В 1730 году «города Тополя градские люди однодворцы - писали к преосвященному Епифанию - в прошлых давних годах в городе Тополе построена была у нас церковь соборная во имя Покрова Святой Богородицы. После того приходские люди вышли жить в Топольской уезд в слободу Двулучную и при оной церкви осталось приходских дворов малое число. А в прошлом 1723 году в августе месяце, по указу Вашего Преосвященства, за малолюдством приходских людей оная церковь свезена Изюмского полка Каменецкой сотни в слободу Двулучную; ныне же оная церковь в той слободе стоит впусте, без пения, и попа не имеется: из Двулучной слободы приходские люди разошлись по разным слободам, а иные на прежнее жилище в город Тополи; понеже по указу Ее Величества которые градские люди выходили из города в уезд и в слободу Двулучную, велено им жительство иметь при городе Тополях. И по тому Ее Величества указу ныне при городе Тополях имеется у нас приходских людей дворов с 50». Затем прихожане просят возвратить им Покровский храм их. По справке оказалось, что в Двулучной и в Новопоселенной слободке Покровской полковника Шидловского жителей находилось до 60 дворов. Потому храм оставлен в Двулучной.

По сему делу очевидно, что поселение Тополи было одним из городов Московской военной линии, и потому первоначальное население его надобно отнести к 1650 или 1655 годам. К этому же времени относится и построение первого соборного Покровского храма в Тополях.

То, что пишут топольцы о соборном Топольском храме и его прихожанах, конечно не означает того, что Тополи, после перемещения Покровского храма в Двулучную, оставались без храма. Наименование Покровского храма соборным возбуждает, напротив, мысль: не было ли в Тополях другого не соборного храма? По делам Консистории 1728 года, видим «Топольского Архангельского попа Ивана». И та же Топольская Архангельская церковь со священником Григорием Чудновским встречается в делах 1739 года, причем в приходе ее показывается 80 дворов. Ныне существующий деревянный храм освящен в январе 1849 года во имя Святого Александра Невского.

В округе прихода находится еще молитвенный дом, и именно в деревне Отрадной, он устроился из памятника, воздвигнутого помещицею Елизаветою Абазиною над прахом ее дочери.

По ревизии 1732 года в Тополях 110 русских казаков. По ведомости генерального межевания 1784 года в Тополях 900 душ муж., 935 жен. войсковых обывателей, и в их владении 8500 десятин земли.

Число прихожан в 1730 году 485 муж., 461 жен.; в 1750 году 201 муж., 188 жен. русских казаков; 348 муж., 319 жен. черкасов; в 1770 году 715 муж., 683 жен.; в 1790 году 1055 муж., 1048 жен.; в 1800 году 1254 муж., 1334 жен.; в 1810 году 1488 муж., 1544 жен.; в 1820 году 1688 муж., 1729 жен., в 1830 году 2048 муж., 2155 жен.; в 1840 году 2058 муж., 2142 жен.; в 1850 году 1679 муж., 1773 жен.

Причт состоит в 3 классе и пользуется 62 десятинами земли Топольской и 33 десятинами молитвенного дома.

До нас дошла царская грамота 1695 года, из которой видно положение топольцев старого времени, не совсем приятное и от ссор, происходивших между русскими и черкасами, между властями Московскими и черкаскими. Вот эта грамота!

«От Вел. Гос. и Ц. и Вел. Кн. Иоанна Алексеевича и Петра Алексеевича, всея России Самодержцев, в Белгород стольнику Нашему Михаилу Борисовичу Шереметьеву да дьяку Петру меньшему Исакову. В нынешнем 203 (1695) году февраля 28 числа по Нашему Вел. Гос. указу слободы Тополей жителей, Русских людей, велено выдать по прежнему Наш. Вел. Гос. приказным людям по отпуску Григория, а Черкасам Изюмским полковнику Федору Шилову той слободы жителей Русских людей судом и расправою ведать не велено. И о том в Белгороде к Боярину нашему и воеводе, к отцу твоему, Борису Петровичу, с товарищами Наша Вел Гос. грамота послана марта 10 числа нынешнего 203 (1695 года); в Нашей Вел. Гос. грамоте к нему ж боярину и воеводе писано: велено в той слободе быть Приказным Ливенцу Перфирью Шатееву и той слободы Русских людей и Черкасов про службы ведать ему, Перфирью, наказная память ему дана за дьячею приписью. И ныне бил челом Нам Великому Государю он, Перфилий, что де потому Нашего Великого Государя указу и по памяти из Белгорода приехал он в Тополи и в Приказной избе память о росписке сотнику Илье Иванову подал и он, Илья, не росписался ни в чем и из Тополей сбежал и в бегах был полторы недели, и собрался с сотниками Двуречанским Яковом Сагуном, да с Купянским, да с Сенковским и с козаками человек со 100 и больше, приехали в Тополи с ружьем. И он Перфилий, с Нашей Великого Государя грамоты список и наказную память тем сотникам вычитал. И они, сотники, Нашего Великого Государя указу и грамоте учинились не по слушны и говорили, что им Наш Великого Государя указ ни во что и стали его из Тополей высылать и били его, и Двуречанский сотник Яков Сагун за волосы и за бороду драл, и козаки его обушками и пищалями били и за волосы таскали и посадили в колоду. И сидел де он в колоде сутки. А Топольских жителей жены и дети от того их страхованья разбежались по лесам и по болотам. Да он же, сотник Илья Иванов, побрал у него иконы и посуду серебряную и оловянную и всякую рухлядь и платья, и все его пожитки побрали, и выняв его из колоды связали, и с людьми его повезли до Топольской деревни Долгой и от той деревни повезли его в село Ольховатку и с того села он же, сотник Илья, повез его в Салтов и с Салтова не доехал до Белгорода за 20 верст. И Нам великого Государя пожаловать бы его, велеть против его челобитья о всем разыскать, а ограбленные его животы ему отдать и в Тополях быть ему по-прежнему. И по Нашему Великого Государя указу велено ему, Перфилью, той слободы жителей, Русских людей и Черкасов, городовые службы ведать по-прежнему Нашего Великого Государя указу. А что каких те сотники взяли его животов, о том под сею грамотою роспись. И как к вам ся Наша  Великого Государя грамота придет: и вы бы Ливенцу Перфилью Шатееву в слободе Тополях велели быть и той слободы жителей ведать по-прежнему Нашего Великого Государя указу; а из Белгорода в слободу Тополи послали бы, кого пригоже, и сотников – Илью Иванова, да Якова Сагуна, да Купенского, да Сенковского велели сыскать, а сыскав, расспросить накрепко: такие слова ему, Перфилью, что Наш Великого Государя указ им ни во что – говорили ль, и его, Перефилья, били ль и за волосы и за бороду таскали ль, и его людей били ль, и в колоду сажали ль, и животы его брали ль, и из той слободы его выбили ль, и по какому Нашему Великого Государя указу в ту слободу они приезжали, или по посылке полковника Федора Шилова, или собою? И те Перефильевы животы и Наказная память его ныне у них ли? А допрося, тех сотников велел бы дать за крепкими поруки, и с записью до Нашего Великого Государя указу. А будет что сотники станут запираться, о том о всем велеть сыскать накрепко всякими сысками. И те расспросные речи и сыск и поручную по них запись велеть привесть к себе в Белгород. А как те расспросные речи и сыск в Белгороде привезены будут: и вы бы о том к Нам Великому Государю писали, и тот допрос и сыск за дьячьею приписью прислали б и велели подать в Разряд боярину Нашему Тихону Никитичу Стрешневу с товарищами. Писано на Москве л. 7203 (1695) августа в 11 день».

Что было сделано по следствию предписанному и какое следовало затем распоряжение начальства, бумаг о том не сохранилось. Но дело о соборном Покровском храме (1730 года) показывает, что русских в Тополях, около 1730 года было мало, и что они пред тем разошлись в разные места. Потому, вероятно, что и в 1695 году большинство топольцев состояло из черкасов, отселе то и произошло то, что сотники выслали приказного из Тополей, как лишнего человека, если только вместе с тем и не беспокойного.

Сколько для объяснения действий сотников по Топольскому делу, столько и для разумения вообще обязанностей казачьего сотника, который, как видим по делам ставленников, всегда подписывался под выбором кандидатов на праздное церковное место, помещаем здесь инструкции сотнику – одну 1713 года, другую 1732 года, а третью 1688 года.

1.      «Великого Государя нашего, Его Царского пресветлого Величества Изюмский полковник Михайло Константинович Захаржевский.

Вам полку нашего Печенежским собывателем, полковые и городовые службы козакам,  так  старшему, як и меньшему товариству, доброго от Господа Бога узичивши здоровья, ведомо чиним. Приказали мы Мохначанскому сотнику Андрею Сиховскому быть у вас в городе Печенегах сотником, на месте небожчика (покойного) пана Ивана Зарудного. И будучи ему, Андрею, в том вышеписанном городе сотником служить Великому Государю со всяким усердием и пылным радением неоплошно, и во вшисских (всех) нанежитых войсковых делах бытии подвижну и товариству держать привет добрий, и показывать ласку, никого напрасно не оскорблять и не зобижать, и долегливостей жадных товариству своими лишними вымыслами не чинить, суд и расправу чинить в правду, а не мздоимательно. А справ кременельных, то есть убийственных, злодейских и потварных ему, сотнику, судить или касовать собою отнюдь не важитись. Таковые в прилучаи отсылать в Изюм на полковый уряд. А вам вышеписанным Печенежским жителям всем посполите приказуем и упоминаем его, Андрея сотника, за старшего почитать, честь и повиновение ему воздавать и во всем его слушать и не быть пречными. А хто бы колвек з товариства против сего нашего наказу мел спречатись и ему, сотнику, не послушным быть; таковых ему, сотнику, позволяем карати, хто что будет достоин.

            Звышеименованный Изюмский полковник Захаржевский Михайло».

            «Писано в Изюме

                     на уряде ноября 6, 1713 року».

2.      «По указу Ее Императорского Величества Самодержицы Всероссийской с полковой Изюмской Канцелярии того полку сотнику Елисею Зарудному

Наказ

… Велено вам, Зарудному, из полковых Хоружих за ваши службы в местечке Двуречном на место умершего сотника Петра Рудницкого быть сотником. Того ради, будучи вам, Зарудному, в том местечке при команде, поступать по нижеследующему. По прибытии своем в местечко Двуречну на команду, сотенное знаменно и что есть артиллерии и амуниции и прочее, что есть, Козаков и всех обывателей у командующего там принять в свою команду, и какие есть указы и протчее сотенного правления письменные дела; принять же вам в свое владение того местечка с обывателями. Расправу в судах челобитчикам и ответчикам чинить по Ее Императорского Величества указам, отнюдь не дружа и не наровя никому ни для чего и во всяких раскладках, что по указам собирать повелено будет, иметь рассмотрение и препорцию, и, в случае какой командрации, смотреть очереди, чтоб одни пред другими обидими не были. К ним же, тамошним обывателям, всем посполите показывать благосклонность, и причины ко озлоблению никакой не подавать никому, но обходиться с ними добрым порядком, и стараться, чтобы в том местечке обывателей умножалось, а не убывало, и обывателей с того места никуды не доспущать. Когда ж случаться какие интересные или убийственные и воровские дела, о тех вам не судить, а о таковых в резолюцью писать и касающихся по оным людей присылать под караулом с спешным известием в полковую Изюмскую Канцелярию без умедления. А того местечка Двуречного обывателям, дабы были вам послушны и об отдаче вам сотенного знамени и артиллерии и амуниции и прочего, указ к оным обывателям от нас послан. Ежели паче чаяния могли бы хто ослушенство или какую продерзость и противность пред вами показать, таковых противников, смотря по достоинству вин их в партикулярных делах их, наказывать с рассмотрением и в важностях полковых отсылать под караул с письменным объявлением в Изюмскую полковую Канцелярию. В протчем же вам, г. сотнику Зарудному, во всем поступать по Ее императорского Величества указам и чинить по посланным и впредь посылаемым из полковой канцелярии и из полковой ратуши письмам и универсалам, и во всем вам себя весть по присяжной своей должности, как доброму и честному Ее Императорского Величества рабу и подданному надлежит, чая за добрые поступки от Ее Императорского Величества милости и награждения, напротив же того, за неисправность – жесткого истязания, как Ее Императорского Величества указы повелевают.

            Изюмского полку Полковник Лаврентий Шидловский.

            Полковой писарь Петр Башинский».

            «Дан в Изюме

            октября 21 дня, 1732 г.».

3        «Великих Государей, Их Царского Величества, Григорий Ерофеевич Стольник и Полковник Харьковский. По указу Великих Государей, Их Царского Величества, и по приказу нашему велено быть знатному Полчанови и племяннику нашему Василию Семеновичу Ковалевскому в городе Ольшаной сотником на месте Ивана Смородского, которому будучи, ведать в сотни против реэстру всех Козаков службою и посылками и судовыми расправами, кроме креминальных справ; а велено ему, Василеви, до казаков держать ласку и привет добрий и расправу чинить в правду, а до справ креминальных, то есть злодейских и убийственных, собою судить и покрывать не важитись, о таких делах людей присылать к нам в Харьков. Туте ж приказуем Ольшанским тое ж сотни козакам, а бы его, сотника Василя, во всем слушали и почитали и имели у себя за старшого; а хто бы в чом не имел слушать, таковых ему, Василеви, велено карать и к нам отсылать.

Звышеписанный Стольник и Полковник Харьковский».

            Писано в Харькове, року 1688, м. ноября 26 дня».