Как известно казаки слободских полков имели право свободного винокурения, то есть изготовления горилки. На подданных черкас, тех, кто проживал на землях казацкой старшины или дворян Российской империи это право не распространялось. Нынешний райцентр Великая Писаревка, в прошлом слобода Писаревка, населенная в 1709 году подданными черкасами на землях князя Голицына естественно относилась к тем селениям, где горилку производить крестьяне не имели права, в отличие скажем от села Ямное, где казаки Ахтырского слободского полка во всю этим правом пользовались.

Контроль за исполнением указов по части питейного откупа производил на этих землях Вольновский питейный откуп, в самом городе Вольный существовала питейная контора, или иначе компанейская контора, в которой имелось несколько служителей. Они разъезжали по дорогам Вольновского уезда, досматривали грузы возвращавшихся с ярмарок на предмет наличия горилки, которую нельзя было перевозить для продажи в селениях типа Писаревки.

Для жителей Писаревки был поставлен казенный питейный дом, однако горилка там продавалась дороже, чем, например у жителей Ямного, или на ярмарках. Незаконный провоз в Писаревку горилки пресекался служителями Вольновской компанейской конторы. Наглость служителей была всем известна и ненавистна каждому. Однажды писаревские черкасы не сдержались…

  21 марта 1777 года поверенный питейного откупа компанейской конторы Илья Терехов и его служители Михаил Мясоедов, Иван Даншин, Иван Кублаков объезжали Вольновский уезд по дорогам для осмотра провоза горячего вина. Потом на роспусках (особый вид телеги в данном случае для перевозки бочек) привезли в казенный питейный дом в слободу Писаревку горячее вино.

Доставив горилку в питейный дом служители питейного откупа поехали к своему начальнику Терехову в Вольный, Даншин и Мясоедов в роспуске, а Кублаков верхом на лошади. Вечерело. Уже проехали они Писаревку и за слободой встретился им на дороге подданный князя Николая Алексеевича Голицына из слободы Писаревка Игнат Божко. Он возвращался с ярмарки города Богодухова и как водится тайно вез горилку. Даншин и Мясоедов потребовали досмотра фуры, Божко же, зная, что может случится всякое, подстраховался и просил своих друзей приятелей из Писаревки встретить его.

Божко первым схватил с фуры тяжелый дрын и так ударил лошадь запряженную в роспуску служителей, что она тут же упала мертвая. Налетели и черкасы из Писаревки, стали бить дубьем и колоть Мясоедова и Даншина. Видя такое дело, Кублаков бежал верхом на своей лошади, писаревцы пытались его догнать, но тщетно.  

Мясоедова били немилосердно дубьем, кололи и бросили еле живого на дороге, он приполз в слободу Писаревку в темноте и сообщил о нападении, наследующий день он умер. Отправились с утра искать Ивана Даншина, которого нашли еле живого, в последующие дни он лежал беспомощный и думали, что он со дня на день умрет.

Ещё живой Мясоедов сообщил о том, что опознал только Игната Божко, остальных в темноте не разглядел. Даншин сказать ничего не мог, Кублаков и вовсе никого не опознал. Следствие вынуждено было признать, что против Игнат Божко улик нет. Сам же он сообщил, что действительно был на ярмарке в Богодухове, возвращался сам вечером на фуре и никого на дороге не встретил. Его освободили под поручительство поверенного служителя Писаревки Ивана Гаврилова и однодворца Ивана Гладченкова. Других участников убийства не обнаружили.