Главное место занимают здесь духовные концерты, данные в пользу вновь строящейся трехпрестольной церкви на Конной площади (храм Святого Духа, не сохранился), за-Харьковом. Их было три: 11, 18 и 25 числа марта. В этих концертах участвовали многие любители музыки известные наши артисты: Ланцетти, Павлович, Сакмейер и др., театральный оркестр и – преимущественно-архиерейские певчие, исполнявшие духовные гимны:, «Возведох очи моя», «Плачу и рыдаю», «Ангел вопияше» и другие, сочинения Сарти, Макарова и, в особенности, Бортнянского.

Всякому известно, что нигде четырехголосное пение не достигло такого высокого совершенства, как в России. Ни дрезденская, ни сикстинская капеллы не удовлетворяют души, не настраивают её к тихому умилению. Причина тому ясная: в них отличаются два или три голоса опытных, потому и устарелых певцов, которые щеголяют фиоритурами и триллерами, и тем производят неприятное впечатление. В церковном пении все части должны сливаться в одну молитву, в кадило перед ликом Божества. Эта истина глубоко постигнута нашею церковной музыкой. Бортнянский стяжал себе имя бессмертное в нашей народной жизни; в нем есть неоспоримо что-то родное и задушевное, и притом всегда сообразное с величием нашего богослужения. Люди, в особенности одаренные глубоким эстетическим чувством, находят в нашем церковном пении отпечаток величия и смирения. И Рубини, и Лист плакали, как дети, прислушиваясь к нему.

Подобный мысли и чувства овладевали, без сомнения, всеми, кто слышал исполнение гимнов Бортнянского певчими в концертах, о которых мы говорим.

29-го марта даны были, на здешнем театре, концерт и живые картины в пользу той же церкви. Оба отделения этого вечера, музыкальное и картинное, отличались сколько богатым и прекрасным выбором предметов исполнения, столько же и самым исполнением, в совершенстве артистическим. В первом принимали участіе: В. А. Квитка (Фантазия собственного сочинения, на скрипке), С. А. Прасолова (пение двух романсов), С. А. Зверева, гг. Ланцетти и Павлович (прейс-трио Вольфа, для фортепьяно скрипки и виолончели), Е. А. Зверева и Б. Н. Голицын (вариации из Нормы, для фортепьяно и виолончели), г. Валгер (ария из оперы Паризина) и Е. А. Зверева и Ланцетти (дуэт и вариации-концертант, для фортепьяно и скрипки). Второе отделение состояло из 12 живых картин. «Итальянское семейство», «Прогулка в Трианом», «Казнь Екатерины Говард», «Карл XII в замке Вудстока», «Декамерон» и др. Здесь участвовали: 3. Н. Траскина, Е. С. Бахметева, графиня Ивеличь, Н. В. Хелмская, А. К. Хорват, Н. В. Маслович, Е. И. Данейкович, А. С. Романова, Р. В. Кузина, С. А. Прасолова, дети А. К. Хорват, С. С. Абаза, барон Н. В. Корф, П. М. Щербинин и г. Котюжинский. В высшей степени занимательность сюжетов, расположение групп и освещение их, отличавшиеся тонким вкусом и редким знанием пластики, прелесть и богатство костюмов – вот достоинства картин, увлекавших в этот вечер Харьковскую публику! Умолчим о других очаровательных сторонах этого отделения, из опасения смутить чье-нибудь деликатное чувство скромности... Все картины были прелестны; но нельзя не отдать пальмы первенства некоторым из них, например: Прогулке в Трианон, Казни Е. Говард, Баядеркам, Карлу XII....

Благотворительный концерт 30-го марта (в пользу школы при лютеранской церкви) заключил ряд этих Филантропических вечеров. Дана была, в зале Дворянского собрания, оратория Гайдна «Семь слов Спасителя сазанных Им на Кресте» Хор состоял более, чем из шестидесяти любителей музыки, под управлением г. Шульца, в числе которых были первостепенные артисты наши. Исполнение этой оратории было достойно её композитора. Извлекаем несколько отзывов об этом концерте из статьи, доставленной нам одним любителем музыки. Краткость нашего отчета, к сожалению, не позволяет поместить здесь эту статью вполне.

«Музыка «Die sieben worten des Heilands am Kreutze», написана была композитором её н Мадриде, для исполнения в капеллах в страстные пятницы, и не представляла той полноты, в которой она является теперь. Впоследствии уже Гайдн составил из неё полную ораторию. Начиная с увертюры и до последнего хора, мысль Гайдна проникнута великостью страданий Спасителя. Всякий звук, вылетевший из под пера великого композитора, поражает чувством небесным; он отчуждает от земли и заставляет мысль нашу стремиться к престолу Всевышняго...

Кто не чувствовал холода, пробегавшего, по членам от божественного страха за притеснителей Распятого, при звуках «Fater, fergieb ihnen, denn sie wissen nicht was sie thun»? (Боже, прости им: не ведят бо, что творят). Какое отчаяние н томление выражено чудными звуками хора «Mein Gott, mein Gott, warum hast du mich verlassen» (Боже, Боже мой, зачем ты оставил меня?). Содрогание пробегало по членам слушателя при выражении страдания Спасителя словами «Ah, mich dürstet!» (Жажду!). Решительно из всех нумеров нельзя дать ни одному предпочтения; все высоки, все исполнены величайшей мысли. Последний хор «3емлетрясение» приводит вас в изумление. Вы слушаете – и вашему воображению представляются все ужасы, сопровождавшие это страшно-трогательное событие: подземные удары, гром, колебание земли, вопли, все слилось вместе и составляет гармонию, чудно оканчивающую это высокое музыкальное произведете. Что касается до исполнения, то мы ничего не можем сказать, кроме похвалы. Мысль Гайдна, эта великая мысль, была выражена вполне: изумительная стройность хоров, чистота исполнения, – все заставляет искренно благодарить г. Шульца за прекрасное исполнение оратории. Он доставила нам высокое наслаждение, как выбором пьесы, так и чудным исполнением её. Между солистами преимущественно хорош был г. Гильдебранд, особенно в 5 нумере – Adagio «Ach mich dürstet» было выражено им превосходно. Не можем также удержаться от благодарности всем учувствовавшим в доставлении нам высокого наслаждения».

Отдав отчет о благотворительных спектаклях, бросим беглый взгляд и на те, которые имели целью одно только наслаждение изящным. 6-го марта шел концерт девицы Леллорен, состоявший из нескольких нумеров пения; 15-го числа концерт Сакмейера, – разыграны были: увертюра, сочинения самого Сакмейера и две симфонии Моцарта и Бетховена; 22-го числа концерт г. Валиери – лучший из всех, данных не с благотворительною целью, потому что в нем принимали участие лучшие музыкальные таланты наши – из благодарности к г. Валіеру, как своему руководителю в развитии музыкальных способностей. Исполнена была оратория «Stabat Mater» Россини.

Дирекция нашего театра дала в этот пост два вечера, состоявшие каждый из двух отделений – музыкального и картинного. Вечера эти были что-то неудачны. В первый раз публики было довольно, во второй – очень мало, третий предполагавшийся вечер вовсе не состоялся за недостатком публики. Дело в том, что программы этих вечеров составлялись однообразно, довольно скудно и выполнялись не совсем удачно. В музыкальных отделениях, пение было очень плохо, и только скрипка г. Ланцетти отчасти вознаграждала бедные уши слушателей за мучение, испытанное ими во время пения и хористов и солистов. Из полутора десятка живых картин едва ли наберется полдесятка, сколько ни будь замечательных.

Самое замечательное на этих вечерах были слухи о приезде к нам сценических артистов: говорила и об ожидании к нам Ирка-Матиас, и Барковой, и даже целого балета. Но из подобных слухов, к счастью самый лучший, оправдался действительностью один; это – приезд к нам г. Соленика, таланта обладающего чудною способностью увлекать и любителя комедий, и обожателя драмы. Г. Соленик, о котором Щепкин, артист по преимуществу и также по преимуществу знаток сцены, отзывался с уважением, здесь, мы видели его, и он опять будет играть у нас...