Город в 75 вер. от Чернигова, в 752 от Москвы, между 51° 3' сев. широты и между 49°35' восточной долготы, на равнине при р. Остре.

Полагали, что известный в летописи с 1078 г. Нежатин – тоже, что Нежин[1]. Но это – ошибка. Нежатин находился в переяславском княжестве, тогда как местность Нежина находился в переяславском княжестве, тогда как местность Нежина находится в округе черниговского княжества. Летопись говорит под 1135 г. «Придоша Ольговичи с половцы и взяша Городок и Нежатин и села пожгоша и Баручь пожгоша». В списке Ипатьевском об этом самом походе говорится так: «поидоша воююче села и городы переяславской власти и люди секуще, даже и до Киева придоша и Городец зажгоша».

Нежин известен по летописи, под именем Уненежа. В 1147 г. «Поидоша (Ольговичи) на Глебль Чернигову; (Мстиславичи же) поидоша перекы, не перестигоша их до Всеволожа… уже бо – ушли бяху (Ольговичи) мимо Всеволожь… и взяша (Мстиславичи) Всеволожь град на щит… Слышаша инии гради, Уненеж, Беловежа, Бохмачь, оже Всеволожь взят, и побегоша Чернигову». Здесь Уненеж показывается не вдали от Всеволожа или Сиволожа, Беловежа борзен. у. и Бохмача конотопского. Что же это, как не нынешний Нежин и по местности и по имени так отвечающий Уненежу?

С 1326 г. Нежин покорен литовцами, а поляки в 1386 г. назначили в нем староство[2]. С 1500 г. до 1618 г. был он в ведении Москвы[3]; затем снова перешел он к Польше; к. Сигизмунд в 1625 г. Дал привилегию Нежину «в черниговском княжестве лежащему» но называя его «новосельным городищем», хотя и «валами обороненном», дает видеть, что Нежин потерпел пред тем сильное опустошение[4]. Сигизмунду очень хотелось водворить в Нежине милых иезуитов и милую унию: «казалисмо, писал он, абы в том нежинском месте нашем, яко и во всем княжестве черниговском, духовенство набожества святого римского в диоцензие и послушенстве бискупа смоленскаго, а духовенство русское в диоцезии и послушенстве архиепископа смоленскаго, (унията) быти мают»[5]. Но Нежин с того же времени стал полковым городом[6], оставаясь с твердым убеждениями в чистоте древней своей веры, – а при первом восстании Хмельницкого истребил всех ляхов своих[7].

По переписи 1767 г. «на киевской улице церковь соборная во имя свят. Николая, каменная, старинная, з двомя приделами, с правой стороны архистр. Михаила, а с левой трех святителей». И так в 1767 г. каменный николаевский собор считался уже «старинною церковью». Когда же построен он? При недавнем обновлении соборного иконостаса нашли вверху его надпись: «устроися иконостас сей подаяниями христолюбивых титорей великорусских и малороссийских, и приходов церковных и прилежным старанием всечестнаго… Волховскаго, настоятеля св. храма свят. Христова Николая – при благополучной державе – имп. Елисаветы Петровны и господина Кир Рафаила Заборовскаго архиепископа киевскаго, року 1734 июня 10 д.». Еще надпись: «списася иконостас сей Василием Рекленским». Настоятелем собора был тогда протоиерей Стефан Волховский, посвященный в 1725 г. и скончавшийся в 1761 г. но при о. Стефане устроен только новый иконостас, а не храм. На серебр. окладе евангелия печат. в Вильне 1644 г. вырезано: «сие евангелие украсил раб Божий Василий Ничипоровичь Золотаренко до храму св. Николая, – року Божого 1658». На кресте, стоящем на престоле, польская надпись говорит, что он пожертвован собору в 1606 г. Волоховичевою. Кроме того есть евангелие Львов. п. 1665 г. другое м. п. 1735 г. третье м. п. 1748 г. триодь постная к. п. 1697 г. другая к. 1728 г.[8] цветная к. п. 1724 г. октоих к. п. 1699 г. с надписью: «смиренный Стефан Якорский милостию Божию митрополит рязанский 1702 апр. 23 д. дарствовал сию книгу брату своему о. Павлу Яворскому в знамение благословения Божия». По всем этим надписям построение каменного собора совершилось, вероятно, после несчастного 1668 г. при Самуйловиче, тогда как до того времени был собор деревянный.

Нынешний иконостас собора в 6 ярусов, 4 иконы его – под серебр. ризами; пред 10 иконами лампады серебреные.

В храме, в особом киоте, стоит икона Богоматери, привезенная, как говорят, из Греции. Во время бездождия носят ее на озеро Нежино, где служат молебен и еще ни разу не случалось, как говорят старожилы, что бы не шло дождя по окончании молебствия; иногда не успевал народ воротиться в храм, как проливной дождь напоял засохшую землю.

В последние годы собор возобновлен и украшен преимущественно усердием старосты Ивана Артемоновича Куликова и его брата. Пять куполов храма украшены вызолоченными крестами, что стоило до 4000 р. с.

В переписи 676 г. читаем: «подле николаевской церкви в той же ограде церковь старинная каменная во имя св. Варвары, шпиталь и школа». Храм этот до того был поврежден сильным пожаром 1792 г. что его уничтожили. На его месте в 1842 г. устроена теплая каменная церковь во имя св. Иоанна предтечи с приделами св. Варвары и св. Митрофана. Иконы сего храма покрыты сереб. ризами – приношением братьев Куликовых.

Собору принадлежат 10 каменных лавок, 4 палатки каменные, 2 погреба, каменный дом и 2 десятины земли, дохода получается до 1185 руб. сер. из того числа 512 р. в пользу причта.

Из настоятелей собора некоторые пользовались известностью, не всегда утешительною. Таков был Максим Филимонович, в последствии епископ Мефодий. Он был послом украйны в Москве еще при первом соединении ее с Москвою в 1652 г. По смерти Хмельницкого, при Выговском он также хотел казаться защитником соединения украины и вел тайную переписку с Москвою. Один искатель счастья, священник Василий отправился икать себе места в киевском софийском соборе. О. Максим послал с ним письмо к Ртищеву, тогда сильному при дворе. «Как только услышали мы, писал он в 1657 г., что прийдет сюда князь Алексий Трубецкой с товарищами отбирать на праведнаго государя край и постановить государевы власти: то все меньше стали очень радоваться тому, и вся чернь обрадывалася, желая чтоб имели мы одного государя, до кого бы могли прибегать. Правда, отчасти опасаются, не нарушили бы воеводы здешних обычаев и правил как в церковном, так и в гражданском быту и не стали бы гнать отсюда людей в московщину насильно: но мы обнадеживаем их, что государь царь и в. князь ни чего этого не хочет. И я, доброхот государев, желаю от сердца, что бы мы знали государя праведнаго за своего совершеннаго государя и его полную власть над нами. Многие из духовных и светских хотят того, а не хотят этого гетман да полковники да старшины и это только для своего лакомства: они бы рады были одни пановать и тешится своим самовластием, – так как уже разлакомились панованьем и не хочется потерять его. Сказывают о войсковой казне, а войско и не знает ея, только и знают о ней один или двое из старшин, а войску из нее не платят. Потому изволь милость твоя вступиться пред его ц. величеством, что бы государь непременно прислал воевод и взял на себя все наши города; в украине ни кто не станет противиться. Это будет хорошо и мы будем всячески приводить к тому людей. Известия о крае – верные, но не совсем. – Воевод желало городовое население, это правда. Их не желала старшина казацкая, но не одна она, а и все казаки. – Филимоновичь сообщал Москве приятное для Москвы: но ложью услуживал только себе, а не Москве.

К февр. 1658 г. Филимонович отправлялся склонять Пушкаря не восставать против гетманства Выговского. Это уже не совсем шло к лицу того, кто просил прислать в украйну воевод. Однако о. Максим явился и в Москву послом Выговского, с жалобами на Пушкаря…[9] За три года пред тем он отправлял панихиды о упокоении нежинского полковника Ивана Никифорова Золотаренка, сперва в Нежине, потом в Корсуне, где отпевание тела окончилось страшным несчастием – пожаром[10]. В 1659 г. при избрании Юрия в гетмана на раде переяславской был и нежинский протопоп Максим Филимоновичь[11]. В следующем году он принял монашество с именем Мефодия и в мае 1661 г. посвящен  был в епископа мстиславского; в Москве желали видеть Мефодия искренно преданным Москве и облекли его званием блюстителя митрополии[12]. – Но продажная честность не надежна и для тех, которые покупают ее. Отец семейства, очень заботливый об удобствах жизни для себя и детей своих[13], Мефодий не был в душе ни монахом, ни патриотом и гонялся только за своими выгодами. На юге хорошо знали его и терпеть его не могли. – Он погубил честного Сомка, оклеветав его пред Москвою[14], всего более за то, что Сомко совсем удховенством не желал видеть его блюстителем митрополии. – Напрасно старался он укротить общее раздражение против него тем, что нескольких отправил под стражею в Москву[15]. На юге не верили преданности его Москве, а говорили, что за деньги, для личных интересов, готов он передать край Польше[16]. Всего более вредила ему жадность к корысти. Даже Брюховецкий вынужден был просить царя, что бы прислали из Москвы митрополита для юга. Царь обещал снестись о том с патриархом константинопольским. Мефодий поняв, что не его желают видеть митрополитом Киева, дерзко восстал против желаний Москвы пред полномочным царским Шереметьевым; тот едва успокоил волнение поднятое Мефодием между духовными, уверив их, что избрание митрополита по прежнему будет совершаться духовными украйны. Мефодий стал волновать горожан и духовенство против старого друга своего Брюховецкого. Примиренный в Москве с гетманом, но не получивший в Москве с гетманом, но не получивший в Москве всего, чего ожидал по корыстолюбивым и тщеславным расчетам, он решился действовать против Москвы. Породившись с Брюховецким (1667 г.), который только и знал, что «ведьм жег», он стал уговаривать Брюховецкого восстать против царя[17]. «Для Бога не плошай, писал он к последнему. Теперь идет торг о нас: хотят взявши за шею выдать ляхам. Окружай себя белее запорожцами, укрепляй своими людьми порубежные города. – Безбожный Шереметьев ныне в тесной связи с ляхами и Дорошенком. Остерегайся его и Нащокина. Мила мне отчизна»[18]. Ах! Если бы было последнее в душе, а не свои корыстные расчеты: не то бы было в делах Мефодия. – Пойманный Дорошенком, как возмутитель края, Мефодий сидел под стражею сперва в Седневе, потом в Корсуне, но тайно убежал в Киев; схваченный здесь Шереметьевым отправлен в Москву, где кончил жизнь под стражею в Новоспаском монастыре[19].

Приемником о. Максима был протоиерей Семен Адамович, который назывался протопопом ичанским и нежинским. При нем в 1663 г. совершилось в Нежине несчастное избрание Брюховецкого в гетмана и Брюховецкий давал присягу «в соборной церкви св. Николая»[20]. О. Адамович действовал при этом за одно с Мефодием и участвовал в погибели Сомка[21]. При нем не раз (1668 г.) грабили Нежин друзья Брюховецкого – запорожцы; а потом Ромодановский тогда, как жители скрылись из Нежина, кто куда мог, предал огню крепость[22]. Будучи посланником Демяна Игнатовича в Москве, поступал он достойно сана своего: он хлопотал о том .чтобы просьба гетмана о возвращении из Сибири сосланных злобным Брюховецким, приведена была в исполнение. В числе этих несчастных был и есаул нежинского полка Леонтий Бут[23]. Казалось, Адамович теперь переменился к лучшему. Его уважали и в Москве и в Украине. Но осыпаемый уважениями, став владельцем богатых имений Оболонья, Городища и Будища[24], он забылся, стал горд и заносчив, не уважал местной власти, ни светской, ни духовной. Вот письмо о нем гетмана от 16 июня 1675 г. к преосвященному Лазарю. «Вправде нетилько вшеляко разумети, лечь по части и уражатися нам на велебнаго отца протопопу нежинскаго: поневаж жестокое слово, як поведают, гнев воздвезает; уведомившися о его неслушной и непотребной практице, за которой над сподеванье наше и над собою духовную вокацию перед розними противко нас давал ся чути людьми. Еднак кгды теперь за прибытем своим до нас устную перед нами под обовязанем иерейскаго сомнения учинил якобы юстификацию, а до того и поважная за ным ораз пастырская преосвященства вашего в той мере наступила интерцессия; теды тое все мимо себе пустивши и слушную урозу нашу албо гнев и звиклую ласковость переменивши, отпустили ми его отца протопопа в Нежин к домови своему. Тут же прекладал нам отец протопопа, же брата его рожоного завласную сумму под Степановкою купленный мает найдоватися млын, которую за нынешним отнятем на двор преосвященства вашего ушенского ключа, абы мел мененый брат вспокойне, без всякой перешкоды, уживати изуполние волне отбирати розмеры». За тем в книге актов следует расписки Лукьяна Адамовича в получении двух сот золотых за мельницу уступленную кафедре[25]. Протопоп не остановился на том. Он отправился с Рославцем в Москву для интриг и клевет и навлек на себя печальную участь[26]. «1677 г. пишет самовидец, стародубский полковник Петр Рославец, будучи уже несколько лет полковником, не захотел быть под начальством своего гетмана, отправился в Москву на нескольких лошадях, с тем, что бы подчинить Стародуб (Москве), по примеру Сум и Рыбнаго. Надежды обманули его». Его предали суду гетмана и по решению всей старшины он предан смерти в Батурине. «Нежинскаго протопопа Симеона, который с ним был в Москве единомышленником, назначили в монастырь. Протопоп Симеон был в великой чести у Москвы, его слушал и воевода (нежинский): но теперь дошел он до крайняго безчестия. Он не хотел быть чернцом вопреки обещанию своему и духовному суду, нежелая растаться с женою. Его подвергали истязанию в консистории архиепископа: но он стоял на том, что в монашеский сан не поступают вопреки воле. Гетман объявил: пусть или идет в монастырь согласно с определением духовнаго суда или будет подвергнут гражданской казни. Быв подвергнут пытке, он признался, что имел заговор с Рославцем и другими на жизнь гетмана»[27]. Величко говорит, что архиепископ Лазарь посылал в Москву спросить, как поступить с Адамовичем[28]. Вдова Адамовича Елена, урожденная Шкуратова, предсмертным завещанием 1688 г. назначила имения свои частью дочери «панне Захарковне», частью племяннице Шкуратовой, а на поминовение свое отдала чернигов. кафедре хутор кладковский и духовным лицам то деньги, то вещи[29].

По ее завещанию видим нежинского протоиерея о. Павла Савича Пучковского и служителей его о. Якова Ханенка и о. Афанасия Кониского; о. Пучковский известен и по сношению с елецким настоятелем, как человек зажиточный[30] – и по подписи на купчей 1679 г.

1702–1730 г. прот. Павел Яворский, брат митрополита Стефана[31].

«В замке, продолжает старая опись, каменная церковь во имя Богоявления с приделом тихвинской Богоматери; напротив каменный церковный погреб и двор коменданта», по прежнему воеводы[32]. Этот храм построен в 1721 г. так показано в старой церковной описи[33]. Храм до 1826 г. имел вид дома, а в этом году устроен с куполом и оставлен один престол. Древняя икона Богоявления, с надписью: «1702 г. апр. 2 д. сей образ приложил в верхнем городе в Нежине в соборную церковь Богоявления Господня околничей Никита Иванович Акинфов». К иконе св. Иоанна воина прибегают с молитвою за ненавидящих и обидящих. Книги: трифолог львов. п. 1643 г. октоих м. п. 1643 г. общая минея м. п. 1696 г.

Доход с 6 лавок обращается частью в пользу храма, частью в пользу причта.

«Прешедшаго 1727 г. за благословением бывшаго архиерея Варлаама Вонатовича, так писал нежинский протопоп Волховский в 1733 г. церковь каменная святыя Троицы в граде Нежине заложена, а ныне со всем достроена и ко посвящению готова» и по просьбе его дано разрешение освятить новый каменный храм[34]; которым заменен был деревянный. Под актом 1688 г. подписался свидетелем священник святотроицкий, наместник нежинской протопопии, Илия Григорович».

В храме крест сер. с подножием: левая нога Спасителя положенная на правую прибита одним гвоздем, надпись: 1. N. R. 1. над этою надписью сереб. вызолоченная накладка, с словами: «року 1750 сооружися крест сей до гр. Нежина Троицкой церкви старанием иерея Иоанна Д.». Очевидно, – крест римскаго костела и к нему только прибита русская надпись, во все не верная. Отец этого Иоанна Данилевского обратил в свою пользу церковные деньги и вещи и умер, сын, канцелярист, посвященный на место отца, подвергся суду, за зазорную жизнь в 1767 г.[35] Да простит благость небесная грехи их! Что касается до костела, которому принадлежал крест: то он стоял при польском правлении конечно в замке, там, где ныне храм Богоявления; позже костел поставлен за городом, у киевской дороги[36].

Напротив Троицкой церкви по описи 767 г., «греческаго братства старинная каменная церковь арх. Михаила; при ней вновь строится каменная церковь» все святых. Храм арх. Михаила основан в 1714 г. и освящен в 1731 г. на место деревяннаго.

В михайловском храме: два греческие рукоп. Евангелия на пергамине; три евангелия греческие, печат. в Янине одно 1645 г. другое 1671 г. на одном с одной стороны написано: «в л. 7194 (1686) построено» на другой стороне: «сие евангелие строил поп Христофор в церковь – собор архистр. Михаила». Два евангелия рукоп. на славянском; – на одном написано: «Михаил диакон писал в л. 7055 окт. 7 д.» след. 1546 г. плащаница украшенная жемчугом и камнями, пожертвована нежинскими греческими купцами в 1692 г. В храме всех святых храмовая икона под сереб. ризою, старинная, вывезена из Греции. Крест сер. с частицами животворящего древа, украшен камнями в 1636 г. в Янине. Триодь постная на греч. п. в Янине 1748 г.

«На правой стороне киевской улицы новая каменная церковь Иоанна Богослова; при ней богадельня и школа». Главный храм освящен в 1752 г. храм в два яруса: в нижнем престол Богослова; в верхнем – в честь Воскресения Христова. По рукоп. Евангелию, ныне находящемуся в воздвиженской церкви, видно, что деревянный храм Богослова существовал еще в 1619 г. в храме Богослова остаются еще рук. Евангелие и мения служ. за август; постная триодь м. п. 1687 г. евангелие к. п. 1697 г. метрики с 1741 г. В 1761 г. когда были священниками Григорий Великошапка и Афанасий Белявский, похищены были из храма св. дары, неизвестно кем именно[37], но без сомнения жалкими раскольниками.

«На киевской улице каменный храм успения Богородицы», который начали строить, на место сгоревшего деревянного, в 1760 г. храм довольно великолепный по виду и еще более богатый принадлежностями: несколько икон под сереб. ризами и с серебр. лампадами. Иконы Спасителя и Божией Матери, ныне стоящие на горном месте, были местными иконами прежнего деревянного храма. Серебряные ризы на них выкованы, по преданию, из серебра добытого запорожцами во время войны с турками. Из 9 крестов серебр. один устроен 1785 г. Книги: евангелие, без печального листа, с припиской: «року 1647 окт. 20 д. св. евангелие п. Кирик Герасимов Козел, мещанин нежинский, з жоною своею – отменивши падал на церковь успения пр. Богородицы в нежине»; другое евангелие львов. п. 1641 г.[38] третье м. п. 1685 г. весом 1 ½ пуда. Требник Петра Могилы к. п. 1646 г. триодь постная львов. п. 1664 г. акафисты и каноны к. п. 1667 г. устав м. п. 1682 г. минеи служебные м. п. 1692 г. 1693 г. псалтырь к. п. 1727 г. октоих м. п. 1727 г.[39] цветная триодь львов. п. 1642 г. драгоценна особенно по сведениям о м. Петре Могиле. Типограф Слезка в посвящении книги Могиле пишет: «овшем весь на том естесь, абы жадной книги з грецкаго языка на наш славенский переведенной, з друку не выходило, которой бы преосв. ваше – не мел до исправления старания приложити. На приклад есть и самая библия письма святого, около которой исправления южто от немалого часа подвизатися зезволяеш… Наибарзей церковь Софьи святой негдысь от святой памяти княжати и самодержцы всея Руси Ярослава збудованной, которуюсь преосв. в. в рушсах уже будучую знову реставровал и до першой оздобы коштом и старанием своим привел, а до того и внутрь размаите икононами святых Божиих и аппаратами церковными приоздобил…[40] Тож ся рещи может и о святой чудотворной церкви монастыря печерского, которую также преосв. в. значе внутрь и зевнутрь муром и деревом поновил. – Не менш и о пещерах, в которых мощи святых и доныне целыми заставают, як волати на преосв. в. не мают, абы в тих непрестанно безкровная офера приносима была, на оздобу их значного кошту наложити не жаловал. Не припоминаю тут так много монастыров, школ, семинарий, для спудеов на месцех розных от преосв. в. коштом и накладом выставленных и гойне наданных».

«На цвинтре» успенской церкви в 1740 г. по просьбе священников Иоанна Белявского и Афанасия Почеки разрешено было построить дерев. теплый храм Кузмы и Дамиана; она еще показывался на плане Румянцева, но потом разобран.

Причт успенский ц. пользуется процентами с 1446 р. доход с 4 лавок, до 70 р., поступает в пользу храма.

В 1733 г. киевская консистория объявила такое определение свое прихожанам успенской церкви: «1733 г. сентяб. 3 д. было суждено стороны заведенных (растраченных) денег церкви успенской нежинской Иосифом Конесским, который лет одиннадцать при церкви ктиторовал». Консистория решила: «покойного Конесскаго жена Евдокия, хотя не явилося ясного и обстоятельнаго документу со всех трех следствий о добре оставшемся Евдокеи по умершему мужу Иосифу, однак если завладела яким добром мужа, то на поминовение души его должна уплотить 50 р. на церковь успенскую неж. Прочие же деньги заведение покойным Иосифом должны отдать Н. П. Василий Богдановский, атаман городовий нежинский, Григорий Конесский писарь магистрату нежинскаго, Григорий Конесский писарь магистрату нежинскаго, Иосиф Конесский бурмистр, Андрей Шкробутко, Павел Паливода, Федор Грек, именно 164 руб. на церковь успенскую, для того, что не радели о церкви, будучи тоя церкви парохиянами, – покойного Иосифа Конесскаго не калькулевали (не поверили) и в наем склепу и комор церковных попускали; силни были его ж за недарение от церкви отставить; к томуж видели между Максимом Почекою иереем успенским и между Иосифом ссору и брань и уличали те один другаго воровством, як письменно сами объявили, о ссоре и вражде и воровстве и о том молчали; поки показанные персони денег на церковь успенскую нежин. не пулотят, поти быть им под неблагословением Божиим и архиерейским». Прихожане вслед за тем внесли деньги и разрешены[41].

На Предместьи криницком были две церкви дер. св. Василия и м. Пантелеймона. В 1788 г. освящен каменный храм св. Василия с приделом в честь целителя Пантелеймона.

Иконостас резной работы и образа искусной кисти.

Замечательные книги: евангелие львов. п. 1644 г. с надписью: «известно чиню смиренный Ипполит Дубецкий, иж купил сию книгу евангелие у Вильне року 1680 и далем до монастыра зовемаго Долмат, ижеде есть храм св. Троицы и успение Богородицы». Когда перешло в Нежин это евангелие из захваченного униатами монастыря, не известно. Требник к. п. 1681 г. апостол к. п. 1695 г. с подписью: сия книга оферованая есть до храму св. Василия в Нежине за местом стоячого». Октоих к. п. 1699 г. с надписью: «дан от иером. Афанасия Хмарнаго, честного духовника св. обители николаевской пустынно-киевской до храму свят. Василия, на предместьи в Нежине сущагго, року 1701». Служба с акафистом вм. Варваре, к. п. 1716 года.

«Близ валу (крепостнаго и замка), говорит опись 767 г. каменная церковь покрова Богородицы; при ней старая дер. церковь Константина и Елены с богодельнею и школою». На месте покровской церкви была дер. церковь рождества Богородицы, построенная после разорения 1620 г. Памятником ее служит трифолог, на котором протопоп Иоанн Хоминский написал, что книга пожертвована братством шпиталя 1633 г. для церкви рожд. Богородицы. Но этот храм скоро заменен был храмом в честь покрова Богородицы, – памятником открытия покровской ярманки в Нежине. На  ркп. Евангелии был написано, что оно дано в нежин. храм покрова Марьею Ефремовою, дек. 16 1636 г. эти книги ныне известны только по описанию[42]. Целы: триодь постная к. п. 1648 г. октоих львов. п. 1686 г. требник львов. п. 1719 г. на октоихе к. п. 1739 г. в середине заметка: «1827 г. була суша большая, выходили на орезо, до июля не було дожду».

Дер. храм Константина и Елены уже не показан на плане Румянцева; и каменный покровский освящен в 1765 г.

Все местные иконы храма украшены сер. ризами; царские врата – медные посеребренные, отличной отделки. В серебр. кресте, коего верхняя часть отвинчивается, части мощей преп. Пимена, Никифора, Аврамия, Никиты, Лаврентия и Макария; внизу вырезано: «по обещанию сделан крест преображенскаго полку от капитана Даниила Плутахова в печерском 1706 г.». Другой крест резной кипарисный, оправленный серебром, с надписью: «мощи св. священномучеников Василия и Феодора».

«По московской улице на новом месте говорит опись 767 г., каменная церковь преображения Господня, с приделаи введения Богоматери во храм и в честь тихвинской Ея иконы, с шпиталем и школою». Храм построен в 1748 г. на место деревянного, стоявшего, по преданию, более ста лет. По ценности заслуживает здесь внимания сер. гробница; по древности: евангелие львов. п. 1636 г. другое м. п. 1703 г. постная триодь к. п. 1640 г. другая черн. 1685 г. огородок (поучит. слова) без начального листа, с припискою: «року Божого 1673 отменил раб Божий Ларион Верхоглаз и надал на церковь Божую новомескую». Октоих без начального листа, с надписью: «купил его мосць Аввакум Тарасович Ненада, атаман городовий нежинский, – року 1697». Часослов к. п. 1713 г. другой к. п. 1742 г.

«На предместьи Магирках дер. церковь воздвижения креста Господня, с школою и богадельнею». Так говорит опись 767 г., где видим школу и богадельню не только при соборной, но и при каждом другой церкви. На месте воздвиженской церкви был деревянный храм ап. Петра и Павла построенный в 1620 году. – Каменный храм креста, построенный преимущественно на пожертвование полковника Разумовского, освящен в 1775 г. несколько икон под сер. ризами. На рукоп. Евангелии написано: «В. л. 7129–1619 я раб Божий Федор Васковичь Крутько, мещанин, купил сию книгу – и надал до церкви св. евангелиста Иоанна Богослова вечными часы». Евангелие м. п. 1685 г. с надписью: «сию книга схимонаха Гавриила и дана в церковь воздвижения креста Господня нежинскую року 1694. «Евангелие львов. п. 1636 г. Минея общая к. п. 1680 г. Служебник львов. п. 1681 г. другой к. п. 1735 г. Триодь постная м. п. 1724 г. Апостол к. п. 1738 г. Есть еще рук. устав.

«На овдеевской улице дер. церковь вознесения Господня; при ней богадельня и школа». Так было в 767 г. ныне здесь каменный храм освященный в 1805 г. Молитвослов или требник, изд. при кафедральной церкви св. вм. Георгия во Львове 1645 г. Апостол львов. п. 1632 г. Евангелие львов. п. 1670 г. и колокол 1673 г.[43]

Образ св. Николая писан давними, от времени потемневшими, красками, длиною в 1 ½ четв. и шириною в 1 четв. с вершком. Образ в кивоте, на котором написано: «для иконы чудотворной сооружен сей кивот – гражданином Павлом Ивановым Гризовским 1815 г.». К сей иконе многие притекают с верою и не бывают обмануты.

ЧИСЛО ПРИХОЖАН

По гражданской ведомости 1736 г. в Нежине казаков 267; по ведомости 1748 г. по первой сотне казаков 138 семей, подсуседков их 57, служителей 49, всего 245 семей, – да еще 45 дворов заезжих. По 2 сотне 106 семей казаков, 32 подсуседка, 44 служителя и 23 двора заезжих, всего 205; по 3 сотне 71 семья казаков, 14 подсуседков, 27 служителей и 24 двора, всего 136. По запискам о. Леонтия, в 1701 г. в Нежине «живет греков много, торговых людей; город, велик жильем и строение хорошо»[44]. Ныне остается мало греков, вместо их захватила в свои руки торговлю и ремесла жиды.

Ярмарки – троицкая и покровская: на первой продается товаров на сумму до 5000 р. и почти на столько же – на второй. Эти две ярмарки и еще третья пред масляною известны были еще в 1665 г.[45] последняя недавно переведены в Ромны. Когда-то Нежин цвел торговлею. Ныне падает, особенно от страшной саранчи – жидов.