогда же священник Алексей Васильев испросил у Царя для себя и причетника Димитрия Алексеева, (который мог быть его сыном) пахатную землю, на которую царская грамота последовала 5 октября 1648 года и которая отведена была 28 июля 1649 года недригайловским головою Димитрием Киреевым, «по Государеву Цареву и великого Князя указу и по памяти путивльского воеводы Никифора Юрьева Плещеева».[6]

 

После того, как в 1668 году Недригайловский храм ограблен был шайками изменников гетмана Брюховецкого, Царь Алексей Михайлович предписывал грамотою от 25 октября 1669 года воеводе, князю Григорию Ромодановскому отыскать, если возможно, разграбленную утварь, и чего нельзя отыскать, то вновь купить для храма Недригайловского на счёт Севских таможенных доходов.[7] Вероятно, вследствие сей царской воли поступило в Покровский храм евангелие, обложенное бархатом и печатанное в Москве 1657 года, которое сохраняется и ныне в Покровском храме.

 

После заключённого царевною и великою княжною Софиею Алексеевною (26 апреля 1686 года) мирного трактата с Польшею, пришли из-за Днепра в Недригайлов новые переселенцы и постоили около 1688 года другую деревянную церковь вблизи первой во имя Свят. Христова Николая; они привели с собою священника Максима Миронова, - родом Грека, уроженца Македонского, который был родоначальником фамилии священников Македонских. При Николаевском храме были один за другим священниками сын, внук и правнук – Феодор, Пётр и Григорий Македонские.[8]

 

Так как и Николаевский храм, перестроенный в 1776 году, с течением времени становился очень ветхим, и с Покровским, построенным на месте сгоревшего в 1787 году из старого ольшанского становилось то же самое: то надлежало приступать к построению нового, прочного храма. В 1834 году, по предложению настоятеля собора протоиерея Василия Васильковского, Недригайловский купец Григорий Фёдорович Ельфимов изъявил готовность доставить на свой счёт весь кирпич на сооружение каменной трёхпрестольной церкви; общество с своей стороны было убеждено, что из городской Недригайловской суммы, обращавшейся в харьковском Приказе общественного призрения, может быть отпущено пособие на построение нового храма. Таким образом начато дело по епархиальному начальству о построении каменной церкви, а по гражданскому – об отпуске 25 тысяч ассигнований из помянутой суммы. Храм заложен в  1838 году во имя Покрова Пресвятой Богородицы, с двумя придельными престолами: во имя святой живоначальной Троицы и Свят. Христова Николая. Вспомогательная сумма из Недригайловской городовой суммы, обращавшейся в харьковском Приказе общественного призрения, отпущена была только в 1842 году и храм, наконец, окончен и освящён в 1851 году.

 

Самые значительные пожертвования на сей храм сделаны были, после купца Григория Ельфимова, супругою его Анною Ильиничною, которая устроила главный иконостас в 1508 рублей серебром, церковным старостою купцом Емельяном Ельфимовым, купцом Иваном Зезулиным, титулярным советником Иваном Богдановским, мещанкою Евдокиею Макимовою, мещанином Василием Соколовым, унтер-офицером Капиным и женою его Дарьею. Много помогали при том разными услугами Недригайловский частный пристав Андрей Иванов Богдановский и волостной голова Лука Фёдоров Гордиенко.

 

По ведомости 1785 года в Недригайлове показывалось: 1475 муж., 1495 жен. войсковых обывателей, 167 муж., 162 жен. однодворцев, или потомков детей боярских  недригайловской службы, 372 муж. подданных черкас и 27 цыган. Последних ныне уже не видно в Недригайлове, потому ли что откочевали они в другое место, или потому, что переродились. Земли за Недригайловцами и Ольшанцами 21303 десятины. В гербе Недригайлова, когда он был городом, изображалось восемь слив на золотом поле, что указывало на обилие садов с сливовыми деревьями в Недригайлове и его окрестностях.

 

 

а) В 1668 году малороссийский гетман Брюховецкий, возмутив Малороссию, употребил меры и обольщения и насилия, чтобы возмутить и слободскую Украйну; Недригайловцы, по близости своей к Ромнам, где свирепствовал Брюховецкий, были в сильном страхе и скоро увидели под своей крепостью кровожадные шайки Брюховецкого, действовавшие вместе с грабителями Татарами. В царской грамоте, от 25 октября 1669 года к воеводе, князю Ромодановскому, читаем:

«Бил челом, нам, великому Государю, Недригайловский поп Леонтий: в прошлом де 176 году (1668 году), как изменник нам, великому Государю, Ивашка Брюховецкий с черкасами, изменя писал из Гадячья прелестные листы в Недригайлов и в Недригайловский и Путивльский уезд, в Терновскую слободу к черкасам, -  и те черкасы, которые по городу и по острогу и по башням в сотнях и на караулах стояли, по его Иванова прелести, нам, великому Государю, изменили ж. И, изменяя, наших Государевых русских людей посекли и иных в полон поимали; а ево-де, попа Левонтия, в то число раненова взяли в полон и держали его в полону в городе Ромне, в тюрме скованного, по 177 (1669 год). А из полону де выбрел он собою. И ныне де по нашему великого Государя указу велеть ему жить в Недригайлове по прежнему. И в Недригайлове де соборную церковь в измену Ивашки Брюховецкого разорили, книги и ризы и всякую де церковную утварь разграбили все без остатку. И нам великому Государю пожаловать бы его велеть к нашему Государеву богомолью дать книги и ризы и колоколы и всякую церковную утварь, чтоб наше церковное богомолье без пения не было. А напредь сего в прошлом 156 году (1648 году) по нашему великого Государя указу послано с Москвы в Недригайловскую соборную церковь той соборной церкви c попом Алексеем всякие церковные утвари, а сколько чего послано, о том для ведома тебе, боярину нашему и воеводе, послана роспись под сею нашего великого Государя грамотою, за дьячьею приписью. И как к вам ся наша великого Государя грамота придет: и ты бы боярин наш и воевода князь Григорий Григорьевич, в Недригайлов послал, кого пригоже, и велел ту соборную церковь и в ней всякое строение описать и осмотреть, - и которые церковные утвари из той церкви поиманы и против росписи, которая под сею нашею Государевою грамотою, не объяснится, и про то велеть порасспросить. И будет что в сыску, и то в ту соборную церковь взять по прежнему, а чего буде не сыщется к той церкви, что надобно: и вы бы то все велели построить из севских таможенных доходов, без чего по самой нужде быть не можно. И что по росписи не объявится и что вновь построено будет, и вы бы о том к нам, великому Государю, писали и тому роспись в тетратех за дьячьею приписью прислали б и велели подать в розряд дьякам нашим думным Дементью Башмакову да Фёдору Грибоедову да Василью Семёнову. Пис. на Москве лета 7178 октября 25 дня». Затем следут роспись священных вещей, помещённая нами выше. По этой грамоте видно, что между Недригайловцами были малодушные, которые, при приближении неприятеля, передались на его сторону, и за одно с ним злодействовали. В Чугуевской переписке сохранились две отписки 1668 года. Сумской воевода писал в Чугуев: «октября 28 177 (1668) года приехал из Каменского в Сумы Бельский шляхтич Иван Куликовский и сказал: был он в Каменном с шляхтичем Бобровичем для Государева дела. И в ночи из Гадяча учинилась ведомость, отпустили сына боярского Каменца с тем, что из изменничьих городов перебираются через Пселл под Гадячем по многие дни и ударить хотят на Государевы города. Да того же числа выходцы из Недригайлова сумской черкашенин села Сыровец Ивашка Марков да Каменский черкашенин Савко Михайлов в расспросе сказали: взяли их Татарове октября 20 и привели в Недригайлов и в Недригайлове они от Татар ушли, недригайловский сотник и атаман выпроводили их за село Алешенку (Ольшану); а как де они были у Татар в полону, и Татарове хотят приходить под Государевы города войною вскоре». Князь Ромодановский тогда же писал в Чугуев: «Крымский Калга султан со всеми силами и изменники черкасы от Недригайлова идут к Сумам». Очевидно, что в этих отписках Недригайлов – не главный предмет. И однако из них ясно видно, что а) в Недригайлове тогда хозяйничали Татары и агенты Брюховецкого; б)  между недригайловскими черкасами самые главные начальники, их сотник и атаман, оставались верными Царю и с явною опасностью для себя действовали за Царя тайным образом; - а примеру сотника и атамана без сомнения следовали все лучшие из Недригайловцев. Наконец известна царская грамота от 19 февраля 1669 года, в которой Царь по просьбе Недригайловцев объявляет им прощение. Царь писал: «били нам челом Недригайловцы сотник Павел Семёнов со всеми Недригайловскими и Ольшанскими и с Терновскими и с Хоружевскими (Хоружевка в 15 верстах от Недригайлова, ныне Полтавской губернии) жители… вины их отдать и принять… в подданство по прежнему. И ты б велел сказать, что мы…в подданство принять их велели и привести их к вере». Приняв во внимание время этой грамоты и содержание чугуевских известий о Недригайлове, снова убеждаемся, что Недригайловцы силою вынуждены были к тому, что пустили к себе Татар и изменников и потому лишь только удалились те от них; они поспешили объявить о вероподданстве своем Царю.

б) Во время войны Петра I с Карлом ХII Недригайлов не мог не потерпеть бед войны. Зимою 1708 года войска Карла расположены были в округах Лохвицком, Гадяцком, Роменском, и главная квартира Карла была в Ромнах; войска Карла грабили везде и всё, что только могли, особенно в декабре 1708 и январе 1709 года, когда запасы несчастных обывателей, принявших волею или неволею дорогого гостя, истощились. От этих грабежей не уцелели Недригайловцы. «Грицько сотник роменский с Шведами непрестанно набеги чинили и городы разоряли, а именно местечко Смелое Печерского монастыря, и город Недригайлов и два села сумского полку разорили»: так писал князь Дмитрий Голицын в 1710 году.[9] Мало и того. За рекою Сулою, на горе, в расстоянии немного больше одной версты от Недригайлова, сохраняются остатки укрепления или городка бывшего малороссийского гетмана Ивана Мазепы. Этот город в своё время укреплён был глубоким рвом и содержал в себе артиллерийский снаряд; а ныне в средине его стоит красивая беседка, устроенная покойным графом Юрием Александровичем Головкиным, владельцем местечка Константинова, так как место городка составляет часть земель Константиновских; Константинов тоже принадлежал Мазепе и им подарен другу его Зеленскому.[10] Таким образом Недригайловцы были под выстрелами Шведов и их союзника Мазепы. Местное предание говорит, что Царь Пётр был в Недригайлове в ноябре и по обыкновению своему читал Апостол на литургии, и что Недригайловцы не раз дрались с неприятелем и мужественно отражали нападение его.

в) После того, как 22 июля 1787 года сгорела недригайловская Покровская церковь, в 22-й день, память святой равноапостоьной Марии Магдалины, для недригайловских жителей остался особенно замечательным и потому ещё, что в 1793 году, через год по освящении новой церкви деревянной, в то же 22 число июля, во время вечерни, отпрвлявшейся священником Феодором Яскевичем, разразился над церковью сильный громовой удар, от которого во всех трёх ярусах крыши вырвано было по одной гонтине, церковь наполнилась серным запахом и как бы дымом, - хотя пожара и не случилось. С этого времени доныне 22 день июля чтут в Недригайлове с особенным благоговением.

г) С 1799 года по 1811 год Недригайловцы много страдали от саранчи, истреблявшей все хлебные произрастания.

д) В 1831 и 1848 годах Недригайлов посещён был эпидемическою болезнью – холерою; от неё умерло: в первом случае 119, а во втором 122 человека. В 1829 и 1841 годах был сильный падёж рогатого скота: в первый раз погибло почти две трети всего количества скота, а во второй – число погибших простиралось до половины. В 1834, 1835 и 1839 годах были неурожаи хлеба, и от того – голод. Тоже следствие неурожая испытали и в 1849 году, хотя не видели не цинги, ни падежа скота, как это испытывали обыватели юго-восточных уездов губернии.

Из прихожан, кроме храмоздателей, по своим трудам на пользу церкви, известны: однодворец Мартин Павлов Рыжков, - который, при постоянно трезвой, трудолюбивой и набожной жизни, исправляя должность церковного старосты, весьма много споспешествовал трудами и пожертвованиями к построению храма в 1790 и 91 годах. Мещанин, и после почётный гражданин, Моисей Васильев Евенко, бывший после Рыжкова долгое время церковным старостою, прилагал особенное попечение об украшении храма. Титулярный советник Филипп Назарьев Безуглов, - усердный церковный староста, своим руководством споспешествовал тому, что исходатайствовано было Высочайшее разрешение об отпуске на церковь из городской винной суммы 2000 рублей ассигнациями. Он же оставил по себе память своими благоразумными распоряжениями и советами по управлению в городе Недригайлове. Быв прежде в службе в Харькове, а после долгое время секретарём Недригайловской городской ратуши, он известен был как знаток юридических дел – и как человек строгой честности; особенною чертою характера его было то, что не любил он никому писать никаких бумаг в обиду ближнего, не любил ябед и старался, сколько от него зависело, прекращать дела такого рода.

К памятникам древности, кроме помянутого евангелия «со стихами и главами первое», изданного в 1657 году, относятся: а) книги: аа) сочинение «игумена монастыря Свято- Николаевского Пустынно-Киевского иеромонаха Антония Радивиловского, под заглавием: «Венец Христов з проповедей недельных, аки з цветов рожаных на украшение православно-католической святой восточной Церкви сплетенный. Или: Казаня недельные на венец всего лета з письма святого, з розных учителей, на пользу душевную православных, собранный». Печатанное в Киеве 1688 года. По листам несколько надписей: 1) «я Афанасий поп Николаевский Сумский книгу сию, прежде бывшую у отца Григория Деркачевского в закладе в 10 золотых на две недели ещё прошлого року 707, ныне отдаю превелебному господину отцу, протопопу Иякову Ильичу Щияневичу за тиеж деньги». 2) 1711 года мая 18 дня сию книгу от отца Афанасия принятую продалем я отцу Иоанну Флорову – соборной Межиричской протопоп Ияков Ильин». 3) «Отдана сия книга в Недригайлов в церковь Николая Чудотворца для поминовения сына его отца Ивана Флорова,… подписал Недригайловской соборной Покровской церкви поп Андрей Алексеев по его Флорова велению». бб) Евангелие учительное: «поучение избранная различными премудрыми мужи от святого евангелия и от многих божественных писаний и от Златоустаго во всякую неделю и на праздники». Год и место издания не видны. Надпись: «сию книгу толковое евангелие Священник Иоанн Иоаннов Калыновский купил за свои собственные деньги за 4 рубля 50 копеек и отдал в Недригайловскую церковь Покрова Пресвятой Богородицы». вв) Триодион святой Пятидесятницы, благословением Преосвященного Лазаря Барановича, Черниговский 1685 года, евангелион иждивением братства Львовского 1690 года, служебник при архимандрите Романе, К. 1736 года, служебник благослов. Преосвященного Амвросия, черниг. 1747 года, минеи служебные 12 книг киевской печати 1750 года, осьмогласник московской печати 1750 года, Феофилакта Болгарского толкование евангелий московской печати 1756 года, с надписью: «отменил до храму Свят. Христова Николая в слободе Недригайлов Её Императорского Величества придворный певчий Григорий Фёдорович Белоградский».

б) При храме имеется 302 десятины земли, жалованной царями.

в) Грамоты и акты времён Царя Алексея Михайловича и соцарствия Петра, Иоанна и Софии, хранящиеся в Покровском храме. Помещаем здесь замечательнейшие из них в целом их виде, другие же в излечении.

 

№ 1. Грамота 28 июля 1649 года.

«Лета 7157 июля в 28 день. По Государеву Цареву и великого князя всея Руссии указу голова Димитрий Иванович Киреев дал выпись с отдельных книг отделу и сыску Недригайловскому соборному Покровскому попу Алексею Васильеву, что он отделил ему попу Алексею по Государеву, Цареву и великого князя Алексея Михайловича всея Руссии указу и по памяти воеводы Никифора Юрьевича Плещеева в нынешнем во 157 году октября в 5 день Недригайловского городского поля пашни пахатной и перелогу пятнадцать частей в поле, а в дву по томуж, да тойже соборной Недригайловской церкви отделил же Димитрий Киреев дьячку Димитрию Алексееву восемь частей в поле, а в дву потомуж. А межа той их церковной земли по Гадяцкой дороге от ложка,  что вышел с поля с левой стороны против озерка, едучи к Недригайлову по левую сторону по Роменской и по Константиновской дороге, что ездят с Ромна к Ольшанцу, и от дороги Роменской ложок по левую сторону до болота, что вытекло под тую Гадяцкую дорогу меж подворков, а от устья того ложка по левой стороне болота до болота, что вышло с под Берестовской на Роменскую и Константиновскую дорогу, по левой стороне болота и с вершиною по Берестовскую дорогу, а дорогою Берестовскою едучи от Недригайлова к Берестовке по левую сторону до столба и до ямы, и на столбе грань. А от Берестовской дороги и от столба по пригорью по левой стороне на столбы и по ямы до Гадяцкой же дороги, и до лужка, что вышел к тойже Гадяцкой дороге против озерка. А сено ему, попу, косить с дьячком Димитрием за своею межею по Недригайловскому дикому полю и по лугам и по дубравам угодья им рыбная ловля и бобровыя гони, а в спуды и перевесьи и лес хоромный и дровяной по реке по Суле и по Терну и по яругам и в Кореневском, и в Козельском, и в Гриневском лесах сечь им с Недригайловцы детьми боярскими и с казаками вообще». Печать маленькая чернаго воска. На обороте написано: «к сей отдельной выписи Димитрий Киреев руку приложил».

 

№ 2. Грамота 6 февраля 1656 года.

«По Государеву Цареву и великого Князя Алексея Михайловича, всея великия, и малыя, и белыя России Самодержца, указу Недригайловскому Покрова Пресвятыя Богородицы попу Алексею владети церковною землёю по отдельным книгам Димитрия Киреева 157 года; а в отдельных книгах, каковые книги прислал в разряд из Путивля воевода Никифор Плещеев в 158 году в июле, написано: отмерено и отделено Недригайловскому соборному попу Алексею на Недригайловском на городском поле пашни пахатной и перелогу пятнадцать четей в поле, а в дву по томуж, да той же соборной церкви Покрова Пресвятыя Богородицы дьячку Димитрию Алексееву отделено восемь частей в поле, а в дву по томуж; а межа той их церковной земли по Гадяцкой дороге от ложка, что ложок вышел с поля с левой стороны против озерка, едучи к Недригайлову по левую сторону до Роменской и Константиновской дороги, что ездят с Ромна в Ольшанцу». Далее тоже, что в выписке Киреева. Конец: «и в Кореневском и в Козельском и в Гриневском лесу сечь им с Недригайловцы детьми боярскими и с казаки вообще». – Сия выпись на ту их землю дана им на Москве лета 7164 февраля в 6 день». На обороте написано: «дьячек Иван. Справил Васька Семёнов».

 

№ 3. Грамота на имя князя Ромодановского от 25 октября 1669 года, помещённая нами выше, как и присоединённая к ней роспись жалованной Царём Алексеем утвари.

 

№ 4. Грамота Царя Алексея от 30 марта 1674 года, в Недригайлов Семёну Акимовичу Анненкову по жалобе Недригайловского священника Леонтия Алексеева, с предписанием – разыскать, точно ли часть жалованной земли отнята черкасами недригайловскими, и в случае, если это окажется справедливым, равно и то, что урочище Яблонская лука останется ни в чьём владении, отвесть это урочище в пользу причта недригайловской Покровской церкви.

 

№ 5. Розыск о церковной земле и Яблонской луке, произведенный в следствие царской грамоты Иваном Васильевым Должиковым 30 ноября 1675 года, подтвердивший донесение священника Леонтия Алексеева. В розыске допрашиваемы были и показали «по святой, непорочной, евангельской заповеди Господней: ей, ей, в правду» - а) «Недригайловцы дворяне и дети боярские Степан Филимонов Анненков, Фёдор Володимеров сын Голиков» и другие; б) «недригайловские пушкари» и дети боярские, между последними «Сухотины».

 

№ 6. Выпись из межевой книги, данная декабря 1 1675 года Должиковым священнику Леонтию об отведенной причту Яблонской луке.

 

«Лета 7184 декабря в первый день по Государя Царя и великого князя Алексея Михайловича всея великия и малые и белые России Самодержца грамате из розряду за приписью дьяка Василия Семёнова и по наказной памяти воеводы Семёна Акимовича Анненкова Недригайловец Иван Васильев сын Должиков дал выпись с мерных и отказных книг отказу своего и меры города Недригайлова соборной церкви Покрова Пресвятыя Богородицы попу Леонтию Алексееву, что в нынешнем 184 году ноября в 30 день мерял и отказал в Недригайловском уезде урочище Яблонскую луку от устья речки Попадьи вверх к реке Суле  с езовищи с лесом и сенными покосы до сухой долины, и по мере в том урочище в Яблонской луке лесу семь десятин, сенных покосов шесть десятин, обоего лесу и сенных покосов тринадцать десятин к соборной церкве на строение» и прочее.

 

№ 7. Просьба от 17 июля, недригайловского священника Ивана Михайлова к Царям Иоанну и Петру об укреплении за ним огородного места «в урочище на посаде к реке Берёзовке», отдаваемого ему по завещанию и допрос завещательнице вдове, подтвердившей слова священника.

 

№ 8. Грамота Царей Иоанна и Петра и Царевны Софии от 15 апреля 1688 года на имя Никифора Васильева Коренева, последовавшая по просьбе недригайловского священника Ивана Фёдорова об утверждении за ним всех жалованных земель и мельницы на реке Ольшанке.

 

№ 9. Грамота Царей Иоанна и Петра и Царевны Софии от 1 июля 1688 года на имя того же Коренева, по жалобе священника Ивана Фёдорова с предписанием разыскать, точно ли часть церковной земли отнята у недригайловского Покровского причта, и если это окажется справедливым, отдать ему урочище от речки Торкмышевки по реке Суле до речки Попадьи.

 

№ 10. Розыск Любима Тимофеева Коженовского в ноябре 1688 года о церковной земле, сделанной в следствие указа, по жалобе священника Ивана Фёдорова.

 

№ 11. Отведение земли недригайловскому причту Кореневым в ноябре 1688 года, в следствие царского указа и по просьбе священника Фёдорова.

 

«Лета 7197 ноября в день по указу Великих Государей Царей и великих Князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича и великие Государыни благоверныя Царевны и великия Княжны Софии Алексеевны, всея великия и малыя и белыя России Самодержцев, и по грамоте из розряду за приписью дьяка Любима Домнина и сыску Флора Васильевича Коренева учинена отказная книга, по отказу и отделу и сыску Недригайловца Любима Тимофеева сына Коженовского, да приказной избы подьячего Епифана Золочева против челобытьев недригайловского Покровского попа Ивана Фёдорова про отнятую церковную землю и против отнятой церковной земли, что от речки Торкмышевки по речку Попадью церковная земля и до сухой долины едучи из Недригайлова в село Ольшану к реке с левой стороны и против отнятой церковной земли Недригайловцы, дворяне и дети боярские и пушкари: Лука Афанасиев сын Котельников, Василий Анисимов сын Пашков, Козьма Тихонов сын Коженовский, и прочие да пушкари: Степан Борисов, Семён Драгонин, да Михайла Плесканов, Евдоким Недоростов, Ларион Пошутилин, Евфим Пошутилин, Илия Лебедев сказали по святой непорочной евангельской заповеди Господней, еже ей! ей! в правду, в том, что в прошлом во 157 году отдачи и против отдельных книг Димитрия отмерено и отделено недригайловского поля соборной церкви Покрова Пресвятой Богородицы, да в приделе Василия Кессарийского попу Алексею Васильеву, да дьячку Димитрию Алексееву и та земля отнята и отдана черкасам, а против церковной земли под церковь ничего не дано, и мы про то ведаем подлинно, а на которую землю против отнятой, что от речки Торкмышевки и по речку Попадью до церковной земли и через речку Попадью до сухой долины едучи из города в село Ольшану в левой стороне к реке Суле и вниз рекою Сулою левый берег до речки Торкмышевки и та земля порозжая прежде сего никому не отдана и в дачах ни за кем не записана, лежит в пустее, а по смете и по мере той земли будет шесть четей. И по указу великих Государей и великих Князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича и великия Государыни благоверныя Царевны и великия Княжны Софии Алексеевны, всея великия и малыя, белыя России Самодержцев и по грамоте из розряду и по сыску и по отделу и по мере Недригайловца Любима Тимофеева сына Коженовского, да приказной избы подьячего Епифана Золотарёва тую землю, что от речки Торкмышевки через речку Попадью по сухую долину едучи из Недригайлова к селу Ольшане Ольшанскою нижнею дорогою, к реке Суле с левой стороны и от сухой долины вниз Сулою рекою до речки Торкмышевки, Сулы реки левой берег и вверх речкою Торкмышевкою до Ольшанской нижней дороги и ему попу Ивану Фёдорову тою землёю владеть и лес хоромный и дровяной сечь, и сено косить, и по Суле реке левою стороною рыбу ловить и всякими угодьями владеть по указу великих Государей, и с той в церкви Покрова Пресвятой Богородицы служить и за их великих Государей Бога молить». А по листам скрепа: «к сим отказным книгам Никифор Коренев руку приложил».

 

№ 12. Донесение Коренева Царям и Царевне об окончательном отводе земли Покровскому причту по их указу о том.

 

№ 13. Выпись с книг межевых межевщика стольника Его Царского Пресветлого Величества Замятни-Леонтьева, да Фёдора Мякинина, да дьяка Григория пятово, в Москве с посольного приказу, - о меже Путивльской, и иных городов Украинских.

 

Всяко дело благо начинается, и совершается о имени Пресвятыя Единосущныя и нераздельныя Троицы, еже есть Бог наш, о Нём же живём и движемся, Его же благословением хощет и сие дело продолжатися.

 

Божиею милостию Великого Государя Царя и Великого Князя Алексея Михайловича всея России Самодержца, Владимерскаго, Московского, Новгородскаго, Царя Казанскаго, Царя Астраханскаго, Царя Сибирскаго, Царя Псковскаго и великаго Князя Тверскаго и горскаго, Пермскаго, Вятскаго, Болгарскаго, и иных Государя и великого князя Нова города низовские земли, Резанскаго, Ростовскаго, Ярославскаго, Белоозёрскаго, Удорскаго, Обдорскаго, Кондинскаго, и всея северныя страны повелителя и Государя  Иверския земли карталинских и грузинских Царей, и Кабардинские земли черкасских и горских князей, и иных многих Государств Государя и обладателя Его Царскаго величества межевые судьи и Его Царскаго величества столник и наместник Кащанской и города Севска и Комарицких волостей драгунскаго строю воевода Замятня Фёдорович Леонтиев, я Царскаго величества дьяк Григорий пятово что по договору Царскаго величества отца,  блаженныя памяти великаго Государя Царя и великаго Князя Михаила Феодоровича всея России Самодержца, Его Царскаго Величества великих послов боярина и наместника суздалскаго, князя Алексея Михайловича Львова ярославскаго, да думскаго дворянина и наместника алатырскаго, Григория Гавриловича Пушкина, да дьяка Михаила Дмитриева сына Волощенкова; как они договорилися, будучи в Польше и в Литве, у наияснейшаго и великаго Государя Владислава четвертаго, Божиею милостиею короля польскаго, и великаго князя литовскаго, русскаго, прусскаго, хомонтскаго, мазоветскаго, киевскаго, волынскаго, подольскаго, смоленскаго, подляцкаго, черниговскаго, полоцкаго, витепскаго, мстиславскаго, лифляндскаго, елтинскаго, и иных, а шведскаго, кгдскаго, вондалскаго, дудичнаго, король княжита Лифляндскаго, и иных Его королевскаго величества спани ради коруны польския, и великаго княжества литовскаго, с ксендзом с Андреем Шондринским, бискупом познанским, с клеппером денгофом, воеводою Сирадским, ляским, болеславским, родомским, сакальским, старостою с Яковом совежским, и воеводою русским краснославским и ярославским, старостою стимошем Сапегою на ольшанех, воеводою новгородским с Николаем Аврамовичем на ворнях, воеводою мстиславским, стародубским и мединским, старостою с Юрьем с Тончиною осолинским, со князем цесарства римскаго с канцлером великим корунным бытловским, любочевским, любовским, ридцким, адзелским. Старостою с Адамом сказанова казановским, маршалом надворным корунным борисовским, козеневским, солопетским, новотарским, руменским, белским. Старостою с ксендзом Франциском дольматом и Сапковским, рефарендаром и Писаром великаго княжества литовскаго, пробощем веленским и краковским, и городским с Яном куновским, секретарем и дворянином Его королевскаго величества, съезжалися есмы меж Царскаго величества города Путивля, и Городищ; и королевскаго величества Чернигова и Черкас, и иных польских городов. Его королевскаго величества яснее вельможным паном родным; и с великим послом и комиссаром коруны полской, и с Адамом Свентолдичем, Кисилем Каштеляном, енералом киевским, житомирским, овруцким; старостою носовским, который по вечному докончанию прежде сего был комиссаром корунным, и иные Его величества и всея речи посполитой коруны польской, и великаго княжества литовскаго, учинен совершити межевое дело, рубежа коруннаго и отданье городищ в сторону Царскаго величества и то все межевое дело до верши, и городища отдав, пойти ему к Царскому величеству к Москве в великих послех, и съезжався за прежним крестным целованием, и говорили есмы в отдаче городищ Царскаго величества в сторону из стороны  королевскаго величества в сторону из стороны королевскаго величества, имянно: о недригаиловом, о городецком, о каменном, о ахтырском, о алешанском, на котором были польские и литовские люди вновь поселились. И о заседалых местах, и о довершении межеваго дела, изыскивали порубежи меж Путивля и Новгородка северскаго, и Чернигова и черкас и иных польских городов, обеих великих Государей, подокончательною граматою. И по договору Царского величества великих послов, и панов рады коруны польской и великого княжества литовского, приняли есмы Царского величества в сторону королевского величества из стороны, от рук Его королевского величества велможного пана радного и великого посла коруны польской, Адама Свентольдича Киселя Каштеляна, енерала киевскаго, житомирскаго, овруцкаго, старосты носовскаго, городище недригайловское на реки Суле, старое городище на путивльской стороне, а новой острог, и земляной вал за рекою за Сулою, и посад слободы по обе стороны реки Суллы; да в уезде на той же реке Суле, на той стороне, на которой острог стоит, выше Недригайлова в дву верстах, деревню Кармышевку, да деревню Цыбулину, выше Недригайлова у пяти верстах на реке на Суле на путивльской стороне, и с землями и лесами, и с водами, и с мельницами, и со всякими угодьи; Городище Каменное на реке Псле, от Путивля едучи, до Пслу на Путивльской стороне. Да к тому городищу слободу каменную повыше того городища у полторы версты и з землями, и с лесами, и с водами, и с мельницами, и со всякими угодьи; Городище Ахтырское, острог на реке Ворскле, от Путивля едучи на Путивльской стороне и с землями, и с лесами, и с водами и со всякими угодьи; Городище Олешанское на речке Ольшане, а на нём два острога и с землями и с лесами, и с водами, и с мельницами и со всякими угодьи. Да сверх договоренных посольских записей, заседалых мест приняли есмы Царскаго Величества в сторону из стороны королевскаго Величества по межевому разводу, на реке на Суле на усть речки Олешенки, выше Недригайлова у пяти верстах, острог и слободу Ольшаную и з землями, и с лесами, и с водами, и с мельницею и со всякими угодьи. Да за рекою за Пслом против Каменнаго городища и против Каменной слободы на речке на Бобрику два острога Бобровских и с посадом, и с слободами, с землями, и с лесами, и с водами, и з мельницею, и со всякими угодии; да выше Каменнаго городища у пяти верстах за рекою за Пслом на реке на Псле усть речки, деревню Буделевку с землями, с лесами, с водами, с мельницею и со всякими угодии. А приняв городища, и новозаседалые места  Царскаго Величества в сторону, из стороны королевскаго Величества, и говорили есмы с ним же велможею с паном радным, и с межевыми судьями королевскаго величества, Станиславом Пенчинским судиею земским черниговским, да с Яном Пенчинским подчишим новагорода северскаго и з ротмистром королевскаго величества о довершении межеваго дела, и расположили есьмы темы месты, которые именно в договорных записях описаны, а Инде по сыску с обе стороны старожильцов, рубежи от прежняго межеванья 154 году, от Прилуцкой дороги, от копцов, по меж едучи прямо степью с версту до копцов, на левой стороне копец Царскаго Величества, а на правой стороне копец королевскаго величества. А от тех двох копцов едучи прямо версты с полторы копец Царскаго Величества, а на правой стороне копец королевскаго величества. А от тех копцов сверсту возле, колок осиновой большой, а околок осиновой королевскаго величества в стороне. А от того копца едучи две версты, два копца близко дороги, что ездят и с Путивля в литовский город Красной. А от тех копцов едучи версты с четыре прямо степью, что ездят из Путивля за рубеж в город Ромен два копца. А от тех копцов едучи чрез тую дорогу версты с три над лугом два копца; против тех дву копцов в стороне Царскаго Величества в перестрел, две берёзки. А от тех копцов едучи версты с две, переехав лог, в перестрел, два копца. А от тех копцов едучи версты с две два копца. А от тех копцов едучи под гору с версту, верх сухаго ромна, внизу на долине против Терновых Верхов, два копца, а Терновые Верхи и речка Терн, в стороне Царскаго величества. А от тех дву копцов, едучи с пол версты чрез лог, два копца, во одном копце в стороне королевскаго величества, поставлен крест деревянный. А от тех копцов едучи версты з две, два копца, а против копцов в стороне Царскаго Величества берёзовой кол, да курган Вываренной в перестрел. А от тех копцов едучи версты с две, промеж Белаго березья на дву курганах, два копца. А от тех копцов, едучи версты с три на Большом кургане, копец общей. А от того общаго копца, едучи версты с две чрез вершину Бежевскую, на дороге два копца. А от тех копцов от вершины болота Бехавскаго, едучи сверсту, на степи два копца. А от тех копцов, с полверсты до логу и до болота, а логом и болотом у верх сверсту. А от верху болота и лога с полверсты курган большой старой, на нём копец большой общей. А от того общаго копца до верху Малые Уси, с полверсты, а вверх Малые Уси, с полверсты, а вверх Малые уси, два копца. А от тех копцов от верху уси малой, на низ речкою Усою малою вёрст с пять, до мельницы. А на той мельницы жорнови да шесть ступ. А от мельницы малою Усою вниз, до реки Суллы вёрст здве, где впала в реку Сулу. А от прилуцкой дороги, до верху сухаго  Ромна, и через вершину сухаго Ромна, и до вершины Уси малыя, и речкою Усою малою до мельницы. А от мельницы вниз Усою малою до речки Суллы, где впала Ус малая в речку в Сулу, по левую сторону земля и угодия Великаго Государя Царя, и Великаго Князя Алексея Михайловича всея России Самодержца, и многих государств Государя и обладателя, Его Царскаго Величества Путивльская; а на правой стороне земля, наияснейшаго и Великаго Государя Владислава четвертаго, Божиею милостию короля Польскаго, и великаго князя Литовскаго, и иных Его Королевскаго Величества Черниговскаго и Черкаскаго уезду. И речка Ус, и на ней мельница пополам, половина речки и мельницы Царскаго Величества, а другая половина той речки и мельницы, королевскаго величества. – А от всех копцов и от мельницы, против устья Уси речки малой, перешедши реку Сулу, и от реки Суллы долиною и ржавцом. А на том ржавце по левую сторону копец Царскаго Величества, а во оном бересты; а по правую сторону копец королевскаго величества, а до тех копцев от речки Сулы, что против устья Уси речки малыя, сажень состо. А от тех копцев прямо на дуб, а на нём грань, а подле дуба на левой стороне, копец общей, Царскаго Величества и королевскаго величества, а в нём кладено черепья и кости. А от того дуба и копца, у берега речки Недригайловки, копец общой Царскаго Величества и королевскаго величества, а в нём сыпано уголье, и берест, и кости, и черепья. А от того копца перешедши речку Недригайловку, на старой курган, а на нём насыпан новой копец. А от того кургана полем на два копца, а от того копца, на копец общей, что у долинки, а от того копца, на копец что над ложком, а в нём сыпано уголье. А от того копца долиною через дорогу, что дорога из Недригайлова в Берестовку, на левой стороне копец Царскаго Величества, а на правой стороне дороги копец королевскаго величества. А от тех копцов меж в ширь долиною, изъехав всю долину, поверх той долины копец общей. А от того копца через дорогу, что ездят из Недригайлова в Берестовку, и переехав тую дорогу, и у той дороги копец. А от того копца полем у долине, которая идёт к Суле, два копца. А от тех копцов на леве два копца. А от тех копцов полем же против дубровки, два копца, а та дубровка отошла Царскаго Величества в сторону. А от тех копцов чрез болото на виварненной курган. А от того Виварненнаго кургана на меньшой курган. А от того меньшаго кургана, переехав чрез дорогу гадяцкую, два копца. А от тех копцов перешедши вершину Хорольскую, два копца. А от тех копцов перешедши другую вершину Хорольскую, два копца. А от тех копцов и от вершины полем, на два копца. А от тех копцов, не доезжая долины, два копца. А от тех копцов, переехав лог на курган, два копца. А от того кургана на глибокий лог, а литовские люди называют крутый яр. А от того логу на два дуба, на дубу две грани Царскаго Величества; а около того дуба насыпан копец, а тот дуб Царскаго Величества в стороне, а на другом дубу грань королевскаго величества; а около того дуба насыпан копец же, и тот дуб королевскаго величества в стороне. А от тех двух дубов, идучи глибым логом, и вышедши из глибокого логу два копца. А от тех копцов, идучи подле глибокого логу по левой стороне, и перешедши ложок, два копца. А от тех копцов, идучи к реке Груни, оставя старые подолки Царскаго Величества в сторону, два копца. А от тех копцов прямо чрез реку Грунь, а за рекою Грунью два копца. А от тех копцов на старой курган, а на том кургане учинены в новь два копца. А от тех копцов чрез Красную дубровку, и чрез буирак, на дуб выловатой, а на дубу грань, и около дуба осыпан копец. А от того дуба и от копца, чрез овраг и чрез болото на Старый курган против Вивареннаго кургана, оставя тот Выворенный курган Царскаго Величества в сторону, на нём два копца; а от того кургана и от копца чрез лог два копца, а от тех копцов, приехав к болоту, два копцаж, а то болото идёт в реку Грунь, и переехав то болото у дороги, которою ездят из Гадяча в Азак, и до Борка Жилиповки, оставя его весь в королевскаго величества сторону, два копца. А от тех копцов, перешедши дорогу, которою ездят из Борку в Каменное городище, и у той дороги два копца. А от тех копцов дорогу переехав, которою ездят из Цепков в Каменное городище, и у той дороги два копца, а от тех копцов чрез дорогу, которою ездят из Гадяча в Каменное городище, и перешед тую дорогу против старых курганов, два копца, а от тех копцов два дуба, а от тех дубов и от копцов до реки Псла, у реки Псла на берегу, два копца, а промеж копцов на дубу насечены грани. И от реки Суллы до реки Псла, на левую сторону земля и угодия, Великаго Государя Царя, и великаго Князя Алексея Михайловича всея России Самодержца и многих государств Государя и обладателя, Его Царскаго Величества Путивльская; а по правую сторону земли и угодия наияснейшаго и великаго Государя Владислава четвертаго Божиею милостию короля Польского и великаго князя Литовскаго, и иных Его королевскаго величества Черниговскаго и Черкаскаго уезду; - а переехав реку Псиол мимо сечь Подолькову, над Пслом два копца. А от тех копцов поехав на вяз, по левой стороне слово русское: Цы, и на правой стороне на вольхе, королевскаго величества  веди. А от тех копцов, и от вяза и от вольхи, поехавши чрез реку Бобрик малой до сельца Бобрика, а город Бобрик в стороне Царскаго Величества, и от тех граней в шерсти верстах. От тех копцов поехав прямо у дубровку с полверсты два копца. А от тех копцов поехав дубровою с полверсты, до дуба, а на нём на левой стороне грань, и на правой стороне польские веди. А от того дубу, поехав на дорогу, которая дорога лежит из Гадяча в Бобрик, меж дубов два копца. А от тех копцов поехав дубровою не много на дубу две грани, на левой стороне грань М., а на правой польские веди. А от того поехавши прямо дубровою, минувши сосновый борок в сторону Царскаго Величества до другой дороги Гадяцкой, что из Бобрика близко берёзки до дуба, два копца. А от тех копцов выехав из дубровки меж берёзами, два копца. А от тех копцов, поехав чрез поле, бобрика малаго меж полями, два копца. А от тех копцов, поехав прямо чрез посеянное поле дороги степью, чрез Мотинскую дорогу, что ездят из Лютенки в Бобрик, идучи дорогою, и выехав с подолу на гору, в степе выше лесу по правой стороне, два копца. А от тех копцов чрез долину, оставя от той долинки дубровку в королевскую сторону, и выехав на гору из степи, два копца. А от тех копцов чрез две дороги, на верховину леска, что едучи по выше того леска в Бобрик же, переехавши чрез долину, и верх леска и долины, два копца. А от тех копцов, переехав Гадяцкую дорогу, что ездят в Бобрик, на степе не доезжаючи Грунскую вершину два копца. А от тех копцов, переехав Грунскую вершину ниже леска, и, переехав долину, два копца на горе. А от тех копцов на грунской лес, Тишенскою степью прямо вверх вершины Грунской, два конца. А от тех копцов, до речки Груни Тишинской, а в реке Груне два копца. Перешедши чрез болото и чрез гору, вверх по вершине, и, минувши два баирачка, и, вышедши из вершины, на горе, на левой стороне, два копца. А от тех копцов по вершинам речки Груне, и переехав долину ниже леска, от двох курганов не дошед другой долины, два копца. А от тех копцов чрез дорогу и долину, и от долины меж лесами на гору от дуба, два копца. А от тех копцов, оставя осиновой баирак в стороне Царскаго Величества; и, переехав дорогу, что ездят из Зенькова в Хоменское и в Белгород, и в иные места, королевскаго величества люде, и подле дороги меж лесками, два копца. А от тех копцов, переехав чрез долину, по левой стороне леска на поле, близко кургана и дуба, два копца. А от тех копцов меж тремя могилами до речки Груне Черкаской, и не дошед речки, два копца. А от тех копцов чрез реку Грунь, ниже Богданевой сечи, два копца. А от тех копцов с полянки, прямо чрез Букреевский лес, и перешед к лесу, на дву дубах две грани, на левой стороне Царскаго Величества, а на правой стороне королевскаго величества польские веди. А от тех граней выехав у лес, на левой стороне на липе грань, а на правой стороне на клену грань, а меж  липы и клену, пень дубовой сухой. А от тех граней, приехавши до дорожки, которая пришла с левой стороны, недоезжаючи Журавной поляны, на левой стороне на липе грань, а на правой стороне польские веди. А от тех граней, идучи Букримовским лесом против Журавной поляны, на левой стороне на липе грань, а на правой стороне польские веди. А от тех граней, идучи на вершины лесом, которые пошли у Ворскле и в Грунь, на левой стороне на липе грань, а на правой стороне на клену грань. А от тех граней спорным грабенем, меж вершину вершину которые идут у Ворск, а другие на Грунь, на левой стороне на клену грань, а на правой на дубу грань. А от тех граней, идучи лесом на вершину, которая взялась с правой стороны, на двух липах две грани. А от тех лип идучи лесом, и взъехав на дорожку, которая пришла с лева по обоим сторонам дорожки, на левой стороне на конце грань, а на правой стороне на липе грань. А от тех граней идучи лесом, оставя дорожку в правую сторону, перешедши долину малую, на дву липах две грани, а против тех лип с левой стороны долина, а поехав долиною по левой стороне, на берёзе грань, а на правой стороне на клену грань, а от тех граней, идучи лесом подле того же долу, на левой стороне на дубу грань, а на правой стороне на клену грань. А от тех граней съехав на дорожку, которая пришла в правую сторону, по обоим сторонам той дорожки, на левой стороне на липе грань, а на правой стороне на клену грань. А от тех граней идучи дорожкою прямо, на двух дубах грань. А от тех дубов, идучи лесом у верх скельских вершин, около берёзки на двух старых дубах грани, на левой стороне Цы:, а на правой стороне веди. А от тех дубов дорожкою под горку криница, и в той кринице на двух осинах две грани. А от тех осин на низ тою криницею до речки Ворскла и до Скельских гор, а на Скельской горе вал от леса Стараго городища, и в том же городищу, по конец горы над Ворсклом, одинатцать сосен, а над соснами и над рекою Ворсклом два каменя самородные великие, по конец горы на левой стороне камень в сторону Царскаго Величества, а на правой стороне камень плоской королевскаго величества, а в Букрымовском лесу поляна Журавна, и буды, где попел жгуть, в стороне Царскаго Величества. А перешедши Ворск от Скельских гор, как в договоре Варшавском писано, прямым путём к Муравскому  шляху на речку Котелёвку, и на курган Вываренный, до Калатаевой гатки, которая на реке Мерле. А за тою гаткою и Мерлом, Муравский шлях; и по тую Калантаеву гатку, как в докончательных записях написано, старожидьцы, за крестным своим целованием, Путивльской уезд скончали, по записям вечнаго докончания, и тут скончился рубеж корунный, да будет имя Господне благословенно, от ныне и довека.Доведены межи, за крестным целованием , от устья Усы малыя, чрез Сулу до реки Псла, старожилцы за крестным целованием королевскаго величества; а от Псла до Ворскла, и до Муравскаго шляху старожилцы Царскаго Величества так же за крестным целованием. На левой стороне земля и угодья Великого Государя Царя, и великаго Князя Алексея Михайловича, всея Россия Самодержца, и многих государств Государя и обладателя, Его Царскаго Величества Путивльскаго уезду; а по праве земля и угодия наияснейшаго и великаго Государя Владислава четвертаго, Божиею Милостию короля Польскаго и великаго князя Литовскаго и иных Его Королевскаго Величества Черниговскаго и Черкаскаго уезду. – И грани есмы потому рубежу поклали, и копцы покопали, и урочища всякия, реки и речки, и всякия признаки по тому рубежу учинили, как в сей записи выше всего описано, по тому разводу Великаго Государянашего Царя, и великаго Князя Алексея Михайловича всея России Самодержца, и многих государств Государя и обладателя, Его Царскаго величества Путивльским воеводам, и всяким людям, держать крепко, нерушимо, и чрез те рубежи и межи, как в сем записе описаны, непреступити; и новогородка северскаго, черниговских и иных польских и литовских городов земель, к Путивлю, и к иным Царскаго Величества городов уездам, чрез тот рубеж неосвоивать, и невступатись; и насильства никотораго, королевскаго величества людям, не чинить; и земель пахотных и непахотных; сенных покосов, и рыбных ловель, и вод, и лесов, и бортных ухожьев, и бобровых и иных звериных гонов, и всяких угодий, чрез рубеж, не принимати, и невладети никакими угодии. Так же наняснейшаго и великаго Государя Владислава четвертаго, Божиею милостию короля Польскаго, и великаго князя Литовскаго и иных Его королевскаго величества новгородка северскаго и черниговским и иных городов воеводам и приказным людям, чрез те рубежи и межи, как в сей записи описаны, непреступовати: и великаго Государя нашего Царя, и великаго Князя Алексея Михаиловича всея России Самодержца, и многих государств Государя и обладателя, Его Царскаго Величества земли Путивльской, и иных городов и уездов; и городищь Недригайловскаго, Городецкаго, Каменнаго, Ахтырскаго, Ольшанскаго; и тех городищь, и иных Царскаго Величества земель, к Новогородку Северскому и Чернигову, и к иным городам чрез тот описанный рубеж, как в сей записи написано, не переходити; и земель не освоивати, и невступатись; и насильства никотораго нечинити; и земель пахотных и непахотных, и сенных покосов, и рыбных ловель и вод, и лесов и бортных ухожьев, и бобровых и иных звериных гонов, и всяких угодий чрез рубеж, не принимати, и не владети никакими угодии; а ведати рубеж обе стороны по томуже, как мы об их великих Государств судьи, меж себя в сих договорных межевых записях написали и постановили. – А будет с которой стороны, кто – нибудь, чрез рубеж перейдёт, пашнями пахотными, или бортными ухожьи, и сенными покосы, и рыбными ловлями, и иными какими-нибудь угодии, учнуть владети, или рубеж кто почнет портить, и великаго Государя Царя, и Великаго Князя Алексея Михаиловича всея России Самодержца, и многих государств Государя и обладателя, Его Царскаго Величества Украинским воеводам, и всяким приказным людем, которые будут у Путивле и в иных городах. Так же наияснейшаго и Великаго Государя Владислава четвертаго, Божиею милостию Короля Польскаго и великаго князя Литовскаго и иных Его Королевскаго величества Украинским Новгородко Северскаго и Черниговским и иных городов воеводам и старостам, и державцам, и всяким приказным людям, которые в тех городах будуть; меж себя согласиться: и на те места от себя послати добрых людей, и велеть о тех обидах и неправдах, сыскивати, и с которой стороны нибудь виноватаго сыщуть, и виноватому мсотря по вине, наказание учинять, и в великих винах казнити; чтоб промеж порубежских мест, воровства и неправды не было; а темиб неправдами, Государскаговечнаго докончания, которое вечное докончание, оне обои Великие Государи, учинили; и чрез обоих великих послов,- Царскаго Величества боярина и наместника Польскаго. Теодора Ивановича шереметова да бояринаж и наместника Суздальскаго, князя Алексея Михайловича Львова Ярославскаго, с товарищи; и великих послов по договору бояринаж и наместника Суздальскаго, князя Алексея Михайловича Львова Ярославскаго с товарищи, королевскаго величества с великими послы, с Якубом Жадином, быскупом Хеминским и Познанским, с товарищи; и после того и те, с паны рады коруны польской и великаго княжества литовскаго с ксендзом Андреем Шолдринским Бискупом Познанским, с товарищи; и нынешнее обоих великих Государей, Царскаго Величества и королевскаго величества на прежнее вечное докончание, подтверждаем: которое учинено Царскаго Величества чрез великиз послов, боярина и наместника Вологодскаго василия Ивановича Стрешнева, с товарищи; не нарушивать и не разрывать.- А где, в которых местах земли, и угодия всякие, мы обои межевые судьи, размежевали и розвели; и на тех местах и межах, велели есьмы, признаки учинить; а где какая признака по меже учинена, и то описано всё в записе, выше сего именно. А которые старожильцы с паны, на межевании были, и тем старожильцам имена всем в межевании записали есьмы». Следуют имена старожилов. Далее: «А к сей межевой записи, для большаго утверждения, что тому, как в наших договорных записях написано крепку, и стоятельну и нерушиму без всякой хитрости и обману задержану ести, мы Великаго Государя Царя, и великаго Князя Алексея Михаиловича всея России Самодержца, и многих государств Государя и обладателя, Его Царскаго Величества межевые судьи, стольник и наместник Кашинский, и города Севска и Комаринских волостей драгунскагострою воевода Замятня Теодоров Леотьев, да я Государскаго величества дворянин Теодор Михаилович Макинин, да я Государскаго величества дьяк Григорий пятой; наияснейшаго великаго Государя Владислава четвертаго; Божиею милостию короля Польскаго и великаго князя Литовскаго, и иных Его королевскаго величества с вельможным паном Радным, и великим послом коруны польской, с Адамом Свентолничем кисилем каштеляном, генералом Киевским Житомирским Оврутским старостою носовским; да с межевыми судьями Станиславом Пенчевским судиею земским Черниговским, с Яном Пенчинским, подчашим Новгородским ротмистром королевскаго величества, по сему нашему договору, и сей записи, руки свои приписали, и печати приложили, чтоб то в предь было крепко и нерушимо. Писан лета от создания мира семь тысячь, сто пятьдесят пятого году, месяца июля третьего надесять дня.»

 

[1] Ныне кроме реки Суллы прочие три речки совсем незначительны. Но на них ещё видны остатки плотин, и старики помнят значительность этих плотин и их мельниц. В старое время Недригайлов был окружен водою. Речка Дрыгайлиха вытекает за 10 вёрст от Недригайлова с запада и в течении своём по каменному, гнилокремнистому, грунту как бы дрожит.

[2] Срезневский: «после 1653 года построены Лебедин на Ольшанке и Недригайлов у Сулы». Не правда. Ещё в мае 1642 года «послал Государь межевать с Литовскими людьми спорные земли в Путивль – окольничего князя Фёдора Фёдоровича Волконского». За спорами дело тогда осталось нерешённым. (Дворцов. Разр. 2, 682. 824. 883 – 889). Акт межевания 1647 года в Приложении № 13). 

[3] Смотри ниже царскую грамоту № 1.

[4] Обыск о церковной земле 1678 года ноября 30 № 5.

[5] Грамота царя Алексея Михайловича к Недригайловскому воеводе Семёну Анненкову 1674 года марта 20 дня. № 4.

[6] Выпись из отдельных книг, лета 157 июля в 28 день. № 1.

[7] Выпись из Государевой грамоты к князю Ромодановскому 7178 года октября 25 дня № 3.

[8] Сведение о сем сохранилось в записках умершего священника Павла Антонова, бывшего зятя священника Иоанна Македонского. По делу 1759 года видно, что в 1756 году были священники при недриг. Николаевском храме два родные брата Феодор и Николай Максимовичи Македонские, из которых последний умер в 1756 году.

[9] Судиенка Матер. ист. 2, 18. 19.

[10] 1711 года декабря 6 дня Пётр великий все недвижимые имения, принадлежавшие Зеленскому, Чуйкевичу и Гамалее, подарил государственному канцлеру, графу Гавриилу Ивановичу Головкину, за ревностные труды по службе и полезные советы во время войны с Карлом XII, королём шведским. Грамота с собственноручным подписом великого Петра в богатом переплёте из венецианского бархата, с государственною печатью, хранится и теперь в церкви местечка Константинова.