Закамянка на р. Камянка, при впадении ее в Айдар. Ныне место штаба поселенного полка. Каменный храм во имя Святителя и Чудотворца Николая – соборный полкового штаба, освящен 30 июля 1844 года. Построение сего храма начато было по благословению преосвященного Епифания Воронежского в 1821 г. Первая благочестивая мысль о построении храма в Закамянском хуторе родилась в душе войсковых обывателей Ефрема Ковалева и Гаврилы Шморкача. Они предложили обществу устроить храм в честь Святителя Николая, и эта мысль принята была с такой радостью, что в короткое время молитвами угодника Божия собрано было до 2000 руб. серебром. В 1825 г. устроен был временный молитвенный дом, где особый священник, надзиравший и за построением храма, совершал богослужение. В 1828 г. постройка храма возведена была до купола. Остановленная переменой быта поселян, постройка храма с 1840 г. продолжена и окончена под наблюдением военного инженерного начальства.

До построения храма, поселяне хутора Закамянского были прихожанами храма в сл. Осиновой, отделяемой от Закамянки только речкой Камянкой и узким лугом. В старое время они как и жители Осиновой, Белолуцка, Закотной и хуторов, некогда разбросанных по р. Камянке, входили в состав Острогожского слободского полка. Так показывают акты казаков сл. Осиновой прежних времен.[1]

Нынешние военные поселяне, потомки набожных друзей православия, еще хранят благочестивые обычаи предков своих. Они усердны к храму Божию, прилежно посещают дом Божий для вознесения общих молитв, внимательны к духовенству и бедным. Вот один из благочестивых обычаев, свято хранимых поныне в Закамянке. В день Светлого Воскресения Христова, по освящении пасхи, каждый год оставляется по нескольку блюд с пасхальными яствами в храме бедным, то отсылаются в богадельню по распоряжению священника. Исполнение заповеди Господней: да не увесть шуйца, яже творит десница твоя, обнаруживается здесь и в других видах. Так в 1848 г. пред праздником Рождества Христова, ночью, поставлен был в снегу близ алтаря, неизвестно кем, запрестольный выносной крест.

Особенно удивительна была жизнь бывшего прихожанина Николаевской Закамянской церкви раба Божия Дмитрия Горского.

Уроженец слободы Осиновой, ремеслом ткач, сын войскового обывателя Черкашенина Игната, он в молодости женат был и имел двух детей. До 42 лет прожил он в своей семье. При какой-то домашней размолвке, Дмитрий, увлеченный гневом ударил рукой своего отца. Поступок преступной дерзости сына против отца лег камнем на душу сына, слвесть сильно мучила его. Он пошел в Киев поклониться святым местам, там открыл он растерзанную душу свою духовнику иеромонаху. Тот, объясняя ему важность поступка его, напомнил ему о словах спасителя: аще соблажняет рука твоя, отсецы ю. Слова эти так поразили Дмитрия, что возвратясь из Киева, он отсек кисть левой руки своей, которую поднимал на отца и удалился из дома. На правом берегу Айдары на горе устроил он себе хижину и там провел 46 лет отшельнической жизни. Пост хранил строгий: никогда не ел рыбы; великим постом принимал пищу только два раза в неделю, а концу жизни по принятии святых тайн, во всю неделю довольствовался одной просфорой. Изучась грамоте уже в отшельнической хижине своей, он читал день и ночь псалтырь и молился . Не имел попечения ни о чем житейском: хлеб, овощи, одежду принимал от подающих только тогда, когда хотел подать кому-либо другому, или когда для него самого была настоятельная нужда в чем-либо. Денег же ни в коем каком случае не брал, а давал совет отдать в храм Божий. Пока был в силах, не упустительно посещал храм Божий. Иногда выходил на вершину горы, при которой была его келья, рано утром или поздно вечером, и, сидя на камне, беседовал с приходившими к нему. Впрочем не легко было видеть его, он редко отворял келью и никогда не кончив молитвы. Об отсеченной руке его надобно сказать, что, оставшись при кисти только на одной коже, она впоследствии срослась сама собой, хотя ни кистью, ни пальцами он уже не владел. Свидетелем мирной кончины его был только один обыватель слободы, Петр Назарцев, которого до того времени никогда не видали у него, но который был тайным другом его. Он умер 88 лет, 15 декабря 1828 года. Жители Закамянки и других слобод чтят память его: редко можно встретить поминальную книжку или тетрадь, где бы не было вписано имя Дмитрия Горского, так называли и называют его по отшельнической жизни его в горе. Келья его поныне цела с двумя иконами Святителя Димитрия и Божией матери, пред которыми он молился – здесь теплится лампада, около кельи устроено кладбище. Знавшие лично Божьего раба говорят, что он был росту высокого, худощав, с лицом длинным и приятным, со взором проницательным, в старости седой как лунь, с длинными волосами и глазами серыми.  

Дела обыкновенного промысла Божия. После того, как милости Божия пощадили закамянцев от холеры 1831 и 1832 годов, гнев Божий излился на них в 1833 году. Непомерные жары иссушили всякое произрастание, скот гиб без корму, люди удалялись в Черноморию, на Дон, за Кубань; поселенный здесь полк выведен был в другие места, по совершенному недостатку продовольствия. Крайность была такова, что оставшиеся здесь питались корою, желудями и травами, истолченными в порошок, примешивая к тому малую часть муки. При таком продовольствии, или голоде, смертность была обыкновенная: из 2011 человек умерло 117 человек. Следующий 1834 г. заживил тяжелые раны народа, урожай на все был удивительный.

В 1848 г. холера, открывшаяся с 16 июня наводила ужас и уныние. В одном храме находили покой и утешение. Каждый день народ толпами исповедовался или приобщался святых тайн. По 1 августа умерло от холеры 87 душ муж., 124 жен., и сверх того в госпитале 196 человек. Между тем в тоже время угрожал голод. Хлеб от невыносимых жаров засох; уцелевшая часть ржи не была в свое время убрана, - народ, пораженный ужасами смерти, как бы забывал о житейских делах. Открылся крайний недостаток в продовольствии и особенно в овощах. С января 1849 г. явилась цинга, в феврале и марте целые семьи были больны с ног до головы. Часто случалось видеть мать в ранах, окруженную малютками больными, и дети грудные, которых не отлучали от больных матерей, непременно умирали. Всех умерших от скорбута было 153 муж., 125 жен., из 1804 муж., 1788 жен., и сверх того в госпитале умерло 412 человек.

По ведомостям показано прихожан: в 1830 г. 932 муж., 957 жен.; в 1850 г. 1762 муж.. 1625 жен.